- А скажите ка, братцы монахи, - заговорил Вилнар, - не слыхали ли вы о легендарном огре-кузнеце, конечно же нечестивом приспешнике сатаны, который живёт в горах и куёт огромные мечи, конечно же такие же нечестивые как он сам, в надежде, что когда-нибудь племя огров поднимется против детей Господа, нас, то есть, истинных сынов Христовых? Не подска же те ли как побыстрее его найти?
Мороз заставлял губы примерзать к мундштуку флейты, ветер бросал в лицо снежную крошку. Перед всадниками со скоростью медленно идущего пешехода монахи пёрли импровизированный бульдозер, ревя молитву. Звенели толстые цепи, сделавшие бы честь православным верижникам, что таскали на них во славу господа чугунные шары. Здесь во славу господа монахи чистили дорогу. И всё таки, ушедшего в себя крестоносца было немного слышно. Сотоварищам правда только, как и игру флейтиста, не замечающего мороза в музыкальном восторге. - Нет, - буркнул бородатый словоохотливый монах. - Слышал только, что в горах живут эти странные существа неведомого племени. Нужно южнее спрашивать, где-то у отрогов хребта. Тут из тянущих бревно монахов вытащили на руках сразу двух рухнувших без сил и тут же, бородач прощально махнул рукой и побежал на освободившееся место. Степняк, ускакавший далеко вперёд вернулся и доложил: - Нашёл две хорошие ёлки склонившиеся друг к другу. Под ними даже снега нет, зато полно сухих сучьев. И лошади уместятся запросто, только нужно очень аккуратно отломить ветки там главное не рубить ничего. Можно заночевать.
Рыцарь прекратил пение и осенил крестным знамением удалявшихся монахов. Несмотря на изжёванный конём плащ, крест снова начал явно и твёрдо формироваться в его мыслях. Поход для него только начинался. - А что нам коней прятать, Урук? - поинтересовался он, - монахи, храни их Бог, дорогу расчистили, пока не замело снова, нужно мчаться во весь опор! -рыцарь пощекотал бока тяжеловоза шпорами, - нельзя нам отдыхать пока.
Айлан обнаружил, что все еще сжимает флейту в руке, и довольный, так убирать ее и не стал, а спрятал в рукаве своей необъятной рясы. На удивление не плохо у него вышло... монах даже загордился немного, впрочем, тут же одернул себя, напомнив себе, что гордыня есть грех. Когда-то он уже пробовал играть на флейте, но это было очень давно... да и флейта была так себе. Но ведь получилось же, а? - Эй, можно мне сказать? - помахал он свободной рукой, - Тут довольно прохладно... Может быть, тут какие-нибудь поселения есть рядом? Давайте и впрямь дальше поедем, пока какой буран не настиг, а то за ночь и околеть можно.
Желая быть не такой обузой, крестоносец дал шенкеля тяжеловозу, начиная движение, чередуя шаг и резкие рывки, надеясь хотя бы чуть-чуть вытренировать коня.
Вилнар посмотрел на по зимнему маленький и тусклый солнечный диск, что опустился уже почти к горизонту. - Селение найти вряд ли успеем, - пробормотал он. - Нужно или заночевать под теми соснами, как предлагает Урук. или отправится с монахами и заночевать в их монастыре... Но монстырь вроде в обратной стороне нашему пути... Вилнар повернул голову и посмотрел вслед удаляющимся чистильщикам.
Альтерриец сделал короткий кружок и вернулся к отряду, размяв конечности коня. - Да какая ночёвка? Вы о чём? По такой дороге самое то мчаться ночью, чтобы утренний холод переждать! Мы пока ночевать будем, время потеряем! К тому же за ночь дорогу может замести. Чего ждать - вдруг огра кто другой успеет оподвигить?
Айлан аккуратно повернул морду коня в противоположную от своей сумки сторону. Видимо, бедное животное смущали запахи трав. Сунется, еще выцепит оттуда спорынью... - А с другой стороны, ночной холод покруче утреннего будет... - отрешенно пробормотал Айлан, - И спать в седле не слишком... и сражаться с огром зевая в три глотки тоже как-то не очень разумно. Давайте лучше заночуем, а?
- Да устроить привал, мал-мала, потом двигать дальше. Слышал, монахи часов через несколько соединят свою дорогу расчищенную, с куском дороги расчищенной соседями. Поутру поскачем свободно... если, конечно служба чистки дорог у монахов всеобщая тут. Степняк перестал прикидываться поленкой, ведь в квесте каждый человек на счету. Полог леса накрыл приключенцев неожиданно плотным сумраком. Они шли по следам комона Урука неспешно, но уверенно. Задавленные пластами снега ели стояли как клыки исполинской щётки. Кружились острые снежинки , поблёскивая, не понятно даже откуда брали отражённый свет. Выглядело это красиво и необычно. Однако скоро лошади начали прядать ушами и настороженно фыркать, с надеждой посматривая на хозяев.
Рыцарь, повинуясь мнению большинства, въехал в лес и уже в полутьме аккуратно пустил тонкую струйку масла в ножны, чтобы меч не примёрз, надеясь в случае боя выиграть десяток лишних секунд. - Эта... Может вам тоже ножны смазать? А то был у нас барон один, так когда на перевале тролли прижали, зачехлённым мечом отбивался, двоим головы разбил, да чуть ногу не потерял. Так потом вообще светильника не жёг у палатки - берёг масло для ножен и доспехов. Ржавая кольчуга крестоносца, обнажённая из-за отсутствия плаща, поблескивала островками чистых колец среди коричнево - рыжего полотна. Однако, обрабатывать её маслом было бы глупо - чай, не латы.
Степняк прищурился было, но поняв что щуриться в темноте глупо, напротив, вытаращил глаза, пытаясь понять, что же обеспокоило лошадей. Услышав о масле, усмехнулся. Уж его-то сабля никогда не примёрзнет. Это не глупые мечи франков, что входят в ножны туго. Саблю в ножнах держит петля вокруг гарды, на внушающей уважение пуговице. Вот её то Урук и расстегнул. Впереди похрустывал снег и громадный, но осторожный медведь раздувал ноздри, внюхиваясь в направлении пришельцев. Он присмотрел себе хорошую берлогу, поскольку старая вдруг под тяжестью снега рухнула, огорчив косолапого внезапным пробуждением. Так что шатуном стал совсем недавно и не из-за малого количества накопленного жира. Однако, подкрепиться бы, каким-нибудь конём не мешало бы. Но вот люди с железом его беспокоили весьма. Вдали завыли волки, медведь насторожился. Стая голодных волков, страшные соперники и неприятные соседи. Но такие вкусные, горячие кони были рядом... Хотя ладно... У медведя созрел план и он пошёл прочь.
Крестоносец спешился и повёл коня в поводу. Остро захотелось ощутить у плеча приклад родного арбалета, но тот превратился в искорёженный кусок металла ещё полгода назад. Тогда его вышибла из рук гарпия из стаи подобных, прошитая болтом, но злая и сумасшедшая от желания жить. Дорогущее творение мастеров Севера оказалось под копытами отрядных коней и чудом избежало повреждений, но погнутая дуга - главная деталь - была уже невосстановима. Волчий вой заставил Альтера сдёрнуть со спины щит и привязать коня к шедшему впереди коню монашка. Меч покинул ножны, в полуприсяде рыцарь двинулся вдоль отряда, принюхиваясь и прислушиваясь.
...ноги рыцаря быстро устали идти вприсядку, всё таки рыхлый снег в лесу до колен, и он был рад услышать возглас степняка, указывающего на две огромные ели, даже в этом, внушающем почтения лесу, выглядящие патриархами. - Вот тут. Я их с дороги ещё заприметил, - сказал Урук, непринуждённо достал из сумки загодя приготовленный факел, ударил кремень о кресало - груда искр впилась в промасленную ткань. Спустя несколько секунд заполыхал огонь. Степняк уверенно повёл коня вповоду прямо в гущу ветвей. Гуща тут же расступилась и путники вступили на иголки овальной площадки. Степняк тут же начал обламывать мешающие пройти коням сучья, одновременно бросая их в кучу. (сучья, не коней) Волки завыли снова, в голосах послышался азарт, но начали удаляться. Урук с облегчением вздохнул, видимо серые посчитали монахов более интересной добычей.
Словно отвечая мыслям Урука, Альтер пробормотал: - Надеюсь, монахи успели добраться до ночлега... Какая-то нечистая ночь... надо защиты заготовить. Несмотря на болящие ноги, крестоносец привычно притащил к будущему костру большую валежину и сел заготавливать мелкие пучки хвороста, поливая их небольшими дозами масла и откладывая в сторону. Приготовив около дюжины, он вытащил серебряные монеты, оставшиеся после продажи остатков снаряжения и принялся обрабатывать их точильным камнем, сдирая поверхностный слой.
- Это не ночь нечистая, это мы нечистые, - несколько раздраженно пробубнил Айлан, - Вы хоть чувствуете, как от нас несет? - тут Айлан сделал уточняющий жест рукой, - То есть, я конечно не говорю про себя, но от вас сшибает на километр. Только не обижайтесь, я понимаю, мужской дух и все такое, но, должно же быть... Поймав себя на том, что стал говорить как один из тех старых ворчунов, которые гоняли его в монастыре выпалывать грядки по утрам, Айлан прокашлялся, и продолжил: - Да, я тут еще... с Божьей помощью... Взяв себя в руки, монах сел на землю, закрыл глаза, и принялся молиться, постаравшись отрешиться от всего земного. Этому немного мешал ледяной ветер и холодный снег на земле, но он старался, как мог. Попросив доброй ночи и крепкого здоровья для своих спутников, Айлан горячо пожелал добра всем и вся вокруг, помня о словах Иисуса: "Возлюби ближнего своего, как самого себя"... Закончив с молитвой, Айлан достал из сумки фляжку со святой водой, которую он заранее заготовил, и прошелся вокруг места их ночлега, побрызгивая ей по сторонам. Впрочем, правильно ли он все делает, Айлан не знал, ведь ему никогда не приходилось освящать что-либо, монах мог полагаться лишь на веру в своем сердце. - На всякий случай, - произнес он, закончив. вот мы и у костра. Кто первый рассказывает страшную байку на ночь?)
Щас Позём тебе страшную сказку расскажет))) Увидев, что у монашка есть святая вода, рыцарь оживился. Он убрал недочищенные монеты за пазуху, а осколки закинул в полупустую флягу с вином.
Урук уже дремал вполглаза, уставившись в гору углей в которую быстро превратилось бревно. Здесь не чистое поле, когда нужно сидеть обязательно спиной к огню, чтоб если что схватиться за лук или саблю и не махать ими вслепую в темноте, ведь пока глаза привыкнут, три раза проколят и два зарежут. Однако здесь, под защитой огромных деревьев, которые как стены растопырили колючие лапы, он мог себе это позволить. Белый шаман только что добормотал молитву, а крестоносец перестал тяжело вздыхать, украдкой посматривая на изжёваный плащ - ровно засопел. Вдруг, холмик углей шевельнулся, в макушеке образовался маленький кратер и начал потихоньку увеличиваться. Степняк насторожился, ущипнул себя за руку и коротко двинул предводителя, задремавшего в обнимку с метлой, локтем. - Э! Что это?
Вскочив, крестоносец выхватил меч, но за что-то запнулся и покатился к самому остатку костра. Там он и остался, поднявшись до полуприсяда и неодобрительно поглядывая на медлительную компанию. "Да за такое "Э! Что это"", - промелькнуло в мыслях, - "уже стрел бы нахватались по самое не могу. Эльфы, вона на звук стреляют. Тихо будить надо, незаметно." В левую руку легла заготовленная заранее и промасленная вязаночка хвороста.
Вилнар встрепенулся. Удивлённо заозирался, вроде ж только что ехали по дороге, и уже в лесу... - Я что, задремал на коне? - спросил он, но взгляд брошенный на кострище заставил забыть о вопросе. - Это что? Воин метлы резко вскочил и сделав шаг назад упёрся в ветки елей, стоящие сплошной стеной. Пальцы стиснулись на рукояти метлы.
