Однажды на Земле

Тема в разделе 'Фантастика', создана пользователем Саша Рид, 23 фев 2012.

  1. Саша Рид Динамитная шашка

    Где-то в Европе.
    -Что-то происходит, - убежденно проговорила она, кивая головой в подтверждение слов. – Я чувствую это.
    - Только потому, что зима в этом году выдалась чуть более теплая, чем обычно? – он ласково погладил возлюбленную, глядевшую куда-то вдаль, по волосам. – Ты просто излишне нервничаешь, как всегда, впрочем. Выпей таблеточку.
    - Я хочу домой, Миша, - девушка подняла ясные глаза на брюнета в костюме-тройке. – Забери меня отсюда.
    - Не могу, - он вздохнул, но за вздохом читался неясный мотив. Она чувствовала, что он что-то скрывает. Была и еще одна причина, кроме…
    - Ты еще не совсем здорова, Дана. Врачи говорят, что ты чувствуешь себя лучше, но пока настаивают на твоей госпитализации.
    - Ты лжешь, - голос девушки стал глухим, взгляд она опустила в пол. – Я знаю, что ты лжешь, только не знаю почему. Любовница? Нет, это слишком просто для тебя. Скорее всего – власть, мои деньги.
    Мужчина закатил карие глаза к небу и прицокнул языком:
    - Снова ты начинаешь…
    - Что тебя так притягивает в них? – она внимательно вгляделась в суровые, можно сказать грубые черты лица. – Разве на них можно купить счастье?
    - Пока что ты останешься в больнице, - строго резюмировал он. – Пока не избавишься от этого параноидального бреда.
    - Это не бред! – злость мелькнула и почти мгновенно исчезла, подавленная усилием воли. – Я знаю. Ты ненавидишь меня. За что? Что я тебе сделала?
    Вопросы остались без ответа. Мужчина приобнял девушку за плечи, еще раз осмотрел со вкусом обставленную палату. На прикроватном столике - томик Достоевскоего. Рядом – тумбочка, а внутри – гигиенические принадлежности. Его жена не относилась к буйным пациентам – характер был не тот, как говорили врачи. Скрываемая злость, даже ярость – считались тут нормальными для людей выздоравливающих – пациенту всегда кажется, что он уже здоров, в то время, когда работа только начинается. Два мягких кресла, в одном из которых сейчас сидела его молодая супруга, Михаил привез лично.
    - Тебя здесь не обижают? – он приподнял ее округлый подбородок пальцем, мельком взглянув на тонкие губы.
    - Нет, - сухой тон показал ему, что разговор окончен.
    - Если будут обижать – звони мне. Кодовые слова я тебе сказал еще, когда ты поступала в эту клинику, помнишь?
    - Помню.
    - Все будет хорошо, - он снова провел рукой по ее волосам. – Ты звони мне.
    - Ладно.
    - И выздоравливай.
    Зеленые глаза снова блеснули гневом.
    - Я не больна.
    - Я люблю тебя, Дана.
    Тишина в ответ. Мужчина немного постоял над креслом. Диана ненавидела, когда он коверкал ее имя, хотя Михаилу было прекрасно об этом известно. Поэтому, исключительно из вредности, она не поднялась его провожать. Хорошие манеры ушли вместе с хорошей жизнью. Она стала настоящей эгоисткой, что почему-то только радовало.
    Из кресла он казался выше, чем обычно. Он всегда словно подавлял ее своим ростом. Неуклюже потоптавшись, Михаил пожал плечами и направился к двери.
    - Ну, до встречи, - сказал он как-то чересчур официально, даже напыщенно. Скорее всего, из-за неловкости ситуации.
    - Удачи, - без выражения ответила Диана, снова погрузившись мыслями в какой-то свой далекий, дикий и потому опасный для него мир.

    ***
    - По-моему я вам зря деньги плачу, - в кабинете психиатра, высокий, кареглазый брюнет вел себя уже совершенно иначе. Закинув ногу на ногу, он сидел в удобном кожаном кресле. Голос его был тих, но врач внимательно, можно даже сказать настороженно слушал. Врач – полный мужчина лет пятидесяти, в классическом белом халате, и без того был похож на бульдога, но этот внимательный вид придавал ему полное сходство с собакой. Щелкнула зажигалка.
    Брюнет с карими глазами затянулся. Выдержал паузу.
    - Моей жене не стало лучше. Все эти ее мысли… нет, даже не мысли. Эта ее уверенность. Она по-прежнему с Даной. Эта навязчивая идея, Роман Викторович.
    - Прогресс однозначно есть, - врач кивнул, понимающе, открыл ящик стола и поставил на столешницу кристально чистую пепельницу. Как раз рядом с табличкой «Не курить». - Она уже перестала аргументировать свои доводы и стала больше задумываться над ответами и очевидными противоречиями. А это о многом говорит, Михаил Петрович. Процесс лечения очень долгий и трудный, я говорил в самом начале.
    - Говорили, - кивнул Михаил, - но вы сказали, что через полгода уже можно делать какие-то прогнозы. И, возможно, отпустите ее на несколько дней домой.
    - Прогнозы очевидны – лечение эффективно, Диана идет на поправку…
    - Дана, - прервал его кареглазый и стряхнул пепел в пепельницу.
    - Что, простите? – врач посмотрел на клиента.
    - Все называют ее Даной, - невозмутимо повторил Михаил и снова с наслаждением затянулся.
    - Но она не любит…кхм.. в смысле, конечно, - Роман Викторович задумался, но потом вернулся к прерванной мысли. - Ваша жена идет на поправку. Состояние ее вполне адекватно, как только она разрешит противоречия в себе – я, конечно же, дам ей отпуск на несколько дней. До этого, ей лучше оставаться в больнице. Колебания и сомнения повлияют в пользу болезни.
    - Ладно, я все равно ничего не понимаю из ваших доводов. Какие могут быть у человека противоречия с собой? У нее что шизофрения?
    - Это сложно объяснить, но в каком-то смысле…
    - Тогда не объясняйте! – мужчина решительно поднялся. – Делайте все возможное. Я, конечно же, вижу прогресс в ее отношении ко мне. Хоть с ножом уже не бросается. Просто мне хочется, чтобы она побыстрее вернулась домой. Я люблю ее.
    - Я все понимаю, - доктор кивнул. – Мы сделаем все, что в наших силах. Однако основное как раз зависит от нее. Пациент должен хотеть лечиться и решать внутренние конфликты, а мы просто предоставляем ему для этого условия.
    - Я надеюсь, что вы убедите ее хотеть вылечиться как можно скорее, - надавил интонацией Михаил. – Я все-таки плачу вам очень большие деньги. До встречи.
    - До свидания, - подал руку врач. Попрощавшись, брюнет стремительным шагом вышел из кабинета.
    - Роман Викторович, к вам вдова фон Гиан, - сунулась в дверь секретарша.
    - Попозже, Леночка, - махнул рукой врач. – Я занят и позову, как освобожусь. Пусть подождет.
    Роман Викторович включил кондиционер и побрызгал освежителем воздуха. Затем подошел к окну. Он задумчиво смотрел в окно на агрессивно-красный «Ягуар», припаркованный перед входом в клинику. Высокий брюнет уже стоял рядом, разговаривая по мобильному телефону. Он улыбался и выглядел прямо-таки сияющим.
    - У всех мужей есть любовницы, - пробормотал Роман Викторович. – Ну и что?

    ***
    Иногда он действительно ее ненавидел. Жена-сумасшедшая, обуза на плечах. Весь высший свет перешептывался об их ситуации. Конечно, он выглядел как жигало – он стал опекуном жены, сумев упрятать ее в дурдом. Неудивительно, что и жена стала так думать, но причина-то в другом!
    Ему не нравилась ее навязчивая идея о глобальной катастрофе. Предчувствие, что мир скоро умрет. А ведь причин для беспокойств нет – чуть более теплая зима, чуть более прохладное лето. Не так жарко и не так уж холодно – и, кажется, будто уже не три месяца лета и три месяца зимы, а шесть месяцев весны и шесть осени. Климат стал удобнее, стал более комфортным. Что в этом плохого?
    Понятное дело, когда жену положили в больницу, жизнь не кончилась, он продолжал ходить в те же рестораны, в те же клубы, на те же мероприятия – только без нее. Он ведь живой человек и не может похоронить себя заживо. Конечно, и любовницы у него были – куда без них. У него есть свои потребности.
    Оленька – вот настоящая отдушина. Всегда улыбающаяся, услужливая, понимающая красавица. Честная – ты мне, я тебе. Одно слово – радость. Конечно, на таких не женятся.
    Дана – она одна такая. Особенная. Жена. Ему, конечно, нравилось заниматься с ней сексом, но в этом контексте Дана показала себя холодной и отчужденной. Что, впрочем, не мешало ему наслаждаться ее телом дома.
    Теперь же все изменилось. И Оленька стала настоящей находкой, бесценным сокровищем. Впрочем, и стоила она соответственно. Своя квартира, своя машина – не «Феррари», конечно, более экономичная модель – «Опель». Собственно, сейчас, Михаил собирался к девушке, потому как правильно говорят – пчелы охотнее летят на мед, чем на уксус.

    ***
    Где-то в Америке.

    - Как думаешь, Стивен, мы возьмем его? – молодой паренек робко поднял глаза, ища ободряющие отклик в лице наставника.
    Стивен понимал, что собирается солгать, но эта ложь – во благо. Падение духа просто недопустимо.
    - Конечно! – уверенно кивнул он, разглядывая новичка – еще прыщавого юнца. Насмотревшиеся героических фильмов – они шли в академию, а потом, столкнувшись с реальностью, ломались, словно детские игрушки.
    Вот и сейчас, новый напарник, а дело-то серьезное. Этот матерый уголовник, почти маньяк, не однажды уходивший от преследований, находился сейчас в ангаре для самолетов – их разделяло всего несколько миль. Если бы не свой человек в их команде – через пару часов преступник покинул бы пределы США, скорее всего – навсегда. Это не должно произойти – отряд должен задержать его.
    «Нельзя, нельзя настраиваться на поражение заранее», - одернул себя Стивен. Однако предчувствие было препоганое. Преступников было пятеро; группа захвата состояла из десяти человек.
    «Единственное наше преимущество - в неожиданности», - просчитывал ситуацию полицейский. Все десять человек, кроме самого Стивена, оказались совершенно зелеными новичками, которых начальство навязало в приказном порядке.
    «Чтобы набрались опыта», - прокомментировал Самый Главный.
    Как будто не знал, кого они едут брать. Десять зеленых юнцов, патрулировавших улицы около года. Кто-то имел опыт столкновения с вооруженным противником, но все равно этого совершенно не достаточно. И все, кроме Стивена, отказывались это понимать.
    - Ну, где? Где, я спрашиваю, мы найдем тебе опытных напарников?! – орал на него начальник отдела. – Ты сам прекрасно понимаешь, что нужно обучать молодежь, потому что никого уже практически не осталось! А кто остался – те занимаются тем же, что и ты – обучают молодых! Ну, ты пойми, нету у меня людей. Не-ту. Ноль!
    Эмоциональность начальника до сих пор отдавалась эхом в ушах. И психовал он, потому что сам понимал – нельзя новичкам туда. Ну, никак нельзя. А кому-то надо.
    - Ты присмотри за ними, ладно? – устало сел в кресло Рей - начальник отдела. Голос его сразу снизил тон. Еще крепкий мужик разом постарел лет на пятнадцать.
    - Я постараюсь.
    «Я постараюсь, - обреченно подумал Стивен. – Другого варианта нет».
    Он еще раз проинструктировал молодежь. Все слушали внимательно – кажется, до них дошло, что в этот раз на кону их здоровье, а скорее всего – жизнь.
    - А, правда, что это настоящие головорезы? – поинтересовался чей-то голос в глубине фургона.
    - Это преступники. Преуменьшать или преувеличивать их способность к преступлению нельзя. Ты либо преступил закон, либо нет. А мы контролируем соблюдение закона и задерживаем преступивших его. Все ясно?
    Нестройных хор голосов ответил согласием. Стивен проверил их бронежилеты, комплектацию оружия.
    - На поражение не стрелять. У нас есть ценный свидетель, готовый дать показания в суде. Преступники нужны живыми. Цельтесь в руки и ноги.
    Грузовичок остановился. Стивен вышел в ночь. До ангара еще около мили, которую они преодолеют бегом, по возможности максимально тихо – чтобы не дать преступникам среагировать на вторжение.
    Полицейский знаками показал соблюдать тишину и рассредоточится, быстро направился в нужную сторону. Новички следовали на правильном – слишком правильном – расстоянии. Все-таки человек опытный выбирает дистанцию интуитивно, а не действует как по учебнику. В его выборе влияет все – погода, запах, ощущение тревоги, особенности местности. Все, что можно приобрести, только от раза к разу проходя какие-то опасные участки. Даже сам человек может не отдавать себе отчет, почему он отстает на шаг или два от требуемого или держится чуть ближе. Этому может научить только опасность для жизни, стремление к выживанию. Короче говоря, у этих ребят не было «нюха» на опасность. Оставалось полагаться только на собственный.
    «Нюх»-то и подвел полицейского. В первый раз в жизни. Откуда-то сверху, еще не доходя до ангара, что-то щелкнуло. Одного из парней в первых рядах подкосило. Остальные среагировали верно – рассыпались и спрятались кто за чем. Стивен моментально подхватил упавшего, оттащил за небольшое дерево.
    - Ты, как? – спросил полицейский парнишку. Себя он клял последними словами.
    - Нормально, - строил из себя героя паренек. - В «броник» попал, сволочь.
    Стивен ощупал парня, увидел аккуратную вмятину на бронежилете – как раз в районе сердца. Самого юнца начал одолевать нервный тремор – не всякий может спокойно принять тот факт, что ты уже был бы мертв, если бы не кевларовая защита. Стреляли из пистолета с глушителем, а значит, нападавший был недалеко.
    - Нас ждали, - пробормотал Стивен. Он быстро выглянул из-за дерева, осмотрев мрачную улицу. – Попрятались, сволочи.
    - Не двигайся, ку-ку, - раздался веселый голос откуда-то сверху.
    Стивен вскинул пистолет и лишь затем поднял глаза. С изумлением разглядел среди листвы дерева чернеющее дуло, а за ним – человеческой лицо.
    - Здравствуй, Стивен, - глумливо заулыбались тонкие губы. Прежде, чем оба полицейских успели выстрелить, дуло дрогнуло, выстрелив почти в упор. Затем странная тень мелькнула в сторону здания неподалеку. Ветви удобно ложились как раз на его крышу.
    Дыхание перехватило. Пуля врезалась в бок, но бронежилет выдержал. Стивен понял, что проиграл. Это ощущение, преследовавшее его с самого начала, теперь уже окончательно оформилось. Их не только ждали. Возможно, все это было спланировано заранее, еще до того, как полицейский узнал о Брайане и его подельниках. Возможно, даже новички, пошедшие с ним сегодня – просто мясо, жертвы того, что кому-то сильно не хотелось, чтобы Брайан был пойман. Единственно верное решение было одно.
    - Брайан, выходи! – крикнул Стивен, прижав к груди пистолет. – Оставь моих парней в покое. Я отзову их, а мы с тобой выясним все один на один по-мужски!
    - А зачем ты приволок их с собой? – раздался голос откуда-то неподалеку. – Пришел бы один – тогда и разговор был бы мужской. А теперь чего уж!
    Раздались еще щелчки, за ними стоны боли. Засада бандитов отстреливала его парней!
    - Не трогай их! – Стивен закричал, как ему самому показалось страшно, но чужой голос только рассмеялся в ответ.
    - Да не трогаю, не трогаю. Так, пару ног прострелил, чтобы далеко не ускакали, да пару рук, чтобы не трогали опасные игрушки взрослых дядь. Поговорить, значит хочешь? Ну, ладно, говори.
    - Отпусти их! Я уже понял, что вы нас ждали!
    - Какой сообразительный, - снова захихикал голос. – Да пусть идут, кому они нужны, неудачники?
    Стивен подал команду на отход и полицейские, пятясь и помогая раненым товарищам, отступили в сторону фургона. Вдруг, он почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в промежность.
    - А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, - молодой полицейский, которому пуля попала в бронежилет, приставил ствол прямо к причиндалам Стивена.
    - Что? – ошарашено переспросил он. Фраза звучала пустым набором незнакомых слов.
    - Пистолетик-то, положи в сторонку, - ответил предатель и улыбнулся. Эта улыбка показалась полицейскому смутно знакомой. Стив разжал руки, бросив пистолет.
    - И разгрузочку снимай, с бронежилетом вместе, - приказал бывший подчиненный. Пистолет по-прежнему крепко прижимался к хозяйству полицейского. Когда требование было выполнено, «раненый» поднялся и улыбнулся во все зубы.
    - Ну, здравствуй, Стивен, - процедил он. – Это я, Брайан.
    И коротко, без замаха, ударил в лицо…

    ***

    Стивен резко сел на кровати, тяжело дыша. Этот сон – иногда в разных вариантах – уже лет пять преследовал его. В нем то расстреливали новичков, то убивали самого Стивена, что представлялось не самым плохим исходом. В любом случае лучшим, чем тот позор, которым покрыл его Брайан, позволив «горстке полицейских» убраться восвояси, «поджав хвосты». Преступник проявил редкое великодушие, от которого сводило зубы, а лицо заливала краска.
    Полицейские под его началом отступили по приказу старшего в группе, а значит, с них и взятки гладки. А вот Стивен чего только не наслушался в свой адрес. Отдел внутренних дел долго проверяло его показания около года, и Стивен все это время болтался без работы. Впрочем, потом его уволили окончательно – без права работы в полиции даже на самой плохой должности – вскрылись старые грешки. А у кого их нет?
    Стивен потер руками лицо, отгоняя неприятные воспоминания. Во рту пересохло – вчерашняя гулянка не прошла даром. Взгляд привычно смотрел в облупившийся потолок. Жена ушла, друзья отвернулись – а, да и черт бы с ними со всеми. Голова гудела потревоженным улеем. Плевать и на полицию и на преступников. Жить надо весело – дом давно продан, съемная квартира, в которую не хотелось возвращаться, кишела тараканами. Мужчина с трудом сел на тахту, попутно вляпавшись рукой в какое-то густое, коричневое месиво.
    - Черт! – зло воскликнул он. Мелкая неприятность вывела из себя. – Черт! Что за черт!
    Понюхал. И вздохнул с облегчением. Шоколад. Спать в собственном дерьме – это уже клиника. Надо помыться.
    Стивен зацепился взглядом за небольшую горку белого порошка на журнальном столике неподалеку. Привычно послюнявил палец не вымазанной в шоколаде руки и помазал десны. Опасения отступили – не такое говно, как в прошлый раз. Уже в приподнятом настроении бывший коп отправился в ванную, попутно собирая какие-то шмотки, разбросанные по комнате. Постирать, прибрать, вымыть посуду. Вечером его ждала еще одна увлекательная вечеринка.

    ***
    Брайан подставил его, выставив перед начальством двойным агентом. Кроме этого он глумливо разглагольствовал о том, как надо подбирать команду для охоты на профессионалов. Таких, как он.
    - Ты и сам еще юнец, - Брайан почти дружески похлопал связанного Стива по щеке. Самолет приземлился примерно через час после взлета – Стивен помнил момент отрыва от земли и посадку, он тогда уже пришел в сознание. Брайан болтал с ним весь полет как со старым знакомым, ответа он не ждал. Казалось, будто у него просто не затыкался рот и оттуда лилось всякое дерьмо. На закон, правительство, правду, супружество – все, что для людей было святым и незыблемым. Для него, Стивена.
    - Самая большая твоя ошибка, - говорил Брайан, растягивая губы в улыбке – некрасивой и даже страшной. – В том, что ты встал на сторону закона. Закона и демократии.
    Брайан презрительно сплюнул на пол.
    - Эта гадская система была придумана для богатых, чтобы богатеть и жиреть за чужой счет, а не для того, чтобы бедные жили лучше.
    Стивен чувствовал себя так, словно его снова, как в младших классах, макали головой в унитаз.
    - Демократия дает людям равные возможности! – не выдержав попирательств, возразил он. – Любой человек может подняться вверх по социальной лестнице.
    - Врешь, коп или свято заблуждаешься, - усмехнулся Брайан. – Не любой, а каждый выдающийся человек может подняться по социальной лестнице. А может и не подняться. Но, как сам видишь, о равенстве даже речи не идет. Были богатые, были бедные. И всегда так будет, просто кое-кто пользуется красивыми словами для того, чтобы прикрыть свою задницу. А твой драгоценный закон создан, чтобы диктовать другим свои правила - выгодные там, на верхушке власти. Если умеешь хорошо играть в эту игру – выиграешь. Нет – значит, нет.
    - Но ведь ты, ничем не лучше их, даже если это и правда! Ты воруешь и грабишь, только тех, у кого есть деньги.
    - А кто сказал, что я лучше? – усмехнулся Брайан. – Только я давно уже перестал заблуждаться на счет себя. А перед другими – недавно. Всего-то с десяток лет. Но это, наверное, скорее мой недостаток, чем достоинство. К тому же – грабить бедных – довольно уныло. У них ничего нет.
    Стив лихорадочно искал возражения.
    - Для тебя важны только деньги.
    - Нет, для меня важно отсутствие денег у тех, кого выбрал я. Сами деньги мне не интересны. Естественно я использую их возможности – на столько, чтобы сделать, что-то еще полезное и хорошее, - Брайан ухмыльнулся и потер ладони друг о друга. – Чтобы прижать очередную змею и заставить ее вертеться, кусая свой хвост.
    - Ты убиваешь людей! – нашел он. – Ты убийца.
    - Я не прикрываюсь несчастными случаями и не плачу родственникам за молчание, чтобы сохранить лицо. А так – да, я убийца. Только лично ты вспомни – скольких твоих людей я убил?
    «Вот! Еще аргумент!», - подсказал шепоток мыслей.
    - Ты приказывал убивать своим людям!
    - Мои люди боролись за собственную жизнь, - непробиваемая броня уверенности, отражалась в наглой усмешке и почти сочувственном взгляде.
    - Нарушая закон!
    - Ну вот, опять. Закон. Ты – никчемный собеседник, знаешь это? – Брайан поморщился. – Ладно, прилетели. Я тебе скажу – я не оправдываю себя ни перед кем. Я знаю, кто я и что из себя представляю. Лучше, чем кто-либо. А вот ты себя совсем не знаешь. Но я тебе помогу – скоро и твое дерьмо полезет из тебя как из канализации. Это твоя остановка.
    - Где мы? – спросил Стивен. Он лежал на полу самолета: удобно ли ему там – никому не было интересно.
    - В Калифорнии где-то, - пожал плечами Брайан. – Впрочем, это твое место назначения. Мы же отправимся дальше.
    Спрашивать куда – было бессмысленно, потому Стив промолчал. Молчал он и когда с него содрали одежду, разрезав там, где снимать ее было не удобно. Голым его вытащили наружу, оттащили подальше от посадочной полосы и бросили лежать. Небольшой частный самолет, взлетел, взревев турбинами, и исчез в облаках.
    А Стивен еще какое-то время не мог осознать, что его бросили. Просто, как мусор, выбросили на улицу.
    И это было хуже всего. Он чувствовал себя униженным. Никто не бил его, по крайней мере, после того, как Стив пришел в сознание. К нему относились как к вещи и не более. Он не вызывал к себе ненависти и каких-либо эмоций - будто был не человеком рядом с ними, а туалетной бумагой. Его выбросили, когда он выполнил свою функцию – отвлек полицию на проверку собственной персоны, и лишняя пара дней дала преступнику возможность уйти.
    ***
    Где-то в России

    - Что за черт?! – воскликнул мужской голос с нотками паники. – Давай выбираться отсюда!
    Земля стала зыбкой, ненадежной. Танк уходил в бетон, словно в песок.
    - Открывай крышку!
    Напарник, судорожно дергал ручкой, пытаясь открыть люк. Наконец, она поддалась, и показался клочок серого неба. Резкий приступ клаустрофобии прошел, едва давящие на плечи колени напарника оказались с другой стороны брони. Паника отступила и мужчина быстро, привычным движением вылез на танк.
    Глаза не обманывали – машина уходила в бетон. Стоящие на ней люди судорожно цеплялись за ствол орудия, как за соломинку. Стремительно вырастали края ямы вокруг, становясь могилой для заживо похороненных.
    - Ваня, что это за хрень?! – крикнул напарник, глядя куда-то вниз, под уже вставший на дыбы танк.
    Иван проследил за направлением взгляда и замер. Внизу бетон растворялся в буро-зеленой жиже, бурлящей, словно желудок голодного крокодила.
    - Что хрень – это точно, - ошарашено пробормотал мужчина. Он покрепче вцепился в ствол танка, торчавшим в небо строго вертикально. Жижа плеснулась в люк, жадно поглощая металл.
    Откуда-то сверху мелькнула тень, и люди испуганно замерли, ожидая новой опасности. Однако это был трос с крюком.
    - Цепляйтесь! – взволнованный голос привел мужчин в чувство. Иван знаками показал напарнику, чтобы тот лез первым.
    Крюк появился рядом снова, когда жижа почти лизнула сапоги. Вместо того чтобы самому уцепиться за него, Иван зацепил буксирные скобы на лобовой броне. Танк – собственность государственная, не расплатишься потом. А что за ерунда творится вокруг – пусть ученые выясняют.
    - Поднимай! - крикнул он, судорожно сжав трос и обхватив дуло.
    Грузовой кран медленно потянул повисшую на нем тяжесть. Жижа отпускала танк тяжело, рывками. Иван едва держался, ободрав руки до мяса. Когда гусеницы танка коснулись бетона в верхней части ямы, он облегченно всхлипнул. И обнаружил, что намертво «приклеился» к стволу танка, когда тот вернулся в правильное положение.
    Подбежавшие к нему люди, долго уговаривали разжать руки. Иван и рад бы, да судорога намертво свела мышцы.
    - Ну, все-все, - утешительно похлопали Ивана по плечу. Он висел, как куль, прижавшись щекой к холодному металлу.
    - Вот глотни, - кто-то ткнул горлышком фляжки в губы. Иван судорожно глотнул и закашлялся. Еще и еще…
    - Ишь, разошелся, - фляжку отняли. Тут же руки предательски разжались, а тело с грохотом упало на танк и скатилось на бетон полигона. Иван, как следует, приложился головой о твердый плац.
    Вокруг сновали люди, кто-то притащил аптечку и стал бинтовать израненные ладони. А позади танка – Иван обернулся – скапливалось все больше народа.
    Закончив с перевязкой, его оставили одного. Иван, в числе всех любопытствующих подошел к задней части танка, едва сдерживая предательскую дрожь в коленях.
    Корпус машины был оплавлен, словно его погрузили в слабый кислотный раствор, а броня еще слегка дымилась – видимо долгое пребывание в этой субстанции подействовало на металл как желудочный сок на пищу.
    Иван судорожно сглотнул. Подойти к яме он не рискнул, но те, кто находились на краю – оживленно переговаривались, их внимание целиком было приковано к бурлящей жиже. Возможно, именно из-за этого он первым увидел, как шевельнулся бетон полигона. Еще в нескольких местах в идеально ровном покрытии начали чернеть новые провалы ям.
    Иван стукнул кого-то локтем. Человек обернулся. Посмотрел в ту же сторону и закричал:
    - Всем покинуть плацдарм!
    Очень организованно, помогая раненому, люди быстро покинули военную часть, избегая осыпавшихся под ногами ям-ловушек.
    И потом небо стало темнеть…

    ***

    - Странная сегодня погода, - женский голос казался немного озадаченным. На скамейке сидела пара – мужчина и девушка. Легкая тень тревоги, лежала на ее лице, но мужчина нежным поцелуем согнал печаль.
    - Странная, - тем не менее, согласился он. – Зима, а на улице плюс двенадцать.
    - Думаешь глобальное потепление?
    - Возможно, - кивнул он. – Все может быть, хотя обещали, что зимы станут холоднее, а оно – видишь как.
    Это был не вопрос. Просто – задумчивое высказывание.
    Светофор на другой стороне улицы, неподалеку, замигал желтым цветом. Девушка отвела взгляд от перекрестка.
    - Как думаешь, все эти рассказы о конце света – это правда? В следующем году миру придет большой пипец?
    Мужчина рассмеялся и притянул к себе возлюбленную, обнял.
    - Глупости, конечно, - он наслаждался ее близостью, вдыхая легкий цитрусовый аромат шампуня.
    Романтическую обстановку прервали длинные гудки автомобильных клаксонов.
    - Что там такое? – нахмурился он.
    На перекрестке по-прежнему горел желтый сигнал светофора. И, судя по всему, цвет не собирался меняться. Мужчина посмотрел в другую сторону - на второй перекресток. Там происходила точно такая же ситуация. Водители ожесточенно гудели.
    - Чего гудеть? – пробормотал он. – Светофор сломался.
    Как будто услышав его, машины неожиданно замолчали; над городом воцарилась тишина. Странная, напряженная, будто ожидающая чего-то.
    Где-то вдалеке раздался приглушенный грохот. Тихий, словно далекий отголосок грома.
    - О, Боже! Кажется, там упал самолет! – воскликнул чей-то женский голос.
    - Аня, держись рядом, - скомандовал мужчина, схватив девушку за руку. Он едва ли не бегом, направился в сторону метро.
    - Куда мы? – задыхаясь, спросила Аня, едва поспевая за широким шагом мужчины.
    - К метро, - неинформативно ответил тот, отталкивая кого-то с дороги.
    - Эй, осторожне… - голос затих, задавленный гомоном голосов – из метро выходили люди и останавливались в недоумении. Вокруг мигали светофоры, а электронные табло были испещрены странными значками. Аня обратила внимание, что над городом как-то неожиданно быстро сгустились тучи. Серое небо мелькнуло и пропало, захваченное лишь краешком зрения, а перед глазами девушки возникли мраморные стены, и часть потолка. Аня поспешно опустила взгляд, глядя под ноги. Внизу промелькнули белые ступени, за ними гладкая, блестящая от чистоты площадка. Начались неподвижные ступени эскалатора.
    - Влад, - прошептала она, не думая, что мужчина ее услышит. Однако он сбавил шаг.
    - Что, маленькая? – голос звучал отстраненно, будто издалека.
    - Мне страшно.
    - Ничего не бойся, я с тобой.
    Люди, выходившие из метро, иссякли. Пара оказалась среди пустующих вагонов. Все двери были распахнуты, а идеальная чистота производила странное, немного жуткое впечатление. Влад нашел нишу в стене, из которой были хорошо видны экраны слежения – передающие сейчас помехи – поставил девушку спиной к стене, а сам встал рядом, полубоком, чтобы в случае опасности закрыть собой.
    - Думаешь, началась война? – Аня судорожно вцепилась в легкую ветровку мужчины.
    - Может быть, война, может терроризм, а может просто перебои со светом. Лучше я буду выглядеть полным дураком и кретином, чем потеряю тебя, - он поцеловал девушку в губы и она ухватилась за этот поцелуй, как утопающий за спасательный круг.
    - Люблю тебя, - сказал он.
    - Люблю тебя, - эхом ответила она.
    Экраны перестали нервно дергаться. Хотя изображение на них шло с камер, расположенных в метро, на мониторах появилось серое небо. Затем три из четырех экранов мигнули и изображение стало черным. На последнем засветились зеленые цифры. Три пары цифр.
    - Девяносто пять часов, - пробормотал Влад. – Начался отсчет.
    - Четверо суток, - быстро подсчитала девушка. На языке вертелись глупые вопросы, но Аня молчала, понимая, что мужчина знает о происходящем столько же, сколько и она. Что за отсчет начался? Что случится, когда он закончится?
    На единственном экране, показывавшем улицу, что-то задвигалось. Облака расходились ровным полукругом, уступая место чему-то, что с большой натяжкой можно было назвать словом «табло». На самом деле это больше походило на лазерную сеть, желтого цвета. Крупные ячейки разбивались на более мелкие – до бесконечности. Затем на сетке появилось чье-то лицо. С изумлением Аня узнала нынешнего президента.
    - Здравствуйте, жители Земли, - поприветствовал он. – Подобное сообщение от глав своих правительств сейчас видят люди всех стран. С сегодняшнего дня больше не существует границ – мы торжественно объединяемся в Единую Земную Коалицию. Правительство стран слагает с себя полномочия и объявляет переход на новый, тоталитарный строй, до которого осталось около четырех дней.
    Переход необходим в связи с, подчеркиваю, чрезвычайной ситуацией. Вчера с нами связались представители внеземной цивилизации и, путем убедительных доводов, они помогли преодолеть разногласия с иными странами и стать единым народом – человечеством.
    За нами честь и достоинство всей планеты – внеземные гости наблюдают с орбиты. Мы просим всех имеющих домашние видеокамеры помочь нашим инопланетным друзьям лучше изучить быт землян. Впрочем, конечно же, это ваше право – выбирать. Вы имеете возможность отказаться от видеонаблюдения – никто не вправе заставить вас изменить решение. Все данные предоставляются исключительно на добровольной основе.
    Так же в ближайшие три дня не будут работать системы дорожных, воздушных, морских сообщений. Это необходимо, для предотвращения бессмысленной паники и передвижений по планете. Мы приносим извинения за все причиненные неудобства. Поставки продуктов и жизненно важных средств, ограничены не будут – все поставляется с помощью наших новых друзей.
    Подлежит пересмотру так же экономическая сфера деятельности, но я заверяю – предприниматели не пострадают, не смотря на то, что большинство предприятий упразднятся. Все необходимое для жизнедеятельности раздается в магазинах в порядке очереди совершенно бесплатно.
    - Не верю своим ушам, - едва слышно прошептала Аня. Губы ее побледнели и едва шевелились от напряжения. – Что за «убедительные доводы»? Почему такие размытые формулировки? Нас что, захватили инопланетяне?
    - Кажется, в каком-то смысле, да, - ответил Влад. Девушка обхватила руками могучие плечи.
    - Жизнь всех землян улучшиться благодаря новым технологиям. Их внедрение произойдет в течение ближайшего времени. А теперь я предоставлю слово главе дружеской цивилизации – Лиренелль.
    На экране появилось лицо, скорее, морда представителя инопланетян. Нежная серо-голубая кожа, отсвечивала призрачным светом. Глаза – абсолютно черные без век немного выпирали из головы и косили в разные стороны. Нос плоский, почти не выступающий и широкий, занимал около половины лица, а ротовая полость была похожа на щель и не имела губ. По всему было видно - существо оказалось гуманоидом.
    Аня буквально почувствовала судорожный вздох человечества. Кто-то вздохнул от отвращения, кто-то от неожиданности. Сама девушка смотрела, затаив дыхание.
    Незнакомец на экране заговорил чудным, мелодичным языком, почти не имевших пауз. Переводчик, хорошо поставленным голосом, зачитывал послание, а на черных экранах зеленым шрифтом побежал дублирующий текст.
    - Мы пришли с миром, - как в дурном кино начался текст. – И не причиним никому зла. Мы хотим понять и познакомиться с вами, которые родились не так давно. В благодарность мы предоставим информацию о себе, новые технологии, средства лечения. По принимающим видеосигнал устройствам пройдет серия фильмов о нашей истории и развитии. А с нашими представителями можно пообщаться напрямую – в вашей резиденции.
    Если вкратце рассказывать о нашей цивилизации, то мы – результат случайного события. А вы – человечество – наши потомки. Мы прибыли на эту планету в период образования на ней «первичного бульона» - как вы называете то время. Планета была непригодна для нашего обитания. В результате обследования на ее поверхность попали несколько инородных – наших – аминокислот, которых не было здесь раньше. Впрочем, вы и сами уже вывели подобную теорию.
    О том, кто мы и какие мы подробнее – вы узнаете из цикла видео-трансляций. Пожалуйста, соблюдайте спокойствие – мы несем ценную технологию и знания вашей расе. Мы просим вас, быть лояльными к другой культуре и хотим сотрудничать. И выражаем глубокую признательность за сотрудничество.

    ***
    Где-то в Европе.

    Все разошлись. Строгий надзор, осуществлявшийся в больнице, прекратил свое существование. Денег теперь нет, и не будет – и это сделало Диану счастливой. Словно на крыльях она мчалась по побережью на каком-то велосипеде, чувствуя себя впервые в жизни свободной. И счастливой. Сумасшедшие разбрелись кто куда, и лишь те, за которыми присматривали сердобольные нянечки – исключительно из сострадания и долга совести – остались в палатах. Ее исчезновения никто не заметил. Ключи от шкафчика с личными вещами никто не стерег. Велосипед был брошен хозяином прямо посередине дороги, и Диана не постыдилась его взять.
    Куда теперь? Конечно, домой – переодеться в любимые вещи, почувствовать запах своей комнаты, взять в руки любимую книгу и почитать на веранде, попивая любимый кофе.
    Обращение инопланетян и их существование в принципе Диану не смутило. Ну, внеземные технологии, ну, инопланетные цивилизации – мало ли чего в жизни ни бывает? Главное она теперь одинока и свободна. Ее ждал путь домой!

    ***
    Где-то в Америке
    Самолет неотвратимо падал. Такая участь постигла все воздушные суда, и их было не исключением. Брайан сидел, неотрывно глядя в иллюминатор, туда, где стремительно приближалась земля. Страх молил его закрыть глаза и отвернуться, но Брайан зло оскалился ему в ответ и продолжал наблюдать. С какой-то внутренней ожесточенностью, даже яростью. И с радостью. Вот оно – то, чем заканчивается человеческая жизнь. Вот оно.
    ***
    Где-то в России.
    - Сейчас мы вернемся домой, - негромко говорил Влад. – Закроемся в квартире. Потом, возможно, я схожу в магазин и раздобуду нам еды на следующую неделю. А ты будешь сидеть дома и никому не откроешь, хорошо?
    Аня согласно кивнула, они выбирались из метро. Люди, не желая расходиться, неуверенно топтались на месте, не решаясь, что-то предпринять. Добрались до дома в молчании, даже в мыслях, боясь произнести неосторожное слово и спровоцировать случайную панику людей.
    Влад поспешно поднялся по лестнице, открыл дверь квартиры, пропустил девушку внутрь и закрыл замок на максимальное количество оборотов. Он тяжело дышал – будто после тяжелой пробежки, лбом прижался к двери.
    Аня осторожно коснулась его плеча, развернула к себе лицом. Глаза ее казались грустными, даже обреченными.
    - Влад, - тихо позвала она.
    - Что? – он внимательно смотрел в глаза возлюбленной.
    - Мне почему-то кажется, будто мы не переживем эти три дня, - убивая своей откровенностью, поделилась девушка.
    Мужчина обнял спутницу жизни, зарывшись лицом в ее волосы. Позволить себе такой откровенности он не мог.
    - Не говори ерунды, - негромко сказал он. – Мы обязательно выживем.

    ***
    Где-то.

    Брайан открыл глаза. Светло-голубые стены комнаты не напоминали ничего больничного, запахи были, но они казались странными, будто эфемерными. Тело не болело. Мышцы подчинялись командам, как и всегда. Брайан резко сел и обернулся.
    Пустая комната и странный топчан, сохранявший форму его тела. Мужчина встал. Обнаружил под босыми ногами прохладный пол, а на себе свободную одежду – широкие брюки и свободную рубаху из странного материала.
    Он помнил только, что самолет падал, приводя в восторг его звериную сущность. Ту часть, которая восставала против общества и его устоев. Против самого себя, если он замечал в себе омерзительные черты. Ту часть, которая со злостью, кровью и потом изгоняла опротивевшие ему принципы, заставляла его «выздоравливать» от извечной промывки мозгов с рождения.
    Странная комната напоминала яйцо. Огромное голубое яйцо, вид изнутри. Брайан с любопытством пощупал стену. Градуса двадцать два – двадцать четыре по Цельсию – не меньше. Комфортно, мать их. Даже тепло.
    Обернулся на легкий шорох позади. В стене образовался полукруглый проем, в котором показался самый настоящий инопланетянин.
    «Ну, все, глюки, - подумал Брайан. – Или это тот свет?»
    Он находился в полете в момент отключения электроэнергии и не видел обращения главы государства и пришельцев. Только сила воли, закаленная годами, удержала его от того, чтобы отшатнуться или прореагировать иначе, чем он хотел бы показать.
    - Здравствуйте, - вежливо склонился в поклоне приветствия человекоподобный…
    «Дельфин?» - сам себя спросил Брайан и сам себе усмехнулся. Мысленно тряхнул головой, пытаясь отогнать ассоциацию. Он слышал двойную речь – мелодичный перезвон, почти непрерывный, и русский язык – ощущение непривычное, если не часто смотришь фильмы с плохой озвучкой.
    - Здравствуйте, - Брайан прищурился. Дергаться сейчас не имело смысла – плохого ему пока ничего не сделали, хорошего – тоже. Что ж, имеет смысл осмотреться.
    - Пройдемте, - повел рукой странный посетитель.
    Брайан подчинился, топая по прохладному полу. Он осматривал помещение, пытаясь представить себе внешнюю часть здания, но на ум ничего не приходило. Стены были гладкие и словно живые. По-крайней мере никаких управляющих кнопок на них он не заметил – ни выключателей, ни сенсорных панелей, ни видеокамер. Возможно, двери открывались с помощью датчиков движения, но уж как-то слишком плавно они отворяли проход. Будто занавеску отодвинули, а не дверь открыли. Забавно.
    Внутренние часы подсказывали, что прошло не больше пары минут, когда проводник остановился. Удивительно, но Брайан не замечал поворотов – коридор казался очень плавным, почти прямым. Снова открылся проем; проводник остановился в ожидании, видимо приглашая гостя. Мужчина уверенно шагнул вперед.
    Здесь находились трое гуманоидов очень похожих на первого. Именно похожих, а не таких же, потому как различия имелись. Оттенок кожи, удаленность от носа слегка выпуклых, черных глаз, особенности положения рта – такие же мелочи, по которым люди различают друг друга, только не привычные для человеческого глаза.
    - Светлого дня, - пожелал сидевший посередине гуманоид. Кресло, в котором он находился, принимало максимально комфортные для тела формы. Этот комфорт был буквально осязаемым.
    - И вам не хворать, - усмехнулся Брайан.
    - Ты ведь наверняка хочешь задать вопросы? – «двойной перевод» немного напрягал, но мужчина постарался сосредоточиться именно на родной речи. Как бы «выставить» ее вперед по приоритету. Это неожиданно удалось. Русская речь легко вышла на «передний план».
    - Хочу. Я еще жив, - вопрос прозвучал, словно констатация факта. Потому существо не прореагировало так, как прореагировал бы человек – кивнув, на риторическую фразу.
    - Так? – все-таки поставил вопрос Брайан. Чувствовал он себя на редкость глупо, но очевидное не всегда оказывалось реальностью.
    - Ты жив, - подтвердил «дельфин».
    - Значит, вы меня вытащили из падающего самолета? – Брайан чеканил вопросы, стараясь добраться до самой сути, не разводя при этом «соплей» из американских боевиков.
    - Да, мы вытащили, - мягко проинформировал пришелец.
    - Значит, я вам нужен. Зачем? – Брайан скрестил руки на груди. Немигающим взглядом он смотрел на «дельфина», ожидая полноценного ответа.
    - Ты нам не нужен, - неожиданно ответило существо. – Ты нужен себе. И потому мы тебя спасли.
    «Что за игры?» - мелькнула в голове мысль.
    - Если я жив, и я по прежнему человек – а мои руки говорят мне что я человек – то кто вы такие?
    - Мы ваши дальние предки. Грубо говоря – из-за нас на Земле появилась жизнь. Однако наш вид на Земле не развился так, как развились мы. И, хотя, прямые наши потомки по-своему умны, мы не можем общаться с ними напрямую так, как с вами.
    - Дельфины? – обронил Брайан и прикусил язык. Не вовремя он начал проявлять свои догадки. И что самое плохое – слово вырвалось неподконтрольно.
    - Да, - подтвердило существо.
    - Если вы не обозначаете прямо причину, по которой я был спасен, значит, цель вашего визита будет озвучена примерно в том же духе: «Чтобы спасти нас». Как давно вы следите за нами?
    - Около земного года, - невозмутимость дельфинов раздражала.
    - Что вы делали здесь все это время?
    - Мы внедрили небольшие технологии, чтобы иметь возможность установить контроль над землянами. Над их главами правительств и…
    - Надо мной?! – вспылил Брайан.
    - Нет, с некоторыми землянами наша технология подвела. Над тобой она не властна, хотя и установлена. То, что ты слышишь родную речь – подтверждение внедрения нашего переводчика.
    - Что вы со мной сделаете?
    - Я знаю, что у тебя есть враг, - впервые в речи «дельфина» проскочила какая-то эмоция. Тонкий, тихий «оригинальный» звук неестественно дрогнул.
    - Стивен, - глаза мужчины сузились. Усмешка заиграла на губах
    - Да, - существо напряглось. Это стало заметно по слегка изменившему свое положение креслу. – Мы дадим тебе контроль над ним. Ты сделаешь все, что захочешь.
    - Я и так не однажды мог сделать с ним все, что захочу.
    - То, что мы предложим тебе – уникально. Земные технологии этого не позволят.
    - Любопытно, - усмехнулся Брайан. – Вы, конечно же, не ответите что именно.
    - Нет, но мы дадим попробовать аналог.
    - А что взамен? – спросил он. У мужчины создавалось твердое впечатление, будто его дурачат. Будто к этому диалогу готовились и его написали как сценарий. А он просто актер, озвучивающий роль – глупую, какую-то бессмысленную, в которой он решительно ничего не понимал. И это совершенно не нравилось.
    - Взамен мы обследуем тебя и выясним причины – почему наша технология не работает с вашим сознанием корректно.
    - И устраните ошибки?
    - Это уже невозможно. Но мы научим тебя тому, что умеем сами.
    - А что вы умеете? Я могу вас убить. Вы должны знать, что я могу это сделать, раз следили за мной.
    - Мы знаем, - собеседник отвернул голову в сторону. – Это ничего не изменит.
    Брайан удивился прозвучавшему оттенку безысходности в голосе «дельфина». Но раздумывать об этом не хватало времени. Почему-то он сам чувствовал, что должен торопиться.
    - Я согласен попробовать ваш аналог, - сказал он.
    - Тогда тебе нужно кресло пилота. И ты начнешь обучение. Все довольно просто – ты убедишься. Ты будешь управлять теми, кого знал. Если они еще живы.
    - И Стивеном? – прищурился Брайан.
    - Только после окончания обучения.
    - В последнюю очередь, значит, - пробормотал мужчина. – Что ж ведите.
    - Не нужно никуда идти. Вот кресло, - «дельфин» перевернул ладонь кверху и только сейчас Брайан обратил внимание на то, что рука дельфина была четырехпалой. Большого пальца не было. Кресло сформировалось прямо из пола, словно выросшее в несколько мгновений дерево. Причудливые голубоватые нити переплетались, образуя форму. Впрочем, форму – это сильно сказано, скорее бесформенную массу.
    - И этому меня тоже научат? – скептично поджал губы мужчина.
    - Да. Садись, пожалуйста, - сказал переводчик в ухе и Брайан решился. Он осторожно прислонился к странной биомассе, и она послушно отступила, принимая форму тела человека.
    - Технология проста, - вещало в ухе. А перед глазами возникали цветные картинки. – Это биологический ограничитель. Он влияет на работу мозга – в частности на лобные доли. Как он это делает – объяснять ни к чему – слишком долго.
    Ты наверняка помнишь, как часто «проскальзывал» взглядом мимо предмета, не замечая его, в тот момент, когда вещь была нужна. Ну, например, ты искал ключи или зажигалку. Предмет лежал на видном месте, но ты его просто не замечал до поры до времени. Это работа ограничителя.
    Мы не прививали человеку новых свойств – это невозможно. Наша «технология» зародилась вместе с нами на клеточном уровне и развилась у вас, почти так же, как и у нас. Но вы – люди – не научились ею управлять. Вернее, вы можете управлять ею, но это отнимает у вас силы и энергию, отнимает радость и легкость. Проще говоря «напрягает».
    Контроль над «технологией» осуществляется посредством концентрации внимания. Многим людям это дается очень тяжело. Однако стоит лишь сконцентрироваться – и искомый предмет появлялся на нужном месте, вызывая искреннее удивление. В первый раз мы покажем тебе, как надо сосредотачиваться, направим на живое существо. Потом ты будешь делать это самостоятельно.
    Брайан напрягся. Он всегда, мягко говоря, с недоверием относился к «мозговтираниям». Возникло желание выскочить из кресла и сбежать. Кресло тут же ослабило хватку. И мужчина, осознав, что управляет своими действиями и желаниями, слегка расслабился, позволив мыслям течь легко и свободно.
    В какой-то момент он ощутил, что вот сейчас нужно остановиться, нужно найти странного рода вход. Это выглядело так, будто он стоял в темноте и напрягал зрение, чтобы разглядеть что-то. Лоб заломило от напряжения. Появилось странное ощущение, будто к нему приложили лед. Привыкшее к подчинению сознание послушалось и сосредоточилось. Брайан почти видел эту «дверь», когда все перевернулось вверх тормашками, и мужчина понял что летит.
    Внизу мелькал земной пейзаж. Брайан был уверен, что это Земля. Он словно бы находился в кинотеатре, только чувствовал происходящее вокруг себя, а не смотрел на экран. Солнце находилось на закате, Брайан ощущал это по интенсивности тепла. Чувства были прекрасные, если бы не одно «но». Ему казалось, будто сознание находится одновременно в двух местах.
    «Это я!» - кричало первое, восторгаясь полетом.
    «Это не я», - разумно возражало другое, помня и осознавая то, что тело Брайана находится где-то там, в кресле. И в какой-то момент обе уверенности засомневались в себе, дрогнув.
    Брайан крикнул. Раздавшийся клекот не походил на человеческий голос, но был правильным и естественным. Брайан попятился, желая отступить обратно, в безопасную тьму.
    И сел в кресле, задыхаясь.
    - Что это было? – спросил он, пытаясь избавиться от навязчивого ощущения раздвоения личности.
    - Земной сокол, - пояснил «дельфин». – С людьми будет и проще и тяжелее одновременно. Ты не будешь так однозначно осознавать себя ими – лишь какой-то частью ощутишь вашу связь. Но они будут точно реагировать на твои эмоции. Если ты испугаешься – они начнут тревожиться, обрадуешься – у них улучшится настроение. Вроде бы «беспричинно». То, что почувствуют они – оставит след и на тебе. Прямые команды «поверни налево» или «стой» будут выполняться только в случае «режима автопилота», когда человек не следит за своими действиями. В других случаях он начнет колебаться, но сделает ли он нужный тебе выбор – решать ему. Продолжишь?
    Колебания оставили Брайана. Ему хотелось получить больше.
    - Да.
    Брайан оказался в сознании бывшей девушки, узнал много нового о себе и, что удивительно, был согласен с нелестными эпитетами в свой адрес. Он чувствовал, что Бетти – его Бетти – абсолютно права, подбирая ему все новые и новые нелестные эпитеты. Но так же чувствовал и свою правоту – его доводы и аргументы были столь же «железными» сколь и ее.
    Здесь его сознание не раздвоилось – оно стало четверным. Словно четыре экрана в одном телевизоре. Он был «за» ее доводы, «против» ее доводов, «за» свои доводы и «против» своих – и все это одновременно. Это выматывало больше, чем четыре часа в спортзале. Брайан попытался образумить все эти нелепые мыслеформы и аргументации, подумать о том, чего ему хотелось. С изумлением понял, что ничего и поспешно покинул сознание девушки.
    - Это очень тяжело, - Брайан взглянул в немигающие глаза «дельфина».
    - Самое важное – это цель, - сказало существо. – То, что нужно. Если цели нет, то и делать в человеческом сознании нечего – его будет трепать словно кораблик в шторм.
    - Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий, - пробормотал Брайан.
    Некому было оценить старую шутку, запомненную из любимых маминых кинофильмов, которые она привезла в Штаты.
    - Ты можешь с ними разговаривать, - неожиданно сказал «дельфин», когда Брайан уже почти погрузился в себя.
    «Я могу», - сказал себе Брайан и ощутил чье-то сознание.
    «Билли, - прошептал он. – Большой Билл!»
    Внутренний отклик поприветствовал радостной эмоцией, а потом насторожился.
    - Я сошел с ума? – негромко спросил себя Билл, находившийся в это время в одном из многочисленных спортзалов Калифорнии. По счастью, он не держал ничего тяжелого в руках – иначе непременно уронил бы что-нибудь на ногу.
    «Нет, Билл, это я!»
    - Брайан? Но как? Ты же умер! – восклицание было слишком громким и на него обернулось несколько занимавшихся парней.
    «Не так громко Билл! Думай, а не говори – я прекрасно тебя слышу. Я не умер, меня не было в самолете. И я общаюсь с тобой через технологию пришельцев».
    Несколько долгих минут «в эфире» царило молчание. Брайан засомневался, понял ли его Большой Билл.
    «Я не привык так думать», - наконец-то осторожно, запинаясь, произнес его друг. Теперь от раскатистого баса не осталось и следа – это был чистый, детский голос, преисполненный наивной радости неожиданной встречей.
    «У тебя отлично получается», - похвалил Брайан приятеля.
    - Здорово! – пробасил мужик в спортзале, но потом оглянулся и отошел в сторонку.
    «Извини», - в голосе послышалась сожаление.
    «Все нормально, не переживай. Как ты? Как семья? Как Большой Ден?»
    « Неплохо. Только. Приболел», - отрывочные мысли Билла давались ему тяжело.
    «Ты можешь сделать для меня кое-что?» - спросил Брайан, заранее зная ответ.
    «Да! Большой Билл и Брайан снова вместе!» - ликование было неистовым, непосредственным и, что самое главное, искренним.
    «Когда придет время, я с тобой свяжусь, - пообещал Брайан. – Будь готов».
    «Я буду ждать!»
    Брайан оборвал связь. Здоровяк оказался внутри совершенно таким же, как Брайан мысленно его себе представлял – ребенком в теле мужчины. Но он был преданным помощником. Оставалось связаться с еще одним.
    Джон осматривал травмы, доставшиеся ему от троса. Самого его потряхивало, но не от эмоций – ноги болтались из стороны в сторону. Джон сидел на телеге, равномерно раскачиваясь. Внизу, под руками, бежала дорога. Судя по всему, Джон находился не в самом лучшем состоянии.
    Сын соотечественника матери был одним из лучших друзей Брайана до их отъезда в Америку. И сейчас российский солдат вспоминал произошедшие с ним события. Брайан увидел все – танк, будто оплавленный кислотой, страшные провалы новообразований на полигоне. Ощутил полностью надвигающуюся беду. И разорвал связь, так и не сказав другу ни слова.
    - Что происходит? – Брайан сел в кресле, уставившись в темные глаза «дельфина».
    - Мы покажем, - мелодичный голос снова как-то странно дрогнул.
    За спинами «дельфинов» стены стали становиться все более прозрачными, пока от них не осталась легкая рябь – как волны тепла над горячим асфальтом.
    - Это солнце.
    Огромный красный шар занимал большую часть пространства.
    - А вот там – Земля, - «дельфин» показал рукой куда-то за спину Брайана. Мужчина обернулся и замер. Голубая планета была объята племенем. Сияющие алые кольца, пульсировали, обвивая Землю, будто щупальцами осьминога. Красный всполох бегал вокруг планеты, судорожно вспыхивая, словно огненный нерв.
    - Что это? – голос Брайана сорвался от волнения.
    - Нам сложно объяснить все, что происходит. И уж тем более сложно говорить представителю человечества, что его раса совсем скоро погибнет.
    - Погибнет? – эхом отозвался Брайан и замолчал. – Все?
    - Мы не можем спасти всех. У нас есть всего два корабля в подчинении. Один занят представителями флоры и фауны. Второй для людей.
    - Скольких можно спасти?
    - Немногих. Сто – сто пятьдесят тысяч человек.
    - И главы государств еще не в списке? – усмехнулся Брайан.
    - Ваши главы ничего не решают. Им нечего предложить нам, потому что мы прилетели не торговаться. Мы прилетели спасать. И они сейчас – лишь марионетки, которые делают то, что им скажем мы.
    - А я?
    - А ты – шанс.
    - В каком смысле? – Брайан обернулся и снова взглянул на «дельфина», уже более внимательно, чем раньше.
    - Ты шанс, для вашей расы. Чтобы выжить.
    - Объяснитесь уже, наконец! – Брайан повысил голос и сжал руки в кулаки.
    - Планета умирает. От части к этому привело само человечество, но, в таком случае, конец планеты был запланирован еще в самом рождении человечества. Возможно, в этом есть и наша вина. Вопросы глубоко философские – не будем об этом. Результат – плачевный. Планета решила самообновиться.
    - Это невозможно!
    - Что есть невозможного для того, кто может все? Просто вы многого не знаете, как, впрочем, и мы. Из-за той «технологии» нашего общего устройства, о которой я рассказывал. Мы пропускаем мелочи, но именно они решают, что произойдет потом. Что такое энергия? Что такое жизнь? Почему камни не разумны, а человек – разумный? Мы все появились из одного материала. Только причина появления у каждого разная. И это сложные вопросы, на которые нам не найти ясного ответа, потому что, чем больше мы будем всматриваться в него, тем больше мелочей увидим. Мелочей, решающих, в какую сторону покатится упавший с горы камень. И их бесконечное множество.
    - Я ни слова не понимаю. Что за самообновление? Что это за бред?
    - Все дело в ограничителе. Представь себе двухмерную плоскость, на которой живет двухмерное существо. Если обвести это существо линией, замкнув ее в круг – он не сможет выбраться из этого пространства. Он даже представить себе не может существование третьего измерения – высоты. Мы же можем проникнуть в его тюрьму, не нарушая границ круга. Мы можем взять человечка и переместить его за пределы «тюрьмы», не нарушая при этом ее границ. Для двухмерного пространства это будет равносильно невероятному событию. Ведь в нем можно двигаться только по двум направлениям. Что же увидит это существо? Какие-то странные, казалось бы не связанные с «реальностью» проявления, потому что сознание этого существа ограничено изначально – условиями, заданными средой.
    Так же и у нас – всех, как людей, так и навилльтов. Мы видим лишь строго ограниченную часть мира, такую, какую Вселенная (Жизнь, Бог или что-то еще) «запрограммировала» нам своими начальными условиями. Но мы видим не реальный мир, а лишь ощущаем информацию о нем. Мы живем потоком информации. Все наши органы чувств направлены на то, чтобы эту информацию принимать. Но есть и та информация, которую мы не можем воспринять. У нас нет таких органов, они не предусмотрены. Потому «самообновление» выглядит для нас диким процессом, невозможным, искажающим реальность. Как для того существа в замкнутом круге извлечение его из пределов «тюрьмы». Происходит что-то, о чем мы не имеем представления, но проявление этого мы воспринимаем вот так.
    Планета пульсировала красными прожилками. Брайану показалось, будто его мозг не выдержит нагрузки от бессмысленных образов и сломается. Ему хотелось кричать.
    - А вы? Кто вы такие?
    - Такие же, как и вы. Беженцы. Наша планета тоже взбунтовалась, когда мы превысили порог потребления энергии. Мы потребляли, но отдавали столь мало, что это даже не засчитывалось. Мы отдавали даже меньше, чем вы.
    - Но как такое возможно?! – Брайан был сбит с толку.
    - Мы росли по-другому. Вы - существа горячие, эмоциональные, живущие по зову сердца. А мы возомнили себя повелителями разума и эмоций. Мы перестали отдавать даже эмоциональный отклик нашей планете. Выражаясь, по-вашему, мы зазнались. Мы потребляли, желая превзойти друг друга по мощи разума, без оглядки, без отдачи. Строили фантазийные миры в разумах друг друга и разрушали их. Мы заигрались до такой степени, что не заметили, как наш мир рушился. И очнулись, когда стало слишком поздно. Мы не успели спасти даже близких – разрушение гнало нас словно диких животных – инстинктом. Кто успел взобраться на корабли – тот спасся. Если бы не страх, возможно гораздо больше представителей нашей расы выжило, в панике затоптали очень многих.
    Странный звон, вносивший диссонанс в чудный голос, усилился. Брайан наконец-то понял, что он означал. Неведомому существу было больно.
    - Но для чего нужно был все это представление? Почему вы водили меня за нос и не показали сразу, все, что происходит?
    - А ты бы поверил?
    Резонный вопрос. Вряд ли. Он бы решил, что его обманывают, пытаются ввести в заблуждение, играют с ним. Или что он сошел с ума. Но в то, что другая пострадавшая раса прилетела, чтобы помочь – никогда.
    - Мы поддерживаем высокую облачность в небе над землей, чтобы избежать паники из-за атмосферных явлений. Мы так же отобрали пятьдесят тысяч земных женщин с самыми лучшими показателями психического и физического здоровья. Они обеспечат стабильность человеческого вида. Но осталось еще около ста. И мы не в праве их отбирать.
    - Почему?
    - Мы не можем знать наверняка, выживет ли ваш вид и сохранит ли он свою изначальную индивидуальность. Мы можем лишь приблизительно просчитать процентную вероятность выживания вида. И она напрямую зависит от личных качеств представителей этого вида.
    - Личных качеств? – переспросил Брайан.
    - Умение найти выход. Играть не по правилам. Или адаптироваться – как тебе будет удобнее использовать слова.
    - Мы нашли многих, кто повышает вероятность выживания и адаптации вида, но окончательное решение стоит за вами, а не за нами. Мы лишь материал для спасения, а воспользуетесь ли вы им – нам не известно.
    Стены вернули свою непрозрачность.
    - Вероятность?! – прорычал Брайан. – Вы целый год висели над нашими головами, зная, что происходит и высчитывали вероятность?!
    - Мы не смогли бы договориться мирным путем. Люди не поверили бы. Мы собирали образцы флоры и фауны планеты, чтобы суметь хоть как-то помочь восстановить привычные для вас условия жизни.
    - Да, вы не виноваты, - тут же остыл мужчина, но хищно прищурился, сознание зацепилось за важную мысль. – Однако ты говоришь – что я шанс для нашей планеты?
    - Ты – это максимальная вероятность спасения вида. Именно от твоих решений будет зависеть исход вашей расы и цивилизации.
    Брайан подошел к «дельфину» и приблизил свое лицо к лицу инопланетянина.
    - То есть если я сейчас тебя убью, загрызу прямо здесь зубами, чтобы освободить от ваших представителей корабли для своего народа, то это будет верное решение?
    - Возможно, - инопланетянин не показал страха. Или попросту его не испытывал. – Я не могу сказать, какое из твоих действий будет верным для вашей расы. Мы лишь можем просчитать вероятность, но и это не абсолют.
    - И что будет, если я убью тебя?
    - Мы, конечно, будем защищаться.
    Брайан серьезно прикинул шансы на выживание в этом случае. Технологии он не знает, изучать корабль методом тыка – слишком долго. Даже если Брайана и не убьют, то Земле точно придет конец. Возможности инопланетян до конца неизвестны. Все плохо – и времени слишком мало.
    - Почему именно я?
    - Ты непредсказуем. Твои поступки – результат интуиции. Они повели тебя по верному пути, хотя не лучшими средствами. Ты разрушал, а не созидал. Ты легко овладел ограничителем, ты заставляешь себя слушаться. Ты можешь принять наиболее верное решение в критической ситуации – как делал всегда.
    - Какая вероятность выживания человечества без меня?
    - Около 0.0345% если все люди будут активно принимать участие в спасении вида. При этом не учитывались данные, сколько людей выживет из спасенных. И удастся или вам сохранить человеческую составляющую в условиях проживания в нашем мире.
    - В вашем мире?
    - Наш мир погиб. Спаслось всего несколько сотен наших соотечественников. Почти все они здесь – на двух кораблях. Несколько десятков поселены на подходящей планете – они сейчас преобразовывают мир для нашего совместного проживания. Простите – мы не можем ничем больше помочь. Даже то, что происходит с вашей планетой, мы заметили благодаря случайности – мы прилетели сюда в надежде, что планета стала пригодна для жизни, но не ожидали, что на ней уже вполне самостоятельно развилась собственная жизнь. Изменения были уже заметны, но ваши ученые не придали значения фактам, потому что не понимали причины их происхождения.
    Брайан снова ощутил страдание. Разрывавшую на части душевную боль. Несколько сотен экземпляров. Можно сказать, что вид вымер.
    - Каковы шансы на выживание, со мной?
    - Около 0,5439%, при условии…
    - Говорите быстрее уже! – Брайан чувствовал, что надо спешить. – Какое условие?
    - Есть еще один человек, который существенно повысит шансы вашего народа, - пришелец открыл последний козырь. – Но без тебя он не повлиял бы на эти шансы никак. Вместе вы бы смогли принять правильное решение.
    - Я, кажется, догадываюсь, - проворчал мужчина, потерев рукой лоб.
    - Да, все верно. Это Стивен.
    Брайан помолчал, раздумывая о том, как лучше поступить.
    - Я должен немедленно связаться с ним, - Брайан рухнул в кресло так, словно ноги уже не держали его. Но подключаться не спешил. Что сказать? Как убедить? Как повлиять?
    Неразрешимая задача стояла перед мысленным взором.
    Кого спасать? Тех, кто увеличивает шансы на выживание человечества? А судьи кто? Что могут знать пришельцы о людях?
    - Математика, - пробормотал он.
    - Мы владеем математикой и математическим анализом. Без этого не выйти в космос.
    - Что вы планировали сделать, если бы я не поверил и послал вас к чертям собачим?
    - Мы бы собрали всех людей, максимально повышающих вероятность выживания человечества.
    - Таких же как и я? – усмехнулся Брайан, представив себе огромную плавающую в космосе тюрьму, состоящую из закоренелых преступников.
    - Нет, твоя натура, восставшая против системы, это не то, что ты представил. Скорее преступность – это побочный эффект, от попыток научиться видеть.
    - Что видеть?
    - Не «что», а просто: «видеть». Воспринимать предметы в истинном свойстве. Хоть ты и не понимаешь, что это не возможно.
    - Мы не будем отбирать людей по вашей системе, - Брайан замер. Чувствовал он себя, словно пришибленный пыльным мешком.
    - Почему?
    - Ваши данные не верны. Я не помогу людям.
    «Дельфин» молчал.
    - Но я, конечно, попытаюсь.
    - Ты хочешь спасти родственников и близких? – «дельфин» моргнул – белая пленка на мгновение почти полностью скрыла глаза.
    - Нет, - Брайан сжал кулаки. Как бы ему ни хотелось, своих людей придется оставить на планете. – Я буду отбирать случайно. Сколько времени осталось?
    - Трое земных суток.
    - Тем, кого я выберу, вы объясните ситуацию, можете соврать, что это игра или лотерея. Вы знаете, о чем речь?
    - Да.
    - Вы и посадите их выбирать остальных и так по цепочке пока не соберете нужное количество. Запретите им доступ к родственникам – только случайный выбор. Каждый человек должен выбрать десяток других людей. Потом оставьте их на корабле под предлогом бонуса или выигрыша. Вы сможете это организовать?
    - Да.
    - Погрузить в сон сможете?
    - Мы можем.
    - Тогда начнем заниматься этим. А потом я свяжусь со Стивеном.

    ***

    Где-то в Америке.

    Динамики надрывались, натужно хрипя. Странная смесь электронной и транс музыки разрывала ночное спокойствие города. Пока дверь, ведущая на лестницу, была закрыта, звуки, хоть и беспокоящие, казались терпимыми. Но, стоило ей распахнуться, и спокойствие крупного города, кажущееся весьма относительным, было нарушено окончательно. Эта какофония стала совсем уж неприлично громкой для ночи.
    На пролет пожарной лестницы вывалилась ярко накрашенная девица. Блестки на волосах и лице сверкали изумрудными отблесками, придавая бледному, уставшему виду немного свежести. И, если бы их не было так много, возможно и «прокатило» бы.
    - Бу!
    Следом за девушкой выпрыгнуло странное существо, стремясь накинуться на жертву и подмять ее под себя.
    - Стив! – взвизгнула девица. Затем расхохоталась, словно сумасшедшая. – Ты такой выдумщик!
    Существо оказалось мужчиной в странном красном наряде и позвякивавшем головном уборе. Клоунский колпак с бубенчиками качался из стороны в сторону, а разукрашенное алой помадой лицо глумливо кривлялось.
    - Стив! – снова взвизгнула девица, когда мужчина схватил ее в объятия и потащил к краю. – Пусти!
    Клоун пытался сбросить жертву вниз со второго этажа, а она сопротивлялась. Стивен молчал, заменяя слова, дурацкими жестами. Сегодня он молчал весь вечер. Такую забаву он придумал на этой вечеринке – не без помощи кокаина, конечно. Девица вырвалась таки, не без помощи злости, от зашедшей далеко шутки.
    - Ты кретин! – бросила она прежде, чем вернуться в здание. Стивен показал «нос» ей в спину и странно заулыбался, доставая сигареты. Действие наркотика давно ослабло, пик вечеринки давно уже миновал.
    «Привет, Стивен».
    Сигарета выпала из приоткрытого рта. Голос казался смутно знакомым, но чей он – Стив не мог вспомнить. Где-то глубоко шевельнулся страх. Что происходит?
    «Не ожидал тебя увидеть в таком состоянии», - голос казался неуловимо печальным.
    Это «глюки». Просто кокс еще не отпустил. Что ж, раз так – можно и поболтать. Кто ты?
    «Тот, кого ты считаешь виноватым в своей слабости».
    Мозги не сразу сообразили о ком речь.
    Брайан? Уж сколько лет сидел на коксе, а заклятого врага еще слышать не приходилось.
    «Я реален».
    Ага, как же. А я Санта-Клаус.
    «Ладно, нет времени на это. Впрочем, сейчас мне жаль, что все так вышло. Ты стал другим».
    Ага, стал. Не без твоей помощи. Впрочем, жизнь вне закона не так уж и плоха, ты был прав, Брайан.
    «Можешь не верить в мое существование, но ты можешь сделать то, о чем я попрошу?»
    Зачем? Кто ты такой, чтобы просить меня?
    «Планет скоро умрет. Я не шучу».
    Громкий смех отразился от лестницы и исчез в небе. Стивен уселся на ступени, держась за живот от несдерживаемого хохота. Вот это приходы! Всегда надо брать кокс у этого продавца. Какой хороший, живой, так сказать, товар.
    «Убедись в реальности. Встреться с одним человеком в кафе на заправке неподалеку от города сегодня в десять утра. Он принесет тебе кое-что в доказательство».
    Даже если и принесет, ты, Брайан не тот, кому я стану помогать.
    «Помоги хотя бы себе для начала!»
    Голос исчез, словно собеседник резко бросил трубку невидимого телефона. И это как-то напрягло. Неуловимая романтика вечера исчезла, словно и никогда не было. Навалилась усталость. Съездить? Что ж, ладно, Брайан, так тому и быть. Но если ты есть – клянусь адом, скоро ты умрешь.

    ***

    «Большой Билл?»
    - Брайан! – здоровяк воскликнул вслух, обрадовавшись, но тут же прикрыл рукой рот.
    «Мне нужна твоя помощь».
    Голос Брайана казался очень грустным, но полным решимости.
    «Да, босс! Я все сделаю!»
    «Возьми телегу или велосипед и езжай на юг, к Кроувелл-сити. На северной его автозаправке дождись Стивена – ты должен помнить его. И передай ему пакет, который найдешь в своем шкафчике. Ехать далеко, собери все, что тебе понадобится. К десяти утра ты должен быть уже там».
    «Тут что-то странное происходит, - поделился опасениями Билл. – Страшное».
    «Я знаю».
    «Ты поможешь нам?»
    Брайан не хотел лгать близким.
    «Нет».
    Ответ встретила тишина.
    «И Большому Дену?» - прервалась она неожиданным вопросом.
    «Я не смогу помочь, - если бы Брайан имел тело, он сжал бы зубы так, что они заскрипели бы. – Но шанс есть. Очень небольшой».
    «Я могу взять его с собой?»
    «Конечно», - обнадеживая друга, Брайан чувствовал себя последней скотиной. Шанс, что из шести миллиардов Билл или его сын попадут в эти сто тысяч счастливчиков, казался весьма незначительным.
    «Я приеду! Обязательно, босс!»

    ***

    Будильник прозвенел, стоило только на миг прикрыть глаза. Стивен лежал, сжав болезненно пульсирующую голову руками. Будильник? Какого черта он завел будильник? Да еще на…
    Стивен потянул рукой часы со стола и всмотрелся в циферблат. Девять утра?! Какого черта?!
    Вспомнился последний приход – голос сукиного сына Брайана, просящего приехать на место встречи. Стивен застонал, от понимания собственной тупости – послушаться глюка и завести будильник. Ну, уж дудки.
    Стив снова прикрыл глаза, пристроив руку поудобнее – локтем, закрыв глаза. Сон не шел. Голова трещала, словно грецкий орех под кирпичом, но глаза упрямо не желали закрываться.
    Прошло пять минут. За ними еще пять. Лежать становилось невыносимо.
    «Надо ехать, - покорно вздохнул мужчина. – Просто, чтобы убедиться, что все это один сплошной глюк».
    И принялся собираться.
    На улице происходило что-то странное. Серые, почти черные тучи, не пропускали свет солнечного утра, кое обещали синоптики пару дней назад. На улице царила почти ночь. Люди казались немного обеспокоенными, однако все странности валились на пришельцев – мол происходит внедрение внеземных технологий, мало ли что может случится. Стивен надвинул на глаза капюшон, ссутулился, стараясь придать походке небрежность – так ходят люди, которых лучше не задевать на улице. Он придет, увидит, что никого нет, и со спокойной душой отправится домой. Но если там будет Брайан…
    Стив не знал точно, что он может сделать – разрушенную Брайаном с такой легкостью, даже небрежностью жизнь уже не восстановить. И простить нельзя этого нельзя и принять не получается. Да, дилемма. Однако злости сейчас он почему-то не ощущал – только безграничную усталость. И немного любопытства.
    На автозаправке – пустующей, безлюдной он усмехнулся. Никого. Больное воображение подвело, а Брайан давно стал просто призраком в голове.
    Цоканье копыт привело Стива в чувство. Звуки затихли, а затем, остановившаяся лошадь фыркнула.
    - Спасибо, - пробубнил голос. Цоканье раздалось снова, постепенно удаляясь. Из-за угла местного магазинчика – пустующего, с открытой дверью, без признаков какого-либо товара – вышел здоровяк. Короткая стрижка создавала впечатление непропорционально маленькой головы, а густая, черная борода, утяжеляла и без того массивную челюсть. Облагороженный неандерталец в современном мире. Одной рукой он держал за руку совершенно непохожего на него ребенка – парнишку лет десяти. В другой руке у него был странный пакет, перевязанный бечевкой.
    Стив узнал этого здоровяка – один из людей Брайана. Из тех, кто вытаскивал его, Стивена, из самолета, разрезал на нем одежду. Однако былая ненависть к этим людям почему-то не вспыхнула огненным шрамом, как раньше. Стив удивлялся сам себе. Что происходит?
    Здоровяк также узнал бывшего копа. Уверенным шагом подошел.
    - Это тебе, - он бросил пакет точно в руки, не дойдя до Стива пары шагов. Постоял немного, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Затем подхватил своего парнишку на руки, посадил на могучие плечи и, насвистывая что-то, отправился в сторону города.
    Бывший полицейский зацепился взглядом за сложенные друг на друга пластиковые стулья неподалеку. Подошел, не спеша, подцепил один. Уселся, пристроив пакет на коленях.
    «Сибирская язва?» - спросил он у себя, но ответа не нашел. От Брайана почему-то другого не ожидалось. Корни его, Стивена, странной вражды лежали гораздо глубже, чем в неудачном захвате. Брайан долгое время находился рядом – прямо под носом у копа. Втерся в доверие, стал напарником. Когда сам Стивен безуспешно пытался найти его сообщников, Брайан глумился над его бессильными потугами.
    Кровь прилила к лице – Стив почувствовал это по тому, как запылали уши. Стыд и срам для полицейского – так облажаться. Он должен был догадаться. Может не сразу, но должен был.
    «Все было не так», - в голове раздался вчерашний голос. Он казался грустным и немного отрешенным.
    А как?
    «Ты почти загнал нас в угол, а мы просто хотели жить, - признался Брайан. – Не было глумления, не было насмешки – только желание выбраться из ловушки. Если бы я не стал твоим напарником – у нас не было бы шансов».
    Стивен невесело усмехнулся. Как же.
    «Мне нет смысла лгать. Открой пакет».
    Обертка зашуршала, неторопливо разворачиваясь. Стив увидел несколько смятых, засохших фиолетовых травинок. Ну, и что это?
    «Это поможет тебе слезть с наркоты, - голос в голове вдруг стал жестким. – Если хочешь жить – съешь это. Если нет – распрощаемся прямо сейчас. Зачем тянуть кота за хвост?»
    Общий смысл фразы Стив понял. Он размышлял, колеблясь. Если хочешь жить… Кто ж не хочет? Но почему именно он?
    «Инопланетяне считают, что ты можешь помочь людям выжить, и, хотя я не согласен с ними, тем не менее, тебя ждет место на корабле».
    Конец света, что ли?
    «Что-то вроде. Только я хочу, чтобы ты распрощался со своей зависимостью. Мне не нужен наркоман в помощниках».
    Чего еще я не знаю?
    «Ты видел Билла и малыша-Дэна? Я оставляю своих людей тут – всех. Если им повезет, и их спасут - это будет чистая случайность. Тебя же приглашают отдельно. Персонально. Потому что ты – это лишь крохотная возможность сохранения человеческого вида. А я, если честно, с радостью оставил бы тебя подыхать тут, вместо них».
    И тем не менее…
    «И тем не менее. Итак, время на исходе. Ты идешь?»
    Стивен, повертел травинку в руках. Вместо ответа бросил ее в рот и, почувствовав горький привкус, проглотил.
    «Не доставлю радости тебе, Брайан, оставить меня на этой подыхающей от собственного смрада планете», - подумал он напоследок. И исчез.

    ***

    «Пусть будет так», - подумал Брайан, когда последние перед отлетом приготовления были закончены.
    Избранные случайным образом счастливчики находились в отдельных каютах. На сколько мужчина понял принцип устройства космического корабля – он позволял создавать столько кают, сколько было необходимо. Подвижная биомасса росла, повинуясь потребностям «дельфинов». Не неограниченно, конечно, но позволяла сделать с собой очень многое.
    - Даем команду на отход, - Лиренелль был неподвижен, словно статуя.
    - Я хочу, чтобы сейчас вы все рассказали людям. И дали им возможность понаблюдать. Я хочу, чтобы они увидели, до чего мы довели наш мир.
    Без единого возражения «дельфин» подчинился. Людям необходимо было решать сложившуюся ситуацию.
    Внутри корабля раздался мелодичный перезвон чужого голоса, рассказывающий трагичную (свою) историю, и не менее трагичную – человеческую.
    Стены корабля медленно исчезали, открывая нерадостный вид. Брайан сидел в кресле пилота, подключившись к эмоциональному фону людей. Он будто «подслушивал» общую волну эмоций. Недоверие, шок, отчаяние. И ни одного из выбранных – кто признал бы хоть немного своей вины в случившемся. Ни единого человека. Брайан отключился от волны эмоций, разочарованный.
    - Я ненавижу людей, - процедил он, сжав до боли кулаки. – Ненавижу.
    - И себя? – спросил Лиренелль. Впервые в его голосе проскочила странная нотка, оживившая монотонную речь. Любопытство, наверное.
    - И себя, - подтвердил Брайан. – Я ничем не лучше.

Поделиться этой страницей