ВПЛОТЬ ДО ПРЫЩИКА НА НОСУ Экспедиционный галактион модели «А-6» возвращался домой, на Землю. Почти плоский диск, развив огромную скорость, дерзко вспарывал космическое пространство. Все параметры полёта были просчитаны до миллионных долей градуса, и только это являлось теперь залогом успеха экспедиции, ведь на данном этапе корабль двигался в автоматическом режиме, и некому было вносить корректировки в его маршрут. Но не потому, что на нём не осталось никого в живых. Нет, «А-6» вовсе не был «Летучим Голландцем», как когда-то в старину называли корабль, несущийся по просторам океана без команды на борту. Нечто живое всё же имелось, хотя назвать ЭТО людьми можно было с очень большой натяжкой. Те, кто в начале полёта взошли на борт межпланетного галактиона своими ногами, теперь напоминали, скорее, большие термосы с крепко выпаренным, насыщенным бульоном. Кораблём управлял в настоящий период кибернетический мозг, созданный людьми, причём, созданный с такой степенью надёжности, что сомневаться в нём не приходилось. Именно поэтому галактион и шёл так уверенно по заданному маршруту. Огромная скорость движения достигалась благодаря стремительному вращению диска, заданному в момент старта. Стартовый отрыв чем-то напоминал катапультирование, взрыв направленного действия: корабль резко ввинчивался в пространство, ускоряя своё движение по мере нарастания центробежной силы. Таковым движение оставалось до тех пор, пока не включалась система торможения. С замедлением хода автоматически вступала в действие аппаратура восстановления человеческих тел, и на последнем этапе полёта управление кораблём вновь переходило в руки возрождённого из небытия экипажа. Но пока галактион только приближался к пункту назначения, и тела людей на борту находились в состоянии плазмы, заключённой в вакуумное пространство скафандров. Те, в свою очередь, были помещены в специальные капсулы, подключённые к аппаратам регулирующей системы. Трудно передать, что испытывали космонавты, отправившиеся в этот экспериментальный рейс, где впервые на практике была применена теория биохимической трансфигурации тел во время полёта. Не только новичок, но и космический ас с невольной внутренней дрожью представлял себе путь, идущий фактически через смерть, в общепринятом смысле, к последующему воскрешению. По сути, это именно так и было: под воздействием страшных перегрузок тело превращалось в некую желеобразную субстанцию, сгусток материи. Но жизнь, как ни странно, продолжалась и в таком состоянии, ибо данное вещество сохраняло все генетические, умственные, личностные и физические данные человека. Да, было время, когда слово «клонирование»произвело в мире сенсацию. То, что происходило в летящем корабле, тоже можно было условно назвать клонированием, только в этой версии воссоздавался не двойник, а сам человек – собственной персоной. Идея трансформации человеческого тела возникла из необходимости приспособиться к сверхмощным нагрузкам, возникающим в галактионах нового поколения. Они способны были развивать скорость, вдвое превышающую скорость действующих космических кораблей. Человеческое тело, даже защищённое скафандром, не могло выдержать возникающих при этом перегрузок. И выход – дерзкий и рискованный по замыслу и исполнению – был найден. Разумеется, нашлись непримиримые оппоненты, потребовавшие немедленного запрещения опытов в этом направлении. Но история науки не раз сталкивалась с подобными прецедентами. В конце концов, проект был принят для использования в сверхдальних полётах, необходимое оборудование создано и опробовано, и вот уже первая группа смельчаков испытывала на себе – не в научной лаборатории, а в реальном полёте – чудесное изобретение учёных... Огромный экран, расположенный в командном пункте управления кораблём, высвечивал все основные показания приборов. Любое изменение немедленно фиксировалось. Специальный сектор экрана показывал точное время, день, месяц, год, количество дней полёта, пройденное расстояние. Внезапно активизировался квадрат в верхнем углу экрана, остававшийся до этого тёмным. В нём замелькали цифры расчётов расстояния до Земли, а также данные анализа аэрокосмического состояния слоёв её атмосферы. Галактион, успешно преодолев колоссальное расстояние, миновав опасные чёрные дыры и выдержав не один метеоритный дождь, возвращался домой после долгой и опасной экспедиции. Движение корабля начало замедляться, что включило в действие систему восстановления тел членов экипажа. Поначалу эти изменения были едва уловимы: чуть более тёмной, насыщенной стала окраска содержимого, постепенно начала меняться его прозрачность. Если бы рядом находился внимательный наблюдатель, он бы отметил, что в розоватом сгустке биоматерии появились крошечные вкрапления более плотных веществ, затем вся масса принялась увеличиваться в объёме, меняясь и по качеству. Процесс шёл неуклонно. Вот уже содержимое заполнило всю внутреннюю полость скафандра. Но масса не просто превращалась в наполнитель «упаковки». По всем законам биохимии шло формирование вполне конкретного человеческого тела. При этом всё совершалось под строгим контролем компьютера. Не зря перед вылетом каждый космонавт подвергся долгому и скрупулёзному сканированию. Вадиму, отправлявшемуся в свой первый полёт, весь этот процесс показался мучительно долгим. - У-ух, наконец-то. Ну, теперь, похоже, компьютер знает обо мне больше, чем я сам, - вздохнул он с огромным облегчением, когда они с Касьяном, назначенным командиром в этот полёт, вышли после сканирования из астрологического центра. - Ничего, дружок, зато в нужный час тело твоё восстановится в лучшем виде. Будешь точь-в-точь таким, как тебя тут просчитали и прописали – ни лучше, ни хуже, это точно. Если, к примеру, у тебя сегодня прыщик вскочил на носу, а через день пройдёт сам собой, но просканировали тебя именно в таком виде, то восстановишься на галактионе с тем же самым прыщиком, причём, дважды: на пути туда, и при возвращении домой. - Глупая машина, что с неё взять, - от души рассмеялся Вадим. - Э-э-э… Не скажи. Совсем не глупая, а просто очень аккуратная и исполнительная. Никаких вольностей себе не позволит, в отличие от некоторых людей. Кое-чему нам следует у неё поучиться… Над капсулами с телами космонавтов одна за другой стали вспыхивать зелёные лампочки, подтверждающие завершение восстановительного цикла. По трубкам, прикреплённым к скафандрам, началась подача дыхательной смеси. Динамический разряд послал импульс для первых толчков крови, активизируя кровообращение и оживляя тонус мышц. Бледные поначалу лица постепенно стали приобретать естественный цвет. Ещё несколько минут, и жизнь в космонавтах должна была восстановиться во всех своих проявлениях. Вот в одной из капсул человек пошевелил руками, ногами, головой и, убедившись, что всё нормально функционирует, попробовал сесть. Голова немножечко закружилась. Он на несколько секунд замер, прикрыв глаза, как будто ища внутри себя точку опоры, затем продолжил движение. Размеры капсулы не позволяли ему встать. Нужно было открыть её. Пульт управления находился на запястье скафандра и напоминал по форме большие круглые часы. Точно следуя инструкции, он нашёл нужную кнопку и нажал. Капсула автоматически раскрылась, как большая раковина, давая возможность космонавту спуститься на пол, что он и сделал – осторожно, стараясь контролировать свои движения. Некоторое нарушение координации и слабость его не пугали. Он знал, что абсолютное восстановление происходит лишь через два-три дня в зависимости от индивидуальных особенностей человека. В этот период необходим щадящий режим, строго продуманная система тренировок. Удостоверившись, что давление внутри скафандра и в помещении уравновесилось, отключил систему подачи воздуха и снял шлем. Медленно, глубоко вздохнул, встряхнул головой, чтобы унять лёгкую, но неприятную дрожь, и сделал несколько шагов. С каждой минутой он чувствовал себя всё уверенней. Огляделся по сторонам, пытаясь понять, как обстоят дела у товарищей по полёту. Всего в восстановительном зале стояло шесть камер: для трёх членов экипажа и троих пассажиров – мобильной группы разведчиков, которых пришлось экстренно принять на борт на планете Эльгана. Эльгана… Удивительная, совсем мало изученная планета галактики Зар… Столько труда вложили эти трое исследователей, интереснейшие данные могли привезти на Землю. Могли… Жаль, что всё пропало. Ну, да ладно. Сами спаслись, и то хорошо. А ведь могли и не вернуться, опоздай галактион хотя бы на день. Космонавт приблизился к остальным, пока ещё не раскрывшимся капсулам. Порадовался, что во всех уже началось слабое движение. Молодцы ребята!.. * * * Галактион «А-6» максимально отвечал требованиям надёжности, маневренности и безопасности. На его борту находилось такое компьютерное оборудование, которого не было ни на одной предыдущей модели. Он мог принять на борт достаточно большую группу космонавтов, но для данного полёта было отобрано всего трое: командир-пилот Касьян Данилин, его помощник, бортоператор Вадим Трушин и биоакустик-исследователь Настя Звонченко. Для Данилина полёты являлись основной, раз и навсегда выбранной профессией. Он был признанным лидером отряда разведчиков-исследователей, которым обычно доставалась вся черновая работа в космосе. В их обязанности входило выяснять и, по возможности, устранять факторы риска для тех, кто примет от них эстафету. Полагаясь на их предварительные данные, отправлялись на новые планеты экспедиции с расширенной программой действий. Но, как бы трудна и опасна ни была эта работа, Касьян любил её, чувствовал себя на своём месте, гордился своей ролью первопроходца. И всё это несмотря на то, что именно она, работа в космосе, когда-то отняла у него жену, которую он бесконечно любил. Инга… Как поженились, всегда летали вместе. И надо ж так случиться, что именно в тот раз пришлось подменить заболевшего товарища в другой экспедиции. Далеко оказался от места катастрофы. А был бы тогда рядом, может, и удалось бы вовремя распознать и устранить ту неисправность в системе подачи топлива. Где, когда они прошляпили сбой, погубивший галактион в пути следования? Взрыв был настолько мощным, что буквально разметал корабль на куски… Он, Касьян, тогда долго не мог, не хотел понять, что потеря необратима. Ходил, как оглоушенный. До сих при воспоминании об Инге что-то мучительно сжималось в груди, будто кто-то кислород перекрывал… Тем не менее, в последнее время как-то незаметно вошла в его жизнь Настя. Это была уже третья экспедиция, в которой они работали вместе. Она совсем не была похожа на Ингу, черноволосую, порывистую и, в то же время, смешливую. Настя, худенькая, русоволосая, с неизменной косой за плечами, в повседневной жизни вела себя так, будто ужасно боялась привлечь к себе внимание. Её можно было бы сравнить с тонкой молодой осинкой – хрупкой и неброской. Особенно это бросалось в глаза рядом с Касьяном – высоким, атлетически сложенным. Но, несмотря на то, что с высоты своего роста ему приходилось смотреть на неё сверху вниз, иной раз он перед ней даже робел, особенно когда встречался с ней взглядом в минуты напряжённой работы. Казалось, она отслаивалась от образа робкой полудевочки-полуженщины и становилась такой, какой и была на самом деле – умной, настойчивой, изобретательной. Несколько лет работы в астронавтике сделали её специалистом высокого класса. Она в совершенстве владела компьютерной техникой, имела пытливый ум исследователя. Не раз ей доводилось предлагать новые, совершенно неожиданные методики анализа. В работе Настю в значительной мере выручала интуиция, некое врождённое чувство в определении канала поиска, по которому устремлялась её творческая мысль. Всё это позволяло ей уверенно справляться и с обыденными, и с экстренными, совершенно «гиблыми» задачами. Кроме того, Настю окружала какая-то особая аура спокойствия и доброжелательности, отчего окружающим, в том числе и Касьяну, было рядом с ней по-человечески тепло и уютно. В команде с такими асами Вадиму Трушину, выпускнику Высшей Академии астронавтики, поначалу было тяжеловато. Он чувствовал себя приготовишкой, случайно попавшим по воле считалочки в экипаж настоящих космонавтов. Но очень скоро понял, что один рейс с такими опытными напарниками дорогого стоит, и, не стесняясь обращаться к ним за помощью, быстро набирался необходимого мастерства. Вадим и сам не заметил, как вписался в ритм работы, в напряжённую жизнь маленького коллектива. Чем дальше, тем интереснее становилась для него эта экспедиция, в которой предстояло собрать большой объём сведений о нескольких планетах звёздной системы Альмина… Они уже выполнили намеченный план работ и начали готовиться к возвращению, когда вдруг Вадим во время своего дежурства принял настойчиво повторяющийся сигнал о помощи. Экипаж галактиона «А-3» сообщал о катастрофе на планете Эльгана и просил срочно помочь. Кодекс чести космонавтов не позволял бросить товарищей в беде, поэтому Касьян с Вадимом немедленно засели за расчёты для внесения изменений в курс полёта. Они предполагали, что через несколько дней смогут достичь поверхности Эльганы, а там, на месте, и сориентируются. * * * В тот день ничто не предвещало беды. Как всегда, один из четырёх человек, входивших в состав экипажа галактиона «А-3», остался на борту, а трое отправились на «Стрекозе», как они называли малый транспортник, обследовать Эльгану. В ходе работы набирался такой интересный материал, что жалко было покидать планету, но срок экспедиции уже завершался. Предстояло посетить последний, восточный сектор. Всё это время галактион стоял на высоком, почти ровном горном плато. Место для посадки выглядело идеальным, будто кто-то заранее расчистил его для этой цели. Площадка представлялась достаточно прочной. Кроме того, открывался хороший обзор. Возвращаясь, можно было издалека увидеть родной, серебристо отсвечивающий корпус корабля. Внезапно разразившаяся гроза прихватила Сергея, Тимура и Алину в пути к месту исследований. Прибыв на место, приземлились и попробовали поработать, но дождь расходился всё сильней, и ничего иного не оставалось, как укрыться в «Стрекозе» - с неба хлестал уже не дождь, а сплошной водопад, свирепо рассекаемый нестерпимо сверкавшими молниями. Немного погодя, космонавтам показалось, что и почва под ногами решила поучаствовать в этом диком шабаше природы, вздрагивая и трясясь в ритме, задаваемом грозой. Казалось, что подземные силы рванулись навстречу силам небесным, соперничая в своей мощи, и маленькая группа отважных разведчиков оказалась в самом эпицентре выяснения их отношений. Встревоженные космонавты решили не искушать судьбу и поскорей вернуться в галактион. Но полёт оказался не менее опасным, чем пребывание на взбесившейся поверхности Эльганы. Не раз казалось, что копьё молнии метит прямиком в беззащитную «Стрекозу», словно пытаясь насадить её на огромную огненную булавку для чьей-то экзотической коллекции. После того, как очередная молния почти ослепила их, Алина не выдержала и, сжавшись в кресле в комочек, прошептала: - Мамочка родная, изжарит ведь сейчас живьём, а потом проглотит и не подавится… - Это ты кого там такого кровожадного разглядела? – попытался шуткой отвлечь её Сергей, хотя, судя по бледности его лица, сам он тоже был очень встревожен. - Кого-кого…Хозяина планеты, которому мы, вероятно, чем-то не угодили. - Задобрить надо было вовремя, - Сергей, главный балагур экипажа, постарался поддержать шутливый тон разговора, чувствуя, как важно снять сгущающееся напряжение. - Чем бы это, интересно, его можно было задобрить? - Ну, хотя бы, вот, тебя в его гарем предложить. - Меня?! – возмущение Алины, похоже, возобладало над страхом, и она чуть не выпрыгнула из кресла, к которому была пристёгнута, чтобы высказать Сергею всё, что она по этому поводу думает. - А ну-ка, остыньте оба, - пресёк её порыв Тимур. – Нашли время языком молоть. Поглядите лучше вперёд. Мы уже приближаемся к плато, а я почему-то не нахожу галактиона, хотя видимость, конечно, - хуже не придумаешь. - Слушай, а что это недавно за бортом так громыхнуло? Вроде, даже и не гром. Какой-то другой звук был. Может, крыша у плато поехала от такой свистопляски? – Сергей оставался в своём репертуаре. - Ага, как праздничный торт с украшением из нашего корабля. Пир горой, да и только, - проворчал Тимур. - Скорей, «пир во время чумы», - тихо прошептала Алина, крепко прижавшись лбом к стеклу иллюминатора. – Ребят, похоже, нет тут галактиона. Плато – вот оно, а корабля нет. - Может, Пашка успел взлететь, когда это всё началось? – предположил Тимур. - Не мог он бросить нас! – возмутился Сергей. – Думай, о чём говоришь! Лови лучше его волну! Тимур начал работать с аппаратурой, пытаясь поймать хоть какой-то сигнал с корабля, но гроза создавала такие помехи, что установить связь никак не удавалось. И вдруг сквозь треск в наушниках донеслось: «…потерпел катастрофу на Эльгане. Просим помощи! Просим по…», и на этом связь оборвалась, будто захлебнулась. - Вот же, жив Пашка! Помощь нам вызывает, - ободрился Сергей, но тут же притих, натолкнувшись на отчаянный взгляд Алины и посуровевший взгляд Тимура. - Жив? Или был жив?.. – ясные глаза Алины, казалось, почернели от боли, всплывавшей из-под толщи тревоги. - Не будем спешить с выводами, - с трудом выдавил из себя Тимур. – Давайте сначала всё же долетим до места посадки, а там видно будет, – он всё ещё пытался сохранить остатки спокойствия, понимая, что паники допускать никак нельзя. Лететь оставалось совсем недалеко. Объятые беспокойством космонавты уже не обращали внимания ни на продолжающееся буйство ливня, ни на слепящие молнии с осатаневшим громом, раздирающие в клочья всё в округе. Все трое напряжённо высматривали на земле и в небе знакомый силуэт корабля. - Да вот же он, - не сказал, а выдохнул вдруг Сергей. Тут и Тимур с Алиной заметили то, что осталось от бывшего красавца «А-3»: почти разломившийся пополам, диск лишь самым краем выглядывал из огромной расщелины, раскромсавшей плато пополам. Трещина прошла, как видно, прямо под днищем корабля. Похоже, Павел не ожидал, что всё произойдёт так быстро. Он до последнего ждал возвращения товарищей, не решаясь без них поднимать корабль в воздух. А когда скалы начали расползаться, возможности для взлёта уже не осталось. Вероятно, он ещё успел бы спастись сам, но Павел Агеев, их замечательный командир, остался на борту, чтобы передать сигнал SOS. Успел… Передал… - Ой, Пашенька… Родненький! Как же мы без тебя?… Что же теперь будет?.. – Алина лихорадочно прижала ладони к лицу, и сквозь сомкнутые пальцы заструились слёзы. - Вот это номер… Вот так влипли… - ни к кому не обращаясь, слепо уставившись куда-то перед собой, пробормотал Сергей. – Будь ты проклята, Эльгана! - В общем, так… - Тимур провёл всей пятернёй себе по лицу, словно сдирая маску отчаяния и страха. - Мы сейчас найдём ровное место и приземлимся. И будем там ждать окончания грозы, сколько бы она ни шла. После этого попробуем добраться до галактиона. Надо попытаться извлечь хоть что-то уцелевшее, хотя бы продукты. Паша вряд ли смог там выжить… - он с трудом сглотнул перекрывший горло комок. – Вечная ему слава и память, и великая наша благодарность за то, что успел послать сигнал. Возможно, кто-то услышал его, и нас спасут… Надо только продержаться. Не знаю, сколько, не знаю, как, но надо! Надо, чёрт побери! Хотя бы ради Пашки… Не может быть, чтобы его смерть стала напрасной. Не может быть… Он вдруг вновь с силой прижал ладони к лицу, и плечи его беззвучно затряслись… * * * - Командир! Я нашёл их! Честное слово, нашёл! – глаза Вадима радостно блестели. – Сигнал очень слабый, но идёт регулярно. Уже вторые сутки «А-6» находился на орбите планеты Эльгана, но обнаружить галактион, подавший сигнал бедствия, пока не удалось. Касьян всё же упорно продолжал прослушивать эфир и следить за показаниями поисковых приборов. И вот, кажется, какой-то след обнаружился. - Быстро установи координаты. Может, они ещё живы? Успеть бы… Подошла Настя. Касьян коротко кивнул ей и спросил: - Что за рельеф внизу? Можно ли совершить посадку? Настя зябко поёжилась. - Такое ощущение, что там сплошной океан с редкими островами. Приборы показывают, что внизу почти кругом вода. - Странно… Они ведь что-то делали на этой планете, значит, она была пригодна для посадки. Да и сообщении ясно звучало: «…на Эльгане», а не «над…». Да… Дела… Вадим развернулся в кресле и протянул листок с координатами. - Вот. Именно из этой точки идёт сигнал. Судя по его слабости, это может быть только контрольный маяк на малом транспортнике, так что искать следует не основной корабль, а «Стрекозу». Маяк, правда, действует автоматически, поэтому неизвестно, есть ли там кто живой. - Эх, многовато времени прошло, - потёр лоб Касьян. – Тем более, надо спешить. Посадку совершать не будем. Мы с Настей вылетим на нашем транспортнике. Он достаточно вместительный, чтобы принять на борт ещё несколько человек. - Но командир! Настя – женщина. Может быть, лучше мне? Я могу больше пользы принести! - А может быть, не будем обсуждать приказ командира? – в голосе Касьяна появилась жёсткость, но он тут же добавил более сдержанно: - Пойми, Вадим, ты – бортоператор. Корабль я могу доверить только тебе. Случись что со мной, обратно его поведёшь ты. У Насти другие обязанности. Она – биоакустик. У неё не основная, а специальная аппаратура. Не волнуйся, жди нас. Держи постоянную связь. Всё будет хорошо… Транспортник пострадавших каким-то чудом примостился на сыром уступе скалы. Вид он имел весьма плачевный: был сплошь покрыт грязью и серой, липкой плесенью. Достаточного места для приземления второго аппарата рядом не было. Касьян смог только, осторожно приблизившись, зависнуть на минимальной высоте, позволявшей воспользоваться грузоподъёмником. Оставив Настю на борту, сам спустился вниз. С трудом раскупорил герметично запертый входной люк. Всё это время Настя с тревогой следила за его действиями, стоя на приёмной площадке грузоподъёмника. Наконец, люк со скрипом поддался, и командиру удалось проникнуть внутрь. Корабль стоял слегка наклонно, и продвигаться приходилось очень осторожно. В пультовом отсеке он обнаружил двоих мужчин и девушку. Они были без сознания, но живы. Живы! И это было главным. Первой он бережно вынес девушку, переправил на грузоподъёмнике наверх, где её приняла Настя. То же он проделал со вторым членом экипажа. Когда вернулся за третьим, лежащим у пульта управления, тот вдруг открыл глаза. Увидев наклонившегося над ним незнакомого космонавта, с трудом разлепил ссохшиеся, потрескавшиеся губы и еле слышно прохрипел: - Пашка… Не зря… - Всё нормально, друг, - поспешил успокоить его Касьян.- Мы успели. Сейчас тоже будешь на борту. Подхватив его под мышки, двинулся к выходу. И вдруг что-то внизу, под днищем «Стрекозы», заскрежетало, пол под ногами дрогнул. Касьян заторопился, почти физически ощущая, как транспортник медленно, но неуклонно сползает с утёса. Он едва успел положить пострадавшего на грузоподъёмник, как тело «тарелки», не в силах удержаться на скользких камнях, с отчаянным скрежетом, будто прощальным воплем о помощи, окончательно потеряло равновесие и рухнуло в воду, увлекая вместе с собой и его, Касьяна. - Не-е-т!!! – рикошетом хлестнул по холодной, свинцово-тяжёлой воде вздёрнутый на дыбу боли женский крик… * * * Вадим, сидя на корточках перед креслом Насти, с жалостью и состраданием смотрел в её застывшее, без кровинки, лицо. - Ты не виновата. Ты сделала всё, что могла, и даже больше. Касьян погиб, и тут уже ничего не поделаешь. Не вернуть его, Настя! Но вспомни: вы же спасли троих наших товарищей. Они нуждаются в твоей помощи. Именно твоей. Без тебя они просто не доберутся домой. Нет у них при себе данных сканирования. Это всё теперь должна сделать ты, на нашей аппаратуре. Помнишь, Касьян сказал: «У каждого свои обязанности». Ты должна, должна их выполнить! Так велел командир. - Так велел командир… - автоматически повторила Настя. – Касьян… В её воспалённых, высущенных жгучей болью глазах впервые блеснули слёзы. - Если бы ты знал, как я его люблю, - вдруг вырвалось у неё на высокой ноте отчаяния. – Если бы ОН знал… Может, тогда не покинул бы меня?.. Я ведь не смогу без него жить… - Настенька, милая, он страшно гордился бы тобой, если бы увидел, как ты храбро бросилась за ним в воду, как вновь и вновь ныряла, пока не вытащила. - Вытащила… А что толку? Спасти-то не смогла!.. Проклятая «Стрекоза»! Мёртвого и то не хотела отдавать! - Да ты и сама чуть не утонула. Знаешь, как я переволновался! Всё время был от вас сигнал, а тут нет и нет. Вот и пришлось приказ командира нарушить. Вторым транспортником воспользоваться. - Да, если бы не ты, я бы одна не справилась. Он был таким тяжёлым. А я… Совсем сил не осталось… - с булькающими в горле всхлипами попыталась оправдаться Настя. - Не вини ты себя. Тут никто не виноват. Так уж получилось… Но мы всё равно доставим его на Землю. На время полёта положим, как всех, в капсулу, как будто он жив. А дома похороним как героя. Помни: он погиб, спасая людей, значит, это было не напрасно. Иди, Настя, к ним. Ему уже не поможешь, так помоги им... * * * Капсулы открывались одна за другой: две, три… пять створок уже готовы были выпустить своих «квартирантов». Люди приходили в себя, возвращались к жизни. Первый космонавт уже довольно уверенно стоял в центре зала, готовясь поприветствовать своих товарищей. «Порядок!» – подумал он с удовлетворением. Жизнь на борту возвращалась к нормальному режиму, но ещё никто из летевших домой не знал, что первым, кого они сейчас увидят перед собой, окажется Касьян – живой Касьян! Кто-то назовёт это чудом, а кто-то мысленно поклонится учёным, создавшим уникальную аппаратуру. Да, компьютер, конечно, - мозг искусственный, но кое-чему можно поучиться и у него. По крайней мере, аккуратности и педантичной точности в выполнении задания. Что заложено в него, то и выдаст. Вплоть до прыщика на носу…
