Везунчик. Бронзовый Кастро смотрел на бурлящий у его ног людской водоворот снисходительно, но в то же время, с долей одобрения. Машинально, на ходу, Павлик отдал памятнику салют. С салютами этими, два года назад, вышла довольно забавная история - ЦК возьми, да и сделай их необязательными. Хочешь - салютуй, не хочешь - дело твоё, и никто тебе слова плохого не скажет. Они там в ЦК хитрые, и вообще, наверное, принцип агрегации так и работает... Одним словом, сначала все, особенно молодежь, разделились на два лагеря, одни отдавали этот самый салют, а другие уперлись, мол - нет, никогда и ни за что. А потом... А потом, и как-то в одночасье, противников салюта стало меньше, потом еще меньше... без всякого давления извне, кстати. Просто - изменили точку зрения, и всё. В смысле, всё стало как раньше, но только добровольно. Из крытого павильона, Павлик протолкался через толпу к пригородным монорельсам. "Убедительная просьба не бросать на монорельс металлические предметы", гласил плакат. Вот уж, действительно - глас вопиющего в пустыне! Сверхпроводники, по ряду причин, так и не получили широкого применения в быту, железнодорожный транспорт остался как бы исключением из правил. А брошенная на рельс гайка, или, скажем, гвоздь не падают - повисают в воздухе, на радость детворе, если, конечно, бросать под правильным углом, чтобы не срикошетило. Рельс-то в форме желоба сделан. Павлик и сам в детстве так развлекался. Совершенно не думая о том, в какую сторону полетит этот самый гвоздь, когда на него, на скорости триста километров в час, налетит поезд... Проведя перед турникетом браслетом с распознавателем, молодой человек прошел на перрон, и, помахивая полу-пустой дорожной сумкой, направился туда, где, по его представлениям, должен был оказаться седьмой вагон. Путь его лежал в Свердловск, на киностудию. "Вообще-то, я должен прыгать и петь", подумал Павлик. Однако прыгать и петь не хотелось совершенно. Было... было странно. Первая работа. Первое серьезное задание, с государственным финансированием. Всё первое, и всё было бы хорошо, если бы не вчерашний разговор с Леной. "Наверное, она меня просто проверяет". Может быть и так, а может быть... А что, собственно, может быть? На дворе 2061 год. Пережитки прошлого... Да нет, быть не может. "Или она права, и я правда неадекватно воспринимаю действительность". Думать о вчерашнем разговоре Павлику не хотелось категорически, но он себя заставлял. Подсознание сопротивлялось изо всех сил, отвлекаясь то на монументального Кастро, отлитого в тридцатых годах неутомимым Церетели, то на сверхпроводящие рельсы. Собственно, никакого подвига от начинающего кинематографиста не требовалось - просто очередная серия бесконечного "Пионера Пети", сколько их уже снято? - была поручена именно ему. Набросать сценарий. Найти хорошего сценариста - из числа тех, что согласятся работать с новичком, конечно. Впрочем, у Павлика были некоторые идеи на сей счет. Организовать съемки... Короче, обеспечить полный цикл работ, и выдать на выходе готовую серию - сорок пять минут трехмерного "слабосвязанного действия". Под слабосвязанным не имелось в виду ничего плохого, а только то, что серии "Пионера Пети" использовали общих героев и идеи, но не обязаны были выстраиваться в единую "связанную" от серии в серию историю. Очень удобно, если сценаристов много, но именно из-за сценария они с Леной впервые и поссорились. Вспыхнули и погасли сигнальные огни, и Павлик поспешно сделал шаг назад, хотя и находился далеко от ограничительной линии. Тормозящий поезд создает мощные помехи, и если стоять слишком близко, запросто может вызвать сбой в распознавателе, или, скажем, в записной книжке. Поезд не заставил себя ждать - зализанный силуэт гигантской змеёй скользнул мимо, практически бесшумно, лишь порыв ветра взъерошил волосы стоящих на платформе людей. Павлик усмехнулся, заметив наклеенный на скошенном назад лобовом обтекателе кабины машиниста уловитель - полосу вязкой пластмассы, призванную перехватывать висящий над рельсом мелкий металлический мусор. На плакаты, значит, уже не надеемся. И правильно. Двери плавно скользнули в стороны, едва поезд остановился. Ни турникетов, ни контроллеров, разумеется, не было - раз ты попал на перон, значит, имеешь право здесь находиться. Павлик слышал от родителей про так называемых "зайцев", но принцип агрегации... Юноша фыркнул, представив, что кто-то сейчас может проехать, не заплатив. Со стыда помрет раньше. Хотя... В сущности, то, что сказала Лена, это ведь то же самое... - Сценарий, - сказала Лена, - хороший сценарий, написанный умным - я подчеркиваю, умным - сценаристом, должен начинаться со слов "это лето в Сочи выдалось теплым и солнечным". Не упусти свой шанс съездить на море. - Зачем мне в Сочи? - не понял Павлик. - На олимпийскую воронку смотреть? Да и не разрешат в Сочи снимать, там фон еще слишком высокий. - Это цитата, - отмахнулась Лена. - Забудь про Сочи, пусть будет Ялта. В Ялте даже лучше, там никогда не проводили никаких олимпиад. "Я, наверное, просто медленно соображаю", подумал Павлик, бредя между рядами кресел. "Я даже не сразу понял, о чем она говорит". А потом они поссорились. Нет, что значительная часть граждан предпочитает жить, не напрягаясь, Павлик знал. Как знал и то, что принцип агрегации потихоньку уменьшает их количество - трудно ведь так просто жить, когда можно жить ярко и интересно. Но Лена... "Наверное я романтик. Или идиот." Его кресло оказалось у окна, что, в общем-то, было неплохо. Соседями оказались двое, а последнее, четвертое, место так и осталось пустым. Сначала пришел высокий пожилой дядька в комбинезоне - в этом году вошли в моду деловые комбинезоны, хотя, на взгляд Павлика, это было все равно, что рабочие пиджаки и галстуки. Есть одежда для того, чтобы чинить вездеход, а есть - чтобы сидеть перед подчиненными, и путать эти два стиля, на его взгляд, было неправильно. Второй сосед прибежал, запыхавшись, буквально перед самой отправкой поезда, и был он полной противоположностью первого. Толстенький лысый коротышка (и в костюме). Плюхнувшись на свое место, он первым делом извлек из кармана платок, и тщательно вытер лысину. Вопросительно посмотрел на соседей по путешествию, мол, ну как? Затем улыбнулся, и поклонился, причем сразу стало ясно, что делает он это искрене. - Здравствуйте, уважаемые соседи! - торжественно произнес дядька, и Павлик поймал себя на том, что улыбается, попав под влияние харизмы своего попутчика. В этот момент поезд тронулся, разгоняясь до сумашедшей скорости, замелькали за окном колонны, затем кусты зеленой полосы, дома... - Давайте знакомиться, - продолжал толстяк. - Меня зовут Алексей Михайлович! - Олег Николаевич, - отозвался дядька в комбинезоне. - Павлик! - ляпнул Павлик не подумав. - То есть, ох! - Павел Сергеевич я... извините. - Нет, нет, уважаемый, - толстяк выставил вперед пухлую ладонь. - Раз уж вы сами называете себя Павликом, значит так и должно быть. - Тогда я - просто Алексей. Никто не против? - Я только за, - улыбнулся Павлик. Олег Николаевич просто кивнул. Затем прищурился, и покачал головой. - А ведь я вас знаю... Алексей. - Произнес он. - Это ведь ваше... э... изделие полетит на Марс в следующем году. - В феврале, - кивнул толстяк. - Только не полетит. В том то и дело, уважаемый Олег, что, если у нас получится, то больше на Марс никто не полетит. - Вы из Аргуса! - догадался Павлик. - Звездолет локального прокола! - Вот только не надо забегать вперед! - погрозил ему пальцем его собеседник. - Не уподобляйтесь нашей доблестной прессе. Не звездолет, и еще долго не звездолет. Это я вам официально заявляю. - Всё равно, здорово! - сказал Павлик. - Это да, - согласился толстяк. - Это мы молодцы. Хотя, конечно, нам ещё и повезло. Безумно, сказочно повезло, и не один раз. - Простите, - перебил его Олег, - а при чем, собственно, тут везенье? Я знаком с проектом, пусть не так хорошо, как вы, но за материалами слежу внимательно. - Мы все следим, - кивнул Павлик. - Вся страна. - И не заметили везенья? - уточнил толстяк. - Ну... хорошо. Как открыли эффект прокола? - Уронили ниобиевую гайку на плутониевое ядро, когда демонтировали старые ракеты, - сказал Олег. - Да, согласен, элемент удачи имел место, но... - ЭЛЕМЕНТ?! - толстяк аж подпрыгнул. - Знакомы ли вы с таким понятием, как адское ядро? - Э... - Олег посмотрел на Павлика, и, поняв, что помощи от молодого человека не дождется, пожал плечами. - Нет. - Американцы, когда делали свои бомбы, в самом начале всей этой эпопеи с гонкой вооружений, потеряли двоих - одного за другим, понимаете! - в двух независимых инцидентах, которые произошли с одним и тем же плутониевым ядром. Потому его и назвали - адским. Оба раза на ядро что-то роняли, и оно начинало выделять нейтроны. - То есть, Славич, вместо того, чтобы открыть эффект прокола, мог погибнуть?! - ужаснулся Павлик. - Должен был погибнуть, - возразил Алексей. - Не "мог", а должен. И до сих пор никто не знает, почему не погиб. Это раз. Вторая удача - что прокол-таки произошел. Вероятность этого события, при имевших место условиях составляла менее трех процентов. - Ничего себе! - И третья удача - что на прокол обратили внимание, - закончил толстяк. - Подумаешь, гайка куда-то пропала! Вот вы - сколько раз вы роняли гайки, и не находили их потом? А? То-то! - Действительно, везенье, - согласился Олег. - Но потом-то был труд, было кропотливое исследование и... - И нам еще не раз везло, поверьте. - Это мистика, - возразил Павлик. - А мистику научный материализм отвергает. - В целом - отвергает, - кивнул Алексей. - Но в частности, мы, люди, весьма везучий биологический вид. Олег покачал головой, похоже, он был решительно не согласен со своим собеседником. - Дайте определение везучести, - потребовал он. - А зачем? - пожал плечами толстяк. Вытащил из кармашка в подлокотнике кресла бутылку с водой, отпил и вытер губы всё тем же платком. - Давайте я вам лучше вопрос задам. - А давайте, - усмехнулся Олег. "Сижу как дурак", самокритично подумал Павлик. Впрочем, ему было интересно. - Вопрос очень простой, - сказал Алексей, отдуваясь. Изучил внимательно свой носовой платок, и бросил его в мусоросборник. Вытащил из кармана другой, такой же, и вытер лысину, на которой уже успела проступить испарина - видимо, от выпитой воды. - Что является главным движущим фактором эволюции? - Эк вы круто... - Олег нахмурился. - Так, эволюция... а мы говорили об удаче... Вы явно хотите связать одно с другим. Но - нет, не соглашусь. - И тем не менее. - Я прекрасно знаком с математической моделью эволюции, - возразил Олег, слегка сердито. - Я писал алгоритмы на основе этих моделей. Удача, если дать ее конкретному индивиду, поможет выжить его потомкам. - Вот именно. - Его, добавлю, и кого-то ещё, с кем он... э... скрестится. Впрочем, неважно. Эти потомки вытеснят всех прочих, удача у них будет одинакова, а значит, в отборе она перестанет играть роль. Всё. Это будет лишь кратковременный эффект, и кстати, вредный для вида в целом. - Почему - вредный? - удивился Павлик. - А вы представьте, что удача досталась безногому, безрукому тупице. И его дети потеснят по-настоящему талантливых, и их, талантливых, признаки будут утеряны. - Вы не о том, - пожал плечами толстяк. - Хотя, наверное, я сам виноват. Забудьте о биологической эволюции. Подумайте о социальном прогрессе. - Агрегация, как фактор везенья... - Олег усмехнулся. - Ну да, в каком-то смысле. Хотя, конечно, детей жалко. - Детей? - удивился толстяк. - Жалко? - Детей заставляют зубрить последовательность социалистической агрегации, - ответил его собеседник. - Помните? В самый разгар экономического кризиса, Куба объявляет, что будет восстанавливать СССР, к ней присоединяется Беларусь, потом штат Нью-Джерси, Казахстан, Израиль, Сомали... и понеслась. И всё это надо запомнить, и выдать на экзамене. Я и говорю - бедные дети. - Счастливые дети, - возразил Павлик. - Нам повезло. - Да! - воскликнул толстяк. - Наконец-то вы поняли! - Я имел в виду... ну да. Повезло. Гм... Олег серьезно кивнул. - Убедили, - произнес он. - Хотя... Впрочем, ладно. Не буду спорить. - Вы не поверите, - сказал Алексей, - но в старину, еще до Кризиса, была такая поговорка - дурной пример заразителен. - Предки ошибались, - пожал плечами Павлик. - Заразительным может быть только хороший пример. И кстати... спасибо вам. Вы мне здорово помогли. - Помог? - толстяк поднял брови. - Ну ладно. Пожалуйста. А как, собственно, помог? - Просто - помогли, - улыбнулся Павлик. - Разобраться помогли, и вообще. Мне... мне повезло, что я вас встретил. *** "Эта осень на Большом Сырте выдалась холодной, давление подскочило аж до ста миллиметров ртутного столба, а скорость ветра достигала трехсот километров в час, и похоже, это было только начало..." - Ты - идиот, - сказала Лена. - Клинический. Я-то думала, такие как ты вымерли в ходе эволюции. - Не, - весело возразил Павлик. - Не вымерли. И не вымрем. Удача на нашей стороне. ... Кстати, имей в виду - ты тоже едешь. Я уже договорился. - Я? - растерянно переспросила девушка. - Что мне делать на Марсе? "Принцип агрегации", подумал Павлик. Вслух же он сказал: - Тебе там понравится. Просто поверь.
