Космос в сердце Эпиграф: "Там, за внешними пределами упорядоченной вселенной демон-султан Азатоц жадно вгрызается в хаос..." Г.Ф. Лавкрафт, "Зов Кадафа Неведомого" * В компании такого количества конченых подонков мне до сего момента бывать еще не приходилось. К креслам вокруг меня были прикованы 66 отъявленных головорезов и насильников. - А мне все равно, где подыхать – на Земле, на Луне или в другой вселенной! – проорал вдруг здоровенный детина, прикованный к креслу недалеко от меня. Лысый охранник без лишних разговоров всадил в него разряд дубинки-электрошокера. Пока здоровяк тер обожженную ударом тока кожу и пытался пригладить вставшие дыбом волосы, охранник сквозь зубы процедил, обводя тюремный отсек дубинкой: - Во время взлета всем молчать! Кто окажется достаточно туп, чтобы открыть рот, получит заряд в два раза сильнее! Заключенные застыли на своих местах, а лысый осклабился, обводя нас презрительным взглядом. Я тоже оглядел отсек – благо, он весь был прямо передо мной. Скользя взглядом по лицам заключенных, я вспоминал фотографии из их личных (уголовных) дел. Дело в том, что перед полетом тюремные психологи решили, что все участники этого безумного проекта должны подробно познакомиться с историями друг друга. Посчитали, что это позволит нам начать создание своего социума с чистого листа, на основе полной открытости и прозрачности. Мой взгляд уперся все в того же поджаренного на электрогриле детину. Он был настолько огромен, что кресло под ним, казалось, вот-вот развалится. Память выдала всю информацию о зеке. Кличка – Леший. Убийства, грабежи, насилие. В принципе, ничего особенного в нынешней компании. Если бы не те три туристки в лесу, которых потом частями собирали по полянам и оврагам. Кстати, нашли не все части – детина распробовал человечину. Тогда-то следователи и нарекли его Лешим и сделали участником этого проекта. Рядом с Лешим сидел непримечательный мужичонка с залысинами. Маньяк–убийца и истязатель. Кличка – Химик. Ее он получил после того, как полиция нашла в подвале его дома десяток емкостей с различными реагентами. Естественно, емкости не пустовали. Благодаря этому в проект он тоже прошел вне конкурса. Также недалеко от меня сидел Чебурашка. Кличка эта к нему приклеилась с ранних лет – так его обзывали дети во дворе. И когда он вырос, то начал «мстить» всем малолеткам, до кого дотягивались руки, пока его не арестовали и не закрыли здесь, на звездолете, уносящем самых чудовищных выродков рода человеческого подальше от Земли, в параллельную. Продолжить знакомство с пассажирами корабля? Или не стоит? Думаете, никого хуже уже названных и быть не может? Ошибаетесь. Может. Я, например. Заметив на себе чей-то взгляд, я повергнул голову. Леший. Он тут же поспешно отвел глаза. Этот 150-килограммовый мясник меня боялся! И не удивительно – он тоже читал мое личное дело. Как и любой на этом корабле. А значит, меня боялись все. Вряд ли кто-то из них до сего дня бывал в компании такого подонка, как я. На табло загорелся обратный отчет. Охранник сел в свое кресло, и очень скоро корабль задрожал, а потом вздрогнул и поплыл вверх. На пассажиров звездолета навалились перегрузки. Мы покидали стартовую площадку космодрома, чтобы навсегда улететь с Земли и сдохнуть в другой вселенной. * Мне не было жаль покидать родную планету. С Лешим я был абсолютно согласен – нет разницы, где ты проживешь свою жизнь и где ты ее закончишь. Россия, Китай, Америка, Швейцария – всё одно. Везде одно и то же по своей сути. Везде бессмысленность, одиночество и неотвратимость конца. Особенно – неотвратимость конца. Одного конца для всех. В этом я был уверен. И даже больше – я мог гарантировать это. При взлете я задремал, и в себя пришел, только когда корабль уже вышел из зоны притяжения земли и двигался своим курсом на крейсерской скорости. Открыв глаза, я уперся взглядом в лица стоящих передо мной охранников. Их было уже двое – к лысому присоединился еще один – такой же лысый. Их одинаковые лица смотрели на меня с одинаковым выражением. Отвращение, ненависть и… Нет, не страх. Эти цепные псы не боялись никого – они привыкли быть сверху. Скорее, к отвращению и ненависти подмешивалась нотка недоумения. Недоумевать они могли о многом. Например, о том, почему меня не казнили на Земле, как того требовали все разумные люди? И еще они могли недоумевать, почему они сами до сих пор не прикончили меня тут, в открытом космосе, где сделать это они могли так, что ни один контролирующий орган не догадался бы о случившемся. Десяток ученых и членов экипажа, находящийся на борту, вряд ли смог бы им помешать. Но видимо, проинструктировали охранников настолько жестко, что лишать меня жизни (по крайней мере, сейчас) они не собирались. Это я читал в их глазах. Увидев, что я проснулся и смотрю на них, лысые отвели глаза. Не так, как Леший и другие зеки (в молчаливой панике), а скорее, рефлекторно. - Слушаем сюда! – обратился ко всем нам лысый. – Согласно плану полета, после старта с Земли охрана покидает тюремный отсек корабля. Вы начинаете строить свое сообщество самостоятельно с первого дня полета, мы лишь наблюдаем. Вы это прекрасно знаете без меня, вам это много раз говорили во время подготовки к полету. Короче, с этого момента вы предоставлены сами себе. Месяц мы будем добираться до точки, откуда совершим прыжок в параллельную вселенную. Там еще месяц лету – и мы вас высадим на планету, которую вам предстоит колонизовать. Примерно как уголовникам, тысячи лет назад заселявшим Австралию. Так задумали, черт их дери, ученые, руководящие нашим проектом, - охранник ухмыльнулся. - Что касается меня, то я считаю все это мертворожденной идеей. Я уверен, что через неделю, максимум две, вы здесь поубиваете друг друга нахрен, и ни в какую параллельную вселенную нам прыгать не придется. Мы повернем корабль, и я вернусь домой, к своему пиву, пока оно еще не успело прокиснуть. Но если вы меня вдруг удивите и решите начать жить как люди, а не как дикие звери – что ж, у вас будут для этого все возможности. Ежедневно вы будет получать пищу, воду и при необходимости – медицинскую помощь. Хотя среди вас самих есть медики, - Лысый снова осклабился. – Да, Хирург? Ты ведь умеешь делать операции? - Умею, но предпочитаю заниматься уже скончавшимися индивидами, - хмуро ответил один из зеков. Я вспомнил его личное дело – каннибал-некрофил. - Ну, так вот, - продолжил охранник. – Вмешиваться в ваши междусобойчики мы не будем, что бы вы тут ни творили друг с другом. Мы наведем порядок только в случае попытки нарушить любое из двух правил. Первое – не предпринимать ничего, что могло бы угрожать безопасности корабля. Второе – его не трогать. – При этих словах лысый указал дубинкой на меня. - Вам запрещается общаться с ним любым образом, и вступать в какой бы то ни было контакт, даже просто притрагиваться к нему. Он у нас надежным образом изолирован, питание он получает внутривенно, так что приближаться к нему нет нужды ни у вас, ни у нас. И так будет до того момента, пока мы не окажемся в параллельной вселенной. Там все ограничения будут сняты, мы его освободим. И тогда уж решите сами: захотите – будете с ним общаться, не захотите… - охранник хлопнул дубинкой по спинке моего кресла. – Я и сам хотел бы с ним остаться с глазу на глаз, но придется потерпеть месяц. Все понятно? Будете вести себя, как запланировано, приживетесь на новой планете – и следующим рейсом мы привезем вам на подселение лучших девочек из женской тюрьмы. Отбор уже идет. Там такие экземпляры – пальчики оближете! Оба охранника захохотали и вышли из отсека. Через минуту автоматически отключилась блокировка всех кресел (кроме моего, конечно). Зеки оживились, покинув свои места, и принялись разминать затекшие конечности. А я продолжал сидеть. На меня и раньше все старались не обращать внимания, а после внушения лысого и тем более делали вид, что я – невидимка. Меня это вполне устраивало. * Мое кресло стояло у дальней от жилой зоны стены. «Упакован» я был совсем не так, как все остальные, а намного надежнее. Помимо стандартной блокировки в кресле ниже пояса, у меня и руки были прикованы к подлокотникам. Также на моем лице была маска, закрывающая его полностью и не позволяющая говорить. Причем (об этом на корабле знали только ученые) маска также перекрывала мне возможность дышать. Это было ее главным предназначением. Как же я дышал, спросите вы? А я и не дышал вовсе. Как раз напротив меня располагались каюты, в которых предстояло жить зекам во время полета. Все были передо мной как на ладони. И свой неограниченный досуг я посвящал тому, что наблюдал за происходящим. Зарождение нового мирка «колонистов» с уголовным прошлым вызывало у меня улыбку, которую никто не видел за моей маской. В первые дни внешне все выглядело так, словно они и вправду решили начать жизнь заново. Видимо, работа с психологами на первой стадии проекта играла свою роль. Никто не затевал ссор, время протекало среди бытовых мелочей и нехитрых развлечений – карточные игры, просмотр DVD, занятия спортом. Каждый день в отсек забрасывалась еда и вода, как и обещал лысый охранник, и поводов для беспокойства не было. Видимо, на это спокойствие работало еще и то, что все понимали – они под наблюдением охраны. И в случае чего, кто даст гарантию, что охранники все же не вмешаются, если возникнет заваруха? Получить разряд тока или чего похуже никому не хотелось. И еще – в какой-то момент я понял, что мое молчаливое присутствие тоже играет определенную стабилизирующую ролью. Не сомневаюсь, что психологи просчитали и это. Я сидел круглыми сутками на виду у всех, слово бы воплощая собой нижнюю точку отчета. Оказываться со мной на одной ступени не хотел никто. Образно говоря, если охранники в нашем мирке символизировали собой высшую силу, эдаких богов, которые могли в любой момент покарать грешника, то я был сатаной, низвергнутым люцифером, символом тщеты попыток нарушить общие правила, установленные богами. Но тюремная идиллия длилась недолго. Поскольку я следил за всем в отсеке круглые сутки, то замечал то, чего не улавливали мониторы охраны. Я видел, как потихоньку зарождаются союзы, а также как возникают мелкие (пока еще) конфликты. В один из дней, когда зеки уже освоились в новых условиях, завязались сразу две драки. В первом случае горячие головы поспорили, что смотреть на общем DVD, во втором за карточным столом обнаружили шулера. Драки быстро затихли, и казалось бы, страсти улеглись. Но утром следующего дня обнаружились два трупа: шулера и одного из участников ссоры по поводу DVD нашли мертвыми. Их обоих зарезали во сне. Над нашим мирком сгустились тучи. Не зная, что делать с телами погибших, зеки положили трупы у входной двери. Но их никто не забрал. Просто вместе с едой и питьем в отсек закинули два мешка для трупов. А потом голос лысого охранника объявил в коммутатор: - Поздравляю, идиоты. Видимо, вы решили меня не разочаровывать, и начали сокращать свою ублюдочную банду. Мне на это плевать. Только знайте – все трупы будут находиться в вашем отсеке в течение всего полета. Советую засунуть их в мешки, они герметичные. Хотя, я знаю, многим из вас нравится вонь. Так что делайте, как считаете нужным. И все, другой реакции не было. Трупы запихали в мешки, да так и оставили возле дверей отсека. Пару дней было спокойно, пока наш уголовный мирок переваривал новый опыт. Опыт вседозволенности. Видимо, зеки именно так расценили свое нынешнее положение. И началось… Ссоры вспыхивали постоянно по самым разным поводам. Они перерастали в драки, но при свете никто не решался на убийства. Зато каждое утро начиналось с того, что из нескольких кают выволакивали тела. Их могло быть и пять, и десять за ночь. Лысый охранник уже не подавал голоса и происходящее никак не комментировал. Только регулярно забрасывал мешки для трупов в наш отсек. Гора тел у входной двери росла. В итоге, через две недели настал вечер, когда в живых остались трое – Леший, Химик и Хирург. Я понял, что развязка близка… Следующим утром я открыл глаза и увидел, что передо мной стоят Леший и Химик. А за спинами у них на полу лежит Хирург. Мертвый. - Это сделал ты! – заревел вдруг амбал и двинул мне ногой в грудь. Такого вывода я не ожидал, учитывая мое положение. Видимо, сомневался и Химик. - Стой, Леший, ты уверен, что это он? Я все еще сомневаюсь. Смотри, замки закрыты, он прикован. Как он мог это сделать? Может, это все-таки кто-то другой? - Кто, например? – ответил Леший. - Мы с тобой всю ночь просидели вместе в одной каюте. Ни ты, ни я не выходили. А Хирург тем не менее мертв. Кто его убил, если не мы и не он? – Леший снова приложился ногой к моей груди. - А может, это охрана? – прищурился Химик и покосился на камеру наблюдения. – Эти псы никогда не скрывали, что у них на нас руки чешутся. Да и прыгать в другую вселенную они не очень-то хотят. Так что – вполне возможно, что это они. Потихоньку нас дорежут – и домой. - Нет, я чую, что виноват этот гад, - ответил Леший, глядя мне прямо в глаза. Страха в его взгляде уже не было. Там было только отчаяние. Он прекрасно понимал, что кто бы ни прореживал ряды зеков, ближайшей ночью он придет за последними выжившими – за ним и за Химиком. - И что нам делать? – развел руками Химик. - Убить его? Но ты помнишь второе правило – не трогать тварь в этой вселенной. Иначе будем иметь дело с охраной. До прыжка еще две недели, и видимо, мы их не проживем. - На охрану и их правила плевать – нам следующую ночь не протянуть, - ответил Леший. - Да и зайти они в отсек все равно не смогут – глянь, трупами вход завален намертво…. А я до последнего думал, что это Хирург всех режет, скотина! А что теперь делать, я тоже не знаю… - А давай у него самого спросим, он это или нет? – вдруг предложил Химик, сверля меня глазами. – А не захочет отвечать – выбьем из него все, что он скрывает. - Давай! – ответил Леший и дернул за мою маску с такой силой, что чуть не оторвал мне голову. Голова, к счастью, осталась на месте, а маска лопнула. Я с наслаждением сделал глубокий вдох. - Да, это я всех убил, - произнес я честно. * За десять минут до этого признания два лысых охранника смотрели в монитор на тюремный отсек. Гора трупов у дверей была такой, что даже в случае необходимости пробиться внутрь было бы затруднительно. Но охранников это не заботило. Вмешиваться в происходящее они уже не собирались. Благодаря монитору было видно, что последние из оставшихся в живых зеков, Леший и Химик, вытащили труп Хирурга из его каюты. Подтащив в центр зала, они бросили его и затеяли какой-то спор. - Звери – вот они кто, - сказал один из охранников. – А ученые наши – идиоты. Все их теории – дерьмо. Я сразу говорил, что больше двух недель в одном загоне эти крысы не проживут. Сожрут друг друга. Ставлю на то, что завтра утром Химик замочит Лешего. Он хоть и меньше него в два раза, но та еще хитрая сволочь. - Ты забываешь про третьего, - ответил второй охранник, имея в виду человека в кресле у стены. - Его они, видимо, убьют сейчас, - сказал первый, глядя, как Леший и Химик закончили спор и направились в ту сторону. - И что мы будем делать? Вмешаемся? Второе правило, помнишь? Но первый охранник вместо этого вынул нож и перерезал провод, питающий систему наблюдения. - В отчете будут данные о неполадке как раз в то время, когда наш приятель, так тщательно охраняемый идиотами-учеными, наконец-то сдохнет, - подмигнул он напарнику. - Идет, - ответил тот. – Он вообще заслуживал умереть первым. - Все они ублюдки, и все заслуживали смерти. На черта вообще была вся эта затея? Ученые наши – тоже ублюдочные, неужели они думали, что у этого сброда получится основать новый мир? - Могло бы получиться, конечно. Но он был бы таким же ублюдочным, как старый, - захохотал другой. - Так к чему он нужен?! - А что будем делать завтра, если в живых останется только один из всей этой банды? - Он погибнет в результате несчастного случая, а мы спокойно развернем корабль и отправимся домой. Ты – за? - Я - за, - и охранники хлопнули по рукам. - Кстати, у меня в какой-то момент сложилось мнение, что весь этот провалившийся проект был затеян только с одной целью – сплавить главного ублюдка из нашей вселенной. Уж слишком сильно научная братия тряслась по его поводу. - Возможно, что так оно и было. Но теперь уже все равно. Леший и Химик позаботятся о том, чтобы о нем больше никто никогда не вспоминал. - Ублюдочный мир. * - Да, это я всех убил, - произнес я после того, как Леший сорвал с меня маску, и я смог вздохнуть полной грудью. Охранники к тому времени уже вырубили систему наблюдения, чтобы не стать свидетелями нарушения второго правила, и ничего не видели. - И как ты это сделал? Ты же прикован?! – заорал Леший. - Меня по ночам Хирург выпускал, он где-то украл ключ от замка, - огласил я заранее подготовленную ложь. – А вчера мы с ним кое-что не поделили, и мне пришлось его убить. Потом я вернулся на место, чтобы вы ни о чем не догадались. Но вы догадались… - Где ключ? – протянул руку ко мне Хирург. - Не так быстро, - ответил я. – Давайте-ка сначала поговорим. Видя, что я надежно блокирован в кресле, уголовники не спешили меня убивать. Они действительно решили получить ответы на свои вопросы. - Хорошо. Поговорим. Расскажи-ка, зачем ты это делал? – спросил Химик. – Мы ведь тут все в одной лодке были. Новая вселенная, новая планета, новая жизнь. Тебе же это тоже объясняли! Для чего ты всех перерезал? - Мне объясняли суть нашего путешествия немного иначе, чем вам, - ответил я. – Вы этого не должны были знать, но раз уж так случилось, расскажу. - Что расскажешь? - Расскажу правду о проекте. - Колись, - помахал у меня перед носом огромным столовым ножом Леший. Я начал: - Ученые не идиоты, и всю вашу шайку уголовников в качестве колонизаторов они всерьез не рассматривали. Пример Австралии – просто пыль в глаза. Но цель этого проекта изначально была другой – вывезти меня за пределы нашей вселенной. - А мы тут причем? – завопил Леший. - А вы были необходимым мне запасом жертв. Только убить всех вас я должен был уже после прыжка, а не до. В другой вселенной. Но это уже не согласовывалось с моими планами. Вот и все. Я нашел способ освободиться и незаметно всех резал. - Для чего? Мы все знаем, что на Земле ты убил 600 человек. Неужели тебе мало? Ты просто больной маньяк, что ли? – презрительно скривился Химик. - Во-первых, да, 600 человек мне было мало. Во-вторых, нет, я не больной маньяк. Суть в том, что мои действия - это не убийства. - Не убийства? Вот и сказал бы это судье! А что же это было, если не убийства? – Леший вертел в руке нож, и ему явно хотелось поскорее пустить его в дело. - Это были не убийства. Это была философия. - Какая еще философия? 600 трупов? Философия чего? - Философия ненависти. Трупов, кстати, вместе с этой горой уже не 600, а 664. - И кого же ты ненавидишь? - Людей, конечно. - Почему? - Посмотри вокруг, посмотри на эту гору трупов у двери, посмотри на себя в зеркало. Нужны еще причины? - Ладно, здесь ты убивал уголовников. Но на земле-то ты резал всех без разбора. Обычных людей резал! - Обычные люди, думаешь, лучше нас? Да, мы все убивали обычных людей. Но они-то, эти обычные люди, творили и творят еще более ужасную вещь. Они убивают космос. - Ты это о чем? – наморщил лоб Леший. - О своих ощущениях от жизни среди обычных людей. В какой-то момент я вдруг почувствовал, что мне душно, что мне нечем дышать. - Ты астматик что ли? - Можно сказать и так. Но только в отличие от астматика, мне не хватало не воздуха, а пустоты. Мне не хватало космоса. Я вдруг почувствовал, что космоса становится все меньше. И меня это напугало. И я увидел причину этого – пустоту вокруг меня поглощали люди. Самые обычные люди. Там, где еще вчера было пусто, появлялся человек. Он начинал вдыхать, пить, есть пустоту. И ее становилось меньше. Космоса становилось все меньше. Мне было тесно, душно. Мне не хватало свободы, которая и есть – пустота, космос. - Люди вдыхают космос? – Леший растеряно посмотрел на Химика. – Разве такое может быть? – Химик лишь пожал плечами. - Так может быть, и так было. Что меня еще пугало, что чувствую и вижу происходящее только я. Остальные люди, обычные люди, словно бы и не замечали ничего. - Бред! – зло заявил Леший. - Это не бред. И ты сам можешь это понять, даже если не чувствуешь. Что такое космос? Это пустота. Но кто доказал, что пустота безгранична и неиссякаема? Никто! Пустота может закончиться так же, как и все остальное – как вода, как воздух, как свет. Вот скажи мне, Леший, что ты будешь делать, когда закончится пустота? - А что тут такого? - А то: тебе нужна пустота, чтобы стоять, чтобы сидеть, чтобы ходить. Ты же не сможешь жить, если вокруг тебя не будет свободного места. - Я столько времени провел в камере, что отсутствием свободного места меня не испугаешь! – ухмыльнулся Леший. - Когда кончится пустота, это будет хуже, чем камера. Это будет как тесный гроб. Причем, гроб, наполненный песком. Со всех сторон тебя будет сжимать что-то. Что-то, не являющееся пустотой. Ты не сможешь даже сделать вздох, потому что в твоих легких не будет пустоты, которую сможет заполнить воздух. В твоих легких будет песок. - Дьявол тебя возьми, это правда, что ли? Что скажешь, Химик? – Леший не на шутку растерялся. - Пусть говорит дальше, - ответил тот. Я продолжил. - Все это правда, хотя мне самому тяжело было принять ее. Доказательства уменьшения космоса я видел вокруг. Этими доказательствами были те самые обычные люди, вдыхающие космос. Я видел, как они пожирают пустоту, они копят ее внутри себя. Чем более жадно они поглощали космос, тем более пустыми они становились. Вы сами видели таких людей. Бросаешь внутрь них слово, бросаешь эмоции – и они пропадают бесследно в их внутренней пустоте. В пустоте, украденной у нас всех, украденной у общего космоса. Посылаешь им улыбку, отдаешь тепло – все исчезает бесследно. - А-ха-ха, я встречал таких людей! - захохотал Леший. – А ты, Химик? - И я, - тихо ответил тот. - Вот, видите. Но вы не придавали этому значения. А я придавал. И почувствовал, что скоро не смогу дышать, если не начну делать что-то, чтобы освободить космос, вернуть ему его изначальную силу пустоты. И я понял, что должен делать. - Как ты это понял? - Однажды мне подарили нож… - начал я. - Эй, ножи не дарят! – прервал меня Леший. - И тем не менее, мне подарили. Это был хороший нож. Острый, тонкий. Едва я взял его в руку, я понял, что нужно делать. Я понял, что я избранный, предназначенный для того, чтобы освободить космос. И с тех пор, едва я видел человека, наполнившего себя пустотой сверх меры, я выпускал эту пустоту наружу. - Всегда одинаковый способ убийства - один точный сильный удар в сердце. Так сказано в твоем личном деле, - подал голос Химик. - Так все и было, - подтвердил я. – Внутри людей пустота хранится в сердце. Я прокладывал к ней самый короткий путь и выпускал наружу. - И что, в мире стало легче дышать благодаря тебе? Что-то я этого не заметил, – сказал Химик. - К сожалению, все оказалось сложнее, - согласился я. – Дело в том, что выпущенная мной пустота не возвращалась в космос. Она входила в меня, стоило мне сделать вдох после очередного акта философии ненависти. Так пустота стала копиться внутри меня. - Решил захапать весь космос себе? - ухмыльнулся Леший. - Нет, не так. Я просто начал копить пустоту в себе до определенного момента. Я знал, что настанет момент, когда я верну космосу всю его силу. Но сначала я должен был накопить в себе пустоту 666 человек. - Как ты это узнал? – нахмурился Химик. - Просто узнал, - пожал я плечами. – Ведь я - избранный. Я понял, что когда пустота 666 человек окажется внутри меня, она превратиться в сгусток такой силы, от которого уже ни один обычный человек не сможет ничего откусить. Этот сгусток разорвет меня самого и хлынет в открытый космос, возвращая ему его изначальную силу пустоты. Ту, что была ему присуща до появления людей с их жадными сердцами. - Тебя разорвет? Хочешь сдохнуть? – спросил Химик. - Именно так. Хочу. Уже очень долгое время я храню в себе слишком много пустоты. Это нелегко, но я несу свой крест, и я знаю, что моя Голгофа уже близко, - ответил я и кивнул в сторону горы из трупов. - Подожди-ка, - сказал Химик. – Ты говорил, что ученые весь этот проект задумали, чтобы сбыть тебя из нашей вселенной. Почему? Они что, тоже верили во всю эту чушь? - Сначала они мне не верили. Так же, как и вы. Но я их убедил. Что ты скажешь на тот факт, что я могу жить, не дыша? Вообще не вдыхая? Внутри меня столько пустоты, что я дышу благодаря ей. Когда ученые увидели это, да и еще многое из того, что я могу, у них не осталось сомнений. - Так зачем они запихали тебя вместе с нами на это корабль и отправили черте куда? – спросил Леший. - Они испугались того, что я им рассказал. И вам я сейчас расскажу это же самое. Дело в том, что когда пустота выйдет из меня и космос вернет себе изначальную свободу, в нашей вселенной погибнет все. Пустота не сможет существовать там, где есть материя. Материя – это то, что ослабляет космос. Поэтому исчезнет все - планеты, звезды, Млечный путь. Вся материя нашей вселенной превратится в одну-единственную пылинку, которая будет бесконечно падать в бездне космоса. - Как это погибнет все? И мы тоже?! - завопил Леший, схватив меня за грудки и приставив нож к горлу. – Не знаю, почему эти ученые ублюдки не покончили с тобой, пока ты не собрал свои 666 трупов, но я сейчас это исправлю! Я не дрогнул. - А я тебе расскажу, почему ученые со мной не покончили, - сказал я спокойно. – Они ведь как дети – такие же любопытные. Им захотелось увидеть и исследовать процесс сжатия вселенной – так они на своем заумном языке назвали возвращение космосу силы изначальной пустоты. Тем более, они надеялись, что после этого будет Большой Взрыв, и они увидят рождение вселенной. Естественно, гибели нашей вселенной они не хотели, вот и нашли выход – отправить звездолет в параллельную вселенную. Предполагалось поместить там зонды, которые передавали бы информацию оттуда на Землю до самого момента своего уничтожения. Вас, недостающие мне 66 жертв, отправили вместе со мной. И приказали охране позаботиться, чтобы я не поубивал вас до перехода в другую вселенную. Вот только охрана не справилась с задачей. Но они не виноваты. Они ведь не знали, что я могу поглощать электричество своей внутренней пустотой. И при этом, конечно, система блокировки кресла отключается. Именно так я освобождался по ночам. И Хирург тут ни при чем! Сказав это, я мгновенно проделал трюк – отключил ток, освободившись. Леший не успел ничего сообразить, как я уже проткнул ему сердце его же ножом. Потом сделал глубокий вдох, втянув в себя вышедшую из него пустоту. Химик попытался напасть на меня, но разве можно победить человека с моим опытом философии ненависти? Мой нож освободил частицу космоса и из его сердца. Еще один глубокий вдох, 666-ой. Дело было сделано. * Бросив нож, я закрыл глаза, прислушиваясь к рокоту космоса внутри моего сердца. Я чувствовал - пустота разрывает меня изнутри, не оставляя на поверхности ничего. Я понимал - через мгновение волна пустоты пройдет через всю Вселенную, вернув космосу его изначальную силу. Я знал - от нашего мира останется лишь пылинка. Я верил – из этой частицы материи рано или поздно родится новый мир. Я предвидел – новый мир будет лучше прежнего.
