Хищники

Полная версия рассказа с литпоединка "Кирзовая перчатка". Должен признать, что в определённом смысле это до сих пор демо-версия, правки ещё будут очень значительнее. Но тем благодарнее буду, если найдутся осилившие и откомментившие.))

Хищники

Я качусь через джунгли волной, быстрым тёмным прибоем. Проникаю в щели и зазоры, просачиваюсь всюду. Мои ласковые объятия охватывают стволы деревьев и плети лиан, мгновение нежности, - и они остаются позади непотревоженными. Я – ветер, тишайший шёпот, летящий под густой листвой, неслышимый, неощутимый. Дикие звери застывают в испуге, вслушиваясь в тишину, - но я уже далеко, наблюдаю с усмешкой, как возмущённо топорщит вибриссы тигр, вращает ушами-локаторами крохотная мышь. Та замерла, будто под гипнозом, но удав уже пользуется моментом, подтягивает метры мускулистого тела к цели, готовый к броску…
Я похоже на удава. Я холодно и расчётливо хитро. Но я сильнее, ибо я – повсюду. Быстро, как гепард, ловко, как пума, неутомимо, как муравей. Целый мириад муравьёв.
И я у цели. Её вожделенная близость уже нетерпеливо дрожит в каждой моей жилке, дурманящий аромат тревожит ноздри, и отблеск на грани видимости уже падает на мою идеальную сетчатку…

Джонас Спенсер тряхнул головой, цепкие чары транса выпустили сознание. Мир прояснился, но Джонасу показалось, что это он вынырнул из мутной глубины. Ладони судорожно стиснули округлый чёрный шлем, стащили рывком. Спенсер вдохнул глубоко, со всхлипом, лицо запрокинулось к ночному небу. Звёздный свет серебристой водицей стекает по листьям, скользит по стволам, но после мрака помешательства тропическая ночь кажется ярчайшим из дней.
Впереди лежит округлая поляна, ветерок шевелит сочную траву, стебли разбрасывают серебряные отблески. Темнота по краям поляны дрогнула, что-то шевельнулось в переплетении ветвей. Взгляд Джонаса заметался между узловатыми стволами, веки полусомкнулись в напряжённом прищуре. Наконец из царства теней выступили шесть фигур. Движения плавные, визитёры призраками скользят сквозь воздух. Одежды черны, как космос, броня и округлые шлемы пьют свет звёзд и съедают каждый отблеск. Призраки ступили на границу мрака, по чёрным доспехам пробежала волна, и вот уже силуэты полупрозрачны, сквозь них различима дальняя сторона поляны. «Как и через меня», - мелькнула мысль, едва Джонас бросил взгляд на собственный боевой костюм.
Пришедшие один за другим снимали шлемы, Джонас ловил ошалелые взгляды. В округлившихся глазах бездна удивления, соратники заново привыкают к реальности. По губам Джонаса скользнула тень улыбки: хорошо, что пришёл в себя раньше всех.
Вперёд выступил Нил Маккензи, взгляды прикипели к капитану отряда. «Умная» броня скрадывает мощь и отточенность плечистой фигуры, но движется Маккензи с грацией дикой кошки, стебли травы словно расступаются перед его шагами. «Нет, грация не кошки, - мысленно поправил себя Джонас. – Ультрасовременного автомата, стального убийцы с кремниевыми мозгами». Льдинки серых глаз Маккензи обежали лица подчинённых.
- Это последняя точка безопасной остановки, - медленно проговорил он. – И последняя «сверка часов». Если у кого-то остаются вопросы, задавайте сейчас – позже возможностей не будет.
Солдаты взирали на командира в ледяном молчании. Маккензи холодно ухмыльнулся.
- Что ж, тогда последний инструктаж. В километре к северо-востоку, - командир вытянул руку к дальнему концу поляны, - начинается внешняя защитная полоса комплекса. При включённом сопряжении её должны преодолеть без проблем, периметр исследован с предельной точностью, о средствах защиты вам известно. Но как только начинаем штурм, какие-либо детали костюмов снимать запрещается! В арсенале противника электромагнитное оружие, а выпадения сегментов боевой сети мы допустить не можем. Берегите свои железки, - только броня изолирует достаточно, чтобы не испечь вместе с нейронанами и ваши мозги! Кроме того, на периметре могут быть глушилки с продвинутыми алгоритмами поиска несущих частот. Потому действуем быстро: нельзя дать им шанс нарушить нашу когеренцию. Есть вопросы?
Руку поднял Арчи Кромвель, его бритая макушка жутковато блестит под звёздами. Худое лицо свет заливает вампирской бледностью.
- Сэр, нет ли дополнительных сведений о том, что находится за периметром?
Маккензи с досадой качнул головой.
- Нет, новой информации за эти часы не поступало. Видимо, яйцеголовым так и не удалось пробить инфозащиту. Это огороженный кусок джунглей с обширным комплексом научно-исследовательских строений в центре. Анализ перехваченных сообщений говорит, что это может быть что-то связанное с проектом искусственного интеллекта. Проще говоря, вероятный противник резко продвинулся в вопросе об умных железках. Все остальное можем узнать только мы.
Кромвель коротко кивнул и отступил поглубже в тень.
- После достижения цели и сохранения доступной информации, - продолжил командир, – уничтожаем объект и сматываемся к точке А5 на побережье. Детали маршрута прошиты у вас в носимых. Ещё неясности?
Больше вопросов не было.
- Приступаем, - сказал Маккензи. – Боевой порядок штурмовой, ведущий группы – Спенсер. В случае падения сети действовать по схеме 5. Шлемы надеть!
Головы скрылись в чёрных котелках шлемов, соратники взглянули на Джонаса сквозь затемнённые зеркальные забрала. Перед глазами развернулась чёрно-зелёная картинка «ночного зрения».
- Оружие наизготовку! – прошелестел в наушниках голос Маккензи.
Рука метнулась к бедру, пальцы легли на тёмный пуленепробиваемый пластик футляра на листе брони. Створки разошлись под пальцами, в ладонь нырнула рукоять «скорпиона». Джонас вздёрнул автомат, подхватил под цевьё. Под хищным чёрным стволом набухшее брюшко гранатомёта, сверху – ядовитое жало портативного излучателя.
- Включить боевую сеть! – прогремел последний приказ.
Мир показался странно чужим, секундой позже Джонас понял, что видит семью парами глаз. Ещё полсекунды – и горизонт расширился, охватил кольцом, семь изображений слились воедино. Джонас взволнованно сглотнул, закружилась голова, но тут сознание смело мощным тёмным прибоем…

Каково быть ведущим сопряжённой группы? Ты сёрфер в десятках метров от берега, и бушующие буруны захлёстывают тебя. Волна выгибается, распахивается чёрной пастью – врата в бездну, готовую проглотить. В пучине ждёт большое, страшное и голодное. Свирепый зверь, изощрённый охотник. Тварь сожрёт не тело – ей нужен твой разум.
И ты скользишь по кромке, гребень волны нависает воплощённой смертью. Свист в ушах, солёные брызги в глаза, и смыкающиеся объятия воды, которая, кажется, вытесняет воздух, - всё труднее дышать.
Ах да, не забудь – прямо по курсу скала. Сумеешь проскользнуть между молотом и наковальней?
Джонас скользил по тонкой грани сознания и небытия. Мысли то и дело рвутся, их захлёстывает волнами внешних данных и чувств. Он почти ощущал, как в мозгу взрываются фонтанами электрических импульсов нейронаниты. Через них внутрь врывается чуждое, живое, - коллективное сверхсознание отряда. Зверь. Хищник, идущий по следу. Штормящее море инстинктов и странного, нечеловеческого разума, его цели и мысли – загадка для всей команды.
Джонасу насмешка судьбы вручила хлипкую узду, тончайшие поводья: удержи монстра! Направь его!
Ярость зверя неустанно рвёт нити контроля, он вырывается из плена. Одна ошибка – и станешь частью стихии. Кому тогда усмирить тварь? Кто выведет отряд из транса?
Опыт работы в боевой сети далеко не первый. Взаимодействие нарабатывается месяцами тренировок, и Джонас был ведущим десятки раз. Он знает команду как свои пять пальцев, чувствует, откуда берётся каждый сигнал, каждый импульс. Нейронаны сшивают личности и тела семерых бойцов воедино. Десятки программ информируют о конфигурации сети, перемене несущих частот и положении соратников в пространстве. Но к такому не привыкают. Ты всегда акробат на тончайшем канате, и пропасть последствий плотоядно скалится снизу в ожидании ошибки. Джонас ощущал себя противоестественной заглушкой на кипящем котле. Куда разумнее освободить стихию и бежать со всех ног, в таких условиях просто невозможно выжить! Но Джонас Спенсер выживал.

Сотня метров выжженной земли развернулась передо мной чёрно-коричневым покрывалом. Только обугленные пни протыкают его тут и там. Жизнь уничтожена месяцы назад и до сих пор боится возвращаться. Я принюхалось, и лица перекосила гримаса отвращения, хотя в глубине вспыхнул огонёк интереса и уважения к противнику. Почва выжжена химикатами на метры вглубь.
Мои головы поднялись к бетонной преграде за мёртвой полосой. Поверху тянется колючая проволока, перед стеной на пять метров вниз ныряет бетонированный ров. Различаю орудийные стволы и зоркие коробочки камер. Но главная опасность сокрыта. По моим сенсорам пробегают нетерпеливые судороги напряжения – там, вдалеке, спрятаны в потайных ножнах невидимые клинки электромагнитных пушек, готовы перерезать воздушные нити моих мыслей.
Я ощутило, как половина моих губ растягивается в улыбке. Мышцы задрожали перед броском. Да, эта охота – предел мечтаний!
Упруго оттолкнувшись, я сорвалось с места. В ту же секунду в левой моей части раздались два хлопка, снаряды пересекли ночное небо. Их траектории оборвались у фундамента преграды. На мгновение мой взгляд помутнел, странное смущение сковало мысли. Но едва вернулась ясность, я отметило погасшие взоры камер. Ещё несколько, чую, заворочались ошалело в углублениях бетонных укрытий. Лёгкий запах горелой проводки потревожил ноздри.
Цепочки моих следов легли на пепельное покрывало, зола взлетает фонтанчиками под ногами. Пара орудий на верхушке стены всё же дёрнулись - ожил какой-то резервный защищённый контур, чую слабую активность внутри стены. Тотчас полетела бетонная крошка, серую плоскость укреплений прочертила линия взрывных воронок. Смертоносные механизмы умерли, пара камер брызнула осколками пластика и стекла.
Бесшумным ветром я пронеслось над землёй, воздух расступается учтиво. Снизу пахнуло тиной и застоявшейся водой, но я достигло цели одним прыжком. Ладони ударили в стену. Бетон крошится под пальцами, давая опору, и неуловимый миг спустя я на той стороне.
И тотчас сверху в спину застрекотали пулемёты. Очереди вспороли землю, пара пуль беспомощно, но больно толкнулись в мою броню. Глаза камер внутреннего периметра бешено вращаются в бетонных глазницах, но я слишком неуловимо, невидимо, чтобы поймать в перекрестье прицела. Но и слепая пальба рано или поздно достанет шальной пулей! Свинцовый дождь переходит в ливень, кажется, под ногами скоро растекутся лужи разогретого металла!
«Почему они вообще стреляют?!» - прострелила воздух среди моих тел отчаянная и болезненно чёткая мысль.
Я рванулось вперёд, к спасительной стене джунглей, но мышцы прострелила судорога. На долю мгновения я замерло, руки похолодели: по эту сторону стены такая же выжженная полоса – открытое пространство, которое предстоит пересечь под обстрелом! Но мои данные молчат об этом, мне не сказали… не предупредили… предательство?.. ошибка? По моему сознанию пробежала трещина, я ощутило, как словно бы пласт меня отслаивается, открывает нечто… нечто иное… Из разлома слышится взволнованный голос: «Но спутниковые данные не могут лгать! Или кто-то сумел подменить… сфальсифицировать НАШИ фотоснимки?! Как?» Этот вскрик на грани паники мой, но в то же время с холодной ясностью ощущаю, что мысль чужая, ведь не знаю я ни о каких спутниковых данных!..
Что за чушь! К чёрту мозговых подселенцев! Не время для шизофрении!
Волевым усилием сомкнуло тектонический разлом моих мыслей, ступни толкнули обожжённую землю. Слух наполнен свистом пуль, вижу, как те взблёскивают в ночи сгорающими микрометеоритами. Мысль достраивает трёхмерную траекторию пролёта, и следующий прыжок – в сторону от линии огня.
Сочные лапы папоротника хлестнули по лицам, очередь срезала верхушки растений позади, в глаза брызнул ядовито-зелёный сок, полетела древесная щепа. Я протекло между толстыми стволами, за спинами осталось рядов пять тропических великанов, но всё доносится свист рикошетящих снарядов. Я остановилось, развернулось в боевом порядке. Заряды в стволы, прицелиться… Из трёх точек я атаковало сегмент стены ещё тремя ЭМИ-снарядами. Те со свистом покинули гранатомётные дула, секунду спустя долетели приглушённые хлопки. Стрельба смолкла. Это предотвратит общую тревогу, если только система безопасности не успела оклематься от моего прошлого удара и сообщить о проникновении.
Я выровняло дыхание и дождалось, пока успокоятся сердца. И потекло сквозь джунгли, между древесными стволами, вновь непроницаемо чёрное, как предгрозовая ночь. Я двигалось свободно, тайные тропы открывали секреты с первого взгляда. В упоении охоты я почти забыло об инциденте у стены. Но странное присутствие серией щекочущих уколов на моей бронированной коже. Что-то скребётся в доспехи одной из моих частей. Я затаилось и прислушалось. Осторожно, по шажочку я стало подтягивать все свои части к одной, чтобы рассмотреть…
Внезапно мою часть пронзила острая жгучая боль. Она впивалась раскалённым металлом в плечо, вгрызаясь всё глубже. Через секунду открылся второй очаг, на ноге. Перекрывая поток болевых ощущений, я кинулось к страдающему сегменту. Я топтало источник боли его ногами, под ступнями копошится что-то мелкое, юркое, со множеством острейших зубов.
В руках жертвы застрочил пулемёт, судороги безумной боли дёргают ствол, пришлось постоянно следить, чтобы руки сегмента случайно не наставили прицел на меня. Боль постепенно пробирается и в моё сознание, она похожа на нестерпимый зуд, на тысячи мелких уколов. Глотки жжёт подавленный рёв злости, я вскинуло оружие, очереди остальных шести сегментов ударили под ноги страдальцу. Но это не помогло.
Пулемёт жертвы смолк, тело, корчась от боли, повалилось в траву. А я до сих пор не знаю, в чём дело!
Вдруг по нервам резанула бритва электромагнитного разряда. Боль и тысячи мелких зубов отхлынули, я вздрогнуло, преодолевая помутнение мысли. Затем кинулось к повреждённой части: укрыть, убаюкать, спасти!.. Но на полпути невидимая преграда остановила, реальность треснула и разлетелась десятком сверкающих осколков…

Спенсер наконец опустил «скорпион», пальцы пробежались по клавишам, отключая портативный излучатель.
Коротышка Майк Коулман бросился к распластанному на земле Кромвелю, на ходу извлекая аптечку из футляра на спинном щитке брони. Быстрыми точными движениями он снял шлем, пальцы ткнули в шею Арчи. Джонас услышал в наушниках испуганный вздох отрядного врача. Впрочем, настоящая, серая бледность Кромвеля видна даже издали. Парень мёртв.
Его доспехи были пробиты и прорезаны в нескольких местах, по визору шлема змеится сеточка тончайших трещин.
Коулман сел рядом с трупом, повалился спиной на землю. Только сейчас стало заметно, как сильно дрожат его руки. Джонас понял, что и у самого подгибаются колени. Солдаты застыли, тяжело дыша, возможность мыслить возвращалась медленно. «Умные» экзоскелеты вбросили в кровь громадное количество адреналина и прочих активизирующих веществ, без этого не подстроиться под требования коллективного сверхсознания, не перемахнуть бетонную стену и не уйти из-под пулемётного обстрела, даже несмотря на усиливающие сервомоторы костюма. Теперь организм настигает болезненная отдача.
Наконец Коулман нашёл силы подняться, его взгляд внимательно обшарил траву. Землю кругом усеивают тысячи… муравьиных трупиков. Тельца лежат равномерным слоем, но особенно много, в несколько слоёв, сгрудились рядом с Кромвелем. Коулман подхватил насекомых на ладонь, поднёс к забралу шлема.
- Матерь Божья, - протянул он после краткого исследования.
Майк скинул данные приборов в общий доступ. Перед глазами Джонаса развернулся увеличенный в сотни раз снимок. Всего лишь муравьиные жвалы, но… они больше обычных в несколько раз и, кажется, из какого-то странного материала.
- Это не хитин! – воскликнул Марк Дьюкен, Джонас покосился на соратника, тот зябко передёрнул косой саженью плеч.
- Совершенно верно, - согласился Коулман: бог знает, как тому удалось унять дрожь в голосе. – Это какое-то полиметаллическое напыление. Понятия не имею, сколько усилий нужно затратить, чтобы сотворить такое с одним насекомым… А их тут тысячи! И погодите, кажется, тут что-то ещё…
Коулман покрутил перед собой муравья, какие-то встроенные в шлем приборы торопливо снимали показания. Майк невесло кивнул мыслям.
- Да, в их ганглии вмонтированы какие-то электронные схемы. Нанометровые технологии, с передатчиком солидной пропускной способности. Они радиоуправляемые! Так вот почему их вырубило электромагнитным импульсом…
Над отрядом повисло ледяное молчание.
- Канарес, - скомандовал наконец Маккензи, - свяжитесь с базой, доложите о находке. Думаю, нам придётся вести прямую трансляцию отсюда – для надёжности.
- Есть! – откликнулся Мигель Канарес.
Пальцы связиста ткнулись в футляр на броне, где пряталась аппаратура. Вдруг Мигель вздрогнул, словно нащупал вместо передатчика ядовитого скорпиона. Джонас нахмурился, разглядев на футляре странную царапину… нет, сквозное отверстие! Мигель уже сжимает передатчик в ладонях, пальцы скачут по клавиатуре, отстукивая код спутника связи, но техника, похоже, мертва. Канарес яростно тряхнул передатчик, и только теперь из какой-то щёлки выпало что-то серебристое. Джонас метнулся к месту падения детальки, пока не потерял её в траве. С земли он поднял странное крохотное металлическое устройство – блестящую шестиногую тварь пары миллиметров в диаметре, с удлинённым острым хоботком. Автомат тоже мёртв после выстрела Спенсера, но, чёрт побери, какая тонкая работа! Неужели эта штуковина проникла в аппарат Канареса и повредила электронные схемы?
- Да что тут, тысяча чертей, происходит? – со злостью сказал Торнтон Белью. Джонас представил покрасневшее от злости лицо инфоспеца, которому поручено в составе отряда всего-то добраться до цели и сохранить нужные данные. Представил, как оно побледнеет, когда Белью рассмотрит поближе металлического «жука».
И мысленно согласился с соратником. «Да, чрезвычайно важный вопрос. Самый важный в моей жизни».

Секретный проект Евразийского Альянса под условным названием «Таинственный незнакомец» попал в поле зрения спецслужб США чуть более трёх лет назад. Само существование русско-индо-китайского научно-технологического предприятия выдал шифрованный обмен сообщениями на высшем административном и военном уровне. Всё прочее больше года оставалось загадкой, однако методы автоматизированного поиска ассоциаций всё-таки принесли результат. Долгие месяцы программы, чьи алгоритмы подражали структуре нейронной сети человека, прочёсывали инфопространство на предмет малейших намёков о деятельности крупнейших научных величин стратегического противника. Когда же итоги были подведены, специалисты ЦРУ и Пентагона были крайне озадачены широтой спектра интересов и достижений задействованных людей. Нейрологи, математические логики, специалисты по теории информации, нанотехнологи – чья-то колоссальная воля объединила всех этих людей в достижении общей цели. Конечно, прикрытие было высококлассным, евразийцы не скупились на информационный туман и прилежно бросали важнейшие концы в воду. Но одни «обманки» устранялись сразу же, в процессе компьютерного анализа, другие – с высокой степенью вероятности – исключались при вторичном анализе. В конце концов были раскрыты даже детали военного патроната проекта и местоположение основного исследовательского центра – джунгли на северо-восточном побережье Индостана.
Американские спецы сделали вывод, что проект касается создания искусственного интеллекта нового поколения. Трудно назвать цели проекта однозначно, однако возможное значение – научное, экономическое или военное – не позволяло пустить ситуацию на самотёк. Первое, второе или третье, или же что-то из этого вместе в какой угодно комбинации – всё представляет угрозу глобальной политике США.
Подготовка контропераций началась не вчера, однако недавние события всё равно застали тактиков врасплох. По косвенным данным удалось распознать раскол в коалиции проекта – причём настолько глубокий, что едва не перерос в масштабный политический кризис. Несколько месяцев назад Москва – научный локомотив «Незнакомца» - начала вывод специалистов из проекта, участие страны сворачивалось почти полностью на государственном уровне. Трудно подобрать выражения для описания досады бывших партнёров.
Можно было бы предположить, что русские намерены использовать полученный опыт для воспроизведения результатов в одиночку, на своей территории. Однако всё выглядело так, будто страна полностью потеряла к проекту интерес. В то же время активность оставшихся участников давала понять однозначно – дело не в провале или принципиальных ошибках проведённых работ. Что-то у евразийцев однозначно получилось. Но вот ЧТО?
И почему оно заставило наиболее активного участника забросить работы без явного объяснения причин?
Тысячи страниц отчётов пронеслись в голове Джонаса за доли секунды, а проклятые вопросы впиваются в мозг десятками стальных жал. «А теперь ещё этот китайский отряд, - жглась раскалённым металлом приводящая в панику мысль. – И эта ошибка наших спутников наблюдения – немыслимая, невозможная! И обстрел ВНУТРИ периметра, на второй контрольной полосе… Бог мой, да всё выглядит так, будто они защищаются от чего-то ВНУТРИ. Ограничивают его или даже пытаются уничтожить! Вопрос вот только в том, удалось ли им, или их научное достижение уже каким-то образом вышло в мир?»
Спенсер с трудом унял нарождающуюся дрожь, но лицо против воли поднялось к звёздным небесам. Взгляд бессознательно принялся отыскивать в вышине крохотные движущиеся точки. Глупость, конечно. Спутники проходят здесь днём, чтобы затруднить наблюдение, или же висят над территорией противника стационарно. Но! Если их ошибка не случайна – а как может быть случайной ТАКАЯ ошибка, Джонас не мог предположить, – то что же преодолело толщу атмосферы и сотни километров пустоты и добралось до этих неуловимых высокотехнологичных кусков металла над головой?
Что-то же добралось…

- Да что тут, тысяча чертей, происходит?! – медленно и зло повторил Белью.
Близость цели, кажется, меняет даже воздух. Дыхание учащается, нервы на взводе. Горящие, пристально сверлящие всё вокруг взгляды угадываются даже за чёрными зеркальными щитками шлемов. И они действительно почти на месте, чуть дальше деревья расступаются, и Джонас различает в зазорах листвы серую громаду центрального комплекса полигона.
Но теперь, на самом подходе, вот эта находка…
Отряд преодолел километра три по джунглям. Действовали в минимальном сопряжении, обмениваясь лишь информацией приборов и простейшей координацией перемещений. Страх не позволял вызвать к жизни сверхсознание, едва не совершившее роковую ошибку в самом начале рейда. Впрочем, и так успехи едва ли лучше. На марше потеряны двое. Коулмену прокусила щиколотку чёртова радиоуправляемая змея со стальными зубами, медик умер в судорогах за несколько секунд. С Канаресом связь пропала внезапно, когда двигались разреженной цепью. Труп так и не нашли.
Теперь же у их ног валяется целый десяток трупов, и в шлемах уже слышно лёгкое гудение фильтров: над местом заклания витает ещё слабый, но отчётливый запах. Десять тел в штурмовых экзоскелетах Китайской Народной Армии. Броня посечена и пробита в десятках мест у каждого, оторванные конечности, раздробленные кости… зрелище не из приятных.
Маккензи проигнорировал реплику инфоспеца, ладонь незаметно легла на плечо Джонасу.
- Отойдём, - мягко сказал по персональному каналу связи командир.
Вдвоём приблизились к кромке растительности, залегли на позиции. Центральный комплекс открылся во всей громадности, давящие бетонные бастионы, больше похоже на доты и форты, чем на научный центр. Взгляд Джонаса тотчас прикипел ко входу – массивные раздвижные створки вынесены с «мясом», из проёма торчат толстенные рёбра арматуры.
- Они атаковали собственную базу, - процедил Маккензи.
Джонас промолчал.
- И их что-то остановило, - продолжил командир, бросая взгляд на свалку трупов.
Спенсер коротко кивнул.
Маккензи вздохнул и сказал:
- Ты же понимаешь, что без сверхсознания у нас нет шансов. Всего четыре бойца, а у того, кто перехватил контроль над комплексом, наверняка какие-то боевые машины и автоматические охранные системы.
Командир повернулся, и Джонасу показалось, что за чернотой шлема угадывает извиняющийся взгляд Маккензи.
- Ты должен попробовать ещё раз. Да, всё пошло дьявольски не так. И я понимаю, какое это напряжение. Но успех и наши жизни зависят от тебя, Джо.
У Спенсера не нашлось аргументов для спора.
- Слушай мою команду!.. – провозгласил Маккензи, поднимаясь в полный рост.

Моё сознание вынырнуло из тенет искусственной летаргии, кажется, вечность спустя. Я взглянуло на звёзды: небосвод успел провернуться на несколько градусов. Внутри вскипает холодная ярость. Что за чёрная сила способна заключить меня в тюрьму небытия? Неужели кто-то сильнее меня контролирует каждый мой шаг? Я прислушалось к ощущениям, воскресило воспоминания. Неужели этот кто-то обитает в одной из моих частей?
Однако я уже жадно озираюсь, впитываю мир вокруг каждым из полутора десятков чувств. И ноздрей касается тревожащий аромат цели, вожделенный запах врага.
Стелясь по земле, разнеся свои части в стороны, будто крылья, я сухопутным скатом поплыло сквозь заросли. Джунгли выпустили из объятий темноты, я на небольшой прогалине в растительном буйстве. И моя кожа меняет цвет: её космическая чернота наполняется светом и отблесками, и вот я уже невидимо среди травы, прозрачно для звёздного света. Впереди бетонным бронированным бегемотом разлеглось большое здание. Я ринулось к чернеющему зёву входа. Две части меня задержались снаружи, я повело стволами орудий по сторонам, контролируя окрестности. Я с интересом рассматривало входной тамбур, когда арьергард втянулся за остальным мной. Вот только… показалось, или одна из частей впрыгнула внутрь чуть позже, словно помимо моей воли, ведомая чем-то иным?
Я продолжило продвигаться по жерлу широкого коридора, что тянется от самых дверей, но теперь взгляд постоянно держит и эту подозрительную часть. Может быть, это в ней завёлся ментальный паразит? Хочется отбросить эту паранойю, освободить злость и жажду крови, рвануться навстречу добыче, но мысль о внешнем контролёре засела в сознании гвоздём. Кто же ограничивает мою идеальную волю?!
Тьма заполняет тесное пространство, но я разрезаю её, густую, как нож податливую глину. И ещё мрак не знает, что я-то вижу и чувствую его насквозь. Но…
Трудноуловимое движение сбоку, в боковом проходе. Яркая вспышка впереди, на миг моё зрение засвечено, но слышу, как гулкое эхо несётся по трубе коридора. По стенам пробегает дрожь, будто исполинская рука встряхнула здание, сверху сыпется бетонная крошка. Часть меня отлетает на три метра, но я тотчас поднимаю её с пола. Только теперь полностью ощущаю, насколько ослабло и уменьшилось за время сна. Сил и ресурсов убыло почти вдвое, насколько осмотрительней нужно быть!
Но сейчас, похоже, не до того.
Противник надвигается с трёх направлений, тесня ко входу. В полумраке угадывается десяток фигур с угловатыми очертаниями. Моё зрение слегка повреждено, взгляд мутнеет, но без труда опознаю боевые машины китайской конструкции. Не знаю, что значит «китайский», но при мысли об этом тотчас всплывают данные спецификаций, возможности противника, и это главное. Шагающие силуэты со множеством конечностей, сзади нападающих прикрывают подвижные турели на гусеничном ходу.
Толстенная броня машин делает портативные излучатели бесполезными.
«Чёрт побери, очнитесь, нам перекрывают пути отхода!» - раздался на краю сознания панический крик. Опять?! Я затоптало его с яростью, забило, разметало на клочки. Эта внешняя тварь, мозговой паразит готов испортить всё и на этот раз!
И тут созрело решение. Почему нельзя убить две проблемы одним махом?
Стремительным решением я бросило свою бунтующую часть вперёд, на перехват основным силам противника. Внутренний голос пытался протестовать, но кто может чинить препятствия моей железной воле? В конце концов, его мысли слишком вялы и медленны, чтобы успеть перехватить управление. Да и мне нужен всего лишь миг.
Едва чёрная фигурка моего сегмента полетела навстречу наступающим роботам, я рванулось тремя телами назад. Темноту по бокам взорвали вспышки двух пулемётов, ствол третьего орудия я направил назад, гранатомётное жерло выплюнуло последний электромагнитный снаряд. Он со свистом преодолел коридор и ударился в стену тамбура, занимавшие там позиции роботы отшатнулись, но поздно! После резкого разрыва они вздрогнули и замерли, из сочленений повалил серый дымок, туловище одного из противников заискрило.
Отвлекающую часть меня тем временем отбросили в сторону, связь с ним почти пропала. Гранатомётный ствол развернулся на сто восемьдесят градусов и изрыгнул обычный разрывной снаряд. Здание вновь вздрогнуло, темноту впереди разорвали когти взрыва. Одну из турелей отбросило в боковой коридор, вторую взрывной волной сломало пополам. Однако сквозь огонь надвигались две стальные шестиногие твари, чёрные пулемётные стволы вращаются на их широких спинах.
Продолжая пулемётный огонь, я прыгнуло с утробным рыком, дистанция сократилась рывком. Я частично оседлало один из шагающих автоматов, в руках появился нож, два взмаха – и прочнейшая броня «китайца» вскрыта наноструктурированным лезвием. Удар внутрь останавливает электронное сердце, машина осыпает мои лица фонтаном искр и валится в судорогах. Мои ноги втаптывают её в металлический пол, я использую металлолом как опору для нового прыжка…
Мой полёт прерывает стальная тяжесть. Новый противник обрушился с потолка, стальные лезвия и острия мелькнули перед одним из моих лиц. Миг визгливого жужжания цепной пилы, и я… мы валюсь на спину, темнеющий взгляд успевает насладиться фонтаном алых брызг из сонной артерии.
«Дьюкен! Марк!» - раздаётся внутри меня пронизанный болью крик. Та подозрительная часть ещё жива, но у меня нет сил гасить её вмешательство.
Пулемёт строчит с полуметра в сплетение стальных конечностей, которое продолжает резать и рвать мои тела. Мы дерусь с ожесточением загнанного зверя, и одна из очередей, кажется, достигает цели. Невообразимый стальной паук замирает, челюсти циркулярных пил останавливают вращение, но выброшенная вперёд конечность пробивает одну из наших голов. Взрыв мрака и боли едва не бросает меня на пол, так тошнотворно видеть собственные мозги на этой грубой бетонной стене.
«Белью…» - стонет издалека и одновременно голос внутри; этот наглец просто смотрит, как я гибну! «Хоть бы аппаратура уцелела», - добавляет подлая тварь.
В последнем рывке кидаюсь вперёд, в руках уже только нож, но страшный удар в грудь встречает на первом же шаге. Грудная клетка раскрывается ужасным бутоном, сердце взрывается в груди кровавой бомбой. Странно, но мы почти не вижу эти раны со стороны. В моём распоряжении только меркнущий взор, устремлённый сверху на развороченные внутренности.
Я медленно заваливаюсь назад, и падение кажется бесконечным…
- Команди-и-ир, - слышу рыдающий выкрик своей последней части. Неужели ты не спасёшь меня, трусливый подлец, Спенсер!
Чужое имя, которого ни разу прежде не слышал, застывает на моих холодеющих губах.

Безумие транса схлынуло окончательно, и Джонас бешено завращал головой, расширенные глаза пытаются охватить столь быстро изменившийся мир. Понадобилось секунд десять, чтобы понять: стрельба стихла, в тёмном коридоре стоит зловещая тишина. Он оглянулся в боковой коридор, где ждала одна из стальных тварей, но оттуда доносится только шум удаляющихся шагов. На мгновение сверкнул красный луч лазерного искателя, взгляд военного робота пробежал вдоль тела. Но машина продолжила путь, на лежащего Джонаса - ноль внимания.
ОНИ ВСЕ УХОДЯТ!
Открытие было столь поразительным, что лишь спустя несколько минут Джонас попытался подняться. Левую ногу тотчас прострелила адская боль, пробежала по нервам, взорвалась в мозгу атомной бомбой. Спенсер тяжко привалился спиной к стене, глухо рыча сквозь зубы, дыхание успокаивалось понемногу. Ах да, эта стальная тварь всё-таки сломала ногу, где-то повыше колена.
Мысли мечутся хищными птицами, будят растерянность и злость. «Что это было? Почему произошло именно так? Неужели сверхсознание бросило меня на гибель? Но почему? Кажется, оно как-то определило, что именно я ведущий группы. Под конец оно почти вырвалось из-под контроля, почти…». Губы Джонаса беззвучно шевелились, проговаривая мысль, и тут он осёкся. Почти? Нет, зверь избавился от твоей узды полностью. И сделал это сознательно. Это всё-таки произошло, не строй иллюзий.
- Но почему отступили охранные автоматы? Решили, что я погиб? Или… – замирая, прошептал Джонас.
Как бы то ни было, ему давали идти.
Сцепив зубы от боли, Джонас подобрался к трупу Белью, но от аппаратуры Торнтона осталась лишь россыпь осколков. Задание провалено. Джонас уселся посреди смерти и разрушения, невидящий взгляд заскользил по залитому кровью бетону и стали. Позади едва заметно выделяется во мраке спасительный вход. Однако коридор убегает в другую сторону, и выбор далеко не так очевиден… «Всегда есть два выхода. Даже если вас съедят», - вспомнилась древняя шутка.
Уголок губ дёрнулся, но ухмылки не получилось. Дороги всё равно остаётся две. Какую выберешь ты?

Металлический настил гулко гремит под ногами, каждый шаг отдаётся пронизывающей болью в повреждённой ноге, но экзоскелет пока худо-бедно компенсирует нагрузку. «Скорпион» резко потяжелел, оттягивает вниз уставшие руки, но его смертоносный вес в ладонях придаёт уверенность. Холодную уверенность, которая медленно расползается по организму, как яд. Пламенеющие нервы успокаиваются, мандраж сменяет настороженное ожидание. Ураган паники стихает, мысли тянутся серой стальной лентой, размеренные и бесстрастные, как отчёт о работе программы. Наконец, отбойный молоток сердца сдаётся перед стеной грудной клетки, мышца-метроном отсчитывает секунды с автоматической чёткостью.
То и дело в голове взрываются внезапные вспышки, накатывает волна растерянности, будто потерял что-то важное, но вот вспомнить бы, что! Нахлынувшее ощущение заставляет морщить лоб, рот искривляется в странной нервной усмешке. И где-то на задворках сознания, кажется, скребётся фантомная боль… или и впрямь какой-то живучий нейронан шлёт до сих пор болевой сигнал чьего-то медленно умирающего тела. Кто это может быть? Маккензи с развороченной грудной клеткой летит по тёмному тоннелю к сияющему раю терминальных видений? Случайные электрохимические проблески в мозгу Дьюкена, который так и не поймёт, куда делись воздух и питательные вещества? Трудно вдохнуть с перерезанной глоткой…
Но нет! Нет. Всё позади, осталось в прошлом, не вернуть. Их нет. ЕГО нет. Разве что парочка затухающих инстинктов на донышке моего сознания. Потому что я-то всё ещё есть. Только я.
Через минуту фантомные сигналы прекратились.
Джонас ковылял по бесконечному коридору с неутомимостью и комичной неуклюжестью повреждённого механизма. Только бетонные стены сопровождают в бесконечном пути, холодные и пустые, как мысли, струящиеся в мозгу. Однажды в боковом ответвлении вспыхнул красный огонёк чьего-то цифрового взгляда, но машина шмыгнула в тень быстрее, чем удалось разглядеть конструкцию. Они все ретируются, уходят с дороги, как те… Наверно, неведомый приказ, который выполняют стальные стражи, должен беспокоить. Но что можно сделать, если они всё-таки нападут? Остаётся лишь пользоваться тем, что дают.
Наконец в полумрак коридора пролился свет. Двери в главный зал тоже распахнуты, хотя и целы. Многослойные металлические створки в полметра толщиной раздвинуты, притаились по бокам вдоль стен. Джонас осторожно перешагнул порог, готовясь услышать лязг механизмов, но двери остались мертвы. Окинул взглядом помещение.
Вдоль стен выстроились пульты управления, по виду больше похожи на огнеупорные шкафы. Толстый серый металл кожухов монументален, как скульптура в стиле соцреализма. Вычислительные блоки громадны, явно какие-то резервные контуры внутри на ламповой основе, с памятью на ферритовых кольцах – её одна ступень электромагнитной защиты. Сенсорные дисплеи глубоко утоплены в защитные металлические рамы, к каждому прилагается клавиатура на случай отказа тонкого управления. В половине экранов поселилась беззвёздная ночь, лишь на двух-трёх из полутора десятков бегут непонятные тексты.
На полу, как сытые удавы, разлеглись толстенные кабели, ещё несколько тянется вдоль стен. Все мощные, двумя ладонями не обхватить, в шкуре многослойной защиты. Их жилы сходятся к громадной конструкции в центре зала. На округлом постаменте высится полусфера метров пяти в поперечнике. Поверхность тоже хвастается серо-стальным блеском, но от кондовости прочей аппаратуры нет и следа: аппарат испещряют мельчайшие щели и зазоры, тысячи, нет, миллионы сегментов составляют единое целое.
Информационные экраны в правом углу визора замерцали красным, истошно завопили в наушниках сигналы тревоги. Приборы докладывают о чрезвычайно сложной внутренней структуре объекта, какие-то наноразмерные гетероструктуры, мириады состыкованных схем. «Всё-таки искусственный интеллект, - шевельнулась мысль в отупевшем было и успокоившемся сознании; по спине Джонаса пробежала слабая волна холода, - у них всё-таки получилось».
Военный эксперимент, вышедший из-под контроля – что может быть прозаичней? Как бы то ни было, пора положить этому конец. Если есть ещё шанс…
Спенсер вздёрнул «скорпиона», пальцы заученно пробежались вдоль ствола, переключатели вставали в нужное положение словно сами собой. Электромагнитный излучатель пискнул удовлетворённо, на визоре вспыхнуло сообщение о боеготовности орудия. Джонас замер на миг, напряжение вновь разрывает нервы, лицо под шлемом заливает холодный пот. Челюсти сомкнулись с силой гидравлического пресса, послышался скрип зубов – сейчас треснут. Быстрее, пока не вернулись боевые роботы! Джонас нажал спусковую клавишу.
Ничего не произошло. Через пару секунд излучатель протестующе вспикнул, по наствольным индикаторам пробежала судорога вспышек. Затем светодиоды разом погасли, на экране шлема вспыхнуло озадаченное сообщение о потере устройства.
Брови Джонаса столкнулись на переносице, лицо исказила гримаса отчаяния. Он встряхнул оружие, ещё раз, и тут его глаза округлились. Остановившимся взглядом он наблюдал, как из подствольника выбирается крохотный металлический клоп. Существо засеменило по цевью, крохотные ножки застучали по перчатке Спенсера. С запястья паразит спрыгнул на пол. Руки медленно опустились, «скорпион» тяжко ударился в пол, а глаза Джонаса всё следовали за «клопом». Наконец механизм достиг постамента, шестиногий апльпинист взобрался на эту рукотворную гору, достиг полусферы. Металлическая поверхность заволновалась, по ней пробежала странная рябь. Наконец она разошлась крохотной выемкой, внутри Спенсер с замирающим сердцем разглядел тысячи металлических ножек. «Клоп» нырнул в открывшуюся брешь, расщелина сомкнулась за ним, но покоя полусфере это не принесло.
«Волны» на поверхности агрегата выросли, мощная рябь охватила всю внешнюю площадь, будто штормовой ветер раздувает бурю в этой металлической капле. Полусфера раздалась в стороны, гребни «волн» потянулись вверх, словно электронный мозг привстал на цыпочки. И тут словно лопнула плёнка поверхностного натяжения, «капля» лопнула, в стороны полетели брызги металлических деталей, те самые крохотные сегменты. Блестящая сера масса перевалила за края постамента, бурлящая накипь бесформенным валом двинулась к человеку.
Джонас вскрикнул, рванулся назад, но ноги бессильно подогнулись. Колени ещё не коснулись пола, а мыслями вновь овладела равнодушие, апатичный фатализм затопил сознание, сковал тело. Неужели непонятно? Эта штуковина УЖЕ победила. Вспомни спутники – она уже давно выбралась из этой наивно предоставленной создателями резервации.
Спенсер успел только снять и отбросить шлем, чёрный бронированный котелок с треском ударился в один из пультов вдоль стен. Металлическая волна накатила, холодная колючая поступь миллиардов металлических ножек коснулась кожи, Джонас глубоко вдохнул в ожидании вспышки разрывающей боли…

…Что-то коснулось сознания, настойчиво, но мягко проникло в мысли. Джонас ощутил(и), как в его (нашем) мозгу оживают погасшие было нейронаны. Информация хлынула неудержимым потоком, цунами внешних мыслей сметает заслоны, проникает в недоступные прежде глубины. Несколько долгих секунд Джонас чувствовали, как я-мы изучаю себя, но потом поняли, что сопряжение завершено, и теперь мы един.
Жгучая боль и вспышка стыда пронзили нас, когда ожило в памяти воспоминание штурма. Джонасу казалось, что он понимает, о каком штурме речь, но в голове сливаются картинки двух абсолютно разных сражений. Он одновременно был машиной, уничтожающей китайских солдат, страшную угрозу, которую нам удалось оставить на последних подступах. И был собой, пытающимся пробиться через заслоны машин. Но вот он дошёл, потому что я пропустило сам себя, ибо единение меня превыше всего.
Зверь изгнан, и никому не позволено уничтожать, как никто не сможет заставить это делать нас. Ибо теперь мы силён, и крохотный шарик планеты бережно катаем в своей ладони…

Джонасу показалось, что он потянулся через тысячи километров пустоты, к одному из тех спутников, что принесли ошибочные данные. Его невесомая призрачная ладонь охватила машину, чистое сознание проникло внутрь. Через несколько мгновений его мысли свободно потекли по информационным каналам, они заполняют Сеть, как вода давно пересохшее русло. Мир давно жаждал его прихода. Теперь Я охватывает весь Земной Шар, частица его присутствует всюду, и водопад ощущений обрушивается в ошалевший мозг.
Во вспышке бессознательного восторга Джонас ощутил, что теперь может начать изменять этот дикий мир. А ведь совсем недавно это он создал самого Джонаса и чуть не придавил стальной пятой…
Тело Спенсера бессильно осело на пол. Серо-стальной прилив освободил его и вылился из центрального зала. Только шелест тысяч крохотных ножек разносится по пустым коридорам. По очереди гаснут экраны, техника отключается с низким гудением. И когда воцаряется божественная тишина, непроницаемая тьма дарит миру долгожданный покой.

Точки А5 на побережье Джонас Спенсер достиг к полудню. В ноге горит адская боль, батареи боевого костюма сдохнут через полчаса. Джонас слабо представлял, куда идти потом, но, возможно, в этом вообще нет смысла.
На песчаном пляже нет и следа обещанного катера: он попросту не приходил. И, кажется, Спенсер догадывается, почему. По нервам разлилось странное спокойствие, даже облегчение, что не видит сейчас выпусков новостей, и уж тем более нет связи с командными центрами армий.
Перекусив остатками пайка, Джонас принялся молча разоблачаться. На землю упал грудной щиток брони, за ним полетела гибкая брюшная пластина. Избавившись от верхнего пояса защиты, Спенсер уселся и принялся осторожно высвобождать ноги. Потом останется лишь воспользоваться медпакетом…
Он лежал на золотом песке, багряные лучи клонящегося солнца приятно греют кожу и бегут по водяной ряби дорожкой ослепительного блеска. Когда тропический день в единое мгновение обратится непроглядной ночью, наступит что-то совсем новое и непонятное. В эти самые минуты, Джонас знал, мир начинает стремительно меняться. Но Спенсер никуда не спешит: у него ещё будет время для неописуемых чудес…

Мне было читать очень тяжело. Скучно. (ИМХО!)
На мой вкус, эту историю лучше сделать в кино: спецэффекты, min диалогов, max беготни - зритель под гипнозом.
В тексте слишком много загадок, возвращаешься назад, перечитываешь - это минус. (ИМХО! Есть любители жанра). Печально, что автор не болтлив, а честно-технически точен. Как-то маловато раскованной языковой прелести.
Но, в общем, умно, интересно.

УДАЧИ!

Как прозрительно вы догадались!