Ультиматум праймеров Виктор сидел в «Ладе» и лениво наводил замаскированный в мобильнике раструб аурометра на проходящих граждан. Цифры на экране индикатора оставались синими – уровень негатива у всех был в норме. Ласковое майское солнце, игриво выскакивающее из-за пробегающих облаков, настраивало на лирический лад. Работа не требовала интеллектуального напряжения, поэтому мысли Виктора бродили по образам девочек, тусившим с ним позавчера в клубе «Эльдорадо». Одну из них - Нину, и тёлкой назвать – язык не поворачивается, фея – только так. Размышления были прерваны негромким писком аурометра. На замигавшем экране мелькнуло красное число – двадцать единиц, в два раза превышающее порог. Нарушителем оказался молодой человек в приличном костюме, шедший прямо к машине. И как его угораздило? Может быть – гнобят на работе? А, может – изменила любимая девушка (или жена)? Виктор подождал, пока расстояние сократилось до двух метров и вышел из машины. - Инспектор аурного контроля Лосев. Прошу сесть в машину. - Ой, а что, у меня что-то мрачно? – пролепетал молодой человек, усаживаясь в «Ладу». - Да уж, не блистательно… Гражданскую карточку предъявите…Тарас Сергеевич, вам следует встать на учёт. - Но я не понимаю, как так могло получиться, у меня всё в порядке… - Это вы расскажете в диспансере, там хорошие психологи, они разберутся, подберут препарат и дозу. Моё дело – зафиксировать нарушение… - А ошибки быть не может? - Вот смотрите, на экране ваш светлый образ и уровень негатива - в два раза выше допустимого. Огорчённый молодой человек вылез из машины и побрёл дальше по своим делам. Виктор сообщил диспетчеру о своей «засветке» и получил адрес следующей зоны наблюдения. В первые месяцы работы службы инспектора действовали открыто, но граждане, не желавшие быть пойманными за превышение негатива, начали хитрить. Попадая в зону контроля, они начинали вспоминать любимые анекдоты, петь про себя весёлые песенки, и этими действиями сбивали истинные показатели. Виктор не застал времён открытого поиска, поскольку работал в службе контроля всего год. Новая точка дежурства Виктора располагалась недалеко от школы – весьма бойкое место… Подростки часто испытывали чувство ненависти к кому-то. Правда, ввиду неустойчивости эмоционального состояния, детей в возрасте до двенадцати лет в диспансеры не отправляли, но на учёт брали. Виктор успел зафиксировать одного разозлённого десятилетнего мальчишку, когда затренькал мобильник. - Сворачивайся, в облаву идём, - сообщил голос Михаила Смирнова, начальника группы. – Там целое сборище, негатив с дирижабля засекли. Записывай адрес – Садовая, 8… Да, Димку Петрова по дороге забери, он сегодня пешком дежурит на Каменной. Димка издалека увидел машину Виктора и стал призывно махать рукой. «Никакого понятия о конспирации» - подумал Виктор.- «Итак уже фотки наших физиономий, а заодно и машин гуляют по инету.» Плюхнувшись на переднее сидение, Димка начал беседу о наболевшем. - Ты вчера футбол смотрел? – спросил он. - Нашего «Горняка», что ли? Это же смотреть – только расстраиваться. - Да, чего уж, сейчас все так играют, как жареные медузы. А я в инете читал, что их, футболистов, то есть, нарочно опаивают чем-то, чтобы они сонные были. - А кому и на фига это нужно? - Так, когда матч острый получается – у фанатов проигравшей команды много негатива бывает. Там, - Димка показал пальцем в потолок машины, - хотят, чтобы народ утратил интерес к футболу, чтоб все фанаты заскучали и заглохли. - Туфта это всё, - уверенно заявил Виктор. - Я как-то измерил уровень у компании, которая с футбола пёрла, когда мы на своём поле «Леснику» проиграли, там у некоторых раза в четыре зашкаливало… Вот где ловить-то. - Когда наводишь на толпу – там неточные данные будут, это же известно. К тому же у фанатов ненависть быстро проходит. - А я думаю – просто с фанатами власти боятся связываться. Нас же инструктировали – около стадионов во время матчей не ловить. - Да, праймеры-то далеко, а эти-то рядом. Подъехав к Садовой, Виктор с Дмитрием перебрались в «Форд» Смирнова, где их ждали ещё два члена группы. Вся компания разглядывала вход в домик, слегка прикрытый ветками яблонь. Из подъехавшей «Волги» вылезла группа женщин в тёмных платьях и шляпах и направилась ко входу. - Кажись, поминки там, - высказал догадку Виктор. - Возможно, - согласился Михаил, - но всё равно негатив прёт – значит, наши клиенты. - Так, вроде не должны мы фиксировать тех, у кого это не хроника, а спровоцировано событием каким-то печальным. - Наше дело – зафиксировать факт выброса, а отчего, почему – пусть суд разбирается, они имеют право в суде оспорить. А мы здесь план выполним. Мне лично неохота тридцатого числа в сверхурочке дежурить, чтобы план дать. - Праймеры требуют выполнения плана? – удивился Виктор. - Да праймерам на нашу мышиную возню – начхать… Наш Коваленко хочет в подполы выбиться, заскучал он с одной звёздочкой. В других городах отлов падает, а у нас начал расти, вот генерал увидит – кто старательно работает, - поучительно произнёс Михаил. - Но мы же должны реально снижать в городе уровень негатива, ну, то есть – ненависти. А то – превысит город порог – и шарахнут по нам карантином, - настаивал Виктор на своей высокой миссии. - За те два года, как эта бодяга началась – ни разу ещё не страдали страны, имеющие ядерное оружие, да и во всей Европе не было такого. Праймеры не дураки – они по Африке бьют, разок по Южной Америке шарахнули. По тем, кто ответить не может. Я думаю – ядрёных бомб они побаиваются, - поделился глобальным видением проблемы Михаил. - Ты думаешь, мы тут фигнёй занимаемся? У нас в городе пару тысяч за полтора года в стационар отправили, больше трёх процентов населения – это игрушки? – возмутился Виктор. - Ну не совсем фигнёй. Лучше не подставляться. Кто их знает, праймеров этих, что у них на уме. . - Миш, ты не знаешь, когда новые аурики будут выдавать? Мой глючить стал почти каждый день, - внезапно озаботился Дима своей технической оснащённостью. - Как положено, в конце второго квартала. Если грамотно работать, то не должен он сдохнуть раньше времени. Ты регламентные не забываешь делать? - строго спросил Михаил. - ОМОН прибыл, идём на захват, - проскрипел по рации голос майора Коваленко. Оперативники двинулись к дому. *** Методика контакта, выбранная праймерами была неожиданна и прозаична. В один из июльских дней 2016 года на экранах телеприёмников, настроенных на центральные каналы крупнейших стран, сквозь картинку начала проступать надпись: «В 18.00 по Гринвичу будет передано сообщение, важное для всех землян. Предлагаем прекратить вещание на три минуты». Надпись временами исчезала, потом снова проявлялась. Служба радиоперехвата определила, что источники пиратского сигнала парили на высоте двадцать тысяч километров на околоземной орбите. Большинство каналов прервали свои передачи в 18.00 по Гринвичу. Ровно в 18.00 на экранах телевизоров возникло серое лицо с большими глазами и заострённым подбородком. Раздался вполне человеческий голос, причём на каналах всех стран речь звучала на официальном государственном языке. «Мы, старейшая земная цивилизация, сообщаем человечеству следующее. Вы, люди, встали на путь развития, ведущий к разрушению земной ноосферы. Чувство ненависти, которую испытывают люди друг к другу, накапливается в ноосфере, мешает развиваться всему живому. В том числе и нам. Мы требуем установления контроля за негативными выбросами эмоций ненависти. Необходимые технологии и чертежи для создания средств контроля на базе существующих радиотехнических производств будут переданы правительствам стран. Будут переданы также необходимые материалы, которые не могут быть вами самостоятельно добыты или созданы на имеющейся у вас технике. Вам также будут переданы технологии производства лекарственных средств, способных резко снизить уровень негатива в ауре конкретного вредоносного субьекта.. Через десять месяцев мы приступим к контролю удельного уровня негативных эмоций по всей Земле. В странах, где уровень будет выше допустимого, будет объявлен карантин и приняты меры для сокращения населения. Демонстрация наших возможностей начнётся завтра в Нагонии, африканской стране, где уровень ненависти максимален сегодня, демонстрация продлится три недели. Нашу цивилизацию – первую на Земле, мы предлагаем называть цивилизацией праймеров.» Затем лицо исчезло с экрана, уступив место адресу сайта в Интернете, на котором все желающие могли ознакомиться с текстом обращения. От наплыва любопытствующих сайт обрушился в 18.15. Ещё несколько раз сайт возобновлял работу, но просуществовать дольше получаса ему не удалось ни разу. Дальнейшие контакты с праймерами правительства мировых держав осуществляли с помощью электронной почты. На следующий день над Вашингтоном появились три неопознаваемых объекта, имевших вид шара, тарелки и треугольника. Радары гостей не видели. Ракеты, наводимые оптическим локатором, взорвались на расстоянии более километра от цели. Лазерная пушка не нанесла объектам вреда, хотя было зафиксировано попадание. Ответных ударов по наземным целям не последовало. Через два часа те же объекты появились над Пекином, ещё через час – над Москвой. Завершился «парад» над крупнейшими европейскими столицами. Треугольник затем залетел ещё и в Африку. Через пару дней в Нагонии, отсталой африканской стране, раздираемой перманентной гражданской войной между недееспособным правительством повстанческими группировками, началась эпидемия неизвестной болезни. Через неделю в джунглях произошёл взрыв мощностью в мегатонну, классифицированный по мощному гамма-излучению, как ядерный, однако радиоактивных осадков не наблюдалось, что привело учёных к выводу, что источником катаклизма была аннигиляция антивещества. Через пару недель эпидемия угасла, унеся сотню тысяч жизней. Праймеры сообщили, что судьбу Нагонии скоро повторят все страны, в которых население испытывает слишком сильное чувство ненависти. Демонстрация возымела своё действие. Правительства крупнейших держав выразили готовность организовать производство технических средств контроля ауры и предоставить часть продукции слаборазвитым государствам, не имеющим достаточной технологической базы. Тарелкообразные летательные аппараты доставили в согласованные зоны «подарок» - кристаллы неизвестного вещества, названного ауретом. По электронной почте правительства получили документацию, необходимую для производства устройств, получивших название «аурометров», а также технологию изготовления «лекарств», корректирующих психику. Устройства на расстоянии нескольких метров показывали уровень ненависти в эмоциях человека, на которого наводился прицел. В большинстве государств были сформированы органы контроля состояния ауры граждан. В России при МВД была создана Служба контроля ауры (СКА). *** В результате замера ауры у всех участников поминок был выявлен десяток негативщиков, превышающих дозволенный порог. Оказалось – покойный стал жертвой ДТП, и многие присутствовавшие испытывали ненависть к виновнику. Коваленко, выглядевший как кот, объевшийся сметаны, сообщил сотрудникам СКА, что до завтра они совершенно свободны.. Виктор сразу позвонил Нине – договориться о встрече. - Нинуль, давай в кафе посидим, - предложил Виктор. - Давай, - легко согласилась девушка. Нина появилась с опозданием всего на четверть часа, что для девушки с её данными приравнивается к изысканной пунктуальности. Красивое личико несло печать печали. - Ты чего грустная? Случилось что-то? - Меня вчера задержали эти, которые ауру измеряют… Говорят – превышение. - А сколько там было - помнишь? - Двадцать пять… А ты в этом разбираешься? - Я сам сотрудник СКА. - Ты из этих… из мозгоглядов!? – почти закричала девушка. - Не знаю, почему нас так называют… Ты же знаешь, что туда, где много негатива могут ударить эти… серые. Ты не нервничай, ты мне расскажи всё, я постараюсь помочь. Тебя в первый раз зафиксировали? - Второй. - Это хуже… Дали предписание? - Да, послезавтра в диспансер.… - После первого раза препараты принимала? Только честно! - Ну… не всегда… - Ладно… В каком отделении протокол? - В Озёрном районе. - А ты… кого-то ненавидишь? Ты сама – как чувствуешь? Девушка замялась и оценивающе посмотрела на Виктора. Потом заговорила – сбивчиво и нервно. - Да я вроде со всеми мирно живу… Но, когда с психологом говорила в диспансере… Есть вариант такой… Может быть – того парня… Я тогда совсем глупая была… Два года назад… Романчик был с сексом… А потом – аборт, и в консультации сказали - с детьми будут проблемы. Я вроде забыла, а в последний месяц это просто гвоздём в мозги лезет. Наверно, его я ненавижу… Ну – не могу забыть. Иногда кажется – убила бы… И ещё страшно всё время, боюсь что-то случится… Мне нельзя – в стационар. Меня же с работы попрут. - А где ты работаешь? - В КБ приборостроения. - А чего там делаешь? - Нельзя рассказывать – тайна. Как и большинство взрослого населения Ясногорска, Виктор знал, что КБ приборостроения, притаившееся на окраине города, занималось разработкой средств связи для армейской техники. Впрочем, вряд ли тематика работы имела отношение к эмоциональному состоянию. - Я постараюсь поговорить с ребятами из Озёрного, попрошу, чтобы стёрли твой протокол. - Поговори, Виктор, миленький. После такого вступления лирический разговор не клеился. После часа натужного общения Виктор проводил Нину домой и направился к своему знакомому из Озёрного отделения – лейтенанту Володе, работавшему в группе информационного обеспечения. - Слушай, у меня тут в вашем районе подругу зацепили, можно её стереть? – попросил Виктор. - Сейчас – нет. К нам проверка припёрлась из Москвы. Копают базы данных, сопоставляют с архивами аурометров… Кое-кого за жабры взяли, тех – кто не доводил данные. - А как внутренний архив аурика стереть – так и не придумали? - А что там можно придумать? Техника делалась с учётом наших душевных порывов. - А если я поговорю с тем, кто её зафиксил? Ну, чтобы он покорёжил прибор физически? - Покорёжить память можно только сунув прибор под каток или в печку. А это за несчастный случай не выдашь, тут будет злой умысел – значит статья. Никто на такое не подпишется. Ну, ты же инструкцию по эксплуатации читал - сам должен понимать. Я гляжу - тебе натурально крышу снесла подруга эта. А она тебе – кто? - Да пока никто… Люблю я её. Ты веришь, что можно полюбить с одного взгляда? - С одного взгляда? Нет, мне одного взгляда мало, ещё пощупать надо, – хохотнул Володя. - Если ей сломают жизнь – я этого себе не прощу. Я должен помочь… Я же знаю - в диспансерах колют дрянь всякую праймеровскую, у людей крыша съезжает. Если она в стационар попадёт – так и с работы вылетит. - А где работает? - В КБ приборном. - Что-то много народа у нас из этой конторы ловится. Наверно, обстановка там нервная. - Может, ей уволиться? - Да всё равно – она уже на учёте. За ней придут, если она сама не явится. - А если она спрячется, будет жить не по месту прописки? - Могут с дирижабля засечь. Они тут по несколько раз в неделю рейды устраивают. - И чего им не спится… - В Новосибирске какой-то член… корреспондент Академии Наук, сварганил аурометр, работающий на дистанции до сотни метров, взял в соавторы нашего генерала, запатентовали, теперь вот доказывают эффективность. А за внедрение, между прочим, большие бабки урвут. - Ну, неужели, девчонке этой никак помочь нельзя? - Я так понимаю, что денег для покупки острова в Эгейском море у тебя нет? Тогда – вот что… Я знаю, некоторые негативщики, чтобы в психушку не загреметь, уходят в тайгу. Есть там жилища какие-то. Ты с охотниками поговори, они знают – подскажут. Телефончик охотника дать? - Дай, пожалуй… А в тайге с дирижабля не засекут? - Вряд ли… Этой дирижаблевой команде над тайгой шастать скучно… Пока там кого-то найдёшь. Ну, записывай телефон… На следующий день Виктор оставил на столе у Коваленко заявление на отпуск «за свой счёт» и даже не выслушав до конца все реплики по поводу своего поступка, покинул отделение СКА. На память о службе Виктор уволок списанный аурометр, планируя контролировать состояние Нины. Виктор с Ниной отправились в тайгу, туда, где они рассчитывали найти старый заброшенный скит. После двух часов тряски на автобусе последовали пять часов плутаний по тайге, сопровождаемых проклятиями по адресу глючившего ГЛОНАССа. Наконец, в просвете между деревьями обнаружилось строение. Скит не производил впечатление заброшенного. Рыжеволосый мужик с признаками трёхдневной небритости встретил гостей у ворот, насторожённо оглядел Виктора и Нину. - Откуда пожаловали, люди добрые? – строго спросил мужик. - Из Ясногорска, - ответил Виктор. - А чего там не сиделось? - Негативщица она… - Она? А у тебя – чисто? - Вроде – да… - А чего припёрся? - Ну, не могу я девчонку одну в тайгу отправить. - Понятно… Таких, как она - уж два десятка набралось, ладно, пойдём устраиваться… А бабло есть? Тут ведь взнос нужен… - Взнос? - удивился Виктор. – Это, что - старожилам заплатить? - Да нет, мы с товарищей по несчастью денег не берём. Леснику надо дать, участковому из соседнего села – чтоб не закладывали. По тысяче с носа в месяц. Это – по-божески. - Пожалуй, по-божески. - Так у тебя, говоришь, с аурой чисто? Будешь в город продукцию нашу возить – мёд, ягоды, орехи. Нам, негативщикам – опасно соваться, приходится всё через лесникову семью сбывать, а они комиссии большие берут. Зовут вас как? - Меня Виктор, а её Нина… - Ну, а я – Пётр, с остальными постепенно познакомишься. Виктор с Ниной понемногу втянулись в быт скита, слившись в патриархальной семейной жизни. Работа не была изнуряющей, питание оказалось добротным. Товарищи по несчастью старались избегать «острых углов» в общении. Виктор старался приободрить Нину, давал волю фантазиям на тему счастливого будущего. Он постоянно повторял: с детьми – что-нибудь придумаем, районная консультация – не последняя инстанция. Через пару недель Виктор с радостью обнаружил, что уровень ненависти у Нины упал - до пятнадцати единиц. Мысль о том, что он своею любовью смог погасить в душе девушки волну ненависти, согревала ему душу. Не зря каждый вечер он шептал ей: «У нас всё будет хорошо, я люблю тебя такую, какая ты есть». *** Праймеры рассказали о себе далеко не всё. Они не сообщили о том, как в результате грустных событий их популяция сократилась до семи тысяч особей. Последние пятнадцать тысячелетий праймеры могли жить только в атмосфере биополей, создаваемых живыми существами. Даже покидать Землю праймеры надолго не могли – ныряли в ближний космос – и, через несколько суток - обратно. В двадцатом веке максимальный вклад в питательные биополя стало вносить человечество. Однако людям свойственно испытывать к окружающим очень широкий спектр эмоций, неотъемлемой частью которого является ненависть. Отравленная ненавистью ноосфера перестала должным образом поддерживать жизненные силы праймеров. Разрастанию человеческой ненависти способствовало развитие средств связи. Стоило в каком-нибудь отдалённом углу Земли произойти событию, неприятному для какой-то группы лиц, объединённых по национальному или религиозному признаку, как весть об этом разносилась по всему миру и порождала ответные акции, создавая известный эффект «дерьмо в вентиляторе». Праймеры сильно озаботились человеческим прогрессом, после применения людьми ядерного оружия. Создание термоядерных бомб создало реальную угрозу для древней цивилизации. Праймерские зонды частенько мелькали вблизи военных баз и в зонах военных конфликтов, пытаясь считывать параметры применяемого оружия. В случае глобальной ядерной войны, при уничтожении жизни на Земле, дни цивилизации праймеров были бы сочтены. *** Президент читал отчёты с мест – количество отловленных негативщиков в последние месяцы неуклонно снижалось. Вопрос был в том, действительно ли количество обозлённых граждан в обществе уменьшилось, или они научились «договариваться» с сотрудниками контролирующих органов. Людей, склонных к ненависти помещали в специальные диспансеры, где накачивали успокоительными и антидепрессантами. «Излеченные» таким образом граждане, как правило, теряли способность адекватно воспринимать действительность и доживали свои дни в «спецсанаториях». Во всей этой кампании контроля ауры был какой-то унизительный привкус. Загонять своих граждан в психушки в угоду какой-то сверхцивилизации – не комильфо. Однако отказаться от «сотрудничества» с праймерами ни одно государство не решилось. Был вполне реальный шанс получить «неприемлемые потери», а возможности нанести ответный удар – не было. Космическая разведка никак не могла засечь место базирования НЛО. Экстрасенсы сходились во мнении, что праймеры обитают в горных массивах Тибета и в Антарктиде, однако, наносить массированный ядерный удар по этим областям никто не решился. Но, следовало признать, что контроль ауры дал немало позитивных результатов. Удалось отловить много потенциальных террористов и просто агрессивных шизиков, склонных к насилию. Население против измерений ауры не возражало – дамоклов меч «карантина» оказывал сдерживающее влияние, сообщения о карающих ударах по африканским странам, мелькавшие по несколько раз в год в СМИ, производили мощный воспитательный эффект. Ровно в шесть часов в кабинет Президента вошёл Генеральный конструктор КБ Приборостроения академик Петраков, уже полчаса дожидавшийся в приёмной. Именно этот учёный, получив в руки первые образцы аурета, уже через три дня пришёл к Президенту с креативной идеей. Он предложил сделать на основе на основе этого загадочного минерала «генераторы страха». «Это же очевидно, - горячо убеждал Президента академик, - если кристалл преобразует волны ненависти в электрический потенциал, то электрический сигнал, приложенный к кристаллу, возбудит волну ненависти, это как в пьезоэлементах. А страх – эмоция, близкая к ненависти, мы и её научимся генерировать». Войдя в кабинет, учёный сел за стол, жалобно посмотрел в глаза Президенту и сообщил: - Василий Васильевич, мы столкнулись с неожиданными проблемами в работе… - И что вас огорошило? - Изучения, возникающие при экспериментах, вызывают вспышки ненависти у сотрудников. Но это естественно, ведь аурет изначально приспособлен для работы с волнами ненависти. Внутренние конфликты в КБ мы гасим, вспышек насилия – не допускаем, но наших сотрудников отлавливают инспектора СКА, за год – почти двести человек. Можно как-то намекнуть органам – чтобы наших не трогали? Работы секретные, я же не могу всё объяснять начальникам отделений, а уж тем более – рядовым. - А как научные успехи?– спросил Президент.- Заработал ваш фобоген? Страх нагоняет? - Ещё как работает! Кристалл преобразует специально подобранные электрические сигналы в волны биополей! Но, как я уже сказал, кроме волн страха генерируются и волны ненависти. То есть, если у человека где-то в подсознании таилось чувство неприязни к кому-то, то при попадании под луч, пробуждается просто лютая ненависть к неприятному субъекту. - А какие параметры устройства достигнуты? - Фобоген размером со стакан может привести в ужас всех, находящихся в конусе поражения на расстоянии до двадцати-тридцати метров. Мы пытаемся на животных пробовать, но и сотрудникам достаётся. Методы экранировки пока не отработаны. - А если сравнить характеристики с акустическими пушками? - Фобогены гораздо эффективнее. У нас направленность больше, можно острый луч получить, мы рассчитываем на дальнейшую миниатюризацию, есть идеи. Но наших сотрудников сажают в психушки, ну, то есть, в диспансеры госпитализируют. - Ну, неужели на месте договориться не удаётся? Вы к мэру Ясногорска обращались? - В последнее время – никак не удаётся договариваться. Все бояться проверяющих, они в базах данных копаются, находят следы нарушений. Ну – вот, - подумал Президент, - доборолись с коррупцией, теперь уже на местах не могут по понятиям разобраться, всё через верхи. - Ладно, я издам какой-нибудь спецуказ по Ясногорску, - сказал он. - Да, нам бы ещё поставки аурета увеличить. Мы, когда с формой экспериментируем – расход большой. Мы из-за этого план по аурометрам не выполнили в прошлом квартале. - План по аурометрам мы вам снизим. Выпросить у праймеров увеличение поставок аурета – не просто. Работайте, нужно, чтобы наш фобоген был мощнее американских и китайских. Главное – нужно дальность увеличивать… Петраков ушёл, вполне удовлетворённый результатом беседы, а Президент ещё долго предавался размышлениям о судьбах огромной страны, которой он уже много лет имел удовольствие руководить.
