Системщик

Тема в разделе 'Фантастика', создана пользователем Dimtrys, 19 июл 2012.

  1. Dimtrys Гремучая ртуть

    Облака потеснились, и Егор, скользнув по их влажным мохнатым бокам, нырнул вниз – туда, где земля расчерченная линиями дорог была усыпана крашеными жестяными кровлями. Кирпичные трубы возвышались над заводскими корпусами, жилые районы тонули в зелени. Город приближался, подминая под себя горизонт; стали различимы площади, улицы и бульвары. Локомотив волок длинный состав прочь от громады железнодорожного вокзала. В небе парил пузатый дирижабль.
    Земля наклонилась, направляя Егора, ко входу в просторный парк, обнесённый основательной чугунной оградой. Среди деревьев блеснула поверхность пруда, показалась и скрылась лодочная станция. Отдыхающие прохаживались по аллеям и сидели на лавках; большой пудель, волоча по земле поводок, с лаем гонялся за голубями.
    Не рассчитав скорости, Егор с разлёту врезался пятками в кошеный газон и опрокинулся на бок.
    - Вы не ушиблись, товарищ? – обеспокоенно спросила женщина, державшая за руку мальчика лет пяти.
    - Всё в порядке, не беспокойтесь, пожалуйста, – ответил Егор. – Подскажите, где мне искать Лещевского?
    - Лещевского? – задумалась женщина. – Наверное, он в парке, неподалёку от летней сцены. Посмотрите, вон схема.
    - Мама, этот дядя – сыщик? – прошептал малыш.
    Егор подошёл к информационному щиту, где был изображён парк со всеми аллеями и постройками. Летняя сцена находилась в противоположном конце. На схеме она была обведена мелом, рядом детской рукой начертано: «здес».
    Нижний край щита занимала надпись, сделанная зелёной краской по трафарету, как видно, совсем недавно. Надпись гласила:
    «Здравствуйте, авторизованный пользователь, Егор Замяшин! Начало сессии: 15-37, код подключения: 7687. Настоятельно рекомендуем - экономьте системное время!»
    Егор вошёл в парк и, быстро прошагав по аллее, вымощенной плиткой, свернул на боковую дорожку. Он ориентировался по звуку духового оркестра, который исполнял вальс «Амурские волны». Берёзы и клёны выстроились ровными рядами. Несколько школьников в красных галстуках собирали граблями опавшие листья, другие тащили какие-то ржавые железяки, старую металлическую кровать и пачки газет, перевязанных бечёвкой. Пропустив ребят, Егор двинулся дальше и скоро вышел на площадку перед небольшим дощатым помостом - на нём расположились музыканты. Человек двадцать слушателей собралось перед сценой, несколько пар кружилось в танце.
    Лещевский был здесь. Он прохаживался между сценой и киоском «соки - воды», возле которого два милиционера утоляли жажду. Вот он почти дошёл до киоска, однако, развернулся и вновь направился туда, где музыканты в белых рубашках надували пространство грустными звуками. Лицо Лещевского выражало внутреннюю борьбу, брови хмурились. Похоже, он сомневался, не зная, как поступить дальше. Егор вглядывался, фиксируя происходящее, стараясь запомнить каждую деталь. Вот Лещевский постоял у сцены, чуть заметно качнулся, перенося вес тела с пяток на носки, оглянулся и опять направился к киоску. Егор подумал, что на этот раз он дойдёт. В его походке появилась какая-то обречённая целеустремлённость, будто он, наконец, принял тяжёлое решение.
    Со скамьи поднялся коренастый мужчина, одетый в тёмный костюм и шляпу с широкими полями, не позволяющими разглядеть лица. Наверное, он работал в газете, или был фотолюбителем, поскольку держал внушительный аппарат, к которому прикручивал на ходу длинный объектив. Чёрные перчатки на руках смотрелись странно – было довольно тепло. Приблизившись к Лещевскому со спины, коренастый вскинул фотоаппарат, прицелился и нажал на спуск. Раздался негромкий щелчок, аппарат выкинул вбок моментальный снимок.
    Лещевский, сделав по инерции пару шагов, запнулся и рухнул вперёд. Фотограф втянул голову в плечи, и быстро пошёл прочь. Проходя мимо урны, он незаметно опустил туда фотоаппарат. Егор сорвался с места и бросился в погоню, но замешкался, пытаясь проскочить сквозь группу музыкантов, которые закончили играть и, спустившись со сцены, неторопливо шли куда-то все вместе, беседуя и делясь впечатлениями.
    - Осторожнее, товарищ! – говорили Егору, который никак не мог выбраться из толпы белых рубашек, окруживших его. – Вы мне на ногу наступили… Поглядите, какой вежливый! Локтями людей расталкивает…
    Когда Егор оказался на свободе, широкополая шляпа была далеко. Мелькнув среди деревьев, она пропала. Догонять фотографа уже не имело смысла. Егор огляделся и подошёл к Лещевскому, вокруг которого начали собираться встревоженные прохожие. Тот лежал на дорожке без признаков жизни. Рука неестественно вывернулась, брюки задрались, открывая полоски голого тела над фиолетовыми носками. Левый носок почему-то был надет наизнанку. Фотография валялась рядом. Егор поднял её и внимательно изучил. Матовая бумага была плотной на ощупь, с тупыми кромками. Лещевский на фотографии, вопреки принципу причинности не шёл, а распластался на дорожке, словно его сняли уже после смерти. Милиционеры, поправляя фуражки, спешили от киоска к месту происшествия.
    - Что здесь происходит, граждане? – спросил один из них.
    Егор, молча, предъявил фотографию.
    - Понятно… - кивнул милиционер, и, раскинув руки, начал теснить зевак, отодвигая любопытных подальше от тела. – Проходим, граждане, не задерживаемся, - говорил он. Напарник помогал ему.
    Егор обшарил карманы Лещевского. Из одного достал толстую пачку десятирублёвок, перехваченных резинкой, из другого – большой потемневший от времени ключ, тяжёлый и теплый. Положив находки рядом с телом, Егор ещё раз внимательно оглядел всё вокруг, затем отошёл в сторону и, подпрыгнув, дёрнул кольцо парашюта.
    Белоснежный купол с хлопком раскрылся над головой, рванув Егора вверх. Милиционеры отдали честь, несколько человек из собравшейся толпы, задрав головы, помахали руками и тут же отвернулись, боясь упустить что-нибудь любопытное. Парк, уплывал вниз. Он сжимался, втягивая в поле зрения прилегающие дома, которые, в свою очередь, тащили за собой целые улицы и районы. Город окутался дымкой, пошёл дождь. Крупные капли барабанили по белому зонту, держась за который летел Егор. «Хорошо, что я захватил с собой зонт», - подумал он.
    ***
    - Я закончил, - Егор поморщился от боли в затылке.
    Раздались шаги лаборанта. Из-под металлического колокола Егор видел его туфли с сетчатыми вставками и края брюк. Негромко заработал мотор электрического привода. Колокол, закрывающий голову, уполз вверх. Лаборант несколько раз щёлкнул тумблерами и отстегнул ремни, фиксирующие Егора в кресле, над которым размещалось оборудование нейроинтерфейса. Готовя шприц с лекарством, подошёл врач.
    - Как вы себя чувствуете? – он протёр спиртом руку и ловко всадил иглу.
    - Нормально, - отозвался Егор, с нетерпением ожидая, когда препарат начнёт действовать.
    - Не забудьте через часик заглянуть в санчасть. Вы чем-то расстроены?
    - Помните Лещевского?
    - Конечно, он, как и вы, из полиции…
    - Его убили сегодня, совсем недавно.
    - Да вы что? – всполошился врач и его седые брови вскинулись кверху. – Вот жизнь! Вы поэтому сегодня здесь?
    - К сожалению, да…
    Егор вышел в тамбур и, расписавшись в журнале у дежурного, нажал кнопку магнитного замка.
    С диванчика, стоявшего в коридоре, поднялась женщина. Это была знакомая системщица из мэрии. Кивнув Егору, она поспешно забежала в дверь, которую он вынужден был придержать.
    - Дама! – встрепенулся дежурный, подскакивая со своего места и хватаясь за кобуру. – Вы в первый раз что ли? Выходим, ждём, пока дверь закроется, прикладываем карточку, заходим… Тут аналитический центр, а не балаган!
    - Подумаешь, развели секретность! - воскликнула системщица, обращаясь к Егору. Он пожал плечами и пошёл к выходу на лестницу, где был пост охраны. Этажом ниже шёл ремонт, оттуда пахло краской, слышалось урчание и взвизгивание электрических инструментов. Спустившись ещё на этаж, Егор дошёл до кабинета шефа и открыл дверь, на которой значилось: майор Палагин Э. А.
    - Заходи, Замяшин, - сказал шеф со своего места за столом. - Мы тебя ждём.
    Кроме него в кабинете был следователь Воробьёв, который, стоя у окна, негромко говорил по мобильному телефону, а также двое молодых людей – парень и девушка, по виду напоминающие курсантов. Они скромно сидели возле стены на стульях для посетителей.
    - Стажёры Лещевского. - кивнул на них шеф. – Сегодня должны были первый раз войти в Систему.
    - С первого раза мало, у кого получается, - произнёс Егор. – Они в курсе случившегося, Эдуард Александрович?
    - Конечно…
    - Всё так неожиданно, - взволнованно сказала девушка, а парень кивнул. Лицо его было серьёзным и решительным.
    - Что удалось выяснить? - спросил Воробьёв.
    - Стреляли с близкого расстояния, - начал Егор. - Оружие находится неподалёку - скорее всего, в урне или мусорном баке…
    - Уже нашли, - буркнул Воробьёв. – Отпечатков нет.
    - Преступник был в перчатках. Ростом он где-то метр семьдесят, плотно сбитый, широкоплечий, сразу видно – спортсмен, бегает быстро…
    - Негусто…
    - Есть данные насчёт мотива. Лещевский получил деньги за то, чтобы пропустить кого-то туда, где ему не положено быть, или за то, чтобы открыть доступ к некой информации… Что ещё может символизировать ключ?
    - Лещевский?! – воскликнул Эдуард Александрович. – Деньги?
    - Да, - твёрдо произнёс Егор, - я в этом уверен. Возможно, он раскаялся, или испугался. Его убили, когда поняли, что он собирается сдаваться. И если ключ относится к его профессиональной деятельности…
    - По-моему, пора подключать ФСБ, - сказал Воробьёв.
    - Да погодите вы! – перебил шеф. – Не порите горячку… Мнения системщика недостаточно - нужны улики. Попробуем сделать прогноз ситуации и сработать на опережение. Выручишь, Замяшин?
    - Два подключения подряд – это не сахар, Эдуард Александрович...
    - Понимаю… Но лучше тебе недельку помучаться головной болью, чем нам всем крупно вляпаться.
    - Хорошо. Я скоро буду готов...
    - Молодец! - Эдуард Александрович поднялся со своего места. – Я получу санкцию на подключение. Ты пока отдохни, а заодно познакомься со стажёрами, вам теперь вместе работать.
    Шеф грузной поступью покинул кабинет, за ним, ощупав цепким взглядом остающихся, выскользнул Воробьёв.
    Егор подошёл к окну и, сняв с подоконника пачку распечаток, раскрыл запылённую створку. С улицы пахнуло сентябрьской свежестью. Шум проезжающих автомобилей отдавался болью в затылке. Вспомнилось, как восемь лет назад он первый раз вошёл в это здание, сам будучи стажёром. Владимир Лещевский уже тогда работал здесь, и помогал ему стать квалифицированным системщиком. А теперь вот получил пулю в голову… Неизвестно, чем ещё закончится эта история. Егор снова ощутил в руке металлическую тяжесть ключа. Что это за ключ? Музейный экспонат просто… Им, наверное, можно открыть какой-нибудь здоровенный, окованный железом ларь, или крепостные ворота средневекового города…
    Он посмотрел на стажёров. Девушка поймала его взгляд и, привстав, представилась:
    - Софико…
    - Пётр, – сказал парень, поднимаясь. - Мы учимся на четвёртом курсе Академии.
    - Кто-нибудь знает, где находится кофейный автомат? – спросил Егор. – Принесите мне, пожалуйста, двойной, чёрный… Голова раскалывается.
    Стажёры кивнули и вдвоём вышли за дверь. «Интересно, они всё будут вместе делать?» - усмехнулся про себя Егор. Он снова взглянул в окно, из которого был виден внутренний двор здания. Шлагбаум поднялся, пропуская микроавтобус с тонированными стёклами. Охранник указал водителю на дверь запасного выхода, тот кивнул и припарковался рядом. Из микроавтобуса выбрались люди в оранжевых рабочих комбинезонах - человек восемь. Они стали выгружать на асфальт пластиковые ящики и чемоданчики с инструментами.
    Лязгнул замок, железная дверь запасного выхода открылась, выпуская старшего охранника смены.
    - Погодите разгружаться! – сказал он. – Пораньше не могли приехать? Явились под конец рабочего дня… Приходите завтра утром - оформим всё как положено.
    Он развернулся и собрался закрыть дверь, но один из рабочих, видно бригадир, подбежал к нему и, придерживая за руку, напористо заговорил:
    - Командир! Командир, так не пойдёт, братцы мои хорошие! У нас сроки. Ремонт надо заканчивать. На следующей неделе третий этаж сдаём, начальство за горло держит!
    - У вас сроки, а у нас режим, - возразил охранник.
    - Ну и что, режим? Заявка есть? Есть! Вот паспорта, - бригадир протянул пачку документов. – Проверяй по списку, всё сходится. Гражданство, регистрация - полный, братцы мои, порядок! Сопровождающему позвонили - скоро подойдёт. Чего тебе ещё надо?
    - Что в ящиках? – недоверчиво спросил охранник.
    - Пулемёты, что же ещё, - хитро усмехнулся бригадир, и рабочие, стоявшие за его спиной, загоготали. – Да ладно, начальник, расслабься, инструменты там. Перфораторы, болгарки, плиткорез… Мы где только не работали, братцы мои хорошие. Ваш аналитический центр нам до лампочки. В банках работали сколько раз, и нормально… Всё будет тип-топ, вот увидишь…
    - Без сопровождающего не пущу, – сдаваясь, сказал охранник.
    - Само собой! – заверил бригадир. – Парни, слышали? По зданию не шляться, братцы мои хорошие, только в сопровождении… И чтоб никаких у меня!
    Рабочие покивали и, присев на ящики с инструментами достали сигареты.
    - Ваш кофе! - раздался за спиной голос Софико. Она глянула на строительную бригаду из-за плеча Егора, и протянула пластиковый стаканчик.
    - Ходите как кошки, - сказал Егор, - будто подкрадываетесь. – Он не слышал, как стажёры вернулись.
    Петр разглядывал плакат на стене, изображающий системщика во время подключения. Стрелки показывали потоки информации, которыми мозг через шлем нейроинтерфейса обменивается с серверами аналитического центра. Целый пучок других стрелок символизировал внешнюю информацию, поступающую на серверы: интернет, масс-медиа, видеорегистрация, электронные данные о гражданах и учреждениях, обновляемые статистические базы… Специальный софт изображался прямоугольником. Стрелка с вопросительным знаком, утыкавшаяся в него, на выходе превращалась в стрелку с восклицательным…
    - Объясните, пожалуйста, как Система понимает - что именно вы хотите узнать? – спросил Пётр.
    - Лещевский вам не рассказывал?
    - Он говорил, подключаясь к Системе, человек обретает гигантские знания, а нейроинтерфейс создан, чтобы пользоваться ими.
    - Верно. Как будто вводишь поисковый запрос в компьютер. Только вместо запроса – мысль. Достаточно подумать о чём-то, и получить от Системы информационный отклик. Отличие от компьютера в том, что допустимая сложность запроса выше. Не надо объясняться с машиной на её языке – надеваешь на голову шлем, и машина понимает тебя. Спросить – не проблема, сложнее растолковать ответ. В нём много личного, почти как в сновидении. Физиологически, вход в Систему почти не отличается от сна.
    - Если мы станем системщиками, нам постоянно будут сниться преступления, - произнесла Софико.
    - Если останетесь работать в нашем отделе, то да. А вообще, Система – универсальный инструмент. Экономика, наука, политика, военное планирование и разведка… Готов поспорить, и преступники мечтают завладеть Системой… Сложно подключиться в первый раз, но если смог - потом уже проще.
    - У вас есть свой метод?
    - Подключение в стиле ретро.
    - Как это? – заинтересовался Пётр.
    - Долго объяснять…
    Открылась дверь, и в кабинет вошёл Эдуард Александрович:
    - Замяшин, готов? Пошли на четвёртый. Санкция есть.
    - Мы тоже будем присутствовать на сеансе подключения? – спросила Софико.
    - Пока что будете присутствовать на диванчике в коридоре, - сказал шеф. – А там - поглядим…
    ***
    Егор шёл вдоль длинной кирпичной стены, лишённой окон. Он обходил кругом унылое здание, которое, должно быть, строили в своё время заключённые, или пленные немцы. Стрелки, нарисованные мелом на стене, указывали направление. Они вели во внутренний двор. Большой лозунг занимал весь торец здания. «…будет жить!», - обнадёживала нижняя строчка; остальные сделались неразборчивыми, растворённые густеющей темнотой…
    Дождь штриховал город, скрадывая звуки и рассеивая свет редких фонарей. Спелые капли воды сыпались сверху, наполняя мутные лужи, пестревшие от множества всплесков. Тянуло осенней сыростью и дымом. Где-то вдалеке сирена несколько раз провыла сигнал воздушной тревоги и захлебнулась влагой, которая была повсюду.
    Зайдя за угол, Егор поднырнул под облезлый шлагбаум и прошёл во двор. Здесь окна были. Многие светились изнутри, порой демонстрируя на занавесках театр теней, но кто именно двигался там, - оставалось тайной. Повсюду стояли разбитые деревянные ящики, валялся бумажный мусор, перемешанный с обрывками целлофана. Ржавое ведро, пугливо громыхнув, выскочило из-под ног и спряталось во мраке.
    Напротив шлагбаума к стене здания прилепился небольшой козырёк, защищающий от дождя массивную деревянную дверь, в которой куски разномастной фанеры заменяли разбитые стёкла. Дверь была закрыта. Сквозь грязное окно, расположенное рядом, виднелись ступени, ведущие к проходной. Пожилой усатый вахтёр в бесформенном кителе прихлёбывал чай из жестяной кружки, настраивая радиоприёмник.
    Просторный навес покрывал дальний угол двора. Там прятались от дождя люди, которых Егор сначала принял за цыган, но, подойдя ближе, понял, что это духовой оркестр из парка. Примус стоял на ящике, жёлтые огоньки облизывали днище кастрюльки, в которой варились макароны. Музыканты были сосредоточенны и молчаливы. Они сидели на досках; многие протирали ветошью и без того блестящие инструменты, проверяли плавность хода поршней и вентилей. Трубач из пороховницы заряжал свой инструмент с дульной части, словно мушкет.
    Валторнист зачерпнул из кастрюльки алюминиевой ложкой и, подув на неё, с шумом втянул в рот несколько макаронин.
    - Пора, братцы мои хорошие… - значительно сказал он.
    Музыканты поднялись и, захватив инструменты, пошли ко входу в здание. Повесив свой инструмент на ремень, перекинутый через плечо, впереди других шествовал валторнист. Одной рукой он держал кастрюлю, другой достал ключ - такой же, как был в кармане Лещевского. Подойдя к двери, вставил ключ в скважину и отомкнул замок.
    - Пропуска предъявляем… - равнодушно проговорил вахтёр, заметив посетителей.
    Валторнист остановился рядом с проходной, поставив кастрюлю на стойку. Музыканты стали брать макаронины, и, предъявляя их старику, проходили на другую сторону турникета. Оттуда они незаметно накидывали свои пропуска ему на уши. Вахтер вздрагивал, но не понимал в чём дело. Он оглядывался по сторонам, подозрительно щурился на музыкантов, зачем-то открывал и снова закрывал лежащую перед ним потрёпанную тетрадь. И лишь когда все посетители уже миновали его пост, липкая макаронная масса соскользнула с уха и шлёпнулась на стол. Вахтёр секунду хлопал глазами, а затем подскочил и заковылял вслед музыкантам, которые начали уже подниматься по лестнице.
    - Немедленно остановитесь! – грозно закричал он и, видя, что его не слушают, достал из кармана жестяной свисток и пронзительно засвистел. Музыканты мгновенно кинулись врассыпную и залегли, выставив перед собой инструменты. Свист не задел никого, кроме замешкавшегося трубача, который рухнул как подкошенный, выпустив из рук свой альтово-сопрановый мушкет, так ни разу и не выстреливший.
    «Сейчас начнётся!» - подумал Егор, приседая на корточки.
    Оркестр заиграл. Флюгельгорн бегло исполнил мажорную гамму, и вахтёр, изрешечённый нотами, ойкнул и повалился на бок. Однако, он исполнил свой долг, тревога поднялась, и в коридорах замелькали красноармейцы. Они принялись обстреливать музыкантов из винтовок и автоматов. Оркестр отвечал слаженным «Полётом валькирий» Вагнера. Пули и ноты, заполнившие вестибюль, сталкивались между собой и рикошетили от стен, кромсали дощатый пол, отбивали штукатурку. С потолка сыпалась извёстка, звенели разнесённые вдребезги стёкла.
    - Прорываемся на четвёртый этаж! – крикнул валторнист, и Егор неожиданно понял, что это за здание и чем собираются завладеть музыканты на четвёртом этаже. Отпрянув от двери, он выскочил на середину двора и, размазывая по лицу дождевую воду, оглядел стены. Пожарная лестница не доставала до земли, но Егор, разбежавшись, сумел подпрыгнуть и уцепиться за нижнюю ступеньку. Подтянувшись, он забрался на лестницу и, оскальзываясь, полез выше. Окно на четвёртом этаже было освещено и открыто. Стажёр Пётр ждал там, протягивая руку. Егор, ухватился за эту руку, и был немедленно втянут внутрь, а затем ловким приёмом разложен на полу лицом вниз и крепко связан прочным шнуром. Пётр посадил его, прислонив к батарее парового отопления, и засунул в рот свёрнутую тряпку. Софико стояла рядом, держа в руках две скрипки.
    Внутренний вид учреждения, куда попал Егор, давил монументальным убожеством. Грибница проводов раскинулась по высокому потолку, кое-где взбухая пыльными плафоноподобными шляпками. Обшарпанный линолеум покрывал пол. Множество входов в какие-то помещения, располагались по обеим сторонам коридора в шахматном порядке, чтобы потрёпанным видом не смущать друг друга. Небольшой диванчик примостился напротив массивной двери, над которой имелась вывеска – «Парикмахерская»… Маленькое окошко в двери было закрыто, словно глаз, зажмуренный от страха. Часовой у двери напряжённо прислушивался к звукам, доносящимся снизу, теребя ремень автомата.
    Одну скрипку Софико отдала Петру, который прошёл вдоль коридора к выходу на лестницу и затаился там. Тогда Софико, театрально ломаясь, заголосила.
    Мы все погибнем! – кричала она. – На помощь! Эти звери нас растерзают! Спрячьте меня, я боюсь!
    - Да замолчи ты! – взвизгнул солдатик у двери, но Софико не унималась, и тогда он, всхлипывая, забарабанил в дверь. – Совенко! Открой скорее… Пусти меня внутрь… К чёрту устав, я жить хочу!
    Окошечко в двери открылось, и перепуганный Совенко торопливо зашептал:
    - Стой, где стоишь, им сюда не добра…
    Больше он ничего не успел сказать, поскольку Софико, используя скрипку как лук, натянула тугую струну и со звоном пустила смертоносный смычок, попав Совенко в горло. Тот поперхнулся и рухнул вглубь парикмахерской. Часовой перед дверью хотел поднять автомат, но две ноты соль, сыгранные пиццикато, сразили и его. Софико подскочила к двери, запустила руку в окошечко и открыла щеколду. Пётр покинул позицию у лестничного марша и скрылся в парикмахерской. Через минуту он показался вновь, держа под мышкой сушилку для волос, выполненную в виде колпака, который надвигают на голову. Не глядя на Егора, стажёры по очереди встали на подоконник и, перебравшись на пожарную лестницу, потащили свой трофей на крышу. Последнее, что заметил Егор, был дирижабль, снижающийся над зданием…
    ***
    Очнувшись, Егор понял, что прогноз, полученный от Системы, никуда не годится. Вернее, сам прогноз был достоверным, но устаревшим, о чём говорили автоматные очереди и хлопки пистолетных выстрелов, раздававшиеся неподалёку. Поздно было кого-либо предупреждать, он опоздал.
    Лаборант не спешил освободить Егора от ремней и снять с головы шлем-колокол.
    - Эй, есть тут кто-нибудь? – негромко позвал Егор.
    - Очнулись? – спросил Пётр, подходя к креслу. – Как там - в Системе?
    Егор не мог видеть стажёра - мешал шлем.
    - В Системе нормально, узнал много нового. Ты как сюда попал?
    - Вошёл… - сказал Пётр и положил что-то на столик для мониторов.
    Затем вручную поднял колокол. На столике лежал пистолет с глушителем. Вывернув шею, Егор увидел позади себя на полу лаборантские ноги в туфлях и белый халат доктора, вымазанный красным.
    - Я на вашем месте слишком уж не вертелся бы… - заметил стажёр, работая отвёрткой над головой Егора. Похоже, он откручивал от штатива шлем.
    Егор незаметно испытал стягивающие его ремни на прочность, но они держали крепко, а значит, быстро освободиться не получится.
    - Пётр, ты как? – крикнула из тамбура Софико.
    - Ещё минута, и уходим…
    - Знаешь, почему я ещё жив? – тихо спросил Егор.
    - Почему же?
    - Потому, что узнал с помощью Системы важную для тебя информацию.
    - Неужели! А может, потому что привязаны, и не сможете помешать? Хотя, не поздно всё исправить.
    - В смысле - развязать меня?
    - Нет, в другом смысле… А насчёт важной информации… Если бы вы что-нибудь разнюхали, я был бы сейчас там, куда мне очень не хочется попасть.
    - Вы сейчас потащите нейроинтерфейс на крышу, где вас будет ждать вертолёт, - сказал Егор. - Верно? Надеешься те, кто вас послал сюда, сделают тебя системщиком?
    - Почему нет? – спросил Пётр, его голос слегка дрогнул.
    - Потому что они духовики. А вы - струнники.
    - Не понял? – Пётр перестал работать отвёрткой и, отойдя на шаг от Егора, глянул ему в лицо.
    - А ты и не поймёшь! - жёстко сказал Егор. – Вспомни, что случилось с Лещевским…
    - Лещевский решил пойти на попятную и всех сдать.
    - Дело не в этом. Его бы всё равно убили, как убьют Софико и тебя.
    - Пётр, тебе помочь? – раздался нетерпеливый голос Софико.
    - Держи коридор на мушке, я почти закончил, - крикнул в ответ Пётр, снова принимаясь орудовать отвёрткой. – Большое спасибо за важную информацию, - сказал он Егору.
    - То, что вас грохнут на крыше, это не важная информация, а очевидный факт, простой, как дырка в голове, - усмехнулся Егор.
    - Тогда о чём речь? – дёрнулся Пётр.
    - Слушай меня… - зашептал Егор, и стажёр невольно подался ближе. – Самое важное во всём этом деле то, что ты до сих пор никого не убил. Я знаю - всех в этой комнате положила она, - Егор кивнул на дверь в тамбур. – Система подсказала, а Система редко ошибается. Значит, в твоём активе всего-навсего лет пять… Правда, в тех местах, куда тебе не хочется попасть, но согласись, это лучше, чем смерть? У Софико другой дороги нет, только на крышу… Но не у тебя…
    Ты вообще можешь выйти из этой истории героем. Понял? Скажи-ка мне, кто ты? – Егор сделал паузу. – Ты стажёр! Для всех ты до сих пор стажёр! Кто знает, чем ты сейчас занимался? Кроме меня никто, а я на твоей стороне. Ты вообще ни при чём! Тебе сказали прийти сегодня в аналитический центр? Ты пришёл. Куратор велел сидеть на диванчике? Ты сидел и никого не трогал!
    Вдруг стрельба, крики… Софико достаёт оружие и давай по всем палить. Потом наставила ствол на тебя и велела скручивать шлем со штатива…
    Кабанец протянул руку и взял со столика пистолет. Егор запнулся, и продолжал сдавленным голосом:
    - …велела скручивать шлем со штатива - ты начал скручивать. Но ты, Пётр, не кто-нибудь, а курсант Академии… Четвёртого, между прочим, курса… Присягу принимал… Принимал? – Кабанец кивнул. – И ты, улучив момент, завладел оружием и…
    - Да что здесь происходит? – крикнула Софико, появляясь на пороге. – Пётр, чего ты ждёшь?
    Пётр вздрогнул и, обернувшись, как-то неловко, словно не хотел этого делать, поднял руку с пистолетом. Раздался хлопок. Софико завалилась на бок.
    - Молодец! – торопливо заговорил Егор, тщетно пытаясь высвободить руки. – Сделал всё правильно… Но меня не надо… Я свидетель… Я за тебя… Так и скажу - ты проявил героизм, спас мне жизнь. И Систему защитил… Может, тебя и к награде… Развяжи меня скорее. Слышишь, Пётр? Развяжи!
    Стажёр, словно сомнамбула, принялся расстёгивать ремни. Как только одна рука у Егора оказалась свободной, он начал помогать Петру. Освободившись, велел:
    - Быстро закрой дверь!
    Пётр, перешагнув через тело напарницы, выбрался в тамбур. Он захлопнул тяжёлую металлическую дверь и несколько раз щёлкнул замком. Егор тихонько подобрался сзади, поднял с пола пистолет Софико и, размахнувшись, рукояткой стукнул стажёра по затылку. Тот обмяк и выронил оружие. Егор подхватил стажёра и, дотащив до кресла, в котором недавно сидел сам, тщательно пристегнул всеми ремнями.
    - Посиди-ка здесь! Ты же хотел… Голова немного поболит… Что ж, и у меня болит… Повторное подключение, это тебе не шутка…
    Пётр зашевелился, но Егор уже склонился над лаборантом и врачом. Им было не помочь, как и охраннику в тамбуре. Софико стреляла метко.
    Тогда Егор осмотрел шлем-колокол, наполовину открученный от штатива, и кожух, скрывающий контейнер с искусственными нейронами. Всё было цело.
    Трубка телефонного аппарата молчала и Егор, некоторое время послушав тишину, повесил трубку на место. Он проверил обоймы в пистолетах стажёров и охранника. Приготовив оружие, затаился у двери…
    Выстрелы снаружи продолжались, но стали редкими. Надрывались сирены, стрекотал вертолёт. Что-то объявляли в громкоговоритель…
    Егор опасался, что налётчики попытаются ворваться к нему, но этого не происходило. И тогда он понял, что всё заканчивается. Скоро стрельба стихла. Через некоторое время коридор по ту сторону двери наполнился шумом. Топали тяжёлые ботинки, раздавались команды, то и дело слышались переговоры по рации. Кто-то подёргал ручку.
    - Замяшин, ты здесь? – раздался голос Эдуарда Александровича.
    И тогда Егор, опустив пистолет, открыл дверь…
  2. harrybook Спичка

    В целом хорошо.
    Наловил немного такого:
    Раздались шаги, раздался голос, раздавались команды, слышались переговоры, раздававшиеся неподалёку, Раздались шаги лаборанта, Раздался негромкий щелчок, Раздался хлопок, раздался за спиной голос Софико, раздался нетерпеливый голос Софико.
    Я бы переделал, но таки ИМХО.
  3. Dimtrys Гремучая ртуть

    Гарри, спасибо! И не думал уже, что кто-нибудь в этой теме ответит.
    А как по Вашему мнению стоит переделать предложения с "раздался" и "послышался"? Не "раздался щелчок", а "щёлкнуло"?
  4. galanik Генератор антиматерии

    Дочитала до середины, так ничего и не поняла. Что за система? Где все происходит? Кто все эти скучные люди?
    Вероятно, написано для читателя, много и увлеченно читающего аналогичные сюжеты про "системы" и разные виртуальные приключения попаданцев в сеть.
    Мне не нравится, когда недостаток информации используют как "крючок". Вместо того чтобы наслаждаться оригинальным сюжетом, характерами, сценами быта и приключениями, выискиваешь по тексту, кто есть кто, где все происходит, что за правила игры в рассказе - и все это через кучу скучных диалогов, разговоров, проходов, проездов.
    Считаю эту работу неудачной. ИМХО, конечно! Другим нравится, наверно, я просто не догнала.

    Чуток порассуждаю - про пейзаж.

    «Облака потеснились, и Егор, скользнув по их влажным мохнатым бокам, нырнул вниз – туда, где земля расчерченная линиями дорог была усыпана крашеными жестяными кровлями. Кирпичные трубы возвышались над заводскими корпусами, жилые районы тонули в зелени. Город приближался, подминая под себя горизонт; стали различимы площади, улицы и бульвары. Локомотив волок длинный состав прочь от громады железнодорожного вокзала. В небе парил пузатый дирижабль».

    Фон земли и неба статичен и тяжел, даже воздушность облаков, сквозь которые скользнул Егор, имеет кирпичный вес. А ведь человек летящий видит мир в чудесной, неземной фантастичности!
    Егор может не замечать красоты и движения (например, привык), но автор-то обязан создать образ невиданного, раз уж герой откуда-то свалился и летит к земле.
    Во-вторых, в полете героя нет движения, хотя к каждому существительному плюсуется глагол.
    И вся первая, как бы захватывающая сцена полета Егора не интригует. Даже не хочется узнать, на парашюте он спустился, или на крыльях мечты. Словом, пейзаж мне жутко не понравился.
    Считаю начало неудачным. Здесь надо было либо блеснуть, либо сделать попроще.

    Напротив, если фокальный перс отмечает «трубы», которые «возвышались», значит, он лишен образного мышления. Автор старается подчеркнуть эту особенность? Это совсем другое дело!

    Я считаю (имхо, конечно) пейзаж труднейшим приемчиком. На его фоне открывается внутренний мир героя, возникает настроение и музыка. Рисуя пейзаж, надо обращать внимание на фонику, создавая движение – на ритм.

    Но это так, ерунда, мысли. Автор меня поймет правильно!
    Dimtrys и Atlas нравится это.
  5. Dimtrys Гремучая ртуть

    galanik, спасибо за мысли! И пусть Ваше мнение о рассказе отрицательное, для меня это всё равно положительная обратная связь. Вот такой парадокс ))
    С кирпичными трубами проблема в том, что герой смотрит на них сверху и не видит, насколько они ваше заводских корпусов, или не нравится словечко "возвышались"?
  6. Ceniza Генератор антиматерии

    Облака потеснились (представляю наделенные волей продукты конденсации водяного пара), и Егор, скользнув по их влажным мохнатым бокам ( они не мохнатые!!! и вообще как-то неприлично звучит (сорри): скользнув по влажным мохнатым) , нырнул вниз – туда, где земля расчерченная линиями дорог была усыпана крашеными жестяными кровлями (разве она усыпана???, у героя может возникнуть тако впечатление, но рассказ ведется не отлица героя!). Кирпичные трубы возвышались (Галаник уже сказала) над заводскими корпусами, жилые районы тонули в зелени. Город приближался, подминая под себя горизонт (город визуально движется вверх, а подминал под себя - это к действиею, которое можно обозначить, как "вниз"); стали различимы площади, улицы и бульвары. Локомотив волок длинный состав прочь от громады(да ну? герой еще в небе, а вокзал уже громада, и вообще как-то затруднительно вокзал назвать громадой, по крайней мере, я таких ж/д вокзалов не видела) железнодорожного вокзала. В небе парил пузатый (не-не-не, дирижабль и так похож на пузо) дирижабль.
    Земля наклонилась (наделенная волей земля), направляя Егора, ко входу в просторный парк, обнесённый основательной чугунной оградой...........

    Пожалуй можно описать ощущения с карусели, с веселых горок - будет больше походить на прыжок с чего-то очень высокого. Это же ветер, эмоции, жмуришься от воздушного потока... Ну и тэ пэ. :)
  7. galanik Генератор антиматерии

    Вот именно! Формула: существительное (статичный предмет) + глагол-действие. Так обычно пишут начерно. Лучше использовать страдательный залог, безличные предложения.
    Но я сделала оговорку: м.б. автор подчеркивает особенность восприятия героя? Типа внутренний мир туповат, или холоден, или абстрактное мышление главгера сильнее образного, и он "так видит мир".
    Не обижайтесь, на мое фэ! Это личное мнение читателя, натасканного женскими романами на чюйствительность. Люблю глазами, а если текст не рисует картинки, не воспринимаю ващще. Сорри!
  8. galanik Генератор антиматерии

    И вот кстати, "земля наклонилась" - это очень точно! Кто прыгал с парашютом, поймет.
  9. Dimtrys Гремучая ртуть

    galanik, Ваш ответ "вот именно!" на мой вопрос, "то или это?" не сильно помог исправить мне свою ошибку )) Я так и не понял, как по-вашему следовало написать. Пожалуйста, перепишите предложение с трубами на свой лад!
    Страдательный залог? Не знаю... По-моему, его лучше избегать там, где можно. Я не отстаиваю данное описание, которое, как наглядно показали Вы и Ceniza, не слишком удачное.
    Кстати, Ceniza, а если от рассказа отгрызть первые два абзаца (мы их теряем!), что ещё можно сказать о "Системщике"? Но я не призываю читать дальше, если Вам, как и galanik скучно это делать.
  10. Dimtrys Гремучая ртуть

    Ого! galanik отважная девушка!
  11. harrybook Спичка

    Может даже и так.
  12. Dimtrys Гремучая ртуть

    Так... harrybook тоже за безличные предложения. Какие ещё будут мнения?
  13. Atlas Генератор антиматерии

    Честно говоря, запутался в сюжете. Даже звучные ФИО не помогли, может оттого, что не было сопереживания протагонисту. Видимо отсюда и некоторая досада на излишнюю описательность антуража. Галина, кстати, правильно подметила этот момент. И в концовке вам хотелось изящно подвесить открытый финал, словно звучный аккорд. Но лишь повторное прочтение немного прояснило причастность, как его там... начальника отделения что-ли.
    Ну и, может вам покажется обидным, некоторая инфантильность сюжета, заточенная на технологический аспект фантдопа. Хотя полагаю, читатель может не верить в достоверность сценических декораций, от космических кораблей до кибернетических систем розыска, но в мотивации персонажей он должен быть уверен. А тут человеческое как-то отошло на второй план, лишая рассказ остатков достоверности. Это как в театре - задник и ружье могут быть картонными, но люди обязательно настоящими!
  14. Dimtrys Гремучая ртуть

    Спасибо за отклик, Atlas!
    По сюжету: "Система" позволяет во сне анализировать данные и решать задачи науки, политики, сыска. Расследуя убийство коллеги, системщик узнаёт, что готовится похищение Системы и вынужден проявить находчивость, чтобы выжить и спасти Систему.
    Где тут можно запутаться?
    Инфантильный сюжет? Ну да, словечко обидное. Я же большой мальчик, а не маленький. И впрямь, обидеться что ли? )) И кстати, что это такое - инфантильный сюжет? Чем он отличается от взрослого сюжета?

    Вы обратили внимание на технологическую составляющую рассказа - Систему. Да, это сюжетообразующее допущение, но для меня в рассказе технология не столь важна, как сны героя. Рсссказ писался ради них, а не чтобы показать колпак который надвигают на голову.
    Не Вы первый говорите, что рассказ незавершён. Правильно я понял слова про аккорд? Но ведь история подошла к логическому концу. Герой победил, зло наказано, бандитское нападение удалось отбить. Чего не хватает?
  15. Ceniza Генератор антиматерии

    Если бы земля наклонилась! У меня не было бы вопросов. Я не прыгала с парашюта, но в кино показывают очень похоже на "наклонилась" - например, когда самолет пикирует вниз или падает.
    Нов тексте по-другому: Замля наклонилась, направляя Егора....
    В сочетании с деепричастием уже не то... По крайней мере, я так воспринимаю.

    Вообще, я нетерпеливый читатель, и если с первого предложения меня не "втащить" в текст, то я бросаю чтение. Первые предложения меня "выталкивают".
    НО ладно, пошли дальше. А дальше что? Все тот же авторский подход. Лишь внешнее опсиание действий-перемещений Гг. Нет ни одного наблюдения, ни одного ощущения (ваши личностные, реальные, жизненные), которые бы "включили" мое внимание. Сопереживания не возникает.
    Зачем мне читать то, чего никогда не было и не будет. Герой искуственный. Часто прощаешь многие стилистические огрехи за "живые", жизненные картинки, воспоминания, переживания.
    Дело не в ошибках.

    Это мнение всего навсего одного единственного читателя - меня.
  16. Dimtrys Гремучая ртуть

    Спасибо за мнение!
    Последний вопрос: до какого места дочитали?
  17. Ceniza Генератор антиматерии

    На первом предложении оставила.
    Когда отбросила 2 абзаца, то до того момента, когда Егор вошел в парк. = (
  18. Dimtrys Гремучая ртуть

    Значит, пропустили перестрелку нотами. Но теперь уж, пожалуйста, дальше не читайте.
  19. Ceniza Генератор антиматерии

    Перестрелка нотами интригует.
    Dimtrys нравится это.
  20. galanik Генератор антиматерии

    Врать надо убедительно (то есть сочинять). Начальная сцена в парке хорошо написана, но все время ждешь, когда же объяснение? Куда он попал? Почему парк середины прошлого века? Вот в этом бы месте дать мысли главгера о Системе (для тупых читателей).
    Когда он возвращается, весь "следственный отдел" написан схематично, серовато.
    Я дочитала до того места, где обвинили во взятке из-за ключа в кармане.
    Дальше пролистала.

Поделиться этой страницей