Алексей Тарасов. Последний романтик. Рассказ. Я сижу на крыльце, легкий вечерний ветерок нежными прикосновениями слегка ерошит пышную шевелюру. На дворе август, лето в самом разгаре – днем невыносимая жара, с заходом солнца меняющаяся на приятную, несущую со стороны реки аромат влаги, прохладу. И хотя солнце полностью скрылось за верхушками деревьев, луна еще не взошла, так что ничто не мешает звездам светить в полную силу. Я люблю это время, его тишину, неприкасаемость, нарушаемую лишь редким криком пичужки. Никто не нарушит мой покой ровно до полуночи, этого колдовского часа, внушающего людям необъяснимый, иррациональный страх. А полночь… Я сам выбрал это время. Мне абсолютно все равно, когда приниматься за дело, но четыре ноля на циферблате часов, словно дверь в иной мир, в котором я всемогущ, царь и бог, имеющий власть карать или миловать. … Та самая девчушка лет четырех. Именно она стала последней каплей, изменившей мою жизнь. Будучи как все, я, тем не менее, ясно и во всех подробностях видел всю грязь этого мира, его несправедливость, его подлость, его чрезмерную жестокость. Видел, поругивал про себя, но ничего не предпринимал, считая это самим собой разумеющимся. Болтался словно дерьмо в проруби, не имея сил выбраться, но эта девочка, сама не подозревая выдернула меня, указала путь. И я стал тем, кем являюсь – кошмаром Ирбы, ее проклятием. Ирба. Проклятая богом и людьми деревенька на границе Красноярского края и Иркутской области. Узкие, грязные улочки, обильно удобренные бездумно бродящими коровами, полуразвалившиеся дома, подгнившие, покосившиеся заборы. Не имеющие работы, спивающиеся люди. Да и не хотят они работать, привыкли уже перебиваться случайными заработками, да продажей того, что с горем пополам вырастает на огородах. Кто-то торгует ягодой, благо ее в тайге видимо-невидимо. И все для пропоя – девиз деревни: «Лучше вмазать стакан сивухи, чем съесть кусок хлеба», и лишь считанные единицы пытаются хоть что-то изменить, да и тем, как правило, быстро подрезают крылья. Я же был где-то посередине, не пил, пытался хоть как-то заработать и не вмешивался, пока… Я гулял по улочкам деревни и увидел Ее. В грязном оборванном платьице, лицо и руки давно не знали мыла, а глаза. Ну не может быть у ребенка таких глаз, не должно быть, это не правильно. Детские глаза должны светиться счастьем, радоваться жизни, а в этих словно навеки поселилась грусть, такая сильная, что мое сердце, обретя тяжесть камня, грозило оборваться, что-то сдавило горло, не давая вздохнуть, а по давно небритым щекам потекли ручейки слез. Я не помню, как прибежал домой, как крушил все, что попадалось под руку. Остановился, когда наконец-то пришел к единственно верному, на мой взгляд, решению. А той же ночью совершил свое первое убийство. И пошло-поехало. Вот уже в течение месяца каждую ночь я забираю одну, иногда две жизни. Я не горжусь этим, но и раскаянья никому от меня не дождаться. Нет иного способа изменить потребительскую жизнь в отдельно взятой деревне, кроме страха, а если и есть, то я его не вижу. Я знаю, что проклят, и если после смерти есть хоть что-нибудь, то ад мне обеспечен на веки вечные, без права помилования, но меня это не пугает. Делай то, что должен и пусть будет то, что будет. Громкий писк наручных часов нарушает установившуюся тишину. Полночь. Я встаю, разминаю затекшие мышцы и мощным прыжком перемахиваю через двухметровый сосновый забор. Медленным, крадущимся шагом я направляюсь к центру деревни. Чутким слухом вылавливаю из кажущейся тишины звуки. Где-то громко, почти оглушительно, орет музыка, в другом доме слышны звуки ударов и женский плач. Отец кричит на ребенка, мешающего спать, мать пытается объяснить, что у малыша режутся зубы, но довод не принимается. А вот и моя жертва, точнее две. В заброшенном доме гуляют подростки, в подробностях обсуждая сексуальные предпочтения соседской девчонки, которой едва исполнилось двенадцать лет. Я скрежещу клыками – такую мразь надо уничтожать без колебаний. Рывок к дому, прыжок и я врываюсь внутрь, по пути вынося раму. Звон бьющегося стекла заставляет подростков прервать разговор. Пока длится их остолбенение, я оглядываю комнату. Грязный, заплеванный пол, в углу в куче валяются консервные банки, пустые бутылки, окурки, использованные презервативы. Из мебели стол, исписанный похабщиной и две покосившихся табуретки. На столе початая бутылка водки, два пластиковых стакана и пачка сигарет «Прима» вместо закуски. В прыжке я хватаю подростков и роняю их на пол. При падении один, кажется, ломает позвоночник, второй не пострадал, даже пытается что-то промычать. Я впиваюсь ему в горло, кровь фонтаном бьет вверх и в стороны. Таким же образом прерываю мучения второго и все. Моя миссия на сегодня выполнена. Пора домой. Обратно возвращаюсь тем же путем. Вновь перепрыгиваю через высокий забор и первое что вижу, приземлившись на лапы, свое безжизненное тело. Оно сидит в той же позе, в которой я его оставил, а в остекленевших глазах отражается громадный зверь. Черная густая шерсть, огромные клыки и когти, морда перепачкана кровью. Таким меня видят те, кого я приговорил, и этот образ пугает их пуще смерти. А оставшиеся в живых знают, что в следующую полночь я, возможно, приду за ними. Мне абсолютно без разницы, когда выходить на охоту, но в душе я романтик и не хочу нарушать законов жанра.
Только так изменить потребительскую жизнь деревни... - да загрызть всех чтоб не мучались. Чего уж там, копаются гады такие на огородах и перебиваются случайными заработками. Так собственно и становятся маньяками... ))
Маньяками? Возможно, но, это мое мнение, лучше быть маньяком (то бишь делать хоть что-то) чем безмолвно взирать на несправедливость, подлость, попрание чести.
Не... лучше безмолвно взирать, чем крошить в капусту. )) А то чисто по анекдоту - пальчик прищемил бедняжка, так я из доброты душевной, пристрелил, чтоб не мучался. Порешить это сильно глобально. Услыхал гг трёп едва созревших пацанчиков об соседской девчонке, да тут же решил что это гнусные планы, за которые только голову оторвать и можно. А лучше не нагреваться до кипения, поскольку в жизни не два цвета, потому существует множество вариантов, если включить мозг.
Как правило, это фантазии и кривые интерпретации реальности, переевшего информационных помоев индивида.
Извините, но когда малолетний ублюдок в компании себе подобных, натягивает старику на голову пакет и требует отдать скудную пенсию, это не раковая опухоль? Или когда семнадцатилетний подонок насилует пятилетнюю девочку, это не раковая опухоль? Я многое вам мог бы еще рассказать, но вам и так все без меня известно.
Это не раковые опухоли. Это малолетний ублюдок и семнадцатилетний подонок. С появлением интернета это просто начали бестолково выплёскивать на головы людей. А поскольку реальных проблем и страхов по сравнению с прошлым несравненно меньше - придумывают проблемы и страхи нереальные. Кстати, автор рассказа Фобия и попытался это показать. Малолетний ублюдок, требующий пенсию, ерунда по сравнению с маньяком, решившим, что нужно просто убить всех плохих и всем сразу станет хорошо.
Я это не решил, решили за меня. Желаете предложить иной способ, предложите, с удовольствием выслушаю.
Как там было... "Я их не победил, я их всего лишь убил..." А по поводу рассказа, ну просто несоответствие деяния наказанию, ну мало ли что они обсуждали там, тем более подростки, чего только подростки не обсуждают... вот если бы гг застал их за действиями... тут бы никто не сказал, что гг поступил неадекватно ) И в таком случае, правильно было бы ещё и родителей привести, показать и убить, чтоб поняли за что... И ещё я не понял за что он убил ту первую маленькую девочку? Или не её? По смыслу выходит, что убил её, за то, что была грязной, неумытой, оборванной...
Простите, это первая проба, так что я, возможно, не совсем доступно изложил идею. Нет, девочку он не убил. Да и не смог бы - хоть и зверь, но не до такой же степени. А родителей. Когда вышеупомянутый подонок изнасиловал ребенка, меня больше всего испугала реакция как родителей насильника, так и остального населения деревни, точнее ее отсутствие. Ну трахнул ребенка и что? С кем не бывает. Вот если бы в деревне самогон закончился, это было бы проблемой. А за ваши замечания благодарю. Для этого я и выложил рассказ, чтобы критиковали, указывали на неточности. Учусь.
И ещё я не понял за что он убил ту первую маленькую девочку? Нет, он как раз посмотрел телевизор, где показывали передачу из зала суда над 17 летним подростком обвиняемом в изнасиловании пятилетней. Встретил девочку только что шлёпнувшуюся в лужу и прикидывающей сколько придётся минут простоять в углу, понимание что можно угодить почти на час, наполнило глаза неземной грустью и всё, чела переклинило. И пофигу, что того подростка оправдали, и пофигу, что он вообще был журналистской постановкой, вроде врачей-убийц, не тренированный в критическом подходе мозг выдал лишь одну идею и эта идея пошла в жизнь.
Нет, не видел я эту передачу и вообще "ящик для дураков" принципиально не смотрю. А изнасилованная девочка моя односельчанка, как и насильник. Глупости говорите, господин хороший.
Обычно подобный яд черпают в ящике, ну и в интернете. Да, и какую вы явную реакцию односельчан ожидали увидеть? Выдирание волос пучками? Биение в судорогах и воплей "я убью его, убью?" С чего решили, что восприняли равнодушно? Объявить траур на месяц? Надо было выйти и перестрелять родственников этого подростка и спалить его дом? По каким действиям вы определили бы отсутствие равнодушия? Придурка осудили, забрали в колонию, там ему мало не покажется. Чего ж вам более, да настолько более, что уж родную деревню видите "раковой опухолью"?
Осудили? Вы шутите? Сидит в следственном изоляторе почти год, дело следак скорее всего развалит, потому как девочка из "неблагополучной семьи", да и 150000 руку греют. Это глубинка, здесь свои законы. А реакцию? Да хотя бы осуждение. Но нет, тишина, как будто ничего не произошло. Равнодушие пугает.
Как-то обосновать просто надо, что мол, такие перевоспитанию не поддаются... А лучше, чтобы гг их долго уговаривал, уговаривал, просил чтоб они раскаялись, осознали, поняли всю низость своих поступков, но они ни в какую, типа "Мужик, ты чо нас лечишь, проблем хочешь? Да у меня папа участковый, а у моего кориша папа председатель колхоза, да мы тебя щас уроем..." И тут гг звереет, из глубин его души поднимается чёрная ярость... ну и так далее... А потом можно устроить охоту родни расстерзанных на убийцу-оборотня, подозрение вдруг падает на гг, его загоняют в угол, окружают с вилами, топорами... и тут на защиту зверюги выходит та девочка которую он спас от подонков, становится между чудовищем и толпой, которая тоже - чудовище, и непонятно кто большее чудовище - человек-волк или толпа... А дальше можно по выбору автора разные концовку, например - толпа не смотрит на кроху, что защищает загнанного зверя и бросается вперёд, затаптывает девочку, оборотень это видит, в нём опять поднимается чёрная ненависть и он убивает всех, а потом, уже в личине человека, над трупом девочки, рыдает, и над миром разносится протяжный волчий вой, и ему вторят сотни голосов лесных собратьев... Хотя на использование образов детей таким образом, в литературе вроде бы негласное табу, насколько помню Никитин в КСП об этом упоминал. А можно хеппи-энд - злодеи наказаны, но оборотню приходится покинуть деревню, ведь его секрет раскрыт, таким как он среди людей не место, но люди будут знать, что где-то рядом незримый мститель, готовый в любую минуту покарать виновных, и будут перешоптываться на кухнях, а дядко Васька посмотрит на бутылку самогона и передёрнет его, и пойдёт спать, чтобы утром проснутся другим человеком и пойти поднимать целину... И последняя сцена - на опушке, в вечерних сумерках маленькая девчушка обнимает за шею огромного косматого волка, чёрного как ноч, они прощаются и он уходит в чащу, чтобы незримо наблюдать... ну и так далее )
Вилминд +1 Тогда бы да, была история захватывающая. Хотя и да, негласный запрет на девочку на хвосте самолёта, что вот-вот отвалится.
Кстати, поиграв в "Прототип" уяснил для себя одну вещь - монстр хорошим быть не может. Как бы акуратно по городу ни носился, как бы ни пытался бить только злодеев, всё равно то тут то там мирного гражданина ухлопаешь, они ж не виноваты, что не могут резко отскочить с моей дороги когда я гонюсь за злодеем... а у монстра столько дури, что даже легкий, случайный, тычёк в простого человека размазывает того по стенам. Я уж не говорю о том, что они не успевают в суматохе отскочить когда я бью гадов своими когтями, и тоже... шинкуются вместе с гадами... Короче, или сдерживаешь сверхчеловеческую силу... или страдают окружающие люди... Наверное так на самом деле...
