Разбить зеркало

Наконец, одёжка перекочевала Алталун,

Она закрылась в подсобке и когда переодевалась, думала, что долго еще будет вспоминать этот шопинг. Застегивая пряжки и затягивая шнурки, думала с ужасом, что будет, если кто-нибудь из мужчин захочет купить меч или хотя бы носки.

прочитала: "гаишника в отставке". Долго думала

Как раз в этот момент, Валиасайя уселся за стол рядом с Хантером. Сдвинув шляпу на лоб, менестрель расслабленно прислонился к стене и подумал о том, что его друг крайне умело выбирает такие места, где всегда очень темно, и куда никто из нормальных людей предпочитает не смотреть. Что у него за привычка такая? Валиасайя припомнил свои попытки выудить информацию из памяти следопыта, но в тот раз он почему-то не добился никакого успеха. Защита какая-то магическая, что ли? Впрочем, не его это дело, а вот Хантер что-то слишком уж настырно начал на него поглядывать.
- Да помню я, - Валиасайя со смешком выудил из-под столешницы кошелёк, - Как всегда, доверяю тебе деньги на хранение.
Ожидая, когда Алталун, наконец, соизволит переодеться, менестрель слегка заскучал. Покопавшись в сумке, он достал чернильницу, закусил зубами перо, и сделав вид, что разгадывает величайшие тайны вселенной, принялся загадочно листать страницы волшебной тетради. Так, демоническая печать уже давно стерлась, надо бы обновить… а вот тут был тот корявый стишок, который сорвал капюшон с Хантера! Менестрель хмыкнул, вспоминая их знакомство, и перевернул лист.
Тут он испытал нечто вроде суеверного ужаса. На странице чей-то рукой были заботливо выведены кроваво-красные строчки, которые уж точно не принадлежали перу менестреля – изящная словесность никогда не входила в его планы. Подчиняясь внезапному порыву, Валиасайя глянул по сторонам и, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой, обмакнул перо в чернильницу и быстренько переписал текст на новую страницу слово в слово.

Укутан мраком тронный зал,
Покрыт сияньем колдовских свечей,
Грянул мощью Дьявольский Бал,
Нежатся стены в объятьях теней.

Внезапно в таверне стало очень холодно. Крестьяне беспокойно заозирались, словно предчувствуя недоброе, но разговоры людей не смолкали - народ тут был не из пугливых. Чтобы нарушить привычный гомон гуляк, требовалось нечто большее… и вскоре они получили этого сполна.

И словно гром гремит раскатом,
Раздался черный жуткий вальс,
Собралась здесь вся нечисть Ада,
Пустилась нежить в бурный пляс.

Воздух вокруг завибрировал, непонять откуда полилась чудная музыка.
- Это не я, - тут же произнес Валиасайя.
Словно бы подчиняясь мелодии, одежда, выставленная на продажу, вдруг подлетела в воздух, словно одетая на ком-то, и начала выплясывать кульбиты на глазах всей толпы народа. Крестьяне ошалело уставились на происходящее, кто-то от удивления даже икнул и сполз под стол, видимо, посчитав, что на сегодня с него уже достаточно.
Оформившись в некие фигуры, невидимки разлетелись по залу. Подскочив к столу, за которым, выпучив глаза, шептал молитву выпивоха, один из них откинул черный капюшон - показался ухмыляющийся череп. Он противно гигикнул и щелкнул зубами прямо перед носом крестьянина, отчего тот немедля грохнулся со стула - череп еще и наддал ему башмаком по заднице, вынудив беднягу спасать жизнь, улепетывая на коленках.
Тут же в таверне воцарился сущий хаос – все кричали, орали, кто-то кинулся с кулаками на призраков, но запутался в одежде, и, шарахнувшись об стену, сполз по ней с умильным выражением на лице. Словно натуральные слуги Дьявола, невидимки кружились в хороводе - шуршали плащи, мелькали платья и костюмы, оглашая пространство вокруг диким и злобным смехом нежити.
Валиасайя схватился за меч, но их дальнего уголка безумие пока не коснулось. Однако, менестрель все же счел своим долгом быстренько пробежать взглядом последние строчки – что там еще припасено напоследок?

Тьмы Владыка правит праздник,
Для гостей накрыт огромный стол,
А Темный Маг, такой проказник,
Куда-то Ведьму за угол повел.

Сам Господин сидит на троне,
Из Рода Древних он кровей,
И слуги верные пред ним в поклоне,
Обводят взглядом всех гостей.

Впрочем, тут дело приняло и вовсе неожиданный оборот.

Пляски под наркотой

Алталун наконец переоделась, вышла из подсобки, а там такое творится!

Тут же в таверне воцарился сущий хаос – все кричали, орали, кто-то кинулся с кулаками на призраков, но запутался в одежде, и, шарахнувшись об стену, сполз по ней с умильным выражением на лице.

Волшебная тетрадь тем временем начала ожесточенно биться в руках Валиасайи - из страницы вылезла клыкастая пасть, зубы вцепились в руку менестреля и прокусили ее едва ли не насквозь. Ошалевший Валиасайя отшатнулся и возопил изо всех сил, размахивая тетрадью из стороны в сторону:
- Отцепись, отцепись, отцепись от меня!
Тетрадь, однако, отцепляться не желала. Зубы что-то впрыснули внутрь, в голове закружилось, мир поплыл перед глазами. Невидимки вдруг оказались совсем близко, присели перед ним в реверансе, завертелись вокруг него - он разглядел ухмыляющиеся черепа и собачьи морды. Затем они так же синхронно разлетелись в разные стороны, каждый подхватил человека - к Алталун подлетел гуль в меховом плаще, подтянул к себе, не давая убежать, прижался холодной костью черепа к щеке девушки и скосил на нее кроваво-красный глаз... а затем церемонно взял ее за руку и закружился с ней в вальсе.

Джеймс в это время успел задремать. Проснулся от того, что его с силой дернули за руку, втаскивая в дьявольский хоровод. Перед лицом маячил горящий пламенем череп, безумно вращающий орбитами. Хантера кидало от одного невидимки к другому, он уже по инерции перебирал ногами, голова кружилась. Краем глаза видел Алталун, её точно так же кружило, перебрасывало из стороны в сторону. Лицо её болезненно позеленело. Да и Хантер чувствовал, что гусь, которого он съел, вот-вот решит полететь обратно на кухню. В один момент, Джеймса и Алталун кинули друг на друга. От неожиданности, они оба продолжили кружиться в диком вальсе.

Блок принятия решений внезапно вышел из комы, разбуженный нестандартностью работы организма. Тут же он оценил ситуацию, мгновенно принял решение и отключил левую руку от тела. Та сразу повисла безжизненной культей, следом из кожи пошел сизый пар - кибермозг занялся выведением опасных токсинов из тела. Однако, закончив с этим, он неожиданно испытал странное состояние, которому не было места в жизни механизма. Пожалуй, правильней было бы назвать его… растерянностью. Да, именно так - венец творения искусства магов растерялся и забуксовал, не в силах справиться с гигантским объемом информации, собранной душой за последние несколько лет. Та тоже не дремала - наконец оправившись от потрясения, душа поспешным пинком загнала выскочку обратно в спячку. Тот, однако, вовсе не возражал. Переключившись в фоновый режим работы, кибермозг начал осуществлять анализ и интерпретацию полученных данных.
Валиасайя пришел в себя и вздрогнул от неожиданности. Он словно провалился куда-то в пустоту… Тут до него дошло, что рука перестала болеть, и менестрель бросил недоверчивый взгляд вниз. Его сразу перекосило от отвращения - зубастая морда медленно, вгрызаясь зубами в мясо, ползла по руке вверх - то ли голову решила сожрать, то ли на сердце нацелилась, а для этого, как известно, нужно подобраться поближе... из-за переплета высунулся гигантский розовый раздвоенный язык и хищно облизнулся.
Менестрель моментально взъярился.
- Ах, вот как? Ну, сейчас я тебе задам, папирус треклятый! - на его счастье, рядом оказалась открытая бочка с пивом, - Как тебе это понравится, а?!
Не думая ни о чем, он схватился за язык оставшейся рукой, и бросил тетрадь на дно бочки. Раздался всплеск, затем дикий, почти человеческий вопль. Тут же руку пронзила боль – возвращалась чувствительность, он снова мог сгибать-разгибать пальцы… А тетрадь в это время барахталась в пиве: страницы набухли, помутнели, черными дорожками потекли чернила. На маленьких лапках-ножках, высунувшихся отовсюду как у паука, попыталась рвануться наружу, но Валиасайя тут же с грохотом захлопнул крышку и навалился на нее всем весом, ожидая, пока шум внутри не затих окончательно.
Только затем он обратил внимание на творящееся вокруг. Давно попрятавшиеся крестьяне опасливо выглядывали из-за опрокинутых столов: кто мог уже давно сбежал из этого рассадника дьявольщины. Гули отошли в сторонку и что-то обсуждали между собой, то и дело поглядывая на бочку с пивом. Наконец, один из них вышел вперед, оглядел козлячьей мордой приключенцев и проблеял:
- Нууу, как быыы... По плану мы должны были тут переррезать всех, во славу… не важно кого, чтобы он, значит, возродился в величии и могуществе. Но так уж получи-и-илось… драться теперь будем или как?

На маленьких лапках-ножках, высунувшихся отовсюду как у паука, попыталась рвануться наружу

По плану мы должны были тут переррезать всех, во славу… не важно кого, чтобы он, значит, возродился в величии и могуществе.

Потрясенную Алталун, настолько не верила, что это неожиданно навалившееся безумие не сон, таскали, танцевали и кружили, а она все не верила, но когда из тетрадки вылезли мерзкие ножки, и отчетливо воняющее существо сказало "перерезать" она почувствовала, как из глубины поднимается настоящий, слепящий ужас. Она крепко-крепко зажмурилась, потрясла головой, открыла глаза, Валлиасайя стоит слева, Джеймс справа, а ужасная тварь продолжала стоять покачиваясь на копытах, впереди. Серые клыкастые что стояли дальше болтали извивающимися языками, и тут из-под стола вылез скелет.
"Что он там делал? Что делал?"- глупо закудахтали суматошные мысли в голове. И стало ясно, скелет гладил выпрыгнувшую из пива тетрадь, она подогнула лапки и шевелила жвалами. С одного свисал червяк.
- И-и-и-и-и-и!!!!!!!!!! - заверещала Алталун. Ветер от вопля взметнул остатки волос на черепе скелета. Руки девушки словно сами по себе взметнулись на уровне пояса, и таверную пронзил страшный разряд молнии. Когда в глазах перестали прыгать отсветы, остался лишь один ошарашенный скелет прижимавший к ребрам тетрадку с лапками. Вонючие и клыкастые превратились в бесформенные кучки обугленного мяса. В противоположных стенах появились две дыры с горящими краями. Страх прошел, а тело напротив наполнилось легкостью и силой. Алталун почувствовала, что может еще раз сделать то же самое. Наверное сможет.
- Никогда!
- Не сметь!
Сказала она скелету. У него отвисла челюсть и тетрадка выпала из фаланг. И девушка вышла на улицу через дыру в стене. На улице почувствовала дрожь и недоумение. Рукав новой одежды измазан гнилью, когда проходила в дыру, испачкала сажей штаны. Начала отряхивать, сломала ноготь, на глаза навернулись слезы. Что это было? И куда делись крестьяне в таверной?

мама-мия

Валиасайя приподнял шляпу и присвистнул. Маленькая колдунья воистину продолжала удивлять. Такой погром устроить! А вот скелет, похоже, был не слишком доволен: все сверкал глазом и раскрывал пасть шире, очевидно собираясь залиться демоническим смехом, но затем передумывал и продолжал уныло мяться с ноги на ногу. Тетрадь выглядывала у него из подмышки и злобно шелестела набухшими страницами в сторону Валиасайи.
Менестрель подошел поближе и всмотрелся куда-то вдаль.
- У тебя на голове что-то есть, - заявил он скелету уверенно.
Скелет дико завращал глазами и злобно крикнул:
- Где?!
- Да вот здесь, - Валиасайя одним махом сорвал с него череп и издевательски заметил, - Смотришь, костяк ходячий? Внимательно смотришь? Ну, тогда лови!
Размахнувшись, он изо всех сил зашвырнул головешку прямо в приближавшихся крестьян. Череп истошно завопил:
- Голову! Лови мою голову, придурок!
Костяк похлопал себя по отсутствующей части тела и побежал за боссом, выставив перед собой руки. Тетрадь же грохнулась на пол, правда менестрель не слишком-то спешил ее подбирать. Может быть, Хантер имеет другое мнение? Валиасайя обернулся, отыскивая взглядом следопыта - уж больно тот был непривычно тих во время заварушки.

вот так, только немного одежду поменяла:

В голове всё еще гудело от молнии, а в животе неприятно урчало. Демоны исчезли, а вместе с ними так запоздало исчезла послеобеденная флегматичность. Хантеру только сейчас дошло, что происходило что-то не совсем в порядке вещей, и что этих демонов вызвала та самая тетрадка, что сейчас валялась на полу. Джеймс осторожно подобрал её. В руку отдало каким-то странным импульсом, будто тетрадь была полна непонятной энергии. Следопыт аккуратно сунул тетрадь в сумку, обещая разобраться с ней позже.
Валиасайя, похоже, не заметил этого, он отвлекся на подошедших крестьян, начал им что-то втолковывать.

Валиасайя сдвинул шляпу со лба, и, придав себе важный вид, обвел взглядом обступивших его крестьян. Влиятельно уперев ногу в череп скелета, он укоризненно произнес:
- Что же вы так? Где священник, освещающий землю? Где церковь? Где святая вода, где распятия? Боюсь, оттого и пробудилась нежить ото сна. Если бы не молитвы леди, в ее безукоризненной благочестивости обратившие гнев божественный против сих отвратных созданий… - крестьяне слегка прифигели, а Валиасайя незаметно подмигнул Алталун, - Короче говоря, готовы помочь людям, принявшим нас так тепло и уютно… нам только коня, увы, не хватает, а то двигаемся слишком медленно.

Валиасайя собирался язвительно поинтересоваться на счет овса в комплекте, но вместо ожидаемой колкости вдруг прозвучало:
- Спасибо, правда. Ты действительно добрый и честный человек.
Сказал и сам рот раскрыл, но сообразил как можно быстрее его прихлопнуть и напустить на себя снисходительный вид. Увидев же обещанную кобылу, губы менестреля сами собой сложились в улыбку от уха до уха:
- ... Пятнистая? - со смешком спросил он, - Серьезно?
Таверный развел руками. Теперь становится понятно, отчего он ее так охотно спихнул. Белая лошадь в крапинку у всех вызывает смех, да и только.
Валиасайя оседлал Келю и кивнул Хантеру, затем помахал рукой еще, кажется, до конца не очухавшейся Алталун. Пора ехать дальше.

Алталун смотрела на лошадь с опаской, но у той были добрые глаза и красивая окраска, как у кроликов. Белая с черными пятнышками. Она осторожно наступила в стремя и присела в седло, свесив ноги на одну сторону. Но седло было мужское и очень неудобное, что стало сразу ясно когда лошадка неспешной рысцой поскакала вперед. Алталун перепугалась, вцепившись в повод, она на лошадях не слишком хорошо ездила, а тут еще так неудобно. Но вместо того чтобы остановить лошадку, потянув за вожжи, она вдруг на скаку перебросила ногу через голову лошади и нащупала стремя, испытав мимолетное удовольствие от удобной одежды. В прежнем балахоне так никогда бы не получилось сделать. Получилось неожиданно лихо и красиво. Однако девушка тут же потянула за кожаное управление, останавливая кобылу. Стремена были очень низко и она едва доставала до них носками ичигов.
- Подтяните пожалуйста, - попросила она, своих спутников.

Валиасайя вытащил флейту и начал наигрывать скорбную мелодию. О ком он скорбит стало понятно, когда менестрель с тоской обратился к Хантеру, дышащему на удивление ровно, не смотря на скорость их передвижения:
- Слушай, приятель, культ тела это здорово и достойно, но может все же пересядешь на лошадь той девчушки? - тут он внезапно принюхался к воздуху и, зажав нос, прогнусавил, - Впрочем, беру свои слова обратно. От вас, знаете ли, весьма воняет палёным, леди.
Отвернувшись от насупившейся Алталун, менестрель бросил взгляд вниз:
- Давай, - он протянул следопыту руку, - Забирайся!
Ещё раз повёл носом и вдруг подозрительно поинтересовался:
- Или это от тебя так несёт потом?