Пёс. Ищейка (III)

- Что это за выходки?
Папа сидит в моём кресле и нервно стучит пальцами по подлокотнику. Нет, он не злится на меня, он в растерянности. Ему так хотелось преподать урок силы, что сама цель мисси ушла на второй план. Но свора не справилась, я оказался быстрее, хитрее, проворнее.
- Ты упустил демона.
Папа отчитывает меня лишь для того, чтобы сохранить образ строгого руководителя.
- Ищейкам будет чем заняться, - парирую я.
- Ты меня разочаровываешь.
- Ты лжёшь, - отвечаю я, но папы уже нет в комнате.
Мы с Максом решили найти Аню, ту самую «мисс совершенство» из воспоминаний Орлова. Я попытался откопать её адрес в своём подсознании, но с задачей не справился. Видимо, новенький всё ещё цепляется за свою индивидуальность и не хочет делиться секретами.
Слава Богу, есть в мире люди, способные разыскать человека, не прибегая к помощи потусторонних сил. С одним из таких персонажей я познакомился несколько лет назад.
Его тогда звали Романом. Он был опытным сыщиком на службе прокуратуры, расследовал убийства, специализируясь на ярлыке «с особой жестокостью». Ему казалось, что душа постепенно обращается в камень. Всё реже вызывали сочувствие жертвы, всё меньше хотелось спасать и защищать. Внутри оставался лишь азарт, желание поймать, разоблачить преступника. И лучше всего – убить при попытке к бегству.
За это он и вылетел из органов. Слишком часто его подопечные попадали в лапы правосудия изрядно похолодевшими и неподвижными. Уволен по собственному желанию. Высокие начальники решили проблему без лишнего шума, без порочащих репутацию внутренних расследований. Избавились от виновника, благословив его и отпустив грехи.
Кто знал, чем обернётся для Романа эта разлука. Он и сам не подозревал, сколько жестокости и злобы таит его прогнившая насквозь душонка. Без привычных выбросов адреналина, экс-оперативник превратился в домашнего тирана.
Первым от его руки пострадал сын. Мальчик вернулся с прогулки чуть позже назначенного срока. Такое бывает, когда ты влюблён в самую красивую девочку школы. За это наивное чувство он заплатил ребром, малой берцовой и грубым швом от виска к мочке уха.
В тот день отец был пьян. Протрезвев, он извинился, прослезился, и его простили.
Потом была драка с женой из-за разбитой кружки. Фаянс с символикой МВД раскололся так же быстро, как черепная коробка супруги под тяжёлыми ударами Романа. Неделя комы и три месяца в больнице. После такого она не могла позволить себе простить мужа ещё раз.
Развод. Разъезд. Разлука.
Оставшись наедине со своими демонами, Роман быстро слетел с катушек. Алкоголь рисовал ему новый мир, в котором нет места человечности. Познакомиться в баре, напиться в подворотне, подраться у теплотрассы, закопать труп в парке.
Очнувшись одним погожим утром, в своей больной и отяжелевшей голове Роман обнаружил воспоминания под ярлыком «с особой жестокостью».
- Рома, Рома, - говорило ему отражение в зеркале. – Как же ты до такого докатился?
- Сдохни, ублюдок! – отвечал отражению Рома.
Следующую неделю экс-оперативник настойчиво сходил с ума, запершись в пустой квартире с видом на парк. Каждый вечер из своего окна он наблюдает, как его новый друг и собутыльник Володя выбирается из своей могилы, смешно подволакивая ногу, плетётся в сторону дома. Затем он набирает код домофона, в квартире раздаётся зловещее и угнетающее пение белого пластика.
В первый день Рома ответил:
- Да, кто там?
- Это я, - прохрипел, откашливаясь, знакомый голос.
- Володя? – не поверил хозяин квартиры.
- Кто же ещё, - усмехнулся гость.
- Но ты же…
- Нет, тебе померещилось.
- А…
- Впустишь?
- Да, входи.
Рома нажимает маленькую белую кнопочку на пластиковой коробочке. В трубке раздаётся характерный гудок, грохот захлопывающейся металлической двери. Чуть позже кто-то вызывает лифт. Он едет на первый этаж, забирает пассажира и поднимается наверх.
Рома следит за происходящим в дверной глазок. В руке он сжимает длинный нож для разделки мяса. Экс-оперативник готовится встретить гостя со всеми почестями и уж на этот раз он обязательно обеспечит другу вечный покой.
Лифт останавливается. Разъезжаются тяжёлые двери. Никто не выходит. Внутри – пусто.
Этой ночью Рома не спит и не выключает свет.
Я пришёл к нему, когда в квартире они уже были вдвоём. Хозяин прятался в спальне, а гость устраивал дебош в гостиной. По всей комнате разбросаны обломки мебели, битая посуда. В дверном полотне, отгораживающем спальню от остальной квартиры, торчит длинный нож для разделки мяса.
Гость не обращает на меня никакого внимания. Он сидит в распоротом кресле и усилием воли заставляет журнальный столик вращаться в воздухе под самым потолком.
Я подхожу к двери, вынимаю нож, стучусь.
Рома не отвечает.
Я прислоняюсь ухом к лакированному дубовому полотну, прислушиваюсь, - тишина.
- Рома, - зову хозяина.
- Пошёл прочь! – слышу в ответ.
На голос друга реагирует Володя: журнальный столик разбивается вдребезги, встретившись с бетоном в полуметре над моей головой. Стараюсь не обращать внимания на полтергейста – пусть позлится. Снова стучу:
- Рома, открой, нам надо поговорить.
- Нам не о чем разговаривать, убирайся! – вежливо предлагает хозяин квартиры.
- Меня просили помочь тебе.
- Избавь меня от этого придурка!
Придурок возникает рядом со мной, долбит кулаком в дверь и орёт что есть силы. Из раскрытой пасти вырываются брызги потемневшей густой крови. Они попадают на обои, на дверь и на мою одежду.
Это уже слишком.
Сфера в кармане моей куртки тяжелеет, нагревается. Нащупываю её пальцами, сжимаю в ладони. Она тут же отзывается на прикосновения бесшумной вибрацией. В кожу врезаются тысячи мельчайших электрических разрядов.
- Один, - за окном гаснет солнце, в комнате становится темно.
- Два, - в люстре зажигаются жёлтые лампы-свечки.
- Три, - Володя напуган, озирает по сторонам.
- Четыре, - моя тень увеличивается, расползается.
- Пять, - комната похожа на серую клетку.
- Шесть, - одна из лампочек лопается, осыпает Володю градом осколков.
- Семь, - полтергейст падает на пол, пятится, прижимается спиной к стене.
- Восемь, - тень за спиной Володи сгущается, обретает форму.
- Девять, - дюжина чёрных рук впивается в тело гостя, сжимает его, растягивает и рвёт на части.
- Десять, - в комнате только я, за окном солнце, в люстре не хватает лампочки, Володя окончательно мёртв.
- Рома, открой дверь, - повторяю настойчиво.
Годы спустя его помощь потребовалась мне.
Встретиться договорились у фонтана в том самом городском парке, из которого когда-то приходил наш общий знакомый. О своей новой внешности пришлось предупредить заранее, не думаю, что он воспринял правильно, но, скорее всего, вопросов будет задавать меньше. Мы с Максом оказались на месте в полдень. Рома уже нас ждал.
Времени прошло много и если учесть всё, что довелось пережить этому мужчине – он выглядит вполне счастливым. Немного небритый, слегка поседевший, потрёпанный, но в хорошей физической форме. Взгляд с прищуром, ухмылка. Кажется, что он совсем не помнит обстоятельств нашей последней встречи.
Ловлю себя на мысли о том, что в моей коллекции он смотрелся бы неплохо, и здорово помог бы в работе. Но, к сожалению, попался живым.
- Привет, - говорит Рома, протягивая мне руку. – Разительные перемены.
Отвечаю рукопожатием, Макс просто кивает.
- Как жизнь? – из вежливости интересуюсь я.
- Нормально. Женился во второй раз, на работу вернулся.
- Давно?
- Давненько, - Рома, нахмурившись, скрещивает руки на груди. – Но теперь всё иначе.
- Мне всё равно, - говорю я. – Есть интересное дельце, в котором не обойтись без помощи опытного сыщика.
- Высшие силы обратили внимание на людей? – усмехается Рома.
- Типа того. Поможешь?
- Не вопрос, - кивает. - Что нужно?
- Нужно найти девушку.
- И?
- Что – «и»?
- Что-нибудь, - разводит руками. – Фотография, имя… личная вещь. Хотя нет, последнее – по вашей части, - смеётся. – Мне подошли бы координаты. По ним я почти всегда нахожу правильно, - вновь смеётся.
- Аня. Светлые волосы длинной до середины спины. Голубые глаза. Большие. Красится мало, одевается изысканно. Стройная. Живёт в центре. Неподалёку от кафе «Артемон». Достаточно?
- Нет, - хмыкает, улыбается. – Но ты же больше ничего не скажешь. Верно?
- Да, - соглашаюсь. – Я больше ничего и не знаю.
Макс шепчет мне на ухо очевидную подсказку.
- Орлов! – восклицаю я. – Точно, она подруга погибшего Михаила Орлова! Он упал с балкона своей соседки бабы Нюры. Та ещё полегла в тот вечер от инфаркта. Дело было на Церковной улице в сорок пятом доме. Понял?
- Да, - воодушевлённо.
- Запомнил?
Улыбается.
- Жду твоего звонка.
Кивает.
***
Ночью мне снится баба Нюра. Она сидит в кресле-качалке у окна, вяжет бесконечный красный шарф. Шерстяная нить опутывает всю комнату, обвивает дверную ручку, мебель, люстру. Петлёй стягивает шею старухи. В этой паутине, связанный по рукам и ногам спит Михаил.
Я подхожу к нему, нащупываю пульс: Михаил действительно спит. Баба Нюра бросает на меня презрительный взгляд, откладывает спицы и попытается встать. Нити прочно связывают её с креслом.
- Помоги мне! – кричит старуха и тянется к лежащим на подоконнике ножницам.
Я с трудом пробираюсь сквозь паутину, беру ножницы. Они золотые, блестящие и тёплые. Кожа ощущает знакомое покалывание.
- Убей его! – старуха смотрит на меня полными темноты глазами. – Чего ты ждёшь? Воткни их ему прямо в сердце! – голос уже не человеческий.
Я подхожу к спящему Михаилу. Красные нити ложатся на пересечение золотых ножей, лезвия смыкаются и Михаил падает на пол.
Баба Нюра в ярости рвёт свои путы, рывком устремляется ко мне.
Я не заметил, как ножницы оказались в горле старухи.
- Идиот, - хрипит она, захлёбываясь чёрной кровью.
Я просыпаюсь в холодном поту. Давно забытое чувство – страх. Неприятное…