Вилнар покосился на трубку в руках Урука, потом на торговца, на всякий случай снова подвигал бровями и полез в кошель на поясе. Расплатившись с торговцем, Вилнар снова сел к огню, и с недоумением уставился на то, как Альтерриец пальцами сгибает стальные кольца, ремонтируя кольчугу. - Ну мы и круты, - вымолвил, наконец, парень, - да, Урук? Но степняка в шатре небыло. Снаружи раздался грохот, будто где-то, не очень далеко, из катапульты попали в старый бревенчатый домик...
Б-бум, закончился отчётливой руганью, поскольку столь звонкий звук означал попадание оружия не во что иное как во внушительный барабан, на котором впору танцевать десяти красавицам танец живота с чечёткой. Ну... очень плотно прижавшись конечно. Впрочем ругань тут же сменилась утробным хохотом, поскольку ущерба поверхности этого музыкального инструмента не проявилось. Урук, в недоумениии вновь, вручил шестопёр монаху и для убедительнсти сжал его пальцы на рукоятке. Да, подвигал бровями уггрожающе опять же, подсмотрел тяму предводителя, ага. Пусть вместе с бровями у него двигались и уши, но в целом эта комбинация на узкоглазой суровой физиономии смотрелась отнюдь не забавно. - Э... какбы..., - сказал один из торговцев и тоже по-инерции подвигал бровями, показывая что их много и у них мечи и как бы не надо слишком как бы. )) Со двора требовательно заржали кони. И словно в ответ звучно закаркала стая ворон рассевшаяся на голых тополях.
Рыцарь усмехнулся, поймав взгляд Вилнара. Это для незнакомого с кольчугами человека кажется, что доспех этот идеален. Даже клёпанные могут потерять кольца, просто пролежав в движущемся мешке, что уж говорить об обычных - из сведённых колец? Куда сложнее изготовить колечко, для этого нужны специальные валики чем вдеть его в кольчугу. Когда свою кольчугу дома ремонтировал, конечно, работал не пальцами, а плоскогубцами, но латная перчатка вполне их заменяет, пробовал)) Рыцарь убрал меч, подвигал бровями, думая, что это какой-то ритуал, и резким рывком поднялся с лавки. Затягивая горловину похудевшего рюкзака, он ещё раз напомнил торговцу про верёвку.
Айлан грозно помахал шестопером, а затем всучил его обратно степняку, из-за чего Урук посмотрел на него вконец ошалелым взглядом. Нечего тут руки занимать, когда торг идет) - Шесть золотых могу дать, - произнес монах, вытряхивая из кошелька последние деньги, - И чтоб не этого того! Что он имел ввиду, Айлан сам не понял, но надеялся, что его поняли остальные. Куда, куда собрались? Дайте дудку монаху купить, у него на нее есть планы =)
- Ну шесть так шесть, охотно согласился торговец и флейта перекочевала к монаху. А торговец насыпал рыцарю кольца в кожаный пакет совком, которым обычно сыплют крупу. Доложил верёвку. Получил рассчёт у Вилнара. Урук же, сказал: - Неужели у вас до сих пор молятся с размаха головой об пол... Да ты возьми шестопёр, дурья голова. Это презент авансом. Кони заржали ещё требовательнее. Ещё бы, уж когда с них попоны сняли да оседлали холодными сёдлами, да всунули жёсткие грызла в пасти.
- Так, нечего рассиживаться! Хозяин, баклажку масла для светильников, флягу вина похуже и покрепче и нас ждёт дорога! Альтерриец бросил торговцу золотую монету, про себя пробормотав: "Эх... Уезжал в Поход, за золотой можно было стадо коров купить, а теперь ужин за один, флейту - за шесть...". Легкий рюкзак мгновенно оказался за плечами. Оставив спутников доснаряжаться и дорасплачиваться, рыцарь поспешил выйти на морозный воздух и выбрать коня попривычнее.
Айлан удивленно глянул на Урука: - А что, вы и с оружием спите, бреетесь, торгуете и все остальное тоже с ним?) Шестопер монах взял, с кряхтением присобачил на своего коня. Все равно толку чуть, какой из него воин. Зато у него есть флейта. Ободренный этими мыслями, Айлан грозно дунул в дырочки новоиспеченной покупки, издав звук, сильно смахивающий на ультразвуковой.
Вилнар, уже восседая на коне, поморщился сиплому звуку, что изздал монах, и двинул рукой, мол, поехали.
Айлан покосился на товарищей, которые вдруг все разом принялись морщиться. Странно, наверное, съели что-то не то. - Эй? Никто не прокомментирует? А еще я могу делать это в верхнем и нижнем регистре, - радостно сообщил парнишка, - Хотите послушать? =)
Альтерриец только хмыкнул, прикрепляя к поясу баклагу и флягу. Затем необычайно легко для одоспешенного человека вскочил в седло заранее отобранного массивного коня, более всего среди остальных кляч напоминавшего о тяжёлых рыцарских конях. Впрочем, очень отдалённо напоминавшего. "Говорят, детская свистулька нечисть отпугивает. Брешут поди, а всё-таки пусть играет. Мда... Флейта, конечно, не свистулька, но и монашек-то вроде не совсем уже детёныш. А вот интересно, отпугнёт ли нечисть тромбон, если в него будет дудеть старец?" - с такими неспешными мыслями рыцарь оглядывался, пытаясь отыскать наиболее удобную дорогу, безо всяких оледенелых речек, и уже не отыскивая место под рюкзак.
- Поехали, - буркнул Вилнар, чтобы усилить свой жесть рукой, если вдруг товарищи его не поняли, - или поскакали... в общем, тронулись. До заката одолеем ещё несколько лиг, а там заночуем в поле, или под раскидистым дубом, коли Бог снизошлёт на нас свою Благодать...
Дорога на юг вдруг вышла на поля и стала на удивление широка. Радуясь седлу, Урук гикая, вырвался вперёд и красиво привстал в стременах, прислонив ко лбу ладонь, смотря вдоль дороги. Впрочем, он вовсе не позировал для неведомого фотографа, а просто всматривался вдаль. Но вот что-то высмотрел, и его верный комон помчался дальше, оставив далеко позади основную группу скачущую неспешной рысью, как скакал здоровенный тяжеловоз выбранный крестоносцем. А впереди, толпа монахов в чёрных рясах, как бурлаки на Волге тащили на цепях два громадных бревна собранных клином. Проваливаясь по пояс в громоздящийся впереди снежный вал, обливались потом, пели псалмы, подозрительно похожие на "эх, дубинушка ухнем" Позади, шла усталая смена, но воодушевлённо поднимала иконы к небу, за что-то благодаря бога.
Привыкший подстраиваться под медлительную пехоту рыцарь ерзал в седле, ощущая себя обузой. Утешала его лишь мысль о том, что тупой крестьянский тяжеловоз будет меньше бояться врага в битве. Наконец-то у него появилась возможность просто отдохнуть в седле, а не мчаться от кого-то или за кем-то, а он даже не знает, в каких землях находится. "Горелые Пеньки", - думал он, - "да в любом королевстве их десяток, этих пеньков, горелых, погорелых, пригорелых, первый пень комом, впрочем, это уже другое. Интересно, я восточнее Турнедо или западнее?". Мысли получались какие-то медленные и безразличные, словно весь огонь остался в прошлом. Завидев ход крестоносец спрыгнул на землю, становясь на колено. В одном псалме Альтерриец заметил фальшь, но не стал указывать на это старшим и многочисленным монахам, решив, что не в слове суть, монастырей может быть много. Бухнув кулаком в грудь, он зычно пробасил: "Святые отцы, благословите на дело во славу Господа!" и остался на колене, ожидая ответа.
"Они в черных рясах... значит не отсюда, значит, откуда-то с севера родом", - подумал Айлан без особого энтузиазма, - "Интересно, мне стоит слезть с коня, или же не стоит?". Однако, ничего делать парнишка не стал, лишь остановился да кивнул подходящим монахам. В свое время, у него было много проблем из-за того случая... только настоятель Лемни верил в то, что он говорил, другие долгое время считали это чародейством и магией. Родись он чуть дальше на севере, его бы уже давно сожгли на костре. Сам Айлан носит коричневое, он продвинутый джедай)
Сразу несколько монахов перекрестили правильного рыцаря. По нему было явно видно, что тот делает дела именно во славу Господа. Да и вообще, любые полезные дела во славу господа. Один из монахов имевших вид более представительный, выступил вперёд. Не во всякий дверной проём войдёт - кулаки как кувалды, прогудел в седую бороду, обозначив что где-то в ней есть рот. - Не спрашиваю, дети мои, куда путь держите - ежу видно, на нечестивый юг бредёте. Но явно дело пытаете, потому как от дела лытать удобнее в тепле возле печки... Впереди миль на пять дорогу замело, но дальше другие монахи чистят свой участок дороги, они конечно, еретики - бороды бреют, но вряд ли меньше нас сделали. Так что, скатертью дорога, солнце ещё высоко. Степняк, пристально присмотрелся к шаману белого бога, но пожал плечами. На его отца он тот был совсем не похож, хотя кто их знает, монахов, как гуляли, прежде чем запереться в монастырь. Может и вправду отец... Посмотрел на солнце, которое уже было едва на две ладони от горизонта и снова пожал плечами. С ожиданием глянул на предводителя.
Рыцарь медленно поднялся с колена, восхищаясь мощью, веявшей от монаха. Айлан, даже с учётом его молодости, по сравнению с ним выглядел веником перед стогом плотно сбитого сена. Впрочем, Альтерриец сразу устыдился сравнения товарища с веником, продолжая сравнивать встреченного уже с походным легатом. Но мысли привычно были отдельно от дела, пока Вилнар отвечал Уруку, крестоносец спросил: - Не подскажете ли, где мы, что за земли вокруг, и далёко ли до гор? И сколько отсюда ехать до Турнедо? Тяжеловоз принялся примериваться к плащу рыцаря, подбирясь поближе к такой пахнущей походами и свежей землёй тряпке.
Айлан тихо стоял, смотря внимательно на монахов, сразу видно – добрых, искренне верующих, и в глубине души разгорался стыд из-за своей давней обиды. Может быть, потому он и отстаивал так ревностно все те нововведения его монастыря, которые не одобряли другие, более старые служители веры... Вдруг Айлан понял, что не может дышать. Он силился вдохнуть, пропустить хоть частичку воздуха сквозь сжатые губы, но чувствовал только, как на глаза опускается тьма. Конвульсивно дернувшись, монах вдруг пришел в себя. Глоток свежего воздуха показался ему слаще меда. "Странно... такого раньше не было", - подумал Айлан обеспокоено, надеясь, что никто из его товарищей ничего не заметил, - "Должно быть, это была минутная хворь, наверняка такого больше не повторится".
- Горы отсюда к югу. Имею ввиду, сын мой, настоящие горы чудовищного южного хребта, а мелкие его отродья - отроги начинают ползти холмами уже через пару дней пути. Турнедо же, далеко к юго-западу отсюда, через юг туда ехать, плохая идея. Эта дорога ведёт прямиком к тоннелю, открытого ещё Ричардом Длинные Руки и дальше в неё вливается много других дорог и дорожек. Тоннель-то в одном из самых тонких мест хребта, а от него к востоку и западу он расширяется до целых горных стран, куда не ступала нога человека. А если и ступала, то никому не рассказала что там... Тяжеловоз, наконец примерился к плащу и пока рыцарь слушал текучую басовитую речь монаха, начал с удовольствием жевать угол ткани с крестом.
Услышав ответ монаха рыцарь задумался. Сколько же всего произошло после похода: какой-то Ричард, тоннель через Хребет, подумать только! Да ещё так спокойно, обыденно. Поклонившись, крестоносец резко развернулся, боясь опять затормозить спутников, но рухнул на снег, не заметив, что плащ с крестом - гордость и единственная защита от ветра - так зажёван конём. Поборовшись с крестьянской скотиной за мятую тряпку, а иначе плащ назвать было уже нельзя, настолько в ходе борьбы он стал непригодным как одежда, рыцарь наконец уселся на наглую конягу, запихнув объект борьбы в сумку и сгорая от стыда. Покосившись на думающего над чем-то Вилнара, крестоносец (хотя крест остался только на щите и в душе воина), тихонько начал успокаиваться, входя в состояние совершенного отрешения от мира и разговора с Богом, ибо путь предстоял немалый. Из уст, сначала тихо, потом так, чтобы слышали лишь монахи, а затем во всю мощь закалённого голоса, несмотря на мороз,зазвучало: http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/7/73/Schola_Gregoriana-Kyrie_eleison.ogg
Надеясь, что не испортит пение крестоносца, Айлан достал свою флейту и начал тихонько подыгрывать, стараясь попадать в тон в нужных местах. Из головы некоторое время не выходил странный приступ, но, в конце концов, он отбросил все мысли прочь и сосредоточился только на музыке.
