Места для закопушек, наверняка были, но все под толстым слоем снега. Степняк хмыкнул и громко спросил: - Послушай, уважаемый. Что у тебя в мешке, что невозможно даже на хранении оставить? Может быть голова короля Цукермана, что поговаривают пропала из его фамильного склепа? Наезженная дорога уходила круто на запад, вдалеке курились дымки деревеньки, а узкая тропка, явно натоптанная исключительно ногами, вела прямо на юг. Солнце шло низко и определённо часа через два должно было скрыться за далёкими холмами, а там и вовсе за виднокраем.
Рыцарь удивлённо посмотрел на степняка. - Ну, это, доспехи там, копья обломки, арбалет погнутый. Это-то ладно. Но там трофеи всякие, да сапоги. Говорили мне бывалые рыцари: "Не пей в тавернах, последние сапоги снимут". Вот я и боюсь за них. Да и если к кузнецу идём, так он мне кирасу выправит, вогнутую каким-то родственничком евойным. К тому же, поздно уже возвращаться, а место я вам покажу, если погибну и надо будет взять, заберёте.
- Кирасу оне му поправит, - пробормотал Вилнар, - как бы он головы нам всем не поправил, старикан то серьёзный. Только на порошок Айлана и надежда. А кирасу он тебе не поправит, он же не ювелир, чтоб такими мелкими, для огрской породы, работами заниматься... Хотя... кто его знает...
Айлан немного пригорюнившийся после того, как понял, что невзначай обидил крестоносца, вновь встрепенулся: - Боюсь, спорынья сгодится только для того, чтобы взбудоражить его воображение... гм. А может, ему что-нибудь нужно? Вы поговорить с ним не пробовали?
-Поговорить... Хе. Придём - посмотрим, о чём там языком трепать и с кем. Выдохнув облачко пара, рыцарь ускорил шаг, надеясь побыстрее разобраться с конями, ограми и едой, по которой уже успел соскучиться.
Наезженная дорога уходила круто на запад, вдалеке курились дымки деревеньки, а узкая тропка, явно натоптанная исключительно ногами, вела прямо на юг. Пешеходы пошли прямо по тропке. Степняк, чтоб не обгонять, двинулся следом. Вдруг под копытами треснуло, в воздух взвилось испуганное ржание и конь просел задней частью вниз. В стороны плеснула зеленоватая водица. Урук тут же выдернул ноги из стремян и одним прыжком соскочил в сторону компаньонов, но потревоженный лёд, змеёй побежал в их сторону. Конь взвизгнув, тоже прыгнул следом, кроша ледышки, трещина быстро поползла в стороны.
Ошарашенный Вилнар бросился было к прольнувшему коню, но лёд под ногами опасно захрустел, а змеившаяся трещина от полыньи значительно приблизилась. Бедное животное билось в ледяной воде, кроша передними копытами лёд. Вилнар нахмурился, пальцы привычным жестом коснулись древка метлы за спиной. Спасать лошадь, или как? Или ты её специально утопил, чтоб Урук тоже пешком?
Рыцарь, едва услышав треск, резко откатился назад, пару раз громыхнув рюкзаком. После этого поднял голову и прокричал: -Хорошо поход начался, эльф побери! Есть у кого верёвка?
не специально, но поскольку никто не отреагировал на "две дороги" про которые я выше написал. Пришлось идти по той, по которой пошли бы с наибольшей вероятностью. А она "натоптана исключительно ногами" поскольку идёт по льду реки по задумке. И сунуться туда чревато. "Степной комон" с выпученными глазами молотил копытами, рывками, как ледокол круша край льда. Кровь брызгала с израненных передних ног, брюхо в царапинах. Чутьё подсказывало куда двигаться, но где низкий берег было непонятно под слоем снега. У приключенцев под ногами тоже пошли трещины, пересекающие скользкую узкую тропу.
Альтерриец отбросил назад рюкзак, сорвал с пояса ремень и захлестнул его в петлю. После этого он лёг на живот, дабы уменьшить давление на лёд. - Так у кого верёвка? Коня вытаскивать надо, без него пропадём, холодно!
Не успел парнишка опомниться, как все полетело в тартарары, и вот уже лед под ногами легко крошится, словно это не лед, а какой-то снег. Поскользнувшись, Айлан грохнулся на землю - в лицо полетело что-то горячее и теплое. Паренек поднял глаза - конь Урука был в нескольких шагах от него. Бедное, бедное, израненное животное... - Какая веревка?! Откуда ей у нас взяться? - заорал Айлан неожиданно для себя, - Сейчас... Монах нащупал на поясе узелок и потянул за него. Одежды у монахов скромные, подпоясываются обычными веревками, да только вот короткими, всего три-четыре локтя в длину... Айлан приподнялся и лихорадочно потряс ей в воздухе: - У меня есть вот это!
Альтериец подполз к монашку и крепко связал верёвку с собственным ремнём.После чего размахнулся и набросил петлю на седло, стремясь затянуть покрепче. - А теперь, Айлан, молись, чтобы верёвка выдержала. Стараясь не вставать на ноги, рыцарь принялся осторожно тянуть за верёвку, уверенный в своём ремне, но боящийся за непрочное изделие северных ремесленников.
- Лошади бросить? - спросил Вилнард недоумевающе, но тут его взгляд выхватил очередную трещину, что стремительно приближалась к суетящимся Альтерийцу и Айлану. В одно движе его ладонь ухватила древко метлы и толкнула вверх. Метла выскочила из петли, на лету Вилнард цапнул её за конец древка, лихо крутанул над головой и под конец движения махнул помелом в сторону двух товарищей. Плотная струя воздуха вырвалась из помела, но быстро расширилась и стала мягче. Элементали воздуха чутко уловили желание хозяина. Воздушный поток мягко подхватил крестоносца с монахом и отодвинул от опасного участка льда, даже не повалив Айлана, подошвы его сапог оставили две полосы в снегу. Альтериец же, заскользил как был - на пузе. Следующим движением Вилнар направил метлу в сторону бьющейся в полынье лошади и принялся быстро махать помелом, чертя в воздухе окружност с постепенно уменьшающимся радиусом. Из помела потянулся маленький вихрь, превратился в миниатюрный смерч. Воронка расширилась, смерч смерч стал увеличиваться, изогнулся и потянулся к утопающему животному. Воронка накрыла лошадь, сквозь стенки смерча виден размытый силуэт барахтающегося животного. Вилнард сжал челюсти, на виске проступила пульсирующая жилка. На лбу выступили крупные капли пота, потекли, огибая брови. - Ну давайте... - прошипел Воин метлы сквозь стиснутые зубы, - давайте... Впервые он просил элементалей сделать подобное, обычно лишь толкал, разбивал, сокрушал... но тут работа тоньше. Медленно силуэт лошади стал приподниматься над краем полыньи. Животное продолжало бешенно молотить копытами, испуганное теперь и вихрем. Воронка смерча расширилась ещё, стала плотнее, всё его тело стало толще, мощнее. Лошадь двинулась вверх быстрее, высасываемая из полыньи. С ней поднимались вверх частицы воды и куски льда...
После чего размахнулся и набросил петлю на седло, стремясь затянуть покрепче. Воронка смерча расширилась ещё, стала плотнее, всё его тело стало толще, мощнее. Лошадь двинулась вверх быстрее, высасываемая из полыньи. С ней поднимались вверх частицы воды и куски льда... Вихрь, поднимающий коня, опирался приплясывающим хоботом на лёд, который крошился под его танцующим нажатием. И, когда конь начал ржать над головой, Вилнор вдруг понял, что правая нога уезжает на одной мокрой льдине в право, а левая влево. Затянутая на луку седла верёвка крутилась и извивалась, хлеща по воде, совсем рядом.
Альтерриец вскочил на ноги, мгновенно оказался в полуприсяде, уверенно перекрестился и осмотрелся в поисках какого-нибудь бревна, дабы кинуть в морозную воду. При этом он, не найдя других верёвок, принялся скручивать плащ в некое её подобие, обнажив уже заметно дырявую кольчугу. так забей на коня, отбрось его в сторону, только Урука не задави)
- Бросай коня! - услышал Вилнар крик Альтарийца Конь уже на поверхности, но всё ещё над полыньёй. Оставлять в беде коня - последнее дело для воина. Вилнар крепче сжал метлу, вырывающийся вихрь заставляет древко трещать от натуги и грозит переломить, а то и вовсе - в щепы. Мышцы напряглись, юноша попытался махнуть метлой так, как ему что-то подсказало внутри, но древко будто застыло одним концом в смоле. Льдины под ногами разъехались уже шире плеч, мышцы бёдер болят от напряжения. Из последних сил Вилнар чуть повёл древком, потянув хвост смерча, крутанул, потянул и тут же резко толкнул. Воздушный поток ударил во все стороны, коня толкнуло в сторону от полыньи, на крепкий лёд, Вилнара отбросило назад, ударило спиной о лёд в десятке метров от опасного участка. Смерч иссяк, метла снова стала самой обычной метлой. Конь подрагивает всеми четырьмя, прядает ушами. Глаза всё ещё расширены в ужасе и налиты кровью, но стоит на крепком льду, бока тяжело раздуваются, из пасти вырываются клубы пара, мокрая шерсть взъерошена, кое где уже берётся корочкой льда.
Странный вихрь зацепил и монаха, но, к его удивлению, не причинил ему совершенно никакого вреда - Айлан почувствовал только странную чесотку, и может быть, это было оттого, что на улице было прохладно, летели куски льда и прочие мало полезные для здоровья вещи - поэтому Айлан громко чихнул, видимо, настолько громко, что потерял равновесие, поскользнулся, бухнулся на лед и покатился куда-то вниз, через некоторое время оказавшись по уши в снегу. Когда парнишка пришел в себя, он обнаружил коня, дрожащего от страха, чудесным образом избежавшего опасности, и своих товарищей, в разных позах лежащих-стоящих то там, то сям. - Что произошло? - удивленно спросил Айлан, поднимаясь и придерживая рукой спадающую рясу, которая явно была ему на размер больше. Верните веревку монаху, изверги! )
Альтерриец выжал изрядно намокший плащ и принялся развязывать крепление ремня и верёвки. В очередной раз он грустно посмотрел на заржавленную дырявую кольчугу и подумал о том, что пора бы хоть ненадолго остановиться, распродать трофеи и перестать в неготовности и усталости бросаться из угла в угол. Отдав монашку верёвку, рыцарь подошёл к коню, взял его в повод и повёл подальше от полыньи, счищая латной рукавицей лёд и обратился то ли к себе, то ли в пространство, ни к кому конкретному не обращаясь (Эта манера разговора появилась у него, ранее совсем молодого оруженосца, в окружении множества влиятельных и титулованных особ и позволяла не оскорбить никого необходимостью отвечать какому-то юнцу, даже если информация принята к сведению): - Ну что, думаю, стоит вернуться и выбрать другую дорогу, такие приключения в моих доспехах - совсем не то. Вот помню, надо было через реку перебраться, лёд тонкий, а на той стороне гоблины ждали, уже предвкушали пир. А сзади в двух днях разъезд догонял. Так у нас один виконт, будь земля ему пухом, какой-то амулет сжал в руке, перекрестился, и в воду бросился. Священник его отпеть после боя решил, если сами живы будем, как самоубийцу. Мы полтиной метров ниже по камнями и брёвнам переправились, коней оставили, решили сначала по гоблинам вдарить. Только те развернулись, как из воду чудовище какое-то вышло, и давай на них! Мы-то привычные, в строй встали, ждали молча, а гоблины с криком разбежались, побросав вещи. А чудовище оказалось рыцарем-то, которого мы сумасшедшим посчитали. Ох, и благодарили мы его! Потом за конями вернулись, переправлять стали, а он вдруг, рраз! - поскользулся на камне, лёд проломил да в воду ухнул, как был, в доспехе. И ждали мы его, и нырять пытались, а не было его там. Мы когда гоблинские припасы ели, всё о нём думали. Вишь-то как, один раз магия нечестивая спасла, а второй - нет... И, повернув голову к Вилнару, чётко продолжил: -Так ты это... на магию-то надейся, да меч купи нормальный. Или хотя бы секиру. И метлу спрячь как-нибудь. Это мне ладно, и не такое крестоносцам жизнь спасало, монашку нашему, - он молодой ишшо, а степняку вообще всё по эльфу. Но вот заинтересуется кто надо, словечко шепнёт, и всё, - "без пролития крови", на главной площади... Эх! Неопределённо махнув свободной рукой, Альтерриец отпустил повод, убедившись, что конь уже не покрыт снегом и льдом.
- Это не магия, - буркнул Вилнар, поднявшись и отряхивая снег с одежды. Метла заняла своё место за спиной, помелом вверх.
Монах подпоясался веревкой, нахмурился, посмотрел по сторонам, но ничего не сказал. Поправил сумку. Затем махнул рукой вперед, и произнес: - Пошлите дальше.
