Словно ярые инопланетные жизни, изминаются по диким невозможным законам новые дома, заслоняют корнями солнце от родных облезлых хрущевок внизу, жутко нависают стеклянными стволами над улицами вдали. А здесь, куда не долетают птицы, в нутре такого же исполина, наперекор буйству города - уютное кафе и сквозь прозрачную стену прекрасно видно, как редкие огромные здания - ажурные, витые, полные стекла - мощно врастают в городскую землю. - Интересно, это всё один архитектор придумывает, или они соревнуются, – сказала задумчиво красивая брюнетка, пригубив из фарфоровой чашечки. Напротив девушки ерзал на стуле рыжий - не по годам широкий, с шишковатым, будто из глины топором вырубали, лицом. - Кать, ты зачем это место выбрала? Собрались бы в «Веронике». - Сильно тут, скажи же? - Жутковато. - Вот, Големчик. И мне тоже в первый раз жутко было, прямо до зуда в ступнях, а сейчас привыкла, - ответила Катя. – О! Вон и Игореша пришел. Игорь с королевским достоинством прошагал от входа и подсел за столик. - Здравствуй, Катя. Привет, Голем. Я, господа, удивляюсь с местного креатива. Что за название – кафе «Монастырь»?! Вы в окно посмотрите! Какой же это монастырь?! Назвали бы «На пути к богу», что ли, – и он театрально уставился на тучи за стеклянной стеной. – Ну что, все в сборе, начинаем. На столике появился ноут, замерцал экраном. Игорь извлек из портфеля документы и протянул партнерам. - Это наш устав, ознакомьтесь, – и, кинув взгляд по сторонам, - А где официантки? - Со своим уставом, Игорек, в чужой монастырь не ходят, – ехидненько сощурив глазки, беззлобно поддразнила Катя. - Тут заказы принимают за стойкой. - Да?! Это мы еще поглядим, – длинная рука взлетела вверх, повелительный рев ударил в сторону барной стойки – Эй! Один кофе сюда, пожалуйста! Там, за стойкой, заметили, кивнули, и быстренько поднесли кофе. - Ну-с, уважаемые партнеры, предлагаю тост, - Игорь поднял ароматную горячую чашку, - В чужой монастырь со своим уставом – ходят! - Ура, - меланхолично поддержал Голем и протянул чашку навстречу. - Ах, мальчики, я так волнуюсь. Фарфоровые чашечки глухо стукнулись и этот звук, тихий и безобидный, неожиданно перешел в низкий и грозный - будто великан во сне промычал: «Ммм…». Качнулся пол, громадное здание свело судорогой от самого основания до крыши над головой. За окном птицы замерли в воздухе, люди в кафе застыли, как восковые. - Мамочки! – прошептала Катюшка, схватившись за столик. Голем с Игорем, переглянувшись, начали было вставать, но невидимый великан снова раскатисто и длинно замычал: -Ммм!… Ух-х!... М-мух... Мух-мух-мух… - загудело уже без остановки. - Это что?! Падаем? – сдавленно спросил Игорек. - Не похоже, - ответил Голем, прислушиваясь. Поднятые брови и распахнутые глаза придали ему мальчишеский вид, забавный для бандитской рожи. - Официант! – крикнула Катя и помахала к барной стойке. Официант не шелохнулся - стоит, как манекен. За окном, совсем близко, расправив крылья, нелепо висят в воздухе неподвижные голуби, а утробный бас ритмично повторяет: - Мух-мух-мух, мух-мух-мух… - Выключите кто-нибудь эту музыку, а! На нервы давит! – капризно сказала Катерина. Она откинулась на спинку, пухлые губки надулись, а руки скрестились под грудью в восхитительно тесной блузке. - Пойдем-ка отсюда, пока не началось, – Игорь потянулся к ноуту. И тут началось. Навалилась темень, словно выключили разом весь свет, только монитор горит на столике. Вспыхнули и закружились бешено звезды, молодой месяц пронесся по широкой дуге и пропал. Над головами, вращаясь, просвистел поперек огромный валун, а далеко внизу проступило в лунном робком свете бушующее море. Звук стал громче, свирепее: - Мух-мух-мух, мух-мух-мух… Несется внизу бескрайнее море. Куда ни глянь, ломаются водяные горы, величаво оседают в глубокие ущелья, а из ущелий вздымаются новые, шершавые, огромные. Сшибаются, разлетаясь пластами, валятся друг на друга, рассыпая пену. И ни дай бог оказаться там внизу. Как на ковре-самолете летят трое: сидя на стульях, вцепившись в столик. Горит искусственным светом ноут. - Ууууу… Големчик, что это? - заныла Катя, зыркая, как мокрая кошка. - Не знаю, – ответил рыжий. - Летим вроде. - Ну у тебя же красный диплом! - Диплом что-то не помогает, Кать. – Голем почесал тяжелую челюсть. Игорь схватил стопочку салфеток и кинул в сторону веером. Салфетки полетели так, как летели бы в штиль с большой высоты – разлетевшись по одной, падали, легко кувыркаясь. - Со стульев лучше не вставать, - заметил меланхолично Голем, провожая салфетки. - Мух-мух-мух! – вспыхнул ослепительный свет, звук истончился, запищал: - мух-мух-мух-мух… Ослепительный свет пропал, столик очутился в солнечном маленьком дворике. Сухой старец с жидкой бороденкой в белой грязной одежде стоял на коленях, воздев руки. - А-мух-аббала! – продребезжал старец и открыл глаза. Гуляют павлины, благоухают розы. - Твою ж мать! – вскочил со стула Игорь. – Это что за цирк?! А-а-а! Голем! Твоя работа? Я чуть не обделался. Реально круто! Спецэффекты – огонь! И старпёр аутентичный такой. Верю! Полное погружение! Старец, округлив глаза, рванул по дорожке прочь. У Кати навернулись слезы: - Гад ты, Голем. Нельзя так пугать. - Это не я. – глухо пророкотал Голем. - А кто?! - Не знаю. На розыгрыш не похоже, слишком всё «аутентично», - сказал Голем с ударением и из сидячего положения поддел ногой любопытного павлина. Птица с клекотом отпрыгнула, нервно махая крыльями. На каменный пол дворика легло несколько пушистых павлиньих перышек. Катя напряженно замолкла, руки легли на столик, спина выпрямилась. Игорь поднял перышко и протянул в пальцах нежный, пестрый, белый с коричневым, пух. - Не может это быть правдой, - сказал он и сел обратно. – Путешествий во времени не бывает. - И колдунов тоже не бывает, угу, - медленно ответил Голем и отхлебнул кофе, – Ты по сторонам посмотри, что ты на меня-то смотришь? Дворик огорожен высокой в два роста стеной из ноздреватого, серого, грубо отесанного камня. Из-под стены растет, как из подмышки, частокол длинных острых сухих желтых стеблей. Дорожки, как попало замощенные плитами, ведут к низкому темному проходу в стене. Из ржавой горячей земли торчат по углам чахлые деревца с тонкими серыми листиками. Будто наваленные кучи мусора беспорядочно стоят лохматые цветущие кусты и посередине - маленький, как корыто, бассейн мутной водицы, в котором утоляет жажду только что пнутый павлин. Из прохода послышался топот и неразборчивые голоса. Игорь вытер ладонью пот со лба: - Сейчас разберемся. - Ты на всякий случай «кофе «по-Монастырски» не заказывай, – Голем примерился к стене. - Всё будет нормально! – с металлом в голосе сказал Игорь. – Они без нашего согласия неимели права. Из проема выбежали четыре воина, из-за спины торчат рукоятки мечей. Согнутой спиной вперед семенит тот самый старик, тыча пальцем на столик у бассейна и что-то плаксиво объясняя, идущему размашистым твердым шагом, широкоплечему смуглому мужчине в ослепительно белых штанах с голым торсом гимнаста. Воины подскочили к сидящим за столиком и замерли в нескольких метрах полукругом. Из проема выбегали всё новые и новые люди в пестрых одеждах или с оружием. Мужчина остановился позади охраны. Его грозный рык прервал старика, глаза, как пулеметные стволы, обшарили пришельцев, задержавшись на Катерине. Игорь уверенно встал и сделал шаг к этому, явно главному: - Мы бы хотели знать, что здесь происходит! - начал Игорь твердо. -Уррта! – гортанно сказал страж, выставляя вперед ладонь. - Ну хватит уже! Не смешно! – ответил Игорь и вознамерился оттолкнуть руку стража в сторону. Стаж с быстротой молнии крутанулся вокруг себя, разбросав руки. Когда замер, в руке у него блестел меч, а Игорь уже зажимал себе рукой горло. Страж точными раздельными движениями с фиксацией, раз-два-три, убрал меч за спину и встал на исходную позицию, глядя уже мимо Игоря. А тот молча присел на корточки, закапало красное, потом лег на каменный пол. Из широкой раны жирными толчками полилась яркая кровь. - Ох, - раздался сдавленный возглас Кати. Голем перестал дышать. Голый Торс безразлично понаблюдал, как затих на полу Игорь, и снова перевел взгляд на Катерину. Размашистым жестом он подозвал слугу и коротко что-то приказал. Слуга согнулся в поклоне, и двинулся к Кате. Стражи, посторонились, пропуская слугу. Тот перешагнув через остывающее тело Игоря и бросив осторожный взгляд на Голема, приблизился и произнес, радушно протягивая Катерине руку ладонью вверх: - Пака-лени куа-рибба. Катя беспомощно посмотрела на Голема. - Големчик, это то, что я думаю? - Похоже на то, Кать, - ответил Голем, сидя в напряженной позе. - С ума сойти! Жаль, рассказать некому, – Катя быстро выходила из ступора, глаза ожили, нервно заблестели. - Иди, Кать. Только будь умницей. Видишь, как они потребителей встречают, - Голем кивнул на Игоря. - Големчик, мне страшно. - Не бойся, Кать. Не беси его и станешь любимой женой. - Ох-хо-хо… Ну я пошла тогда. Сейчас только настроюсь - вспомню молодость. Катя грациозно поднялась со стула и взглянула сквозь стражей. Плечи её расправились, глаза послали Торсу взгляд, полный холодной гордости. Голый Торс в ответ улыбнулся и чуть кивнул. Она, взглянув на лежащего в крови Игоря, снова обернулась к Голему: - А ты? - Я тоже постараюсь его не бесить. - Удачи, - и, обратившись к слуге смиренно, - Ну пойдем, евнух, показывай хозяйство. Слуга, приложил ладонь к груди и пошел вперед, а Катя надменно последовала за ним. - Катя! – окликнул Голем. - Если сможешь, ноут сбереги. Катя не обернулась. Главный проводил её взглядом, раздув ноздри, и вновь обратил внимание на Голема. Указывая пальцем на столик, он что-то сказал Голему. Тот встал, и сделал жест, как будто греет ладони о ноут: - Это моё, - ответил Голем и приложил ладони к груди. Голый торс криво улыбнулся и радушно развел руки, будто собрался обнять и Голема и всё вокруг. - Май-о. По команде Торса, к Голему подскочили какие-то люди, грубо заставили снять одежду и обувь, потом надели какую-то нечистую тряпку вроде рубахи и потолкали к темному проему. Оглянувшись в последний раз в сторону столика, Голем увидел, что вокруг тела Игоря собрались павлины и пробуют клевать рану и лужу крови. Голема вывели за ворота, створки за спиной захлопнулись. - Спасибо, что живой, - сказал вслух Голем и огляделся.