...И ДАЖЕ СМЕРТЬ НЕ РАЗЛУЧИТ НАС

Тема в разделе '2 Группа', создана пользователем Знак, 1 фев 2013.

  1. Знак Админ

    ...И ДАЖЕ СМЕРТЬ НЕ РАЗЛУЧИТ НАС

    Входная дверь, как всегда, закрыта на один поворот ключа. Я неспешно вхожу, осматриваюсь: вот дом, в котором я когда-то жила. Не так давно. На моей вешалке уже висит чья-то одежда. На полу стоят незнакомые туфли. Женские. Перед зеркалом лежит чужая сумочка, косметика, расчёска... Моих вещей больше нет. Что ж, это нормально. Время идёт... Так и должно быть...
    Мне интересно, что ещё изменилось. Пересекаю корридор. В гостиной появились новые гардины... люстра всё та же... этого столика здесь раньше не было... книжный шкаф передвинут в угол...
    Возвращаюсь в корридор и начинаю подниматься по лестнице. Нежно веду рукой вдоль перил – всё так знакомо, вот эта гладкая поверхность... Прислушиваюсь к дыханию сквозняка сквозь раскрытое окно, к звукам, запахам сада... Если закрыть глаза, то всё здесь осталось как прежде. Как будто не было этих трёх лет. Вот здесь, перед окном, стояло моё лимонное дерево. Я растила его из косточки. Восемь лет лелеяла, поливала, протирала листочки. Сейчас его больше нет. Где оно?..
    Спускаюсь вниз и останавливаюсь перед дверью спальни. Беззвучно толкаю её: в тишине слышно лишь сонное дыхание женщины на правой стороне большой кровати. Я подхожу ближе, склоняюсь, молча изучаю её, думаю... Долго думаю... Потом так же бесшумно выхожу.
    В подвале мне, в общем, нечего делать. Лишь бегло оглядываю кучи сваленного по углам хлама. В самом дальнем углу нахожу заколоченный ящик. Выходит, что здесь осталось кое-что от меня. Как ни странно, меня ещё помнят...
    В кухне стены перекрашены в белый цвет, новый холодильник, посудный шкаф тот же. Открываю дверцу и пробегаю взглядом по тарелкам, стаканам... не мои, чужие...
    Однако изменился дом. Что же тихо так? Даже часы не тикают. Раньше на кухне всегда тикали часы. И в гостиной, и в спальне. Теперь тишина. Какая-то мёртвая тишина.
    В замке звякает ключ. Я отступаю в угол - не хочу, чтобы меня увидели сразу. Слышу, как дверь закрывается, связка ключей с грохотом падает на полку, а ботинки со стуком - на пол, один, второй, по корридору приближаются шаркающие шаги... Сейчас он войдёт... Три года... Сейчас он войдёт... Он не входит, а вваливается в кухню, ищет на ощупь выключатель. Наконец, зажигает свет. Меня он не видит. Бормоча что-то себе под нос, он пробирается к холодильнику, как я уже догадываюсь, за очередной бутылкой пива. Сейчас пороется в ящике в поисках открывашки, не найдёт и, как всегда, собъёт крышку об избитый край стола. Так и есть.
    Он пьёт медленно. Опускает бутылку, вытирает рукавом лицо, разворачивается к выходу и только сейчас меня видит. Какое-то время он просто стоит покачиваясь, глядя на меня, рука с бутылкой начинает было второй рейс ко рту, но вдруг замирает. Глаза его разширяются, лицо бледнеет. Он пытается что-то сказать, но вырывается только мучительное заикание:
    - Т... ты... Г... герта?..
    Я больше не прячусь:
    - Здравствуй, Джейк.
    - Э...это правда ты??..
    ...Я пожимаю плечами:
    - Мы так давно не виделись с тобой. К тому же, я соскучилась по дому.
    Бутылка падает на пол и откатывается, расплёскивая пиво. Джейк, пошатываясь, отступает на несколько шагов назад и, уперевшись в стену, оседает на стул. Я снова оглядываюсь по сторонам:
    - Ты перекрасил стены. Хорошо получилось, подходит к гардинам. А зачем ты убрал цветы с подоконника?
    Глаза его раскрыты до предела, губы дрожат:
    - Зачем ты пришла, Герта?..
    - Я очень давно тебя не видела, Джейк. – Он молчит, и я тоже не знаю что сказать. – Тебе нравится моё платье? Я нашла его в подвале. Очень мило с твоей стороны, что ты не выбросил всех моих вещей. – Я провожу руками по ткани сверху вниз. – Когда-то оно очень нравилось тебе. Когда ты увидел меня в нём в первый раз, ты сказал, что я самая красивая на свете, помнишь?
    Джейк нервно облизывает губы:
    - Зачем ты пришла, Герта?..
    - Я соскучилась, - я поднимаю не него глаза. – Разве ты не рад меня видеть? Что плохого в том, что жена пришла повидать мужа после трёх лет разлуки?.. – Мы молчим, и в доме гробовая тишина. Хочется нарушить её: – Кажется, ты неплохо устроился, Джейк. Изменил здесь кое-что, отремонтировал, прикупил новую мебель. Дом прямо не узнать. Только зачем ты убрал все цветы? Не помню, чтобы они когда-то тебе мешали...
    Как же тяжело ему даётся прочистить горло:
    - Это Милли... У неё аллергия на пыльцу...
    - Ах да... Я почти забыла, что теперь с тобой живёт другая женщина. Как бишь её: Милли, Молли?.. Славная девочка, я её видела.
    - Видела??..
    - Да, я заходила в спальню, пока она спала. – Я с любопытством гляжу на бывшего мужа. – Блондинка, худенькая – твой любимый тип. И грудь у неё как раз такого размера, как ты любишь. И что, тебе с ней в постели действительно лучше, чем со мной?..
    Он не отвечает, только становится, как будто, ещё бледнее.
    - Тебе хорошо, Джейк? Ты счастлив? Теперь ведь ты свободен от меня. Никто больше не надоедает тебе с глупыми разговорами о детях, дурацких растениях и тупых родственниках. Никто не мешает тебе смотреть бокс и мусорить на ковре в гостинной. Никто больше не заставляет тебя есть овощной суп вместо пиццы и не запрещает стричь ногти, где тебе удобно! Ты свободен, любимый! Теперь тебе должно быть очень хорошо!!.. Ведь раньше тебе было очень плохо со мной, не так ли? – Джейк хочет что-то возразить, но меня уже не остановить. – Ведь я отравила тебе всю жизнь, как ты сам говорил. Из-за меня ты снова начал пить. Я была такой плохой, что ты больше не мог даже говорить со мной и просто уходил из дома! Я была такой плохой, что ты даже не мог по-человечески со мной развестись!! Ведь так?!..
    - Да нет же, Герти!..
    - Тогда почему сделал это со мной, Джейк?!.. – я почти что перехожу на шёпот. - Почему ты убил меня?..
    В комнате становится совсем тихо. Джейк как-то болезнено всхлыпывает, протягивает руку, словно хочет, прикоснуться, убедиться, что я действительно стою здесь, перед ним, но вдруг резко отдёргивает:
    - Зачем ты пришла, Герта?.. Зачем ты пришла?..
    Я усмехаюсь:
    - Ты даже не смог пойти заявить на себя в полицию. Сбросил тело в ближайший пруд, да и закончил на том. Вычистил дом, перекрасил стены, вывез и выбросил на помойку мои вещи. А сейчас твою постель греет Милли, Молли... И ты ходишь на работу, и приходишь домой за полночь, и пьёшь пиво по вечерам, как раньше... И потому я спрашиваю тебя сейчас, Джейк: ты счастлив?
    Он вжимается спиной в стену и судорожно дышит, не сводя с меня глаз. На лбу его проступают капельки пота, даже волосы слиплись. Мне вдруг становится не по себе, как-то очень тоскливо и холодно, и я обхватываю себя руками.
    - Ты спрашиваешь, зачем я пришла, Джейк. Мне было очень пусто там. Я не могла уйти наверх и не могла вернуться сюда, вниз. Ты не отпускал меня. Я не могла простить тебе, не могла понять, почему ты так поступил со мной?.. – Теперь я гляжу прямо ему в глаза. – Мне нет покоя и некуда больше податься. Но ты ведь не оставишь меня одну, правда? Ты пойдёшь со мной, милый? Помнишь, когда мы венчались и пастор читал нам слова обета: «...пока смерть не разлучит вас», ты пошутил тогда и сказал: «...И даже смерть не разлучит...». По-моему, сейчас как раз тот самый момент, чтобы выполнить своё обещание.
    Джейк дышит тяжело, но ровно. И глядит прямо перед собой:
    - Ты пришла за мной, Герта?..
    - Да, Джейк. – Мне очень холодно. А в доме очень тихо. Как в могиле. Ненавижу тишину. Поворачиваю голову и, наконец, замечаю, чего мне недостаёт: - Здесь раньше были часы, Джейк, мои любимые. Твои родители подарили их нам на свадьбу, помнишь? За все эти годы они ни разу не останавливались. Что, у твоей Милли аллергия на часы?
    - Часы... – он отрешённо морщит лоб, вспоминая. – Они разбились тогда. Ты задела их, когда упала.
    - Не помню, - усмехаюсь, - тогда много чего разбилось.
    - Слушай, Герти, я виноват, перед тобой...
    - Ты так это называешь?..
    - ...Я виноват, но ведь я не хотел этого. Не хотел, чтобы всё так вышло. Ты вспомни, я был выпивши тогда... А ты кричала, как сумасшедшая...
    - Что!..
    - Ты кричала, снова и снова, и каждый день ты кричала... Роберт, сосед, стал уже намекать мне: мол, что у вас по вечерам дома творится?.. Понимаешь, все соседи уже были в курсе... Я не мог так больше... Ну, я не хотел сделать тебе больно, просто я был... того... И я хотел, чтобы ты заткну... Чтоб ты замолчала, в общем.
    - И выбрал вариант бутылкой по черепу...
    - Ну да, чёрт, разве я знал, что так получится... Я не хотел этого... А врочем, какая уж теперь разница...
    - Ты прав, любимый, разницы уже нет никакой. Только, может быть, если я и кричала, то это потому, что ты довёл меня до этого?
    - Да не доводил я тебя, ты всегда заводилась сама собой...
    - Потому что ты постоянно приходил домой пьяным. Если что не ладилось между нами, то это всё из-за твоего пьянства...
    - Я бы не пил, если бы ты не ходила здесь каждый день с таким кислым видом и не цеплялась ко мне по мелочам...
    - Может, я бы и улыбалась почаще, если бы не твоё наплевательсткое отношение ко мне, к дому...
    - Если бы не твои вечные слёзы и жалобы...
    - Если бы не твоё хамство!..
    - Если бы не твои бзики!..
    - Джейк, я больше так не могу, - я закрываю лицо руками. – Неужели это вообще никогда не кончится! Неужели мы так и будем всегда обвинять друг друга во всём, что с нами происходит. Если бы ты только знал, как я устала... Как я смертельно устала...
    В кухне становится очень тихо, вдруг Джейк говорит другим тоном:
    - Герта, перестань... Ну прекрати сейчас же... Ты же знаешь, я не могу, когда ты плачешь...
    - Я не плачу, Джейк, - я отнимаю руки от лица. – Я давным давно разучилась плакать. Знаешь, мне кажется, то, что произошло между нами, уже не стоит слёз...
    Мы молчим.
    - Я виноват перед тобой, Герта. Знаю, что ничего уже не исправить. То, что было между нами и нас соединяло, разбилось вдребезги. Но я, кажется, отдал бы полжизни, чтобы мог сейчас обнять тебя и сказать, как раньше: «Герти, прости меня, дурака, и давай попробуем начать всё сначала»...
    Я усмехаюсь:
    - Что случилось, то случилось, ты прав, и нельзя два раза вступить в одну и ту же воду. Но ты скажи... мне просто интересно... зачем ты хранил тот ящик с моими вещами?..
    Он вздыхает и отводит глаза:
    - Наверное, я дурак, что не могу отпустить тебя, Герти. Всё, вроде бы, вывез, а это оставил... Там мелочь твоя... расчёска, косметика... платье это... Думаешь, я его не помню?.. Не смог. Вроде как, что-то от тебя здесь ещё осталось. Не от той тебя, какая ты была в последние месяцы, а от той, какой ты была вначале, когда я только тебя встретил. Знаешь, когда ты смеялась, ты ведь действительно была самой красивой на свете...
    - Скажи ещё... нет, это уже неважно... но ты всё-таки скажи... Ты любил меня? Хотя бы немного? В самом начале, помнишь, когда на вечеринке в ресторане с друзьями, ты вдруг упал посреди танцпола на колено и сделал мне предложение? Ведь тогда всё было по-настоящему?.. Тогда ты любил меня?..
    - Конечно, я любил тебя, Герти. И тогда, и позже... И когда я клялся быть с тобой до самой сметри... я ведь и правда тогда так думал. Думал, что всё у нас будет хорошо и что со всем мы сможем справиться... Но что уж теперь говорить... Не всё у нас складывалось гладко, но то, что длится у меня последние три года, никак нельзя назвать жизнью. Я не знаю, что бы я сделал... что бы отдал... чтобы вернуть всё обратно на свои места... Только теперь ведь уже всё равно... всё равно...
    Как это произошло, что у меня вдруг сжался комок в горле и в глазах защипало – впервые за три года. И не понимая, что делаю, я, шагнула к нему навстречу и услышала свой собственный голос:
    - Это всё ничего, Джейки. Ничего, всё забудется. Мы с тобой очень устали и нам нужно отдохнуть. Иди ко мне и давай попробуем начать всё сначала...

    Такси останавливается перед одноэтажным домиком, с лужайкой и низеньким белым заборчиком с калиткой. Хлопнув дверцей, из машины выходит худощавая блондинка в чёрном траурном платье и чёрной шляпке с вуалью. Позвонив, она нервно комкает в руках платочек, пока дверь не открывается:
    - Входи, входи, Милли... Что-то ты долго, я уж хотела звонить тебе...
    - Привет Фьона. Знаешь, у этого нотариуса, всё затянулось гораздо дольше, чем я думала. Всё так запутано, столько бумаг... Ох, это такой кошмар, такой кошмар...
    Блондинка проходит в дом и от усталости падает на диван в гостиной. Добродушная полная Фьона, оценив состояние подруги, выносит из кухни чашку кофе и ставит на стол кофейник:
    - С молоком, как ты любишь. Или может, чего покрепче?
    - Да... То есть, нет, спасибо. Знаешь, с тех пор, как это случилось, я ни пить, ни есть не могу. Это какой-то ужас... Да ещё все эти формальности, если б я знала, что всё будет так сложно!.. У него и родственников-то не было, завещания он не оставил, так что дом, выходит, ничей. Нотариус сказал, что я могу его выкупить, но что-то я больше не уверена, что мне этого хочется.
    Фьона успокаивающе гладит подругу по руке:
    - Всё образуется, вот увидишь. Если тебе нужны деньги, не стесняйся, мы с Гербертом всегда готовы...
    Милли садится, закуривает сигарету и нервно качает головой:
    - Нет, нет... Вы, конечно, чудо, Фьона, и ты, и Герберт. Если б вы меня не приютили, просто не знаю, куда бы я пошла. Только знаешь, мне больше не хочется оставаться в том доме. Там что-то такое происходит... чего я не понимаю. И это меня пугает. Чертовщина какая-то... Джейк в последнее время не казался тебе странным?
    - Да нет как будто... Но ведь я и не знала его близко.
    - А я думала, что знала, - Милли усмехается и подтягивает ноги на диван, устраиваясь с комфортом. – А вот когда обнаружила его тогда утром... нда...
    Фьона решила дать подруге выговориться:
    - Ты сказала, что нашла его в кухне на полу. Вроде как, сердце у него остановилось...
    - Да, вот только на сердце он никогда не жаловался. – Милли передёргивается и стряхивает пепел на блюдце. Фьона терпеливо пододвигает ей пепельницу. – Я только одного тебе не говорила, могу рассказать сейчас, если хочешь... Ты ведь знаешь, у нас в доме вообще нет женских вещей, кроме моих. Джейк говорил, что был женат, жена ушла от него три года назад и всё такое... Ну так вот, женских вещей в помине нет, а когда я его там утром увидела... Бррр... Понимаешь, он лежал на полу и держал в руках женское платье. Платье, представляешь? Как тебе такой номер! И так он вцепился в это платье, словно для него дороже ничего на всём свете быть не могло. Как ты думаешь... может, он был скрытый этот... как его... фетишист? Ну, из тех, которые с предметами...
    Фьона растеряно морщит лоб и пытается сообразить, что бы ответить подруге:
    - Но ведь ты давно его знала?..
    - Как сказать... – Милли потягивает кофе и постепенно успокаивается. – Год с небольшим. Вначале думала, что это он, может, готовил мне подарок, хотел сделать сюрприз... Да нет, вряд ли. На него непохоже. Да и платье ношенное.
    - Ну... – Фьона пытается собраться с мыслями. – Может, у человека и были свои странности. Этого мы уже никогда не узнаем. Но ведь не это же ты имела в виду, когда говорила про чертовщину?..
    - Да нет, не только это. Там вообще происходит что-то... не знаю, как объяснить. Недавно, представляешь, как раз после смерти Джейка, рылась в старых вещах в подвале, искала там кое-что своё... И вот, понимаешь, нашла там одни старые часы, которые лежат ещё с незапамятных времён. Не знаю, откуда они взялись. Их никто, сколько я там себя помню, не доставал и не заводил никогда. И вот эти часы, представляешь, они... пошли. Точно помню, что никто к ним не прикасался, я и нашла-то их в самом углу под слоем пыли и всякого барахла. А они идут... Сами... Чёрт знает, что... – Милли глубоко затягивается и выпускает из себя облачко дыма.
    Фьона какое-то время молчит, думая, не принести ли подруге ещё и валерианки, и, неожиданно для себя вдруг спрашивает:
    - Что теперь думаешь делать?..
    Милли спускает ноги на пол и тянется за кофейником:
    - Думаю взять отпуск и на пару недель съездить к родителям. Надо немного прийти в себя, разобраться что к чему, а потом... Давно хотела сменить работу. Может, закончу, наконец, парикмахерские курсы и устроюсь где-нибудь поблизости... нет, лучше в другой части города...
    На какой-то момент она застывает, держа чашку в руке и глядя невидящим взором прямо перед собой.
    - Нет, но часы... ты понимаешь?.. Я их достаю с самого низа... Там мебель, горшки цветочные, всякий хлам... У них корпус треснут, стекло разбито вдребезги, а они... сами... идут...

Поделиться этой страницей