ДУШИ ВОЙНЫ

Тема в разделе '4 Группа', создана пользователем Знак, 4 фев 2013.

  1. Знак Админ

    ДУШИ ВОЙНЫ

    - У нас порядок, все опять в строю. Хватило, даже с верхом. Так что будут и новые мечи. Когда вырастут, конечно. Спешить-то некуда.
    - Нам тоже хватило, всё хорошо.
    - Так-таки хватило? А я вот слыхал, недобрали чуток.
    - Слышал? Так это, не иначе, морок нашептал. Потому, что я всё видел своими глазами. Нам хватило. А ваше хвастовство нам давно известно. Вот покажете новобранцев, тогда поверим.
    - Ха!

    * * *

    Ламмар переступил с ноги на ногу, и услышал, как внизу хрустнули схваченные утренним морозцем стебли жёсткой травы. Ждать начала боя становилось всё тяжелее.
    И чего эльфы медлят? Вон он, враг, на другом конце поля. Уже давно пора было напасть! А если Старшие никак не решатся, то пусть Баркан трубит в рог. Уж они-то, люди клана Белой Совы, всегда готовы начать схватку.
    Но Баркан не будет трубить, он ждёт сигнала от эльфов. Эх, если б Ламмар был на его месте! Клан давно бы уже рубился с врагами, доказывая Старшим свою доблесть и право называться их союзниками!
    Воин поёжился и пробурчал под нос заковыристое ругательство. От брони по телу, не защищённому тёплой одеждой – а иначе сражаться будет несподручно – распространялся холод. Ну, когда они там уже?..
    - Не терпится? – хмыкнул стоявший рядом Наррат, и хлопнул друга по спине. – Ничего, успеем ещё. Я эльфов хорошо знаю. Вот как покажется над лесом солнце, тогда и побежим оркам головы рубить.
    Ламмар кивнул, досадуя на самого себя.
    Солнце. Ну, конечно, как он мог забыть! Говорят, раньше орки не выносили его сияния. Забивались, как тараканы, по тёмным щелям, и ждали темноты. Но эти времена давно прошли. Шаманы орков научились противостоять солнечным лучам, и теперь гнусным тварям всё равно, когда сражаться.
    Но битвы всё равно начинались с восходом солнца. Эльфы очень любили традиции.
    Ламмар вздохнул. Его друг был старше на две весны, и уже не раз ходил воевать с исконными врагами – орками и их прихвостнями-людьми из других кланов. Потому-то и казался сейчас почти спокойным.
    А Ламмар пришёл биться впервые в жизни.
    Юноше очень хотелось оправдать себя этим, но он удержался. Первый раз, не первый – ты воин, и всё на этом.
    Он поглядел на противоположный край поля, где под вековыми деревьями едва заметно шевелилась густая тень – воинство врага. Интересно, а они-то почему не нападают? Тоже ждут солнца?
    Но как следует поразмыслить над неожиданным вопросом Ламмар не успел. Знакомый с детства сигнал «К бою!» вмиг очистил голову от всего лишнего. Ощущая, как жилы занимаются огнём, воин с восторгом выкрикнул боевой клич клана. Наконец-то!
    Два воинства сшиблись точно посередине поля.
    Ламмар вовремя заметил набегавшего сбоку воина из враждебного клана – рыжебородого крепыша с двумя короткими кривыми мечами – и, встретив деревянным щитом удар, пошатнулся. Силищи врагу было не занимать. Ламмар отскочил в сторону, и сделав ответный выпад, с восторгом увидел, что противник с трудом успел защититься. Ему не хватало быстроты. Сейчас Ламмар его!..
    Справа что-то сверкнуло в лучах восходящего солнца, и рыжебородый опрокинулся навзничь, схватившись за горло. Сквозь пальцы обильно хлынула кровь.
    - Не лезь вперёд! – рыкнул Баркан. Вождь припал на колено, чтобы вернуть себе метательный нож, и спустя пару ударов сердца снова был на ногах. – Держи строй!
    Молодой воин повиновался, чувствуя, как полыхают его щёки. Ещё немного, и он бы, увлёкшись, разрушил боевой порядок их отряда.
    ...Руки налились тяжестью, ноги, начавшие ощутимо подрагивать, скользили по траве, залитой кровью. Ламмар зарычал, подстёгивая себя. Битва ещё не кончена!
    Оба воинства понесли заметные потери. Но на сей раз удача сопутствовала эльфам и союзным им кланам людей. Их смелость и желание отомстить за прошлое поражение отбросили врагов почти к краю леса, из которого они вышли этим утром.
    Ламмар поднял изрубленный, покрытый трещинами щит, и шагнул навстречу ближайшему к нему орку. Бой давно потерял строй и порядок, разбившись на множество мелких стычек. Только Баркан с десятком воинов продолжали драться плечом к плечу. Молодой воин с радостью присоединился бы к ним, но до маленького отряда было слишком далеко, не пробиться.
    Ламмар старался держаться поближе к Наррату и ещё одному воину из соседнего клана Лунных Волков. Втроём они успешно отбивали атаки врагов.
    Юноша вскинул руку со щитом, закрываясь от удара, и тут орк от души пнул его сапогом по голени. Заорав от дикой боли, Ламмар чуть не выронил меч, и упал на колено. Земля, превращённая ударами сотен сапогов в вязкое месиво, с влажным чавканьем расступилась под ногой воина, поймав её в надёжную западню.
    - Кра-а-хан! – взревел орк. Ламмар кое-как попытался прикрыть щитом голову и шею.
    Удара не последовало.
    Юноша вскинул голову, и встретился взглядом с умирающим врагом. Топор разрубил доспех на плече твари и наискось вошёл в её тело.
    Через мгновение тело орка грянулось оземь.
    Чья-то рука рывком вздёрнула юношу на ноги.
    – Стоять можешь?
    Ламмар осторожно наступил на правую ногу, и, сжав зубы, кивнул.
    - Прикрывай, - ухмыльнулся Наррат. – Вперёд не суйся. Хватит с тебя на сегодня.
    …Ламмар вышел из общинного дома, где клан праздновал победу, и присел на лавку, стоявшую у стены. Обхватил ладонями гудящую голову.
    Пир вышел на славу. Его, Ламмара, и других молодых воинов, для которых этот бой был первым, чествовали, как героев. Юноша скрипнул зубами. Ладно, других, они храбро сражались, но его-то за что? Он ведь ни одного врага не убил. Только мешался всем под ногами. Баркану, Наррату… тоже мне, воитель!
    Ламмар глухо застонал. Неужели он на самом деле такой никчёмный?
    Да нет же, нет! Пусть не принёс с битвы ни одной головы, так зато другим помогал их брать. Вон и Наррат, когда домой возвращались, похвалил – молодец, мол, хорошо прикрывал. И сам вождь ничего худого про него, Ламмара, не сказал, а уж он на расправу скор.
    Просто – не повезло, вот и всё. А будет новая битва, и он вернётся с неё с головами врагов. Три уж точно возьмёт, это как пить дать. И тогда все увидят, какой из него воин.
    Стыд за себя помаленьку уходил, растворялся в ночи. Но покоя, которого так жаждала душа юноши, всё не было. Ламмар вздохнул: опять этот треклятый морок! Вскоре после битвы к воину пришло ощущение, что во время сражения с ним произошло что-то очень необычное. И притом – очень важное. Сперва Ламмар попытался понять, что же именно подсказывает ему душа. Но не преуспел. А теперь вот стало ясно, что и выкинуть это из головы тоже не получается.
    Тяжело поднявшись, воин вернулся обратно в общинный дом. Всё же есть одно средство. Оно поможет. Правда, утром будет плохо, ну и пусть. То беда известная, и лекарство от неё есть…
    Два воина шли холмами, поросшими лесом, к Круглому озеру. В его окрестностях в изобилии водились атарки. Мясо этих изящных животных, запечённое ломтями в листьях дерева шорт – огромных, словно игрушечные детские щиты, и зелёных даже зимой – само таяло во рту. Одно воспоминание о лакомстве заполняло рот слюной. Хороши были атарки и попросту зажаренные на вертеле. А шкура, покрытая узором из затейливо свивавшихся между собой линий, считалась замечательным подарком хоть даже самому вождю.
    Но эти пугливые животные чуть что, стремглав бросались бежать прочь, и незадачливому охотнику оставалось только поворачивать домой, сотрясая воздух ругательствами: если испугался хоть один атарк, то и всех остальных не сыскать ещё несколько дней.
    Добыть этих животных для новогоднего пира было почётной задачей, и Ламмар гордился, что на этот раз вождь выбрал его. И то сказать, было за что. С той самой битвы юноша из кожи вон лез, доказывая, что он достойный сын клана. Воин ходил в дозоры, следил за вражескими кланами, а однажды даже подобрался вплотную к становищу орков. Собственно, именно его рассказ о том, что он там увидел и услышал, позволил Баркану со спокойной душой дать приказ готовиться к встрече нового года: в ближайший месяц извечный враг ещё будет зализывать раны, не помышляя о новом нападении.
    До праздника, который отмечался в самую длинную ночь года, оставалось около двух десятков дней. Конечно, можно было пойти добывать атарков и позже – от деревни до озера всего пара дней ходу, но о таких вещах лучше позаботиться заранее. А мороз отлично сохранит туши до самого нового года, когда их целиком – обязательно целиком! – зажарят на костре.
    Наррат шёл в паре шагов позади Ламмара, пробивавшего лыжню, и когда он бросал очередной взгляд на друга, на его лице возникало странноватое выражение. Губы слегка улыбались, но глаза смотрели с опаской.
    Когда-то он и сам был таким же: вечно готовым к подвигу. Ох, и натворил же дел, пытаясь всем показать, каков он герой! Хвала богам, всё-таки выжил.
    И ведь не растолкуешь Ламмару, что не нужно лезть на рожон, обидится ведь. А может, ещё и подумает, что он, Наррат, боится, как бы друг не добыл больше него славы… хотя нет, Ламмар не таков.
    Наррат постарался побыстрее выкинуть из головы гаденькую мысль.
    - Тсс! – друг на ходу обернулся к нему. – Не останавливайся! Иди, как шёл.
    Воин с удивлением воззрился на Ламмара, а потом, улыбнувшись, кивнул.
    - Лазутчик, - тихо сказал юноша. – Слева, на холме. В кустах засел.
    - Лазутчик? – удивился Наррат. – И чего ж он здесь вынюхивает, в лесу? Ладно бы возле клана шастал.
    - Так он, может, туда и идёт. Я его засёк, когда он на холм поднялся. И он меня. Мигом в кустах скрылся. Я даже разглядеть не успел, кто это: орк или прихвостень из людей. Одно знаю: тот, кто с добром идёт, так таиться не стал бы.
    - Да ну? – усмехнулся Наррат. – А может, это Лунные волки воина к нам послали с вестями. Они как раз в той стороне живут. И он нас издалека тоже за лазутчиков принял. Я бы и сам на его месте в снег зарылся от беды подальше.
    Возразить Ламмару было нечего, но он упрямо покачал головой, не желая соглашаться со словами друга. А тот, по-прежнему усмехаясь, промолвил:
    - Ладно, кто бы он ни был, а посмотреть всё равно надо. Как думаешь быть?
    Вмиг оживившись, Ламмар проговорил:
    - Мы сейчас свернём во-он туда, - он кивком головы показал направо, – чтобы он нас из вида потерял. Потом разойдёмся в разные стороны, и подойдём к холму. Ты оставайся внизу, а я наверх пойду, на тебя его выгоню.
    - Это ещё зачем? – Наррат непонимающе воззрился на друга. – Чего мудришь? Оба подойдём с разных сторон, да и возьмём за шкирку. Если, конечно, он не убежит за край земли, пока мы тут с тобой будем петли выписывать.
    - Если сбежит, тогда точно враг. По следам пойдём. Но я хочу, чтоб не сбёг, - Ламмар схватил воздух в кулак. – Если это орк, то ты ж сам знаешь, они те ещё скороходы. За ними не больно-то погоняешься. Дёру даст, только мы его и видели, даром что на лыжах с детства стоим. А так я его на тебя выгоню, и ты из лука подстрелишь гада. Я… - тут юноша отвёл взгляд в сторону. – Я не так метко стреляю, как ты.
    Наррат поразмыслил над словами друга. Если всё так, как он говорит, и это на самом деле лазутчик, который, завидев охотников, засел вон в тех кустах, то тут уже не до атарков. Надо изловить врага, и узнать, на кой он сюда припёрся. Может, уже пора не к пиру готовиться, а оружие точить. А если это не лазутчик – что ж, всё равно. Чужак должен дать ответ, чего ему надо в землях Белых Сов… Конечно, лучше всего было бы, если это и в самом деле оказался один из Лунных Волков. Глядишь, и с охотой подсобил бы.
    А план Ламмар неплохой придумал, молодец.
    - Веди.
    Воины свернули направо, и через сотню шагов разделились. Наррат, прибавив ходу, заскользил между деревьями к холму, описывая широкую дугу. Ламмар остался на месте. Ему надо было подождать, пока друг не доберётся до места.
    Отсчитав с сотню ударов сердца, юноша не спеша двинулся вперёд, вглядываясь в надвигавшиеся на него заросли. В лазутчики дураков не выбирают. Может, этот, на холме, уже смекнул, что на него охота идёт, и решил опередить Белых Сов. Спустился себе спокойно вниз, пока они тут судили да рядили, и засел где-нибудь поблизости, держа стрелу на тетиве.
    Надо глядеть в оба.
    Но до холма, на котором Ламмар засёк чужака, он добрался без приключений. Не виднелось на склоне и человеческих следов, одни только звериные да птичьи. И если враг не научился прикидываться, скажем, лисицей, то он до сих пор сидит вон в тех кустах, которые уже совсем близко. Воин обшаривал взглядом сплетение веток, пытаясь угадать, где же спрятался лазутчик.
    Наррат был доволен. Место он себе выбрал, что надо. Воин спрятался за толстым деревом, которое на уровне груди разделялось надвое. Между двумя стволами тянулись вверх тонкие ветки. Смотреть и стрелять они не мешали, а вот охотника от чужих глаз прятали надёжно.
    И до вершины, опять же, недалеко. Он, конечно, не стал подниматься совсем высоко – не хватало ещё на глаза вражине попасться! – но и в самом низу не остался.
    Обосновавшись, Наррат потянулся за стрелами. Сначала вынул из колчана ту, что была с узким, гранёным наконечником. Бронебойную. Но почти сразу же, покачав головой, засунул её обратно. Лазутчик там, или охотник-чужак, а по лесу в доспехах ни тот, ни другой шастать не будут. Не дураки же они, в самом деле!
    Наррат вытянул из колчана стрелу, остриё которой походило скорее на небольшой полумесяц, и довольно кивнул. То, что надо, если иметь в виду подранить дичь, не дать ей сбежать. Пусть-ка попробует попрыгать по снегу, когда из широкой раны на ноге кровь хлещет. Небось, не далеко уйдёт.
    Наложив стрелу на тетиву, воин осторожно просунул наконечник между веток, и затаился.
    Ждать пришлось недолго. С вершины холма донёсся треск веток, и вскоре Наррат увидел мелькавший среди деревьев силуэт. Он подумал было подпустить врага поближе, но тут же отказался от этой мысли. Надо было стрелять, пока лазутчик бежал прямо на него. А то ещё вильнёт в сторону, и поминай, как звали!
    Тетива мощного охотничьего лука басовито загудела, бросая стрелу в полёт. Наррат уже видел, как она входит в бедро чужака, как тот падает, зажимая руками разрез на штанах, которые тут же темнеют от хлещущей из раны крови… и тут лазутчик, споткнувшись, упал на колено.
    Стрела чиркнула ему слева по горлу, и ушла в снег.
    Выругавшись, Наррат поспешил к упавшему. Может, можно ещё не дать ему сдохнуть, пока не расскажет, зачем пожаловал без спросу. Сейчас и Ламмар подоспеет, поможет. Недаром он у Шангата, целителя клана, который год учится.
    Ламмар…
    Сделав очередной шаг, Наррат остановился и взмахнул руками, словно кто-то от души заехал ему кулаком в лоб. А затем бросился вперёд.
    Ламмар лежал на снегу, истекая кровью. Наррату хватило одного взгляда, чтобы понять: ещё сотня-другая ударов сердца, и всё.
    - Я… - давясь кровью, страшно булькнул Ламмар. – Ошибся… об…
    В горле хлюпнуло, пальцы обагрила новая волна крови.
    - Обманул… себя. Хотел… увидеть… хотел…
    Наррат прижал ладони к рукам юноши, мысленно кляня себя на все корки. Ну как, как он раньше не подумал, что Ламмару, которому так хочется отличиться, может что угодно примерещиться! Хоть даже дракон в дупле. А ведь ещё себя вспоминал, геройство своё!.. тьфу! Ну почему не подождал, не подпустил «лазутчика» поближе! Тоже отличиться захотелось, вот почему! Как же, такой случай выпал, боялся упустить!
    - Не вини… себя, - Ламмар попытался улыбнуться. Гаснущее сознание, уже почти не владевшее телом, изломало губы в диком оскале. – холодно… расскажи… клану…
    Пальцы юноши стиснули правое запястье Наррата. Ламмар впился взглядом в друга.
    - Орк!.. – почти что одними губами произнёс он. - Глаза…
    Когда Наррат, наконец, нашёл в себе силы встать, занемевшие ноги отозвались на приказ хозяина далеко не сразу. О былой подвижности оставалось только мечтать. Воин отстранённо подумал, что, должно быть, отморозил себе пару пальцев. Что ж…
    Когда кровь возобновила свой бег по жилам, Наррат занялся волокушей. Он снял с Ламмара лыжи, подсунул их ему под спину, оставив загнутые концы торчать над плечами, и накрепко привязал. Затем пропустил верёвку под мышками юноши, и закрепил у себя на поясе.
    Можно было пускаться в путь, который теперь стал куда более долгим. Оставалось надеяться только на то, что Ламмар, лёгкий и узкий в кости, не вымотает Наррата до конца, прежде чем они доберутся до деревни. Ну, или хотя бы до её окрестностей, где на них кто-нибудь да наткнётся.
    Оглядевшись, Наррат с удивлением заметил, что короткий зимний день уже давно закончился, и вокруг стремительно сгущаются сумерки, превращая прозрачный лес в скопище лилово-чёрных теней.
    Воин вздохнул, отвязал верёвку от пояса, и вытащил топорик. Надо было устраиваться на ночлег.
    Позже, сидя у разгоревшегося, наконец, как следует, костра, он всё пытался решить, где же устроить Ламмара. Разум твердил, что мертвеца надо оставить лежать на холоде. Душа же требовала подвинуть парня поближе к огню.
    Ламмар…
    Наррат поёжился, припомнив его взгляд. Сколько боли было в этих глазах! И не сказать даже, какой больше, телесной или духовной.
    Совсем как у его брата, Магвана, которого три весны назад придавило упавшей сосной. Только брат мучился гораздо дольше – ему переломило хребет.
    Да, Магван… красивый, сильный, умелый. Хотел быть непременно первым во всём, за что ни брался. А брался за любое дело, лишь бы снова доказать, что он – лучший. Не было в клане человека более щедрого и доброго, когда ему всё удавалось. И более опасного, если задуманное не исполнялось, или у кого-нибудь выходило лучше, чем у Магвана.
    Увечье иссушило его душу куда быстрее тела – всего за несколько десятков дней. И лишь умирая, брат последним взглядом попросил у Наррата прощения за всё, что успел наговорить.
    Воин вдруг содрогнулся всем телом, и непроизвольно схватился за топор. В языках пламени ему привиделся орк, которого он сразил в последней битве, спасая друга. Взгляд у твари был точь-в-точь таким же, как у Магвана и Ламмара.
    «Орк!.. Глаза».
    Эти слова юноши Наррат тогда счёл предсмертным бредом. Подумал: снова, небось, померещился вражина, которого так и не оказалось на холме.
    Но теперь…
    Что же Ламмар хотел сказать ему? Выходит, и он заметил это странное сходство? Заметил и осознал, причём ещё раньше Наррата? Сходство, которого просто не должно быть, потому, что орки – твари без души, это все знают. Вместилища дикой злобы и жестокости, жаждущие только убивать и разрушать. Такими они созданы, и такими пребудут до конца времён.
    И тут этот взгляд… может, ещё и потому Ламмар так хотел найти орка? Думал избавиться от сомнений?
    Вопросы теснились в голове, а ответов на них не было. В конце концов, Наррат приказал себе ложиться спать. Над загадкой орочьего взгляда можно было подумать и потом, когда они… когда он доберётся до деревни. Никуда это от него не денется. А вот силы ему нужны здесь и сейчас. Иначе и думать будет некому…

    * * *

    - Мне это не нравится. Раз за разом они получают больше нашего.
    - Да. Перевес может стать угрожающим. Он уже почти что стал таким. И что самое плохое…
    - Перемен ждать не приходится. Если, конечно…
    - ...если, конечно, что?
    - Если не устроить перемены самим.
    - Ты ведь не стал бы говорить об этом просто так, верно?

    * * *

    Перед общинным домом Белых Сов горел большой костёр. Так полагалось делать во время встречи нового года. Своим светом огонь предрекал длинным зимним ночам скорый конец их власти над миром. Опять же, люди не уходили под крышу, а с заката до рассвета оставались под открытым небом, показывая зиме, что не боятся её студёного дыхания. На костре готовилось всё угощение, и возле него, если кому-то становилось совсем невмоготу, полагалось ложиться спать.
    Празднование было в самом разгаре. Вот поднялся на ноги Баркан. Белые Совы дружно захлопали в ладоши, приветствуя вождя. Настало время Песни, в которой посрамлялась власть ночи и холода.
    Эльфы, сидевшие вокруг костра вместе с людьми, переглянулись, улыбнувшись друг другу, и приготовились подпевать. Никто из Старшего народа не верил в то, что все эти обряды способны приблизить лето хотя бы на единый миг, но союзникам надо было выказать уважение.
    Баркан пропел первые слова в полной тишине, и его низкий голос прозвучал необычайно внушительно.
    Наррат, глядя на вождя, снова вспомнил Магвана. Каждый раз во время новогоднего празднества брат старался петь так, чтобы слышно было в первую очередь его, а уж потом всех остальных. Он из кожи вон лез, лишь бы стать первым.
    Однако первым был Баркан, и вот с этим Магван ничего поделать не мог. И пусть вождь никогда не состязался с ним, все Белые Совы были уверены: реши Баркан поспорить, и дерзкий воин будет повержен. Хоть в песне, хоть на охоте, хоть на мечах.
    Брат…
    Одно воспоминание потянуло за собой другое, и из глубин костра снова поднялась орочья харя.
    Наррат тяжело завозился на подстилке из еловых лап.
    - Эй, ты куда, друг? – сидевший рядом Аннарк, сын вождя, схватил его за рукав. – Наррат?
    Тот, не отвечая, дёрнул плечом, высвобождая руку. И ушёл в темноту. Что толку снова объяснять про Ламмара, костёр, и всё остальное? Он один раз попробовал – когда только-только вернулся в деревню и чуть отлежался после похода.
    Смех.
    Громкий, весёлый, и дружный.
    Вот всё, что Наррат получил в ответ на свой рассказ. Воин попытался было настаивать, и тогда веселье Белых Сов сменилось недоумением: он что, всерьёз об этом говорит? Да мыслимое ли дело, вообразить, что у орков может быть душа?
    На него начали смотреть косо, и Наррат замолчал. Однако притворяться, что всё забыл и стал прежним, не собирался. Само собой, колючие взгляды не исчезли, но он быстро научился их не замечать.
    Позади осторожно встал на ноги Аннарк.
    «Сын, только тебе я могу довериться. Иначе не избежать кривотолков, - Баркан внимательно смотрел на отпрыска. – Наррат… странным стал.
    Аннарк кивнул, уже догадываясь, к чему ведёт отец. А тот, тяжело вздохнув, продолжил:
    - Такое об орках говорить! А от слов до дела, ты знаешь, короткая дорожка. Видно, злое семя, которое дало в душе его брата, Магвана, щедрые всходы, проросло и в самом Наррате. Не по нраву им, гордецам, быть только воинами. Но если старший сам всего хотел добиться, то Наррат…
    Баркан покачал головой, и Аннарк увидел, что отец по-настоящему опечален.
    - Он, похоже, склонил свой слух к речам орков. Того и гляди, совсем прельстят его, и тогда… я ведь чую, Наррат жаждет стать вождём. На что он готов пойти ради этого?
    Аннарк слушал, не перебивая. Отец был мудр и храбр. Он прямо говорил сейчас о том, что вертелось на языках у воинов всего клана, но чего ни один из них не смел высказать вслух. Обвинить сородича в предательстве, когда нет ничего, кроме тёмных мыслей, не дающих спать по ночам – за такое Белые Совы жестоко карали обидчика, без лишних слов вырывая ему язык, сотворивший клевету.
    Но отец был вождём, и кому, как не ему, идти первым во всём. Ведь за его спиной – весь клан.
    - Наррат говорит, что случайно убил Ламмара. Что тот споткнулся, и только поэтому стрела угодила в горло, - раздумчиво проговорил Баркан. – А стрелял Наррат вовсе не в друга, а в лазутчика, за которого и принял Ламмара... наши воины побывали там, сын. Они не нашли знаков, которые говорили бы о неправде Наррата. Но и подтверждения его словам – такого, чтобы не в чем было больше сомневаться, тоже нет. Всё могло быть так, как он говорит. А могло случиться и по-иному. Что, если Ламмар догадался о… о том, что на душе у Наррата? Что, если он умер из-за этого? Вдруг это Наррат, а не Ламмар, придумал лазутчика на холме, и послал друга проверить? А сам устроился в засаде…
    Отец и сын молча смотрели друг на друга. Аннарку очень хотелось отвести взгляд, но он не смел.
    - Ты молчи, сын, и веди себя, как вёл раньше…
    Легко сказать! Это после такого-то разговора, и вести себя, как ни в чём ни бывало!
    - Но за Нарратом надо… приглядывать.
    Только тут Аннарк до конца понял, как отцу тяжело. Он до последнего не хотел верить, что Наррат может стать предателем. Говорил об этом, да, а в душе сопротивлялся собственным словам.
    Сын снова кивнул. Приложил правый кулак к груди, и вышел из дома вождя.
    Проследить. Да притом так, чтобы и Наррат не догадался, и остальные не глазели. Что ж, он это сможет. Недаром же брат Магвана называет его своим другом».
    Наррат шёл прочь от костра. Пусть его думают, что хотят. Конечно, он вернётся. Ведь это новогодняя ночь, все Белые Совы должны быть вместе. Так и будет. Но чуть-чуть попозже. Ему надо побыть одному.
    Надо же, даже присутствие эльфов не прогнало из души этот морок. А ведь говорят, что их бежит вся злая сила, что только есть на этом свете.

    * * *

    - Ты помнишь Наррата?
    - Наррата?
    - Воина из клана Белых Сов. Того, что ушёл посреди празднества.
    - А, этого. Да, помню. Странный человек.
    - Он отлично нам подходит, со всеми его сомнениями.
    - Ты снова о… переменах?
    - О них. Теперь я знаю, что нужно делать. Пусть люди узнают, как всё есть на самом деле.
    - …что?! Но тогда!..
    - Да. Снова будем рассчитывать только на себя. Но и орки тоже. Их преимущество перестанет расти.
    - Но…
    - Не отдав, не получишь. Ты же и сам знаешь. Ничего, справимся. Но мы получим больше, чем орки
    - Я бы так не сказал.
    - Хорошо. Если хочешь, орки потеряют больше, чем мы.
    Молчание.
    - Ну… а что ты придумал? Взять и рассказать?
    - Это так… неуклюже. Да и, хм, врагов обидим. Они быстро поймут, что к чему. Нет, мы обойдёмся без слов. Во всяком случае, сейчас. Пусть у людей будет бессонная ночь.
    Молчание.
    - Вот ты о чём... Что ж… хорошая идея. Своими глазами… людей? Наррат будет не один?
    - Ему и так не верят, даже в мелочах. А тут тем более. К тому же, в ночном лесу всякое бывает. Нужен ещё один, для надёжности. Такой, которому поверят – все и сразу.

    * * *

    Даже сейчас, спустя несколько часов после битвы, Наррат всё ещё чувствовал пронизывающий взгляд Баркана, раз за разом находивший его на поле боя. Вождь и в горячке сражения не упускал случая проверить, чем занят воин, ещё недавно считавшийся в клане одним из лучших.
    Мужчина передёрнул плечами. Было противно. Да, надо же… похоже, сородичи и в самом деле записали его в предатели. Чем заслужил, хотелось бы знать? Тем, что рассказал всё, как есть?
    Наррат усмехнулся. Видно, надо было красиво соврать.
    О готовящемся нападении стало известно дней через десять после нового года. На сей раз извечные враги решили устроить набег по окрестным деревням. Клан Белых Сов оказался первым на их пути.
    Разведчики говорили, что орков не так уж и много. Твари уповали на скрытность и внезапный удар, а не на победу в открытом бою. Поразмыслив, Баркан решил не звать на помощь соседей. Белые Совы и сами могли выставить около полутора сотен воинов против вражеской сотни. Вдобавок, подоспели эльфы. Всего несколько десятков, но большего и не требовалось.
    Незваных гостей встретили засадой. Вождь расставил лучников по краям довольно широкого оврага, который вёл прямо к Белым Совам. Лучшего способа подобраться к деревне незамеченными не было, и Баркан ждал, что орки пойдут именно этим путём.
    Он надеялся положить стрелами хотя бы каждого третьего в орочьем отряде, а потом довершить дело в рукопашной. Не вышло. Враги, казалось, откуда-то узнали о ловушке. На глазах у изумлённых Белых Сов орки вместе с союзниками из числа людей с ходу кинулись на склоны, и успели одолеть добрую половину подъёма, прежде чем лучники очнулись и начали стрелять. Конечно, кое-кого им удалось убить, но большая часть врагов сумела выбраться из оврага. Вспыхнул яростный бой без строя и порядка.
    Когда сражение закончилось, и остатки орочьей ватаги бросились от Белых Сов врассыпную, помышляя уже только о том, как бы спасти свои шкуры, Баркан пересчитал воинов, и выместил досаду на росшей рядом молодой берёзке, перерубив её одним ударом боевого топора.
    Надо было звать Лунных Волков на подмогу.
    Двадцать семь Белых Сов улетели в гнёзда праотцов, ещё с полтора десятка были серьёзно ранены. Досталось и эльфам. Победу не увидели двенадцать воителей Старшего народа: чуть меньше половины от пришедшего в деревню отряда.
    Павших, по традиции, оставили лежать на поле битвы. Ночью придут младшие духи Госпожи Войны. Они заберут тела к себе. Белых Сов и эльфов – для армии Света, орков и их слуг-людей – для армии Тьмы. Так было всегда, говорили эльфы, а они застали времена, когда боги ещё ходили по земле.
    Однажды эти армии сойдутся лицом к лицу, и решат, быть ли миру, или сгореть дотла в Пожаре Богов.
    Конечно, среди Белых Сов нет-нет да находились те, кому не терпелось самому проверить, не сказки ли им рассказывает Старший народ. Чаще всего это были мальчишки, чьё любопытство бежало впереди них. Но увидеть духов так никому и не удалось. Даже тем, кто ещё с вечера оставался в укромном местечке возле поля боя. Ближе к ночи всех начинало неодолимо клонить ко сну, который эльфы называли Покрывалом Госпожи. Мол, нечего смертным лезть в дела богов.
    …Наррат вскинулся на жёстком ложе, повёл вокруг себя шалым ото сна взглядом. Боль в боку – словно кто-то от души приложился по рёбрам кулаком – постепенно истаивала.
    Воин пошевелил во рту языком, и потянулся за кружкой, стоявшей на полу возле изголовья. Та показалась подозрительно лёгкой. Поднеся её ко рту, Наррат убедился: и в самом деле, почти пуста. Один-единственный глоток не напоил, а только раздразнил человека.
    Ведро, стоявшее на скамье у стены, тоже оказалось сухим. Это что же, он вечером так устал, что рухнул спать, не набрав воды на утро?
    По всему выходило, что так оно и было. Вздохнув, Наррат взял ведро, и вышел наружу. Хорошо хоть, колодец недалеко.
    Набрав воды, воин поднял ведро к лицу, и начал жадно пить. Ледяная влага тут же вызвала в теле лёгкий озноб, и Наррат на миг пожалел, что не оделся потеплее. Впрочем, чего там: сейчас уже домой пойдёт, под бок к горячущей печке.
    Утолив жажду, Наррат долил ведро до краёв. Повернулся было идти обратно, и замер, ошеломлённый мыслью: сейчас же все должны спать, и он в том числе!
    Человек медленно оглянулся через плечо на лес, в котором совсем недавно кипела битва. Осторожно поставил ведро на тропинку. Постоял так пару минут, смотря то на собственный дом, то на черневшие над снегом деревья. И, наконец, пожав плечами, сделал первый шаг в сторону леса.
    Скрип снега под ногой показался ему пронзительно громким. Наррат вдруг уверился в том, что вот сейчас проснётся весь клан, увидит его идущим из деревни, и тогда уж точно не миновать расправы.
    Но дома оставались тихими, окна – тёмными. Ощутив прилив бодрости, воин зашагал смелее…
    Звук шагов, доносившийся с другой стороны дома, заставил Аннарка усомниться в себе. Ладно он проснулся, потому как едва в штаны не наделал. Но то сам виноват: захотелось, видишь ли, на сон грядущий солёными огурчиками похрустеть. А что до этого молоко пил, забыл, дурень. Вот и поплатился. Хорошо ещё, успел всё-таки избежать сраму.
    Но кто ещё может не спать в эту ночь? Вон, сам Аннарк и то зевает во весь рот, хоть и сидит на морозе с голой задницей. Того и гляди, носом в снег ткнётся, да захрапит на всю округу.
    Нет, это, не иначе, морок какой-то. Зима шутки шутит. А может…
    Тут Аннарк похолодел, и стал озираться. А может, это духи Госпожи Войны снегом скрипят? Они, конечно, телес не имеют, но кто его знает. Вдруг предупреждают так: иди, мол, воин, домой, да спать ложись, а не то…
    Зубы начали постукивать. Скорее, надо скорее в дом! Торопливо натянув штаны и поддерживая их руками, Аннарк ринулся к крыльцу. Вылетел из-за угла, и остановился, уткнувшись взглядом в человеческую фигуру, шагавшую к лесу. До неё было всего-то несколько десятков локтей.
    Значит, всё же не померещилось.
    Сын вождя схватился правой рукой за перильца, и осторожно поставил ногу на первую ступеньку. Тут главное не шуметь, чтобы дух Госпожи Войны не услышал.
    Взобравшись на крыльцо, Аннарк перевёл дыхание, и потянул дверь на себя, продолжая следить за уходившим в лес духом. А тот вдруг пошатнулся, неловко взмахнул руками, и плюхнулся в рыхлый снег слева от тропинки.
    Ну как есть оступился.
    Аннарк замер. Ерунда какая-то. Духи не падают, словно воин, перебравший хмельного.
    Фигура впереди завозилась в снегу. Встала и принялась отряхиваться, повернувшись лицом к луне. Аннарк едва сумел подавить изумлённый возглас: да это же Наррат!
    Тот, за которым отец велел приглядывать в оба глаза. И что же он, Аннарк, видит? А видит он, как предатель в священную ночь, когда всем добрым людям полагается спать, уходит в лес, к полю битвы.
    Юношу даже слегка замутило, когда буйное воображение подсказало ему, что Наррат будет делать с телами павших воинов.
    Аннарк сжал губы, схватился рукой за охотничий нож, и шагнул с крыльца. Шёпотом ругнувшись, остановился на миг завязать, наконец, пояс. И пошёл по тропинке, стараясь шагать одновременно с Нарратом.
    Зайдя в лес, Наррат удвоил осторожность. Если легенды не врут, то духи Госпожи Войны вряд ли обрадуются ночному гостю. Воин, конечно, сомневался, можно ли вообще избежать их внимания, но делал всё, что мог. Не идти же, в самом деле, напролом да с песней?
    До места битвы оставалось совсем немного, когда Наррат заметил отблески огня на деревьях, росших впереди. Оглядевшись, он повернул налево, к зарослям кустов, тянувшихся почти до самого оврага. Они вроде бы должны были прикрыть его от чужих взглядов.
    Разгребая руками глубокий снег, воин потихоньку добрался до места, откуда, он уже чувствовал это, сможет всё разглядеть, как следует.
    На краю оврага лежали тела павших. Рядом с ними горел большой костёр. Над каждым из погибших людей трепетал небольшой огонёк, голубой или красный. Голубые чаще горели над Белыми Совами, тогда как красные в основном скопились над теми, кто воевал за орков.
    А вокруг тел ходили орки и эльфы. Заклятые враги бок о бок преспокойно занимались своим делом. Брали трупы и растаскивали по разным сторонам. Те, над которыми сиял голубой свет, забирали эльфы. Люди с красными огоньками доставались оркам.
    Порой извечные противники начинали перешучиваться, и тогда к звенящим от мороза небесам взлетал странный смех – хриплый хохот орков на удивление гармонично смешивался с мелодичным эльфийским.
    Наррат впился зубами в рукавицу. Это что же?.. Эльфы и эти твари – вместе?!
    Но вот все тела людей разнесли по двум сторонам. Рядом с каждым человеком эльфы положили своего погибшего. То же самое сделали и орки. Правда, союзникам Белых Сов пришлось нескольких мёртвых сородичей оставить лежать отдельно – не хватило тел.
    Один из эльфов произнёс короткую певучую фразу. Голубые огоньки стронулись со своих мест, плавно переплыли к соседним телам, и, коснувшись их, растворились без следа.
    Недавние мертвецы открыли глаза и завозились, пытаясь сесть. Тела, закоченевшие от холода несмотря на близость к костру, повиновались с трудом. Эльфы подхватили оживших сородичей под мышки, поставили на ноги.
    Напротив то же самое происходило у орков.
    Наррат замотал головой, едва удерживаясь от крика. Душееды! Они все – против людей! Лишают посмертия!
    Обливаясь холодным потом, ежесекундно озираясь, он ждал, когда же опустеет небольшая поляна на краю оврага.
    Наконец, эльфы и орки потянулись прочь, бережно поддерживая оживших под руки. Наррат вжался в снег, не позволяя себе поднять голову. Мало ли, вдруг они почувствуют его взгляд.
    Только спустя несколько сотен ударов сердца воин осторожно приподнялся, огляделся, и, встав на четвереньки, снова замер, прислушиваясь.
    Лес был тих и пуст.
    Ноги у Наррата ощутимо задрожали, когда он выпрямился во весь рост. Больше всего хотелось снова спрятаться и сидеть под кустами до самого утра.
    Справа раздался скрип снега. Воин подскочил, и обернулся, шаря руками у пояса, на котором обычно висел боевой топор.
    - Это я, Аннарк, - донёсся до него сдавленный шёпот. – Ты… ты ведь тоже это видел?

    * * *
    Два воинства застыли друг напротив друга, готовые начать сражение. Совсем скоро над краем леса должно было показаться солнце.
    Ряды воинов дрогнули, сломались, и люди, враждовавшие веками, зашагали навстречу друг другу, не поднимая оружия. Встретившись посередине, они развернулись к эльфам и оркам, остолбенело следившим за происходящим.
    Через некоторое время обе стороны выслали к людям делегации.
    - Мы не будем умирать ради того, чтобы вы жили снова. Душееды! – услышали старшие расы. – Освободите нас, или будет война!
    - Освободить? – справившись с изумлением, прорычал, наконец, вожак орков. – Да что вы мелете?! Какие души?
    - Наши души, - вперёд выступил Баркан. Вождь Белых Сов был спокоен, но руку с эфеса меча не убирал. – Мои воины всё видели. Той ночью у деревни, после того, как мы вас прогнали. Вы с ними, - человек кивком указал на эльфов, - заодно. Вы нас делите. Те души, что как голубые огни, им идут. А себе вы красные забираете.
    - Чушь! – прорычал орк, но предводитель эльфов, шагнув вперёд, положил руку ему на плечо.
    - Поздно, Махрак. Увы, но это так, - промолвил он. – Пару дней назад мы попытались провести обряд… в одном из кланов междоусобица случилась… неважно, впрочем. Так вот, ничего не вышло.
    Орк вздрогнул, рывком повернулся к эльфу. Тот пожал плечами, с грустью смотря на темнокожего громилу, возвышавшегося над ним на полголовы.
    - Видно, они на самом деле узнали тайну. И не один-два человека – это магия ещё выдержала бы, а многие, очень многие. Заклинание стало обычными словами.
    Махрак затряс головой, не желая верить услышанному. А потом, с присвистом втянув воздух через стиснутые зубы, с подозрением уставился на эльфа.
    - Ваша работа, Эльгранн? Вы растрепали? Не по вкусу пришлось, что нам больше достаётся, а? Ну, чего молчишь!
    Эльф покачал головой.
    - Мы ни слова не сказали им. Могу в этом поклясться. Видно, так было угодно судьбе.
    - Так что с нашими душами? – Баркану надоело слушать эти препирания.
    - Вы же сами всё слышали, - поднял брови Эльгранн. – Стоило вам узнать нашу тайну, как заклинание потеряло свою силу, - эльф возвысил голос: - Ваши души свободны.
    Люди заметно расслабились, кое у кого на лицах появились улыбки.
    Баркан взглянул эльфу в глаза, и с горечью в голосе спросил:
    - Зачем? Зачем вам это было надо? Мало, что ли, того, что мы за вас жизни отдавали?
    - Зачем? – эльф улыбнулся. – Так ведь для этого мы вас и создали.
    Лёгкий говорок, который успел возникнуть в толпе людей после слов Эльгранна об освобождении душ, тотчас стих.
    По-прежнему улыбаясь, эльф пропел что-то на своём языке. И люди увидели.
    Мир ещё юн. Вулканы, которые ныне крепко спят, подпирают небо столбами пепла, заливают землю, содрогающуюся от подземных толчков, огненными реками.
    Яростные битвы старших рас. Одна, другая, третья. Груды павших с обеих сторон. Враги расходятся, чтобы наскоро зализать раны, и снова идут в атаку.
    Совет предводителей эльфов. Целитель говорит, что им всем грозит небытие. Детей рождается слишком мало. Куда меньше, чем погибает воинов.
    Та же картина – у орков.
    Переговоры. Но о мире речи нет. Враги ищут способ продолжить войну, не ставя под угрозу своё существование.
    Эльф и орк лежат внутри магического круга. Снаружи – взялись за руки лучшие чародеи обеих рас. Над кругом возникает прозрачная полусфера, в ней появляются два сияющих шара. Голубой – в головах лежащих, красный – в ногах.
    Постепенно свет заполняет полусферу целиком, в нём тонут не только две фигуры внутри, но и стоящие вокруг маги. А когда сияние угасает, становится виден спящий на земле человек.
    Первая битва старших рас, когда за каждую из сторон сражаются люди. Орки и эльфы держатся позади. Проверяют.
    Обряд. Жизненная сила людей возрождает павших. Эльфы и орки довольны: плодовитость нового народа, которую он получил вместо почти бесконечной жизни его создателей, будет с лихвой перекрывать все потери. Излишки магической энергии – женщинам старших рас, чтобы чаще рожали.
    Можно спокойно продолжать войну. Главное – хранить тайну.
    Впервые у заклятых врагов появилось что-то общее. Да и обряды удобнее проводить вместе – меньше сил тратится. Постепенно эльфы и орки начинают…
    Видение оборвалось.
    - Вот так, - Эльгранн спокойно смотрел на Баркана. – Теперь вы знаете всё.
    Он развернулся, и эльфийская делегация зашагала назад, к своим. Спустя пару мгновений отправились восвояси и орки.

    * * *

    - И что теперь, Эльгранн? Благодаря тебе мы остались совсем одни. Ладно обряд, его и орки лишились. Но зачем ты рассказал людям о том, кто их создал, и для чего? Ты же навеки отвратил их от нас.
    - Ты прав в одном. Сейчас люди нас ненавидят. Но время меняет чувства и мысли, лишает память её изначальной горечи. Их правнуки, устав от междоусобных свар за клочок земли под пашни, станут слагать легенды о великих войнах прошлых лет – тех, что за справедливость и Свет. И, в конце концов, люди придут к нам, назвав нас богами. Теми, кто дал жизнь и её смысл. Вот увидишь, они ещё попросят возродить обряд, чтобы и после смерти служить нам. Я уже попросил наших магов найти способ сделать это.
    Молчание. Затем – тихий смех.
    - Может, нам тогда и оркам рассказать, что мы их создали? Мол, одним скучно было.

Поделиться этой страницей