Гуманисты Павловский наткнулся на обрывок бумаги у северной ограды. Обрывок был неровный, желтоватый и покрытый множественными рядами серых значков. Должно быть, занесло ветром, решил Павловский, упрятав обрывок за пазуху. На пару секунд он опередил подгоняемого служебным рвением кибера-уборщика. - Мусор, - сообщил кибер и протянул манипулятор. – Дай мне. Павловский и сам знал, что мусор. Однако вездесущие киберы за последние шесть лет изрядно ему надоели. - Бог подаст, - сказал он и двинулся вдоль ограды дальше. “Бог подаст”, лениво думал Павловский, щурясь от ветра. Фраза пришла сама собой и означала отказ, это он знал точно, хотя что такое бог, вспомнить не мог. Так, впрочем, с ними бывало частенько, со всеми тремя. Забытые слова всплывали из глубин памяти и произносились вслух. Иногда кто-то из троих значение слова помнил, и тогда оно обогащало совместный лексикон. Чаще не помнил никто, и приходилось спрашивать Полковника. Последний раз так было со словом “информация”, которое пришло на язык Ривере. - Информация, информация, - задумчиво бормотал Ривера. - Что бы это значило, парни? Павловский с Эдвардсом разводили руками. Слово казалось знакомым обоим, но лишь знакомым, не более. - Детские стишки, - объяснил Полковник во время очередного визита. - За окном цветёт акация, у меня есть информация. Забудьте об этом. Полковник был единственной связью с внешним миром. Он посещал реабилитационный центр раз в неделю и проводил на территории часа два-три. Отвечал на вопросы и задавал их сам – в основном, насчёт настроения и общего самочувствия. Утешал, ободрял, призывал к терпению и дисциплине. С остальным справлялись киберы – еду, одежду и порядок обеспечивали они. Впрочем, постояльцы центра в еде были неприхотливы, к одежде равнодушны, а порядок неплохо умели поддерживать сами. *** Эдвардс по обыкновению удил в ручье рыбу. За шесть лет поймать не удалось ни одной, потому что ручей был искусственным, и рыбы в нём не водилось. Полковник, однако, рыбалку одобрял и уверял, что она способствует реабилитации. - Взгляни, дружище, - Павловский извлёк из-за пазухи бумажный обрывок. Эдвардс оторвал взгляд от застывшего на поверхности ручья поплавка, осторожно бумагу принял, разгладил её и внимательно рассмотрел. - Буквы, - сообщил он, проведя указательным пальцем вдоль ряда серых значков. Затем заозирался и добавил шёпотом: – Можно прочесть. Павловский отобрал обрывок и вновь упрятал за пазуху. Он и сам знал, что серые значки называются буквами и что буквы предназначены для чтения. Читать, однако, было запрещено – по словам Полковника, это занятие препятствовало реабилитации. - Спрошу Риверу, - сказал Павловский, развернулся и пошёл от ручья прочь. Эдвардс снова уставился на поплавок. Сутулый, скособоченный – катастрофа обошлась с ним суровее, чем с остальными. До неё Эдвардс был навигатором, как и Ривера. Один из них неверно посчитал курс, кто именно, Павловский не помнил, и навигаторы не помнили также. Возможно, это знал Полковник, но не говорил, потому что такого рода знание препятствовало реабилитации. Ривера, как обычно, разглядывал голографии, этим он занимался по десять-двенадцать часов на дню. Снимков было пять, на каждом Риверу окружали двое смуглых мальчуганов и стройная черноволосая красавица. - Долорес, - невнятно бормотал Ривера, тасуя и перекладывая снимки. – Роберто, Хуан… Ривере, единственному из троих, повезло: катастрофа не вымарала из памяти жену и детей. Полковник клялся, что они помнят его и ждут. Только не пишут – контакт с родственниками реабилитации не способствовал. - Взгляни, - Павловский протянул бывшему навигатору бумажный обрывок с буквами. - Что это, по-твоему? Следующие пять минут Ривера, беззвучно шевеля губами, изучал бумагу. Затем поднял глаза. - Капитан, - прошептал он. - Полковник соврал нам. Павловского передёрнуло. Мысль о том, что Полковник врёт, приходила раньше и ему. Он отгонял эту мысль, страшился её, потому что… Спроси его, он не сказал бы почему. - С чего ты взял? - коротко спросил Павловский. - Я вспомнил, - Ривера утёр со лба выступивший вдруг пот. - Эти буквы и есть информация. А листок называется газетой. Это такая штука, чтобы люди с информацией знакомились. И здесь написано… - Ривера осёкся и замолчал. - Ты что же, прочитал? - изумился Павловский. - Первый десяток строк. До тех пор, пока… - Пока что? - Пока не наткнулся на своё имя. *** Директор программы космической разведки генерал Губерти побарабанил пальцами по столу и задумчиво посмотрел на подчинённого. Полковник Уилбур был его доверенным лицом, можно сказать, правой рукой. - А вам их не жалко, полковник? - спросил Губерти. Генерал слыл гуманистом. Иногда он ставил подчинённых в тупик, задавая каверзные вопросы. - Я прагматик и немного циник, господин генерал. Как и положено на моей должности. Жалость мне несвойственна. - Что ж, - генерал покивал. - Нам приходится быть циниками. Однако сопереживания и сострадания цинизм не отменяет. Прикажите кормить их получше, полковник. В конце концов, это самое большее, что мы можем для них сделать. Как они, кстати? - По-прежнему. Мечтают, что курс реабилитации скоро закончится. Строят планы. Пытаются вспомнить подробности катастрофы. - Бедняги. Ладно. Вы свободны. Вернувшись со службы, генерал отужинал и отправился в детскую. Роберто сосредоточенно собирал из пластикового конструктора ракету. Хуан сражался в “Звёздные войны” на трехмерной игровой установке. В сыновьях генерал души не чаял. В приёмных, своих детей у него не было. Жена навигатора Риверы Долорес не перенесла горя, и генерал счёл нужным усыновить обоих мальчиков. - Отец, - десятилетний Роберто бросился генералу на шею. - Скажи ему, - Роберто кивнул на брата. – Правда, что мы, когда вырастем, станем косморазведчиками? Генерал улыбнулся. - Правда, сынок, - подтвердил он. - Это прекрасная профессия. Настоящая, и для настоящих мужчин. *** “На Терра Нову высадилась очередная партия колонистов”, - вслух зачитал Ривера. – Надо понимать, Терра Нова это планета. А что такое “колонисты”? Павловский пожал плечами. - Читай дальше, - велел он. - Слова разбирать будем потом. Эдвардс согласно кивнул. Они втроём сидели за столиком в кафетерии – помещении, где положено принимать пищу. Киберы-официанты сноровисто таскали из кухни подносы с дневным рационом. Газетная информация, по словам Риверы, называлась заметкой. Всего в заметке оказалось сорок две строки и столько же на обороте. Говорилось в них, что некие колонисты обживают Северный материк Терра Новы. При этом Южный материк и Экваториальный архипелаг к заселению ещё не готовы, поскольку там ведутся очистные работы. Также напоминалось, что цивилизация Терра Новы уничтожила себя в результате ядерной войны, и этот факт является предостережением для человечества. Приводились цифры – автор заметки полагал, что Терра Нова способна принять до сорока процентов населения Земли и, тем самым, полностью решить демографическую проблему. И, наконец, упоминалось, что первые города на Северном материке названы в честь экипажа “Колумба”, героев космической разведки. - Благодарные земляне никогда не забудут имён погибших разведчиков, - ошеломлённо зачитал Ривера. – Здесь наши имена, все три. - Чушь, ерунда, - растерянно пробормотал Эдвардс и обернулся к Павловскому. - Как это “погибших”, капитан? *** - Колонисты, цивилизация, ядерная война, демографическая проблема, – перечислил незнакомые слова Павловский. – Какие будут соображения? Соображений не было. Грузный, расплывшийся после катастрофы Ривера задумчиво хмурил брови, нервно потирал обрюзгший двойной подбородок. Эдвардс, скособочившись, угрюмо ворошил удилищем колючие стебли скошенной травы на лужайке перед жилым зданием центра. - Спросим Полковника, - неуверенно предложил Ривера. - Без него нам не вспомнить. - А с ним тем более, – отрезал Павловский. - Если “информация” - это цветочек из детского стишка, то “ядерная война” наверняка окажется считалкой или песенным припевом. Полковника мы спрашивать не будем. Давайте вспоминать. Что каждый из вас помнит о катастрофе? В деталях. Катастрофа случилась в результате ошибки при расчёте курса на выходе разведывательного судна “Колумб” из кротовой норы в районе пояса Койлера. Столкновение с астероидом привело к трещине в корпусе и частичной разгерметизации. Прежде, чем автоматика справилась с последствиями столкновения, капитан и оба пилота подверглись кислородному голоданию, вызвавшему нарушения в коре головного мозга с последующей амнезией. Спасти экипаж удалось лишь чудом. Медики предписали полную изоляцию и покой. За шесть лет в реабилитационном центре члены экипажа большей частью избавились от постоянных и мучительных головных болей. Прочих перемен к лучшему добиться, однако, не удалось. Куратор, которого за незнанием имени называли Полковником, уверял, что перемены будут. Со временем. *** Кротовая нора – туннель, соединяющий две звёздные системы, мучительно размышлял Павловский, отмеривая шаги вдоль решётчатой, в три человеческих роста, ограды. Катастрофа случилась на выходе из норы. Ни один из нас не помнит подробностей, о них известно лишь от Полковника. Выход из норы… Логично предположить, что раз есть выход, то должен быть и вход. И каким-то образом вход этот связан с Терра Новой. А она, в свою очередь – с колонистами, цивилизацией, демографической проблемой и ядерной войной. Павловский остановился. Он, единственный из троих, мало изменился внешне – остался поджарым, подтянутым и широкоплечим. Предположим, что на входе в нору находилась Терра Нова… Павловский двинулся дальше. Сколько же километров он намотал за шесть лет вдоль этой ограды. Однообразное, бессмысленное занятие. Так же, как голографии Риверы и рыбалка Эдвардса. Привычно заболела голова. Павловский стиснул зубы, превозмогая боль. Он приближался к воротам, через них раз в неделю въезжал на территорию центра Полковник. Павловский ускорился, подскочил к воротам и заколотил по ним кулаком. - А ну, выпусти меня! - рявкнул он подоспевшему киберу-охраннику. - Не положено. - Почему? - Согласно инструкции. - Что это за инструкция? - Не подлежит оглашению. Павловский отступил на пару шагов. “Не подлежит оглашению” было неизменным ответом любого местного кибера на прямо поставленный вопрос. Спроси уборщика, что такое мусор, тот скажет “не подлежит оглашению”. - Если я выйду отсюда, будет демографическая проблема? - вкрадчиво спросил Павловский. Кибер на пару секунд замялся. - Проблемы не будет, - в механическом голосе Павловскому почудилось удивление. - От одного человека не будет. - Что же будет? Ядерная война? Кибер переступил с ноги на ногу. - Нет, - ответил он неуверенно. - Войны тоже не будет. - И цивилизация не уничтожит себя? - Не уничтожит. Павловский подобрался. - Если я выйду отсюда, колонисты высадятся на планете, открытой разведывательным судном “Колумб”? Теперь кибер задумался на долгие пять секунд. - Эти события, - выдал он, наконец, - между собой не связаны. *** - Отец, мы с Хуаном поспорили. Если мы откроем новую планету, её назовут в нашу честь? Генерал Губерти уселся в кресло, пристроил Роберто на коленях, погладил по голове подбежавшего Хуана. - Планету вряд ли, - сказал генерал добродушно. - Планеты не принято называть человеческими именами. Но города на ней – наверняка. - Как на Терра Нове в честь них? - Роберто кивнул на портреты на стене. Генерал перевёл на портреты взгляд. Капитан Павловский, навигаторы Эдвардс и Ривера. Герои. Первооткрыватели. - Да, - кивнул генерал. - Именно так, малыш. - Расскажи нам о Терра Нове, отец. - Я же рассказывал, многократно, - с улыбкой покачал головой Губерти. - А мы хотим ещё раз. Генерал вновь улыбнулся. Мальчуганам нравятся романтические истории, что ж, с него не убудет. - Терра Нову открыл экипаж косморазведывательного судна “Колумб”, - начал генерал. – Станислав Павловский, Тим Эдвардс и Энрике Ривера – мужественные, бесстрашные люди, первопроходцы. Они нашли кротовую нору – межпространственный туннель, соединяющий две звёздные системы. На выходе из кротовой норы капитан Павловский обнаружил планету, очень похожую на Землю и населённую гуманоидами. Они отставали от нас по уровню технологий на пять веков. Помните, что было пять веков назад на Земле? - Да, отец, - за двоих ответил Хуан. По истории у него были отличные оценки. - Пять веков назад человечество стояло на пороге ядерной войны, – гордо процитировал учебник Хуан. - Так и есть, сынок. Только мы сумели её избежать, в основном, за счёт гуманизма и демократии. А цивилизация Терра Новы в ядерной войне сгорела. Мы не успели этому воспрепятствовать. *** - Терра Нову открыли мы, - Павловский по очереди оглядел напарников. - Но как это произошло, мы не помним. После чего там случилось несчастье - ядерная война, в результате которой цивилизация себя уничтожила. Логично предположить, что цивилизация – это население Терра Новы. Его не стало, и планету сейчас заселяют люди с Земли. Они и есть колонисты. Остаётся демографическая проблема. - А ведь это неважно, - ахнул Эдвардс. – Неважно, что это за проблема. А важно, что она была. И решили её мы, открыв Терра Нову, за что нас считают героями. Но почему погибшими, вот единственный вопрос. - Не единственный, - поправил Ривера. - Как об этой Терра Нове узнали? Мы ведь про неё не помним, значит, и рассказать не могли. И потом… Павловский не слушал. Он внезапно понял. Картина сложилась целиком, и была она отвратительна. Так отвратительна, как только может быть. - Никакой катастрофы не было, - опустив голову, пробормотал Павловский. - Никакой ошибки в расчётах - тоже. - Как не было? - с ужасом в голосе переспросил Эдвардс. Павловский закрыл руками лицо. - Сволочи, - сказал он. - Какие же все мы сволочи. *** - Они догадались, - полковник Уилбур был мрачен. - Или вот-вот догадаются. Здесь запись их последнего разговора. Сохранить им жизнь было неважной идеей. Генерал Губерти досадливо крякнул. Что ж, жаль, подумал он. Шесть лет назад он сделал для этих троих бедолаг всё, что мог – оставил их в живых. Теперь гуманизму настал конец. Утечку информации допустить нельзя – она будет стоить Губерти головы. До сегодняшнего дня о приказе уничтожить жизнь на Терра Нове дейтериевым взрывом знали лишь двое. Он, этот приказ отдавший, и полковник Уилбур. Теперь знают ещё и трое исполнителей, на свою беду планету открывших. Генерал вздохнул. У него не было выбора. Прояви он нерешительность, и всякие демократы да гуманисты бросились бы с визгом в объятия братьев по разуму. Кто знает, удалось бы тогда страдающему от перенаселения человечеству обрести вторую родину. Мы или они – вот и весь гуманизм. Теперь дилемма “мы или они” встала вновь. На этот раз локальная, местная. Жизни троих разведчиков с соскобленной шесть лет назад памятью против его, генерала, жизни. - Спасибо, полковник. Вы свободны. Через полчаса приказ на ликвидацию был составлен. Павловский, Эдвардс, Ривера, проставил фамилии генерал Губерти. Помедлил, приписал четвёртую – Уилбур. Зашифровал. Отправил на исполнение.
