ГЕНМУ ЧАСТЬ I Глава 1 Генерал Агласис Шибта вышел из вылизанного до блеска мувера, поправил жёсткий и неудобный воротничок, после чего размашисто, по-военному прошагал к кованым воротам пятиэтажного особняка. Камеры наблюдения с чувствительными датчиками движения повернулись к нему, словно живые. Нажав кнопку звонка, Агласис вытянулся в струнку по неистребимой привычке. – Ну наконец-то! – раздался голос из маленького динамика чуть ниже кнопки. – Кофе уже инеем покрылся! – Виноват, Мастер Ирон! – отчеканил генерал. Но тут же прыснул со смеху и слегка стукнул по динамику. – Открывай давай, и так сколько времени потерял из-за твоего моста. Градостроитель ты наш. В ответ прозвучала усмешка, и створки ворот медленно разъехались в стороны. Генерал прошагал к особняку по мощёной белым камнем тропинке, казавшейся в буйной зелени сада пробором в густых кудрях. Господин Шибта с наслаждением вдыхал медвяный аромат натуральной растительности. Брокса – городишко крошечный, хорошо если наберётся миллион жителей. Всего два уровня. И даже на нулевом уровне есть жилые кварталы, чего никогда не увидишь ни в родном Нидрэде, ни тем более в блистательной столице, где генерал служил вот уже восемь лет. Как хорошо иногда приехать в такую милую глушь к старинному приятелю, окунуться в размеренное, неспешное существование и отвлечься от суеты и жёсткого ритма больших городов. Конечно, старик Ирон из кожи вон лезет, чтобы превратить захолустье и сырьевой придаток столицы в город, который хоть чего-нибудь стоит. Вот и Академию построил двадцать лет назад. На празднование круглой даты организовал общегородские гуляния и пригласил старинного друга, с которым последний раз виделись на выпуске Нидрэдской Академии. Сколько воды утекло с тех пор! А Брокса почти не изменилась. Вряд ли она когда-нибудь сравнится с мегаполисами, Мастера которых лично целовали руку Императору. Но зато где ещё удастся дышать полной грудью и не кашлять при этом? Впрочем, генерал уже забыл, что такое кашель. Благодаря многочисленным сложным «вшивкам» его лёгкие прекрасно фильтровались, а работа рецепторов слизистой могла подвергаться сознательному контролю. Неоценимая польза в бою, когда страдает защитное обмундирование. Господин Шибта уже поднялся на мраморное крыльцо, как вдруг заметил справа какое-то движение. Резко развернулся. Мелькнуло что-то белое. Медленно качались тяжёлые от сочно-зелёной листвы ветки ближайшего дерева. – Я тебя вижу, – усмехнулся генерал. – Выходи, не бойся! Он слукавил. Он видел лишь тепловой силуэт, перестроив визоры в режим инфракрасного зрения. Из-за дерева робко выступило трогательное в своей болезненности и неправильности существо – мальчик-альбинос лет двенадцати. Длинный, тощий, с чуть косящими розоватыми глазами, которые он подслеповато щурил на ярком свету. Мальчик был одет в простые штаны и рубашку белого цвета. Казалось, он весь светится, как маленький ангел. – Ты чей такой? – спросил генерал, улыбнувшись. Мальчик судорожно ахнул и спрятался обратно за дерево. – Не бойся, я не обижу! Выходи, – господин Шибта доверительно протянул руку и присел на корточки. Мальчик с опаской приблизился. – Привет! – подмигнул генерал. – Зд…расьте, – неуверенно проговорил мальчик и смущённо улыбнулся. – Тебя как зовут, ты чей? – Я… Я Найт. Вот, – мальчику, судя по всему, сложно давались простые слова. Он весь пылал от смущения и часто хлопал белыми ресницами. Генерал не мог удержаться от улыбки умиления и протянул руку, чтобы потрепать мальчишку по жиденьким волосам. Тот вдруг коротко вскрикнул от ужаса и бросился бегом прочь. – Куда ты, дурень? – генерал поднялся и засмеялся. – Не укушу же! Но мальчик уже скрылся из поля зрения, затерялся среди изумрудных пятен свежей растительности. Пожав плечами и вздохнув, генерал наконец нажал кнопку звонка. ***Целого дня и части вечера едва хватило закадычным друзьям, чтобы обсудить хотя бы треть всего произошедшего с ними за эти годы. Мигель Ирон закончил Академию Нидрэда с отличием, получив диплом высококлассного инженера и не опозорив имени своей весьма известной и старинной семьи. Тогда ещё молодой и амбициозный, но не слишком интеллектуально развитый киборг Агласис Шибта, напротив, едва дотянул до выпуска, постоянно попадая в истории, связанные с нарушением дисциплины. Но зато в бою ему не было равных. Он намеревался взять от жизни всё и со временем перебраться в столицу. И уговаривал друга составить ему компанию на этом тернистом пути. Но вместо того чтобы остаться в Нидрэде, Ирон решил попытать счастья на чужбине. И неплохо «попытал», как любил шутить его друг: сумел расположить к себе старого Мастера так, что тот миром передал ему все полномочия, а сам с облегчением удалился на покой. И Ирон, и Шибта засучив рукава принялись строить свою судьбу. Казалось, что впереди вся жизнь, но вот им обоим чуть за сорок, и теперь очевидно, что времени ни на что так и не хватило. Особенно киборгу, которому предстоит через каких-то три года встретиться лицом к лицу с неизвестностью, ожидающей всех киборгов без исключения. Но грусти и унынию не было места в разговорах старинных приятелей. Мастер Ирон хвастался самым настоящим кофе, выращенным в личной оранжерее. Генерал, как мальчишка, демонстрировал свои воинские умения, с завязанными глазами подбивая подброшенные в воздух предметы. – Ты жульничаешь, киборг! – хохотал Мастер Ирон, грозя приятелю пальцем. – Ты же можешь перестроить визоры в режим любого видения, даже рентгеновского! Генерал лишь усмехался на это. И вот, когда весь кофе был выпит, банки и стеклянные блюдца перебиты, сплетни обсуждены по десять раз и былое вспомянуто, двое мужчин расположились в удобных плетёных креслах в тени натурального ливанского кедра, блаженно жмурясь на закатное солнце, похожее на апельсин. Многочисленные жёны хозяина Броксы сидели тут же на расшитых подушках. Одни пели нежную и чуть грустную песню, аккомпанируя себе на странных инструментах, другие разминали плечи мужчинам, третьи готовы были по первому намёку наполнить бокал вином или свежевыжатым соком. – Чего же ты мне свои генетические лаборатории не показал, а то ведь мне ехать скоро, хотелось бы успеть глянуть, – проговорил генерал, чуть повернув голову к другу. – Я пока не построил. Некогда мне всяческих уродцев создавать, – усмехнулся Ирон. – Думаешь, я бы не похвастался? Одна из женщин замерла, как будто ей под лопатку вонзили иголку. Мастер Ирон ничего не заметил, но от цепкого взгляда киборга это не укрылось. – Пойдём-ка покурим, – генерал встал, мягко отстранив от себя двух молчаливых красавиц. – А чем тебе тут не нравится? – Мастер Ирон развёл руками. – Пойдём, пойдём. Поболтаем. Киборг довольно бережно поднял Ирона с кресла и повёл с собой по белоснежной дорожке. ***– Я… Я тотчас уничтожу этого выродка! – сбивчиво обещал Мастер Ирон, когда генерал рассказал ему о своих подозрениях. Точнее, логических выводах. Киборги лучше кого бы то ни было умели мыслить логически. – Успокойся, Миги, ты что же думаешь, я донесу на тебя? Сдам лучшего друга только потому, что у него не поднялась рука на собственного сына? Мастер Ирон нервно чиркал зажигалкой и тихонько ругался, потому что никак не удавалось добыть огня. Киборг мягко забрал зажигалку и сам помог другу прикурить. – Спасибо, – глухо поблагодарил тот, несколько раз глубоко затянулся и буквально рухнул на скамеечку. – Господи, и кто только выпустил этого уродца с женской половины дома! – Ну ты же не думал, что его удастся скрывать вечно, – генерал сел рядом и сочувственно похлопал друга по плечу. – Если бы ты жил в столице или хотя бы в Нидрэде, то твоего генму уже давно бы вычислили, уничтожили, да и тебе бы досталось. Он ведь генму? – Я не знаю, относится ли его отклонение к классу недопустимых, – пальцы Мастера Ирона ощутимо дрожали, тиская сигарету. – Он альбинос. Вопрос об альбиносах постоянно поднимается в генетических комиссиях, ты же знаешь. Их то причисляют к генетическому мусору, генму, или гемам, то снова убирают из списков. В год, когда он родился, альбиносы считались генму. Я должен был его уничтожить. Я должен был обнаружить отклонение ещё на стадии беременности Лилии, но так замотался… Эта Академия, и мосты новые… Чёрт… Мастер Ирон обхватил лоб ладонью. – Я не смог бы… Я хотел этого ребёнка. Я люблю его любым. Пусть даже он имел бы более серьёзное отклонение. Пусть даже в нём проявились бы рецессивные признаки изначальной мутации… Он посмотрел на Шибту, и в глазах его стояли слёзы. – Это же мой сын… Как можно убить собственное дитя? Киборг ничего не ответил. Генетические комиссии запрещали киборгам иметь детей: слишком тяжёлые приобретённые хромосомные нарушения ни в коем случае нельзя передавать по наследству. Поэтому подобные сантименты были очень далеки от генерала. Но он счёл нужным снова доверительно похлопать друга по плечу. – Ты не можешь его больше прятать. И не потому, что я не стану молчать. Нет. Вам обоим стоит перестать жить в постоянном страхе. Сейчас ситуация с альбиносами, включая таких стопроцентных, как Найт, смягчена. Их даже принимают в Академию. Я, конечно, не всемогущ, но кое-чем могу помочь. Тем более по возрасту он как раз подходит. – Я… я больше никогда его не увижу? – тихо пробормотал Мастер Ирон, меланхолично разглядывая окурок. – Если захочешь, я могу устроить вашу встречу. Но ты же понимаешь, что генму может здорово подпортить твою репродуктивную репутацию. Ты хочешь, чтобы тебя лишили права на дальнейшую репродукцию и обязали вернуть половину жён в Оазисы? Не говоря уж о весьма немалом штрафе. Мастер Ирон молчал, глядя на свои руки. – Разве тебе не будет достаточно того, что твой сын жив и даже неплохо устроился? – нарушил тишину господин Шибта. Молчание в ответ. Генерал ещё некоторое время посидел рядом. Закурил. Когда тонкая, как спица, сигарета истлела полностью, он встал. Мастер Ирон подскочил следом. – Не бойся, – крепкие руки киборга легли на поникшие плечи хозяина города. – Пока я жив, хотя бы в оставшиеся три года мальчику ничто не будет угрожать. Я очень надеюсь, что он воспитан хорошо, не проболтается, кто его отец. Завтра же устрою его в Академию. Правда, мои полномочия распространяются только на Боевое отделение. Мастер Ирон нервно расхохотался. – Да какой из него киборг, что ты! Он почти слепой, глуховат, болеет часто, тщедушный, как… как генму! Ха-ха-ха! Генерал терпеливо дождался окончания этой тщательно контролируемой, сдержанной истерики. Потом крепко обнял друга и похлопал его по спине. ***Найт лежал, свернувшись клубочком, на коленях своей матери. Его остренькие плечи чуть дрожали, тонкие ноздри трепетали, словно он пытался надышаться перед смертью. Мать не спала, всё гладила и гладила мягкой тёплой ладонью шелковистые, похожие на пух, белоснежные волосы сына – болезненного, диковинного уродца, но самого любимого создания на земле. Как бы ни исказили правила и законы нового мира отношение к женщине и отношение женщин к собственным детям, всегда останется то, что не подвластно искусственному порядку вещей. Материнское сердце. Оно тоскливо сжималось и замирало, холодея от неопределённого, неприятного предчувствия. А когда в увитую шелками и полупрозрачными драпировками общую комнату вошли двое – муж и его гость, женщина горестно взвыла, перебудив половину товарок, прижала к себе затихшего мальчика и закричала: – Не убивайте его! Он не виноват! Это я виновата, что родила его! Убейте лучше меня! – Тихо ты, глупая самка! – проговорил Мастер Ирон без злобы, лишь с недовольством. – Никто его не собирается убивать. – Не убивайте! – словно не слыша никого, завывала Лилия. Найт в ужасе вращал влажными прозрачными глазами, по его белым щекам катились слёзы. – Всё в порядке, – приблизился к ней генерал. Он взял Найта за руку. И тут мальчишка, коротко рявкнув, рванулся изо всех сил. И даже стукнул генерала по плечу. Господин Шибта невольно отпустил его. Потом повернулся к отцу Найта и усмехнулся: – И ты говоришь, из него не получится киборга? – он снова глянул на мальчика и подмигнул ему. – Ну чего ты ноешь, как самка? Ты уже большой. Давай, вытирай сопли и пошли. Боец. Лилия ровным счётом ничего не понимала, да и не пыталась. Генерал повёл Найта к выходу. Мальчик оглянулся на пороге. – Мама… – пробормотал он. Женщина кинулась в ноги киборгу, заливаясь слезами. Мастер Ирон едва смог её оттащить. Мальчик попытался вырваться, забился, как зверёк, даже начал кусаться, но всё тщетно. Руки, которые перехватили его поперёк туловища и оторвали от матери и от привычной жизни, способны были оторвать и башню у танка. Найт боролся молча, и лишь когда его запихали в дорогой, начищенный до блеска мувер, истошно, хрипло завопил: «Мамааа!» Генерал дрогнул. Он успел забыть значение этого слова. И уж точно не мог вспомнить чувств, которые оно вызывало. Но оно что-то надорвало в нём, где-то очень глубоко в душе. Найт рвался наружу и плакал, пока не получил увесистую затрещину. После чего вдруг осознал неотвратимые изменения, произошедшие в его судьбе, и сел на скрипучем кожаном сидении напротив генерала, робко хлопая тонкими белыми ресницами. – Вот и молодец, – кивнул генерал. – Надеюсь, ты не заставишь ни меня, ни твоих родителей жалеть о том, что случилось. Генму. С этими словами он улыбнулся искренне и ласково и потрепал мальчика по голове.
