Возьмём гнома на удачу Из темноты скального провала появился тяжёлый, окованный сталью, гномий сапог. Украшенная глубоко выдолбленными рунами арка входа, явила солнечному зимнему утру широкоплечего крепыша. Фурин, сын Борина, потомок Катора, выступил из темноты стеной, словно валун выкатился, широкий, плотно сбитый, скинув с плеча тяжёлый мешок, гном заправски огляделся. Как и любой добропорядочный обладатель бороды, Фурин статен, важен, и даже солиден. В длинной, до пояса, тёмно-русой бороде ни одного седого волоска, длинные усы и длинные, до лопаток, волосы заплетёны по вискам в толстые косы, перехваченные в нескольких местах узорными стальными зажимами. Живые глаза из-под кустистых бровей как две иглы, подозрительно истыкали россыпь нападавших у входа каменных осколков, прошлись по заснеженной равнине до леса, стрельнули направо к замёрзшему озеру и лишь после этого опустились к мешку. И сразу пропала вся стать, горделивая осанка исчезла, спина ссутулилась, а взгляд стал вороватым. Никто не видел, как он пробрался к выходу, и хорошо бы так осталось. Фурин несколько месяцев тайком ковал навершия обоюдоострых секир, более простых, предполагающих деревянное топорище, на продажу людям, теперь же застыл в сомнении. А стоит ли? За века род Фурина ничем прославился. Ни древних реликвий, ни уникального оружия, ни артефактов, ни славных деяний, обычный добропорядочный гномий род. Отец Борин ещё успел застать время Великого Похода на гоблинов. Тогда, шестьдесят лет назад, закованные сталью хирды гномов, разозлённые постоянными набегами, тысячами вышли из цепи Тарагонских Гор и выбили из восточного крыла пещер захватившие их орды зеленокожих. Победив, гномы не остановились и, перепугав людей, прошли войском по самой границе королевства Ардир, дальше, до самой Северной Скалы, туда, откуда эта зараза расползалась. Ворвавшись в гоблинскую цитадель, бородачи разгромили врага в его же логове. Но даже в это славное время, время больших возможностей, отец не прославился, не взял трофея, от которого у потомков бы перехватывало дыхание, не сделал ничего, чтобы запомнили, обычный гном, таких тысячи. Да к тому же и с похода не вернулся! И хорошо если просто убили. А если, струсив, бежал?! Копни на тысячелетия назад, и даже там о роде Катора ни единого упоминания. Если бы не дотошность подгорного племени в составлении родословных, о праотце Фуринского рода вообще никто бы забыли. Фурин сам да конца не понял, зачем попёрся в окраинный городок человеческого королевства Ардир. Может, ввязаться в какой-нибудь отряд странников, мир глянуть, или купить за золото от проданных секир нечто ценное, что принесёт славу… Глупо? Да, глупо, но жить ни кем стало невмоготу. До Ганатоса, больше напоминающего большую деревню чем город, добрался без происшествий. Стоило оказаться за стеной частокола, как сразу же собрал десятки любопытных взглядов – гномы в мир выбираются редко. За Фурином сразу же увязалась толпа детишек, ступают осторожно поодаль, постоянно шушукаются, дивятся непомерно широкой, затянутой кольчугой и плотным тулупом спине, могучим толстым рукам, коротким неимоверно вздутым мышцами мощных ног и узорной рунами секире, что приторочена к спине кожаным ремнём. На рынке, после похожих друг на друга рядов, с развешенными над прилавками колбасами, рыбой, разложенными на столешнях сырами, соленьями и прочим съестным разнообразием пошли ряды с одеждой, инструментом. Торговцев оружием Фурин нашёл мигом. Первым скупщиком оказался пятидесятилетний, худющий, ёжащийся прощелыга, со скрюченной спиной, лысым, морщинистым, сильно вытянутым кверху черепом и синеватым, размером с кулак, родимым пятном на макушке. Маленькие хитрые глазки торгаша гному не понравились сразу, и стоило Фурину разложить на деревянной столешне семь тяжёлых наверший секир, скупщик, назвавшийся Крипом, задал такую цену, что гном тут же принялся, молча складывать товар обратно. - Погоди добрый гном! – Тут же всполошился делец, начав озираться так, будто редкого гостя грозятся схапать конкуренты. – Твоя цена? Фурин глянул хмуро, будто последний шанс предложил: - В десять раз больше. - В десять раз! Но… – голова скрюченного человека втянулась в коричневую утеплённую куртку, глаза лихорадочно забегали. Фурин выиграл лишь тем, что продолжил складывать стальные пласты в мешок, на последнем, проныра не выдержал: - Ну хорошо. Хорошо!!! – В каком-то диком, резко нахлынувшем раздражении Крип развязал притороченный к поясу увесистый мешок и, достав горсть золотых, разложил перед Фурином в семь одинаковых стопок. – Достаточно?! Сын Борина в задумчивости наморщил лоб, слегка оттопырил губу, взял стопку жёлтых кругляшей, взвесил на ладони, придирчиво покрутил перед глазом монету и спокойно выдал вердикт: - Ещё три золотых. - Гном, ты издеваешься?! Я что, на дурака похож?! Пожав плечами, гном сунул последнее навершие в мешок и пошёл прочь. - Задери меня кабан! Гром и молния в рёбра! Да стой ты, согласен я! Подавив улыбку, Фурин словно нехотя развернулся, подошёл, молча передал мешок, сгрёб монеты и хотел было уходить, как со стороны, прилавков с едой, загудели возбуждённые голоса. Волна звуков быстро надвинулась, и через минуту показалась группа в четыре человека. Перед четвёркой благоговейно расступаются, и стар и мал провожают восхищёнными глазами, шепчутся, а стая мальчишек, которая с Фурина глаз не спускала, уже уколи них. Сердце трепетно забилось, гном сразу понял, это именно то, что искал. «Великие горы… они же двигаются прямо ко мне!» - Кто это?! – с жаром выпалил гном, враз потеряв достоинство и значительный вид. – Знаешь?! Почему на них все так смотрят? Скупщик, заметив резкие перемены в несгибаемом бородаче, съехидничал: - Конечно, знаю и с удовольствием расскажу… за золотой. - Уговор! – радостно рявкнул Фурин, саданув могучей ладонью о столешню. – Вот, говори. Крипа вновь скривило, хотел увидеть, как гном начнёт ломаться, сбивать цену, а тут с такой радостью… ощущение, будто снова объегорили. - Да наёмники это, - процедил Крип. – С восточного пограничья к нам прибыли. Известные личности, Кария, Броско, Стилур и Громад. - Давай-давай, быстрее! – рявкнул Фурин, видя как четвёрка быстро сокращает расстояние. – Не успеешь пока подойдут, золотой заберу! Глаза Крипа налились ядом, но губы, словно против воли хозяина, быстро затараторили: - Наёмники с восточного пограничья, одни из лучших в Ардире. Месяц назад глава нашего славного Ганатоса нанял их разобраться с появившейся нежитью… - С нежитью!!! – У Фурина округлились глаза, а из лёгких вместо слов пошёл хрип, будто бревном в солнечное сплетение дали. Быстро взяв себя в руки сын Борина выпалил: – Ты сказал нежитью?! Её веками никто не видел, как же… Ладно, не суть, давай про наёмников, скорей! Фурин не поверил своей удаче, вырваться в слабой надежде найти в спокойном королевстве хоть какое-то приключение, и наткнуться на такое. Нежить! Руки затряслись. Раз появилась нежить, значит где-то появился и некромант который ей командует, а значит повергнув злодея можно сорвать настоящую славу, славу для себя, для рода, славу перед которой Гоблинский Поход покажется детской забавой. - Нежитью, - продолжил скрюченный. – Полезли твари по ночам, сначала маленькая кучка умертвий пришла, отбросили, но на следующий день город всю ночь стоял, пришла орда, нашествие! Король не верит главе нашему, - уже более тоскливым тоном пожаловался Крип. – Оба раза твари унесли с собой все обрубки свои, доказательств нет. Наши же растерзанные воины за доказательство видите ли не сошли королю, сказал, вышлет войска, только когда кусочек умертвия будет, маги мол сразу поймут, что к чему, а гонять войска из-за бредней всяких - накладно. Вот и сидим как на горячей сковородке. Вызвали наёмников именитых, но умертвия больше не появлялись, поболтались наёмники по округе с недельку, да уехали. И вот через девять дней вновь трупные гадины у стен, всю ночь билась стража, и опять ни одного кусочка плоти мертвечачей, зато половину частокола с северной стороны твари разворотили. Как оборону держать? Пришлось второй раз наймитов звать. И вот вчера-таки следы странные на западе нашли, собираются туда. Крип закончил прежде, чем Фурин засёк за спиной движение. С чувством ребёнка, которому отец сейчас вручит первый топор, Фурин медленно повернулся. Да, это они, охотники за нежитью! Проходят мимо в пяти шагах, все при оружии, в коричневых кожаных плащах ниже колен, мехом внутрь, на широких кожаных ремнях по маленькой сумке, из лёгких кожаных сапог тоже виден светлый мех, вместо шапок на головах чёрные платки, завязаны на затылке, как у пиратов. По бокам два красавца, на вид одного возраста, лет тридцать, в меру широкоплечие, с узкими талиями и с физиономиями королей девичьих сердец. У одного за плечами крест-накрест два коротких клинка, у другого на поясе в чёрных, со вставками серебра, чёрных ножнах прямой полуторный меч. В центре громила и девушка. Громила сдержанно холоден, не моргает, лицо словно высечено из камня, обросло короткой, в палец, бородой, тело без намёка на талию, необъятное как колонна, и вроде не злой на вид, но про таких говорят: «От него дети плачут». Суров, огромен и тяжёл. На плече человек-гора держит огромную секиру с длинной деревянной ручкой. Последняя девушка. Притягательное, но какое-то острое лицо, с холодными, жёсткими глазами. В руке странное копьё, полностью из тусклого, матового металла, опирается на него как на посох. Стройная, подтянутая, по сторонам смотрит без враждебности, но вся как дикий, хищник, не убивающий лишь потому, что сыт. Фурин открыл рот, чтоб поприветствовать, но слова застряли в горле сухим репьём. Молодая воительница на оторопевшего бородача глянула строго и взыскательно, видя как Фурин застыл пришибленной вороной равнодушно отвела взор. Фурин очнулся от ступора не скоро, догнал четвёрку за рынком, в переулке, за сто шагов до западных ворот. Здесь просторно, между хаотично натыканными домами большие расстояния натоптанного снега. - Стойте! Наёмники развернулись пугающей слаженностью. Первой заговорила миловидная обладательница копья: - Ты чего орёшь, бородатый? Продать нам что-то хочешь? - Нет, - отмахнулся Фурин, улыбаясь во все тридцать два. – Я с вами пойду, на нежить. Красавчики тут же прыснули со смеху, не проронив ни слова, развернулись и двинулись прежним курсом. Громила посмотрел с сочувствием, и тоже побрёл прежним курсом. Кария, оставшись одна, недовольно поджала губы, оглядев Фурина с головы до пят, процедила: - Неудачное время для шуток выбрал, гном. Иди куда шёл. От возмущения Фурина подкинуло. Так разговаривать с гномом! С представителем самого сильного народа на материке! - Какие шутки?! Я ради этого из гор вышел! Я хороший воин! Я… - К бою, - плеснула ледяным воительница. - Что? – стушевался Фурин. – Прямо здесь? Ледяные глаза воительницы не предвещают ничего хорошего, стоит как окаменела, Фурину сразу стало не по себе. - Вы, гномы, самые твердолобые на свете, - процедили точёные губы сдержанно. – Проще сразу показать, что ничего не стоите. Только в строю рубиться горазды, поодиночке от вас толку как от пришибленной собачонки. Такую наглость было не стерпеть. Сорвав со спины оружие, Фурин бросился в атаку. В могучем замахе секира распарывает воздух, глаза гнома цепко следят за копьём, девушка всё ещё стоит, опираясь на него как на посох, и вдруг, отставив торчать в снегу, срывается с места навстречу и смачно бьёт кулаком в челюсть. Злорадная мысль о том, что крепко сбитого гнома ещё ни одной бабе свалить не удалось, сменилась навалившейся тьмой. Очнулся Фурин от того, что кто-то шарит по карманам. Распахнув глаза, гном от души приложил кулаком двадцатилетнего прощелыгу по уху. Испуганно взвизгнув, вор бросился наутёк. Вскочив, сын Борина огляделся. Переулок пуст, значит, в отключке пробыл не долго. Скорее к западным воротам! Через полчаса бега с полной выкладкой настиг четвёрку далеко за городом. - Стойте! – Запыхавшись, выпалил гном, предусмотрительно пряча секиру за спину. Люди остановились. Что странно, Громад и красавчики даже не обернулись, только Кария. - Да ты издеваешься?! – Воительница, видимо, всегда и везде выступающая у четвёрки в роли переговорщика, гневно нахмурилась. – Жить надоело?! Ловя ртом воздух, Фурин примирительно выставил вперёд ладонь. - Погоди. Вы настоящие мастера, в бою я вам не чета, но вы должны меня взять! Подожди, договорить дай. - Пробухтел гном, видя, как Кария начинает поднимать копьё. - Неизвестно, насколько затянется ваш поход, где вам придётся быть, и у кого просить ночлег. Имея в отряде гнома, для вас откроются все двери. Благодаря Гоблинскому Походу слава гномов до сих пор гуляет по миру. За то, что Северная Скала уже шестьдесят лет не выплеснулась ни одним набегом, гномов уважают. Да нас до сих пор примут радушно в любом доме! Вы, конечно, мастера, но я могу сделать ваш путь менее затратным и более комфортным. Сверх того! - Фурин взял многозначительную паузу подняв указательный палец. – Если возьмёте, я заплачу золотом! К тому же, все знают, что гном в отряде приносит удачу. И это не гномы придумали, люди. Повисла тишина, все четверо стоят со странными лицами, то ли прибить хотят, то ли с толку сбиты. Кария очнулась первой, воткнув копьё в снег, подошла вплотную: - Гном, ты с рождения дурной? Посчитав вопрос риторическим, Фурин продолжил важно хохлиться в ожидании ответа. Пошептавшись с остальными, Кария выдала: - Золото покажи. С кровно заработанным расставаться мучительно больно, как кусок кожи сдирают, но боясь упустить шанс, Фурин заставил себя отдать всё. Увидав россыпь золотых, глаза наёмников загорелись, гном дал намного больше чем заплатил город! Смотрят всё равно как на дурака, но уже без враждебности. - А что! – Благодушно воскликнул красавчик Стилур, поправляя ножны с полутораручным мечом. – Возьмём гнома на удачу! Никто не возразил. Только пятая часть от трофея, если таковой будет, моя! - Вставил непреклонным тоном Фурин. - Идёт. - Запихивая в карман свою долю, Кария надменно усмехнулась. – Клянусь небесами, ты самый странный и дурной гном из всех, кого я видела, но, как говорят шлюхи: «Кто платит, тот девушку и танцует». Навстречу потянулась одинокая белая равнина с частыми клочками леса. От счастья Фурин едва не подпрыгивал, мечты сбываются и от этого хотелось затянуть одну из задорных гномьих песен. Так прошёл день, радужно, без происшествий. Фурин старался не отстать и больше молчал, наёмники нашли видимые одним им следы и на запад отряд засеменил уверенней. Временами перешучивались, чаще перепадало гному. Клочки леса давно пропали, всё чаще попадаются большие россыпи камней, затем валуны, стало ясно, двигаются прямиком к Западным Утёсам. Эта малая часть королевства людей совсем не заселена, и если б не зима, то под ногами был бы не рыхлый снег, а каменное плато с множеством неровностей и каменюк. Здесь словно неведомый гигант раздробил гору, рассыпал осколки на десятки миль и хорошенько потоптался. Заночевали под торчащим из снега камнем, огромным и плоским. Несмотря на холод Фурин уснул быстро. Во сне поверг кучу умертвий, самому некроманту снёс голову одним ударом секиры, а наёмники, восторгаясь, долго кричали здравницу, хлопали в ладоши, а Кария так расчувствовалась, что разделась и прямо на залитом кровью алтаре некроманта предложила себя. Гном проснулся раньше, чем его толкнул красавчик Броско, тот, что с двумя клинками за спиной. Утро. «Что за чушь снится?! – В гневе подумал сын Борина, тяжело поднимаясь. – Мне она даже не нравится! Наши-то гномихи куда притягательней, выпуклостей на теле поболе, да и вообще…» Кария вскочила, едва Броско коснулся плеча, свежая, полная сил, подтянутая горная лань. - А гном-то наш, оказывается, пылкий и горячий, - громогласно разнёсся мужественный голос Броско. – Полчаса, Кария, твоё имя во сне нашёптывал, губами чмокал и сапогом по снегу скрёб, я чуть со смеху не помер. Фурин почувствовал, как запылали щёки. И нет бы на этом закончить, но Стилур поддержал: - Ты это серьёзно?! На моём дежурстве то же самое вытворял. - И на моём, - добил Грамад. - Это что же выходит? – Улыбаясь от уха до уха, констатировал Стилур. – Гном нашу девку всю ночь во сне возюкал?! Да ты, брат, оказывается, на счёт баб ненасытней нас с Броско! Кария, сложив руки на груди, нахмурилась, уставилась в немом требовательном укоре. Фурин, не зная куда себя деть, принялся нервно собираться, отряхивать плащ, шарить по карманам, всё лишь бы не смотреть тупицей в снег. Броско и Стилур уже откровенно ржут, Кария молча сверлит злыми глазами, длинные волосы со сна ещё взъерошены, как хвост дикой лошади, словно ночью её и взаправду… того. Даже на холодное лицо Громада пробралась улыбка. Да уж… не так сын Борина представлял себе первый героический поход. Наконец выдвинулись. Чем ближе к Западным Утёсам, тем валуны, во множестве торчащие из земли выше, толще, спустя шесть часов отряд уже двигался между колонноподобными каменюками, поднимающимися в небеса на тридцать локтей. Здесь Фурину сразу стало неуютно, дурно, место не доброе, в воздухе нечто затхлое, тревожное, а между каменными колоннами всего около пятнадцати шагов. Сознание принялось настойчиво рисовать за каждым поворотом притаившегося врага, голосить, приказывать снять со спины секиру, и словно в подтверждение страхов идущая впереди всех Кария резко остановилась. Развернувшись страшно сверкнула глазами, палец прижался палец к губам, приказав всем заткнуться. В тишине всё явственно услышали непонятный гул. Осторожно двинулись дальше. Теперь никто не говорит, бравада бравадой, но даже вечные позёры Стилур и Броско стали на себя не похожи. Окаменевшие лица, как из мрамора, холодные, страшные, пугающие маски убийц. Через час камни-колонны выросли до шестидесяти локтей, а звук стал различим чётко. Сомнений нет, впереди о камень бьёт множество кирок и ломов. Эхо навалилось на уши давящим звоном, и через полчаса стало казаться, что невидимые рабочие всюду, с каждой стороны, за каждой каменюкой. Пройдя последнюю сотню шагов, звук сделался непереносимым, тут не то что безопасно говорить, орать можно, всё равно еле слышно. Вывернув из-за очередного каменного колоннообразного выроста, наёмники синхронно метнулись назад, прыжком! Фурин, плетущийся последним, из-за камня даже выглянуть не успел, его схватили за шиворот как нашкодившее дитя и с силой швырнули назад. Поразило то, что это оказалась Кария! Стройное создание сумело дёрнуть так, что сапоги гнома от снега оторвались! Фурин хоть и ниже на голову, но, как и любой гном, кряжист, широк, по весу тяжелей дерзкой воительницы по меньшей мере вдвое. Зло высвободившись, Фурин зыркнул гневно, мол, нечего как мальчишку дёргать, но едва увидел побелевшие и растерянные лица притих. «Что происходит? – сын Борина тут же почувствовал как тоскливо засосало под ложечкой. - Почему эти спесивые мастера вдруг плюхнулись на задницы? Почему ошарашенные навалились на колонну словно враз все силы потеряли и дышат как рыбы на берегу? Чего вы переглядываетесь круглыми глазами?! Да что там такое?!» Не выдержав, гном сделал три шага к краю скального выроста и осторожно выглянул. Увиденное повергло и ошеломило, гном почувствовал себя уничтоженным! Отступив на трясущихся ногах медленно развернулся. Фурин столкнулся с жутким умертвием почти нос к носу. Всего шаг! Облупившийся, безволосый череп с торчащими кусками кожи, жуткие, темно-багровые от засохшей на белках крови глаза, иссушенные губы, словно замерзшая в злобе улыбка-оскал, лохмотья летней не по сезону одежды, всё это до сих пор перед глазами стоит, но ошеломило не это. Мертвяк держит в руках кирку! Поразительно, но ссохшийся труп, ни наёмников, едва с ног не сбивших, ни Фурина, не заметил! Стоит и долбит основание природной колонны. Но и это бы полбеды! Самое страшное, что таких рабочих за каменным выростом сотни, тысячи, и каждый усердно долбит камень, носит большие булыжники, что-то передвигает! Да там на милю одна сплошная каменоломня! Разворошённый муравейник! Все эти бесчисленные каменные выросты, которые отряд огибал несколько часов, могучие и толстые, там снесены напрочь, на милю, и в центре этого хаоса вырос огромных размеров храм! Судя по уменьшающимся к верху ширине ярусов, царственная постройка отгрохана уже на две трети. Наёмники, словно устыдившись своей слабости, вскочили, первой, как обычно, оказалась Кария. - Вы выдели? – воительница заставила себя широко улыбнуться. – Тварь нас даже не заметила! А мы её чуть не сбили! - И что это нам даёт? – Словно взбунтовавшись радостному тону девушки, возмутился Стилур. – Я надеюсь ты не собираешься соваться туда?! - Сейчас узнаем! – Сверкнула белёхонькими зубами фурия. Остановить не успели, девушка проскользнула между хватающих рук, как рыбка меж водорослей. Наёмники и сам Фурин бросились следом, выскочив из-за колонны, все четверо остолбенели. Кария за спиной живого трупа, мертвяк добросовестно долбит камень, а в десяти шагах зомбяков разной свежести уже с десяток, а дальше тысячи, колыхающееся трупное море, и все поглощены работой. - Смотрите, этот кусок мяса полностью под чарами! Отодвинув полу плаща, Кария изящным аистом подняла точёную ногу, упёрлась каблуком умертвию между лопаток и с силой пихнула. От сильного толчка зомби потерял равновесие, полетел вперёд и шарахнулся о стену с глухим ударом. Ни крика, ни вздоха, одно монотонное рычание, даже кирку из рук не выронил, поднялся и как ни в чём ни бывало продолжил долбёжку. Вперёд выступил необъятный Громад, хмуро поглядев на улыбающуюся воительницу, сурово высказался: - Я даже не хочу знать, что ты скажешь. Мы уходим, точка. Вернём деньги городу и гномье золото отдадим, за отказ от работы придётся заплатить больше чем брали, иначе дурная слава пойдёт. Гном! – Пока Кария бледнела, задыхалась от возмущения и хватала ртом воздух, Громад обратился к Фурину с неожиданным нажимом и лёгкой угрозой. – Твоё золото мы вернуть не сможем. Или ты до сих пор хочешь продолжить охоту на некроманта? Фурин, раздираемый самолюбием, жадностью, здравомыслием и страхом, отрицательно покачал головой. Дураку понятно, соваться туда - самоубийство. Ощетинившись дикой кошкой, Кария зло сверкнула глазами, плоское, обоюдоострое лезвие копья мгновенно снесло зомбяку голову. Удар оказался столь стремительным, что умертвие даже не покачнулось! Обезглавленное тело продолжило монотонно долбить скалу. - Идите! - гневно бросила воительница. – Слабаки! Я сама принесу главе Ганатоса башку некроманта! - Кария, одумайся! – Воскликнул Броско, темнея в лице. – Громад прав! Некромант, устроивший всё это… это уже полу-Бог какой-то! Ни в одной древней летописи не описываются чёрные маги такой мощи. Даже на сотую часть! Слышишь, не дури! Ты что, не видишь, здесь же мёртвяков тысячи! Слышишь Кария, тысячи! - Замолчи. – Осадила девушка. – Пока зомби заняты, я успею подобраться к магу. - Но, Кария!.. - Всё, закончили! Убирайтесь! – Воительница едва сдерживается от распирающей ярости, видно, как зло бегающие глаза ищут, за что зацепиться. Неожиданно глянув на Фурина, девушка зло улыбнулась. - Гном! Если пойдёшь со мной и мы прикончим мага, я сделаю твой сон реальностью. Где я там тебе отдалась? В спальне? На алтаре некроманта? А может, ты меня силой взял? Я воплощу все твои мечты и даже больше, ты не представляешь какой я могу быть. Ну что? Идёшь? Все взгляды устремились на гнома. Фурина бросило в жар, показалось, внутри что-то треснуло, что-то прочное, незыблемое, будто крупный камень медленно раздробил тяжёлый пресс. Внутри крик, естество голосит как баба на пожаре, приказывает убираться, верещит обливаясь кровью, но гном, сам не осознавая почему, шагнул вперёд и, пьянея от собственной смелости, выдал: - Иду! – И в конец обнаглев добавил. – В задаток поцелуй. Глаза воительницы одобрительно вспыхнули, ухмыльнувшись, прошла мимо оторопевших товарищей, нарочно вихляя бёдрами. Подойдя вплотную к Фурину, девушка прижалась всем телом, запустила пальцы гному в волосы, сильно запрокинула голову назад и, чуть присев, впилась страстным поцелуем. Фурина прошила судорога. Ощущение, что дубиной огрели! Нижнюю часть лица ожёг расплавленный металл. Так ещё не целовали! Жар прокатился по горлу, низвергшись раскалённым каменным валуном, ударил в сердце, отдался лёгкой судорогой в конечности и рассыпавшись сотнями мурашек, вздыбил волосы. В многотысячном грохоте ломов и кирок наёмники наблюдали за бесконечно длящимся поцелуем с отвисшими челюстями. Наконец Кария оторвавшись выдохнула: - Ух ты, а мне даже понравилось! Выдвигаемся. Когда уходили наёмники не окликнули. Без сборов и прощаний новый, сильно уменьшившийся отряд двинулся к строящемуся храму. Поглядывая на спутницу и косясь на толпы занятых работой и снующих туда-сюда мертвецов, Фурин впервые испытал настоящую гордость. Грудь распирает, мышцы, готовые бить и крушить, вздулись, набухли новой силой, внутри, вместо рассыпавшегося камня, обнажился стальной стержень воли. Да, ему сейчас страшно, очень страшно, но переступая через дрожь, каждый шаг отдаётся в теле россыпью мурашек. Наверное, так и чувствуют себя герои, свято верят в свои силы, удесятеряют их, превращаются перед подвигом в несокрушимых титанов, способных дробить горы в пыль. Прошли в сторону дворца всего на пару сотен шагов, и стало трудно идти. Силой дорогу никто не преграждает, но снующие толпы умертвий с кирками, лопатами и носилками стали настоящей проблемой. Мало того, что каждая страхолюдина вызывает желание бежать без оглядки, дак теперь с ними приходится постоянно сталкиваться нос к носу, порой бесчисленные стада медленно бредущих работников не оставляют пространства увернуться, приходится, бледнея от ужаса, проталкиваться через них, как через толпу зевак на ярмарке. Когда мерзких прикосновений желудок всё-таки вывернуло, сын Борина взревел диким туром. Секира сама прыгнула в руки, трясясь от омерзения и ярости, гном бросился вперёд, круша направо и налево. Оставшаяся позади Кария дико захохотала, но быстро распалилась сама, оказавшись рядом, принялась виртуозно орудовать плоским наконечником копья, которое, как выяснилось, одинаково хорошо как протыкает, так и рубит. Разрубить зомби оказалось неимоверно тяжело, приходилось в каждый удар вкладывать весь вес. Под ноги полетели отсечённые головы, руки, продвижение сильно замедлилось, зато ни одна тварь больше их не коснулась. У подножия огромной, в пятьдесят шагов шириной, лестницы оказались через полчаса, взмыленные, вымотанные, но довольные. Посмотрев на выщербленные грубой работой стены, сын Борина задрал голову выше. На пирамиде мертвяков меньше в десятки раз, большие каменные блоки поднимают большими группами, но каменюки ползут вверх не хаотично, а ровненькими вереницами, со всех четырёх сторон, без толчеи, слажено, не то, что хаос внизу. Несколько минут Фурин с Карией дышали и думали. Вроде уже добрались до логова, подошли к самой двери, а на них до сих пор не напали. Гном заметил, что у воительницы на лице проскальзывают такие же нотки тревоги. Ну не может могучий маг быть настолько беспечным! Большой вертикальный прямоугольник входа и снова всё спокойно, не охраняется! Зашли. Внутри просторного коридора темно, на выходе виден пляшущий свет. Боясь вдохнуть, Фурин всё же крадущуюся как кошка Карию опередил. Выглянул в громадную, с высоким потолком, гигантскую залу первым. Пусто! Справа и слева от входа снова широкие ступени, поднимаются вдоль стен до углов, загибаются, идут дальше по стене на второй этаж. По периметру стен гигантской залы на полу грубо ограненные каменные чаши, в них огонь полыхает ярко, судя по запаху, горит какой-то маслянистый состав. - Наверх? – многозначительно прошептал гном, оборачиваясь к спутнице. - Гном, ты ослеп?! – Кария ткнула пальцем в дальний конец залы. – Смотри, там тень двигается не так, как у остальных чаш. Приглядевшись, Фурин убедился, что воительница права. До противоположной стены с две сотни шагов, и там извергающих пламя чаш намного больше, там действительно что-то есть. - Некромант? – Поражаясь собственной тупости спросил Фурин. - А то! – радостно прошептала девушка. – Двинулись! Теперь возвышение у противоположной стены видно отчётливо, квадрат каменной площадки не широк, полтора десятка локтей, и пара локтей в высоту. По периметру горят дополнительные чаши, в самом центре вмурован странный, продолговатый, сужающийся кверху камень. Опытный глаз Фурина сразу определил, что высотой и шириной каменюка почти с него. И вот за этим вспыхивающим зеленоватым светом валуном как раз некромант! Осталось пятьдесят шагов. Неужели маг настолько увлечён волшбой, что позволит себя прикончить? Кария осторожно обернулась, приложив палец к губам, показала жестами, что дальше идти пригнувшись. План прост, добраться до основания площадки, осторожно обогнуть с разных сторон ползком и, если всё чисто, ударить в спину колдуну одновременно. Фурин кивнул. Добрались до края, разделились. Большая удача, что злодей выстроил себе такую возвышенность, да к тому же чаши по периметру некромантского алтаря наставил, пламя, из каждой ещё два локтя, выгодно скрывает видимость, гному даже ползти не пришлось. Чуть пригнувшись, Фурин благополучно обогнул площадку справа, и встретившись с натянутой как струна Карией замер. Приготовившись к броску затихли по разные стороны нешироких ступеней. Площадка заканчивается в четырёх шагах от стены, ступеньки - единственное место по периметру, без горящих чаш. Всё, баста! У них получилось! И как просто! До могучего чародея всего ничего! Вскочить, пролететь два шага по ступеням, три по площадке и - вот она, спина злодея! Фурин вгляделся в Карию. Напряжена, сидит на корточках, как орлица выслеживающая добычу, плотно сбитый комок мышц. Самого трясет. Наконец Кария, сверкнув глазами, спросила, готов ли. Кивок в ответ и Кария показав пять пальцев, начинает по одному загибать. «Великие горы! - Холодея от страха, подумал гном. – Неужели всё это происходит со мной?!» Последний палец сжался в кулак, Фурин, бледный как мел, вскочил. Воительница оказалась чуть расторопней. Взлетев по ступеням с занесённой для удара секирой, Фурин оказался позади воительницы всего на полшага, но, едва увидав некроманта бросил оружие, и со всей силы пихнули девушку в бок. Кария, не ожидая подобного предательства, полетела в сторону, ударилась голенью о ряд горящих чаш, и с рёвом раненой тигрицы рухнула вниз. Фурин остановился перед некромантом в двух шагах, безоружный, ошеломлённый, губы тихо прошептали: - Отец? Это невероятно, но перед ним, между тремя жуткими зверюгами, в которых просматриваются полусгнившие тела хищных варгов, сложив руки на груди стоит ОТЕЦ! Улыбающийся Борин, как и в прежние времена в простой рабочей одежде гномов, повёл бровью, слабо светящиеся руны на камне вспыхнули. Умертвия-варги тут же бросились вслед за Карией. Тёмные, длинные тела, в отличие от зомби-людей, почему-то двигаются как живые, быстро. Фурин застыл каменным изваянием. Первым немую сцену прервал Борин. Долго всматривался, и неожиданно просиял, подойдя вплотную, посмотрел памятными хитрыми глазами и, одобрительно похлопав по плечу, поманил к ступеням. Как безвольная кукла, Фурин поплёлся следом. Следуя за широкой, до боли знакомой спиной спустился, завернул за угол площадки и увидел разъярённую Карию. Воительница в окружении варгов-мертвецов, с копьём наизготовку. Варги утробно рычат, но не нападают, ждут команды. - Поганый гном! - Заорала девушка как ошпаренная, не отрывая глаз от варгов. – Я выпотрошу тебя как дохлую крысу. Предатель! Убью-ю-ю!!! Фурин ответить не мог, оцепенение скрутило, сковало язык, сейчас голова взорвётся. Борин остановился в трёх шагах от ближайшего варга, обошёл по дуге, остановился так, чтоб видеть и девушку, и Фурина, сунул большие пальцы за широкий кожаный пояс и, оглядев картину хозяйским взором, осуждающе покачал головой: - Нет, вы, конечно, молодцы, не спорю, – глубокий стальной голос некроманта наполнил своды зала гудящим звоном. - Наблюдал, как не побоялись через моих... кхм… работников лезть, но для начала ответьте. Если б меня убили, как бы назад выбрались, через армию потерявших контроль мертвецов? Они ведь когда сами по себе, очень, знаете ли, кушать любят. И больше всего - живых разумных. - Ничего, выберусь! – Яростно прошипела Кария. – Только сначала на копьё насажу тебя, гнида, и предателя этого! Повернувшись к сыну, Борин хитро спросил: - И где ты такую горячую девку нашёл? Прямо огонь, наверное, егоза в постели страшная. Фурин попытался что-то промычать, но язык, как распухшая на солнце селёдка, не слушается, встреча с исчезнувшим шестьдесят лет назад отцом парализовала сознание. Борин, присмотревшись, перестал улыбаться, подошёл вплотную, схватил за плечи, встряхнул: - Сын! Понимаю, это не те слова, которые должен говорить отец через полстолетия разлуки. Я не ожидал увидеть тебя здесь, но я рад! Очень! - Крепко обняв чадо, которое по росту и ширине плеч даже превосходит, Борин ещё раз встряхнул. – Сын, очнись! Это я! - Я сейчас заплачу! – Раздался за спиной ехидный голос Карии. – Вы посмотрите на них, бородатые ути-пуси. Они нашли друг друга, обнимашки, целовашки. Меня сейчас вырвет! А я ведь всерьёз тебя наградить собой хотела. Предатель! Борин вглядываясь сыну в глаза категорически заявил: - Слушай, она меня уже утомила. Давай уже собачкам её? Только сейчас в голове Фурина что-то щёлкнуло, испугавшись, гном отстранившись замахал руками: - Нет, нет! Отец, не трогай её, она со мной! - А что с ней ещё делать? Ты видел, как смотрит? Только возможность дай, она же нам горло перережет. Отпустить не могу, она тут видела всё, а к наступлению я пока не готов. - К какому наступлению? – пролепетал Фурин, холодея. Отец гордо распрямился, широкая грудь раздвинулась, заставив ткань куртки опасно затрещать. - Ну, для начала я королевство Ардир покорю, а там уж, воинов у меня добавится изрядно… наверное за соседние королевства примусь, а потом и эльфов к ногтю. - Отец, зачем тебе это? – От страшных слов у Фурина вновь закружилась голова, но язык бесконтрольно начал выталкивать фразу за фразой. – Как ты вообще стал этим? Почему не вернулся с войны?! Я так тебя ждал! Я рос один! Мать превратилась в серое пятно, у неё словно душу выдрали! Где ты был?! Что тут происходит?!!! - Стоп! – грозно осадил Борин. Фурин резко замолчал, принялся вытирать выступившие слезы. Сильно помрачнев, Борин ненадолго задумался, заговорил тяжело, но твёрдо: - Я так решил. Скажи-ка, сын, для начала, зачем ты здесь? - Наш род за века ничем не прославился, и я решил… - забубнил Фурин. - Вот! – перебил Борин. - Решил! Я решил тоже самое. Тогда, в начале Гоблинского Похода, я подумал, вот он шанс! Пробиться, прославиться! Но дудки. Царь гоблинов всего один, на всех не хватит. А орда его полководцев и вождей поменьше… Да кто их помнит? Жили муравейником в одной куче, кто их там разберёт, мы пришли, жахнули, и всех одним ударом. Стоит ли говорить, что до царя гоблинского первым добрался не я? - Нет, - несколько рассеянно ответил Фурин. - Да у вас вся семейка долбанутая. – Желчно усмехнулась Кария, не переставая держать варгов в поле зрения. Игнорируя издёвку, Борин продолжил: - Возможно в будущем бы что-то подвернулось ещё, но… тогда этот шанс казался последним, и род Катора его упустил. Но теперь всё по-другому! Расправив плечи, Борин одарил сына лучезарной улыбкой: - Возвращаясь в чертоги гномов ни с чем, я понял, что жить так не смогу. Тогда я ушёл и совершил то, чего не смог ни один гном, за все тысячелетия, от самого первого гнома, от самого начала времён! - Стал некромантом? – осторожно предположил Фурин. - Точно, сын! Только, что под этим понимать? Некромант - это не просто какой-то злодей. В первую очередь это маг! А что во все времена отличало гномов от людей в магии? Фурин, не смыслящий в волшбе ни бельмеса, только плечами пожал. Зато ответила Кария. - У людей самые могучие маги, самые стремительные и разрушительные заклятья, люди повелевают незримыми силами с помощью мысли. А гномы слабаки, только и могут, что предметную волшбу пользовать, травки жечь, амулеты ручонками перебирать, да мелком фигуры с рунами вырисовывать. - Это правда, сын, стерва не врёт. Так было всегда, но не теперь! Изучая рунную магию, я пятьдесят семь лет жил впроголодь, терпел холод, лишения, одиночество, не раз отчаивался, но продолжал снова, и вот, через пятнадцать лет попыток, я понял, как отсрочить старение! Но! Три года назад достиг главного. Овладел рунами настолько, что смог составить несуществующую в Мироздании комбинацию рун. Видишь тот камень на возвышении? - Да, отец, - пришибленно проговорил Фурин, впитывая голос отца каждой частицей тела. - Выбитые на нём комбинации знаков преломляют потоки текущих энергий и накрепко связывают с моими разумом. Теперь я, как человеческие чародеи, способен творить волшбу мыслью! Но моя комбинация рун оказалась настолько успешной, что я стал сильнее самых искусных магов. Силу могу зачерпывать огромными пластами, почти без отдачи! Ты уже понял, что я стал величайшим некромантом от начала времён? - Да, отец. - Я заглянул за грань реальности, ходил вслед за душами мёртвых, беседовал с Богами, усмирял демонов, но некромантия это ещё не всё. Смотри. Подняв руку, Борин ткнул указательным пальцем в обозлённую воительницу. На глазах ошарашенного Фурина с пальца отца сорвалась тоненькая стремительная молния и ударила Карии в бок. Голубая лента прожгла плащ, заставив девушку вскрикнуть. - Отец!!! – Фурин мгновенно повис на руке всем телом. - Да живая она! – Усмехнулся гном, поднимая тяжеленное чадо как пушинку. - Не бойся! Я слабенько. Просто показать, что собачки мои - это ерунда, дабы не дёргалась. А то подумает ещё, что варги мне тут для охраны. Ты понял, что я сделал? - Молниями кидаться научился? – Недоверчиво отпуская руку, проговорил Фурин. - Эх, сын, - Борин потрепал чадо по волосам. – Ничего… ты ещё всё поймёшь. Я хотел сказать, что владею не только некромантией, но и любой другой магией, в том числе и самой сильной, стихийной. Одно плохо, всё время приходится эту каменюку с собой таскать, магией её не перетащить, издержки даруемой надписями мощи так сказать. Руны на камне блокируют магию направленную на него, но я над этим работаю. А доверить мертвякам таскать это сокровище - не доверю, уронят ещё, а потом меня же и сожрут. Но это мелочи. Теперь мы вместе! Я научу тебя сын! Со временем станешь таким как я, а может и сильнее! Создашь свой камень рун, род Катора станет самым известным, наша слава потрясёт не только гномов Тарагонских гор, но весь мир, много миров! Фурина повело, реальность поплыла перед глазами, всё встало с ног на голову, осознать то, что предлагает внезапно нашедшийся отец, сразу не получается. Он же ещё сутки назад просто работал в кузне, за жизнь не совершил ничего значимого, а тут сразу мир под ноги! Миры! Внезапно в сознании что-то сместилось, перещёлкнуло, стоило представить себя в роли властелина, как кровь в жилах одобрительно вскипела, Фурин с гордостью распрямился, расправив плечи посмотрел в глаза отца решительно, как скала на скалу. В прозвучавшем под высокими сводами голосе прорезались знакомые нотки металла. - Да отец! Мы вырвемся из небытия вместе! Род Катора станет величайшим! И навалилась тьма… Очнулся Фурин от того, что кто-то шарит по карманам. «Не может быть! – Тоскливо пронеслось в голове. – Нет! Нет! Только не это! Ещё не открыв глаза, Фурин понял сразу две вещи. Первая, он лежит на снегу, вторая, челюсть пульсирует и саднит. Боясь просящегося предположения, Фурин не двинулся, чувствуя, как знакомо проворные руки вора скользят по карманам, затих, из-под сомкнутых век потекли горькие слёзы. «Всё же было таким реальным! Как всё это могло причудиться?! И так отчётливо! Неужели Кария настолько сильно меня приложила, чтоб голова выдумала ТАКОЕ?! Постойте-ка…» Фурин медленно приоткрыл глаз. Да, он действительно в том самом переулке, где женская рука впервые вырубила гнома, но стоило увидеть вора, как на лицо Фурина выползла довольная улыбка. По карманам шарит тот самый паренёк, его лицо в памяти слишком чёткое, что б ошибиться. - Руку отгрызу! – Рявкнул Фурин, делая страшную рожу. От испуга парень шарахнулся назад, запнулся, ударился спиной о бревенчатый угол дома и, как-то по-женски вскрикнув, бросился наутёк. Улыбаясь, как девка на выданье, Фурин поднялся, отряхнулся, проводил убегающую фигуру глазами и, вдохнув морозный воздух всей грудью, медленно проговорил: - Благодарю отец. Я всё понял. Я иду…
