123Грязные обои маячили перед самым лицом Макса Отто. После каждого удара он упирался лбом в стену, фокусируя взгляд на незамысловатом узоре, чтобы отвлечься от боли. «А вот эта загогулина похожа на рыболовный крючок. Посидеть бы сейчас с удочкой где-нибудь под Вязьмой на берегу тихой реки... Шайзе!» — прошипел он сквозь зубы, чувствуя как теплая струйка крови побежала по спине. 123— Хорошо, Максим, хорошо! — донесся до него голос Артузова. — Привыкай реагировать вслух по-немецки. Так надо, ты знаешь... 123«Так надо! — мысленно соглашался Штирлиц. — Сколько бесстрашных разведчиков провалились из-за неосторожного возгласа, жеста, неправильно прикуренной папиросы...» 123Не дождавшись очередного удара, он повернул голову. 123Потная распаренная бабища в мясницком фартуке жадно пила из жестяной бадейки в углу. Запрокинув голову, так что пилотка с эмблемами войск НКВД чудом удерживалась на ее бритой голове, она глотала воду с каким-то утробным уханьем. Рыхлое бугристое тело, словно оплывшая свеча затекало в чудовищного размера сапоги — ярко начищенные, скрипучие, определенно сшитые на заказ и насквозь неуставные. 123— Фроляйн, — позвал Штирлиц, — нох айн маль, битте! Цигель, цигель... 123Артузов, сидевший на стуле у зарешеченного окна, тихонько засмеялся. 123«Фроляйн» поперхнулась, маленькие, близко посаженные глаза налились кровью. Она отшвырнула опустевшую бадейку и тяжело шагнула вперед. 123— По голове не бить! — поспешно сказал Артузов. 123Штирлиц вздрогнул от удара и нашел взглядом колючую звездочку. «Похожа на снежинку. Вот еще одна, такая же... Как по-немецки снежинка? О-о! — застонал он, не сдержавшись. — Черт меня дернул согласиться! Скорее бы за линию фронта: Берлин, Новый Год, мандарины... Слава ОВИРу, паспорт уже готов. Хайль, девочки!»