Обстоятельства непреодолимой силы

Тема в разделе 'Мистика', создана пользователем kxmep, 30 апр 2016.

  1. kxmep Генератор антиматерии

    Рука

    Весна: грачи прилетели, коты разорались.
    Бог опрокинул бутылку благодати. И она разлилась в бытии, благоухая. Пахнет так, что воздух можно накачивать в хрустальную тару, клеить акциз и продавать как элитное бухло. Или элитную же парфюмерию. Любой лямур на вкус и нюх.

    Вхожу в мир из унылой малометражной сакли, ныряю в котел с кипящим молоком, плыву по улице, неуверенно загребая ногами. Вокруг женщины, их вдруг стало очень много. И не просто стало, они бросаются в глаза, они вызывающе блестят ногами, они демонстрируют волнистые силуэты. Слова испаряются из моей головы, в ушах звенит, в носу щиплет феромонами.
    Стою ошалевший, обняв светофор, чтоб не рухнуть.

    Где-то на задворках подкорки тикает офисный таймер, призрак босса мозжит зззудящей мухой - отлипаю от светофора, нисхожу в метро, прикрыв барсеткой пах. Мраморный хлад советского ампира ни черта не охлаждает, но даже привносит в благодать еще пару градусов, а также электрический букет шампанского восторга.
    Сажусь в вагон, стараясь не расплескать томительную негу, смотрю влажными глазами окрест. И вижу чудное мгновенье в тонких одеждах, сидящее напротив. Отгородившись от реальности круглыми коленками. Рыжая фея с котиком на руках. Она его держит так беззащитно, что сразу хочется спасти обоих. От чего-нибудь инфернального. Или серийно-маньячного. Втянуть живот до позвоночника, напрячь всю мускулатуру от пяток до макушки, выдвинуть челюсть - и спасти. Неоднократно!
    Котик мурчит и щурится блаженно. Милое животное...

    - Можно погладить? - говорю я интеллигентным голосом.

    - Нууу... - отвечает фемина, - рискните.

    Я протягиваю свою мужественную правую руку – и трепетно накладываю ладонь на упругую грудь фемины, чувствуя, как она вздрагивает навстречу, как отзывается пружинисто, как момент чувственной истины парализует нас обоих. Котик, милое животное, ревниво шипит. Пассажиры впадают в ступор. Время прекращает течение свое.

    Глас диктора обрушивает стоп-кадр, рассыпает на осколки суеты: "Двери открываются!" Подхваченный человеческим водоворотом, выплываю из вагона, неся руку вверх и отдельно от тела, чтобы не осквернить бытовым прикосновением.

    Весь день работаю одной левой, презрев манипулятор "мышь".

    Вечером сервирую романтический ужин, сажусь в лотос и жду, подняв правую, как спутниковую тарелку.
    Звякает вопросительный звонок, открываю - да. Это она. В тонких одеждах, смущенных чувствах и с милым животным.

    А потом всю ночь котик спит в моем замшевом тапке, сытый и спасенный.

    Напиши мне жизнь

    Деревья машут руками, ловят ветер. Тщетно.
    И он ускользает, вильнув хвостом. Вот так - шмыг.
    Еще солнце, оно смотрит. Эдак снисходительно. Щекочет ресницами ладони листьев.
    Зрачки сужаются: пристальные взгляды, проколов зеленую суету, наискось провешивают тонкие нити от окна к стене и натягиваются, звеня.
    Я играю на струнах света.

    ***

    А давайте без этих вот? Без прологов и преамбул?
    Без мучительно эффектных описаний окрестной природы. Без крупнокалиберных афоризмов и зубодробительных метафор. Без понтов и экивоков - чисто, честно, внятно.

    Но чистые слова - где их взять? Где найти и как увидеть? Пялясь в монитор, слов не высмотришь.
    Поэтому я давно живу в своей голове. У меня там локальный универсум, вечная весна и окно в сад. Да, да, тот самый, где деревья машут руками и так далее.

    ***

    Теперь здесь не только я, но и ты – на правах хозяйки. Пришла внезапно и навсегда, заполнила собой, зажгла и осветила. Вымела из углов паутину постмодерна, переклеила скучные обои с неодушевленными узорами. Завесила окно прозрачным тюлем.
    Порядок и тепло – это странно. Непривычно это. Я чувствую, как в голове горит уютным светом лампа: с пряным отливом, корица, медь, киноварь, охра.

    Закончив уборку, ты садишься на подоконник и смотришь. Обращаешь внимание.
    Мы начинаем знакомиться.

    – Ты кто?
    – Я писатель.
    – А кто я?
    – Ты милая.
    – Дурацкое слово. Дурацкий способ обезличивать человека прилагательным. Милая кто? Милая чья?
    – Ты моя милая.
    – Но кроме этого, кто я? Если ты писатель – напиши мне жизнь. Настоящую, а не мгновение в тонких одеждах с котиком, который на самом деле не котик, а кошка.

    И я ухожу, возвращаясь в исходную юдоль, перегруженную ненужными предметами и лишними деталями. Тут нет окна в сад, но есть компьютер, на котором можно записать чистые слова.

    Возле монитора, подобрав лапы, лежит бывший котик. Такая маленькая домашняя лиса.

    – Жрать хочешь, рыжая? – спрашиваю я, чтобы втереться в доверие.

    Она презрительно отворачивается, и мне становится стыдно.

    Втыкаю пальцы в клавиши и творю, догоняя ускользающий запах сада. Тело милой, бархатная кожа, мягкие изгибы – я играю на нем, как на скрипке, и оно отзывается на каждое движение, созвучное моим пальцам и смычку, и трепещет аккордами, и взрывается безумным крещендо в финале, когда я ставлю точку стаккато на упругом соске.

    Тут кошка фыркает, а я понимаю, что пишу не то и не так. Что ноты – не слова, в них есть звук, но нету сути: живой красной крови, неряшливой прелести быта, совместных планов, принципиальных споров – это не жизнь. Это комната в комнате, матрешка сознания.

    Кошка делает неуловимое движение хвостом и сметает всю эту выморочную музыку с монитора, символы осыпаются на стол, и я слышу, как там, на исходе реальности гаснет свет и ветер захлопывает окно.

    Теперь есть только я и кошка. Она смотрит на меня с надеждой.

    – Ну что, рыжая? Сделаем невозможное?..

    Я срезаю кожу с пальцев и, погрузив обнажённые нервы в слова, начинаю новый текст.

    Последнее окно

    – Ты не обиделась?
    – А должна?

    Этот встречный вопрос всегда ставит меня в тупик, сбивает логику. Реши сам, в чем виноват. Нехитрый, вроде, финт, а работает безотказно
    Технический нокаут.

    – Хорошо, ты не фемина.
    – И не фея.
    – И не фея. Ты ведьма.
    – Согласна.

    Она довольно улыбается, включая свои зеленые глаза на тысячу люменов. Я слепну и отвечаю на ощупь.

    – Ведьмы – это обиженные феи. Задающие коварные вопросы, перпендикулярные логике смертных мужеского полу.
    – Мой философ! Хома Сапиенсович! А можно, я на тебя свою ножку положу, мм?..

    Ну вот как писать в таких условиях?
    И кошка опять же. Ходит по стенам, спит на потолке. Терпит меня на своей территории.

    – Зачем она? Поцарапала монитор, зараза рыжая…
    – Поставила запятую, мой милый розенталь. Ты расслабился и пренебрег, а она поправила.
    – Скажи ей, пусть имеет совесть.
    – Скажи сам.
    – Она на меня не реагирует. Я даже описать ее не могу.
    – Кошки не поддаются ни дрессировке, ни описанию.
    – Или я плохо стараюсь?

    Она молчит. Пространство меняет ракурс, время спотыкается.

    – Я написал тебе всё, что ты хотела. Жизнь, счастье, весну. Но иногда мне кажется, что не я тебя выдумал, а ты меня.
    – Меня нельзя выдумать, разве ты еще не понял? Я сама выбрала своего автора. И ты хороший автор, правда. Честный, нежный, верный. Мне хорошо с тобой. Но я хочу тебя не частями, а полностью. Я устала быть музой приходящего гения. Я не хочу быть здесь и сейчас. Я хочу быть там и всегда.
    – Ты нужна мне здесь. Без этого я не смогу жить.
    – А я не могу делить тебя с твоими читателями. Ты любишь их больше, чем меня.
    – Это другая любовь.
    – Любовь всегда одна, и я не буду ей ни с кем делиться. Я не хочу быть твоей музой. Я хочу быть твоей женщиной.

    И она уходит, оставляя меня в локальном универсуме с провисшими струнами света.

    ***

    Нельзя сделать невозможное. Но если его исключить, тогда то, что останется, и будет поступком, каким бы безумным он ни казался.
    Распахнув окно, вдыхаю весну. Смотрю в глаза солнцу. И прыгаю вниз.
    Я ухожу туда, где вдохновение первично и самодостаточно, где не надо записывать слова, чтобы они обрели форму и содержание, где истинный свет, где правильный мир, где настоящая жизнь.
    Где ждет меня она.

    ***

    К этой кошке все уже привыкли. Врачи уважают, санитары подкармливают. Прочие же обитатели дома скорби – завидуют (если могут) своему безнадежному собрату с пустыми глазами, который доживает остаток жизни, сидя возле мутного больничного окна.
    Кошка лежит у него на коленях и греет давно уже не чувствующее тело.
    В окне ничего не видно. Наверное, там ничего и нет.
    fiatik и galanik нравится это.
  2. galanik Генератор антиматерии

    Приятно праздничным утром почитать свежатинку.
    А как она узнала адрес?
    Поэтично.
    Не поняла, это которую он в метро тискал или Муза?
    Пралюбофф не читаю. То ли надоело вообще, то ли ревную автора к Музе...
    эротоман. Под Пушкина гнет! :p
    Чего же так печально? Судя по эротическим видениям, жизнь еще не кончена
    Гм... ;)
    Или я дура, или автор слегка того... Наверно, первое...

    Спасибо, Хмер! Понравилось.

    Христос Воскрес!

    ЗЫ. Где же Искатель? Почему не ругает? :)
  3. kxmep Генератор антиматерии

    Рука же :)

    Такова жизнь.
  4. galanik Генератор антиматерии

    слишком витиеватая метафора, народ не понял

    Ой, бросьте! Небось весело водку пьянствуете? :)
  5. kxmep Генератор антиматерии

    Я не пью спиртное уже 15 лет.
  6. galanik Генератор антиматерии

    Не пить алкоголя очень полезно для сосудов мозга.

    Кхмер, Христос Воскрес!
    И с 1-м Мая Вас (заодно уж!)

    Я сейчас смотрела французское кино "Французский твист". Сижу, потрясенная...
  7. fiatik Генератор антиматерии

    в кхмеропотамии весна походу :-)

Поделиться этой страницей