Наезд на баблонавтию …страшно трхнуло под самые шпалы и пробило насыпь, жестко обозначив предпочтение прямых линий в ущерб балочьим прогибам. Времени –в обрез. Впереди находился пруд, изрядно высохший за лето. На нем обретались водоплавающие, по суше между остовами комбайнов бродило стадо парнокопытной живности, сопели спящие псы… …Нечто, вертясь чертом, разъедая все на своем пути, так что оставался ров метровой глубины, сложив игрушечными пирамидками пару тополей по бокам, скатилось по пологому склону, с разгону плюхнулось в воду, подняло тучу брызг и створило воронку. Отчаянно гогоча и хлопоча крыльями, живыми осколками разметались гуси… На землю пала тень… …Через мгновение вновь царило солнце, дурманила полынь и голубело небо. Лишь вращение дохлых мальков, как огурцов в потревоженном кадочном рассоле, зеленом от ряски, как от смертной тоски, да черный, с нефтяными разводами кругляк, шипящий и булькающий посреди огромной зловонной лужи – вносили спутанность и неприятное разнообразие в мирную картину обычного дня… Я прикусила губу. -С этого момента, пожалуйста, поподробней. -Его необходимо остановить, взять под контроль…- повторила я четче, неконтролируемо заводясь. Вовка дернул ногой под столом и поправил лямку штанов, спадающую в ответственные моменты. -Олигархов следует взять под контроль,- продолжил Сергей, беспонтово пялясь на красные шорты сына.- А лучше –за задницу. Он закурил и вышел на веранду. -Олигархи-и!- пропела я противным голосом.- Че ты в чужой карман-то зыришь? Себя контролируй, умный! Слабо зарабатывать –так телок не клей. Я знала: он больше не вернется. Уйдет к Ирке, записку от которой я нашла в его джинсах при утренней стирке. В фортку сиганул, тарзан штопаный… Рычаги проржавелого экскаватора, колхозом кинутого в неудобье, мы дергали вместе –и загребли-таки ковшом кругляк с илом, выгрузили в силосную яму с картофельной ботвой, стали изучать. Вовка, конечно, заради любопытства, а я –для пользы хозяйству. Вовка уверял, что это –«черная дыра», возникшая в баке. -В баке? –недоверчиво переспросила я, валясь на скамейку. -Да не в баке, а в БАКе, - поправил сынуля, нацарапав печатные буквы на скамейке. – В Большом Андронном Коллайдере. Он в Швейцарии, кажется. -В Швейцарии? – снова изумилась я. –Скамейку-то кто красить будет? Опять я? Вовка смутился и неопределенно махнул рукой. -Ну, может, в Австрии. Там на карте вокруг нас много стран всяких понатыкано… -Австрия. То-то же. Буду знать теперь, с кого спрашивать. -Мюонные потоки доставили нам черную дыру, мама. Прямо сквозь землю. Если она не достигнет порога Шварцшильда, то окочурится,- сказал Вовка, листая журнал. -Ладно, - ласково сказала я, нехотя подымаясь с насиженного места. –Ты только вот что учти, сынок. Многие писатели питаются мухоморами. По ночам кругляк наповадился светиться с двойным эффектом мопедных фар. На это уходила вся его электрика, а стенки ямы мешали использовать подножный корм. От овощной диеты он хирел на глазах. Вовка не отходил от него. Он всю жизнь мечтал о ком бы побеспокоиться, наконец привалило. -Просто он по ночам в ночном режиме…как все живое, -сказал он.- А днем ему надо поесть. На природе. -Да мне-то что. Пусть работает, на грядки по ночам светит. Може, кабачки потолстеют. Картофельная ботва скоро кончилась. Сын приволок ворох реклам и ваучеров –скинутые заезжим мусоровозом. -Коровы их едят! -сообщил. Вначале питомец плевался, но вдруг стал покладистым: голод не тетка. Стал глотать, не жуя, на глазах расправляя обвисшие морщины. Скоро исчезли завалы макулатуры вокруг села. Я боялась недовольства среди соседей, но они, втихую пользуясь нашей иллюминацией, затаились. По ходу дела, запахло керосином: шар опять начал сдуваться. Хозяйству он как корове пятая нога. Поэтому над ним нависла реальная угроза. -На дармовые хлеба пусть не рассчитывает,- предупредила я. -Мама, ты же обещала…–напомнил Вовка,-…собаку! …И прикипела к черной дыре мужская кликуха –Шарик. …Шар уже был размерами с редьку и одним боком на том свете, когда, из доброты душевной, я стала брать его с собой на вылазки в город. Тут все и началось… Он оказался способным к обучению и полюбил город –источник бумаг. …он выскользнул из моей сумки, когда я точила лясы с продавцом. Проглотил печатно-издательскую продукцию с полок. Без напоминания возвратился... …в нотариальной конторе по семейным делам, он тайком освободил лотки от документов… Приунывший нотариус ставил теперь гербовые печати –хоть на лбу…чем я, конечно, воспользовалась, подсунув свидетельство о разводе… …в банках, где вклады у меня покончались, он взялся за чистоту мягких и жестких дисков –а ведь многие жили на проценты с депозитов. Из-за пониженного спроса, товары на рынке подешевели. Мы оказались не внакладе… Детям в школах не на чем стало писать и получать оценки. …тихой сапой он проглотил базы одной Столицы, а затем –приступил к Северной. Урановый век погружался в темь со скоростью бадьи, спущенной в колодец. Впереди маячили времена берестяных грамот… …телевизор вопил, что исчезли бренды и другой бред. Остались конторы, не брезгавшие припрятанными сдавна станками диакона Федорова… …съедались сдобные капиталы и испарялись опарные средства…тьфу, опорные. …бедным олигархам не на что стало жить и бахвалиться... Газеты волчьей стаей рыскали в поисках виноватых. В результате независимого расследования мы с Вовиком попали под подозрение. Начались наезды. Однако Шарик как боевой друг методично пожирал все обвинения, а также ордера на обыск частных владений: ну там…сарай…выгребная яма. Осенью меня на яхте свели с Главным Олигархом нашей Страши или, наоборот, его – со мной: не знаю как сказать, чтоб не обидно ему было. Как разлил он шипучку по бокалам, то и говорит мне собственной персоной и открытым текстом: -Столица Чукотки подурнела. Отвечаю, что мне без разницы. -Вам еще не надоело ущемлять цвет Страшной нации? - прозвучал следующий пункт обвинения. И сделал бесстыжие глаза. А они у него и так…как у с-ого баблонавта. За мной дело, конечно, не стало. Я на него так глянула, что ему мало не показалось. И спокойненько так говорю: -Напротив, уважаемый. И даже испытываю страшный патриотизм плюс удовольствие. Он растерялся, конечно, и сказал: -Скоро вам предстоит это делать в одинаре. -Вы мне угрожаете? -уточняю. -Нет, я просто сожалею, что столь близкая природе непосредственность может оказаться никем не оцененной по достоинству. Выслушав молча его предложение, я поняла, что он не против бы приударить, хотя по глазам ясно, что он мечтает об ударе в мой подбородок, хотя у него и так две жены. Он схватил меня за мое горло и прошипел, поедая взглядом мои челюсти: -Деньги липнут к деньгам –это главный закон Вечности! Понятно?! Непонятно. Чего он с тем запалом в виду имел –меня или деньги? Пока я размышляла, он накинул мне на руки декоративные наручники с огромными бриллиантами, которые сверкнули в разные направления… …По правде, мне было по барабану, что наша « черная дыра» по имени Шарик осуществила подкоп под баблонавтию в его лице и навела на нем панический ужас. Но из-за бугра поступила неоднократная просьба установить там мою ноу-хау. Они даже скинулись, чтоб заплатить туда и обратно… Внимание! С этого момента я буду по-простому. Но в заумных терминах. Но по-нашенски. Со всеми вопросами –к звездошизикам. Пусть отбрехиваются. Когда я –мы вместе с Шариком –вкалывали в Швейцарии, его вдруг потянуло к родному коллайдеру невидимыми пространственными струнами. С утра он был в ударе: послушным и все такое –и на тебе – по старинке выскользнул из сумочки во время прогулки промеж каменных вилл –и айда. Я понимаю. Где родишься –там и пригодишься. Всякого тянет к корням, по-любому. Тогда я решила, что и в нашей Страше с железными вилами –дел выше крыши. Не все коту масленица! И не ошиблась. Кабачки заросли, морковь совсем в землю ушла, вершков не видать. Пришлось косу наяривать. За этим делом и засек меня гадский Интерпол и велел э-э-кс…из ЕС…короче, объявили Шарика нон-гратой в пользу Страши. Достал он их. Воспитанный в Страшных традициях, он, сказали, перед спуском в БАК по ошибке завернул в швейцарский банк подкрепиться. Устроил там бифуркации с пенетрацией в банковские ячейки. Пронзил ряды полицейских. А их газы и прицельный огонь употребил в качестве приправы к основному блюду. Мировую баблократию охватил Кондратий. Молодых –пляска Витта, а особо одаренных –болезнь Альцгеймера. Деньги очутились просто в рации. Кинув компост в неизвестность, я срочно прибыла на место встречи, которую отменить нельзя, подозревая на все сто, что подвергаю свою жизнь необоснованному риску. Я не ошиблась. На горизонте событий Шарик достиг радиуса Шварцмана. Одинокий, как Скупой рыцарь, он светился в бездушной среде чистогана, лихорадочно куя в сингулярность купюры и драгоценности. Попахивало паранойей, международным конфликтом и концом истории. Еще –керосином –но в обратку: паршивец удивительно похорошел и, согласно нестационарному решению уравнения Эйштана-Фридмана, стал притягивать меня к себе. Я это чувствовала холкой по боли, как говорила Страшная поэтесса не нашего века. Преодолевая боль, я приманивала и успокаивала баловника: -Шаренька! Иди домой, ведь это ж я! Твоя нянька! Увидев меня, он мухой прислушался –не зря кормила его с ладони –и стал подкатывать, огромный, что твой стог, а я –в ужасе пятилась-пятилась…побежала. …Он становился все оборотистей и круче… Уж близок-близок кошмар дыхания абсолютного нуля –и вот я прилипаю…всеми своими бриллиантами к его поверхности… Кажется, я поняла насчет того запала!.. ну, помните? Меня, меня гад чукотский имел в виду, раз паленые бриллианты подсунул. Я горжусь смекалкой отечественных олигархов. Хотя так нечестно! …Времени оставалось в обрез – скоро посевная… …Я очнулась от легкого прикосновения. Это был муж. Хотя и бывший. Хотя и нового не появилось. На лице его не было шрамов от ногтей моего происхождения. Я медленно, но неотвратимо припоминала, как вечность назад вместо денег в его кармане нашла записку такого содержания, которое он не мог объяснить, сколько я не читала. Подписано было: Ира. А сейчас он сказал: -Все хорошо. -Где я?– спросила я, оглядывая беленые хлоркой стены. -Я с тобой, и это самое главное, -уверенно ответил он. От бывшего привычно несло соляркой, возможно, столетней давности. Я задумалась. Луч солнца пробивал мартовскую газету в окне на словах «…мировой финансовый кризис…» Такое ощущение, что это меня пробивали навылет… Вздохнула. Погладила мягкий живот. Слишком мягкий. Не потяну. Кишка тонка. Пора сажать картошку, а я… -А как же олигархи?- спросила я осторожно и, заметив дрогнувшие брови, уточнила: -Ну, наши, родимые, понимаешь? И с ними, как со мной?.. Ну…кончено… -Конечно, кОнчечно, - закивал он поспешно, вытирая что-то мокрое у меня под глазами, -что с ними может случиться? Я нахмурилась. Он взял мою руку в свою и погладил. Какое это чудо природы –руки! Едва не потеряла их, отягощенных предательскими бриллиантами… Зашмыгала носом. -…с ними! – сказал он и опять достал платок, уже основательно мокрый. Еще не хватало, чтоб он выражался в моем присутствии, хотя б и в мировую ситуевину. Вошел Вовка. Он тоже шмыгал. Специально –как всегда, когда хочет, но боится сказать. Взъерошенные вихры пахли парным полем. -Хватит в себя сморкаться – гайморит заработаешь. Говори, чо те надо. Вовка с готовностью убежал. Через минуту явился. На бельевой бечеве он вел черного пушистого… -Это Шарик, -сказал он. Без толстых очков и без слез смотреть было невозможно. -Скинь прищепки с веревки…загораживают…ухм…где-то его я уже встречала. Минут пять я истерически смеялась…чтоб не расплакаться. Мои мужчины вежливо похохатывали. Эх, опять у семьи все сбылось –а мне, как всегда…блин…
