Обезьяна с гранатой

Тема в разделе 'Фантастика', создана пользователем Nohgivilka, 2 дек 2014.

  1. Nohgivilka Динамитная шашка

    Беспрецедентная экспансия происходила в российской столице на рубеже 80-х и 90-х. Субъекты, одетые в черные бронежилеты вторгались в места скопления людей: медицинские и торговые центры, кафе, рестораны, театры… Беззащитные люди падали, сраженные непонятным оружием, только дымка с мерцающей шестицветной радугой отделялась от их груди. Затем эти несчастные поднимались, cтряхивали с себя пыль и уходили… Куда? Неизвестно. И что было с ними далее, оставалось загадкой: они уже никогда не возвращались в дома… Непонятным был сам принцип, по которому выбирались будущие жертвы: поражение велось прицельно – из толпы выбирался один. Но никто не мог быть уверенным, что следующим будет не он.
    Никитин и Томми, пятикурсники Московского университета, были в шоке. Они подозревали, что этот беспредел каким-то невероятным способом инициирован ими, но… почему и зачем? Обсуждая это в стенах Ленинской библиотеки, где встретились случайно в зимние каникулы среди стеллажей зала периодики, они неожиданно пришли к выводу, что, очевидно, опасно приблизились к тайне за семью печатями («За шестью» - уточнил бы Никитин) – за это и хотят устранить их неведомые силы, не располагая, впрочем, их точными координатами и приметами.
    Никитин в этот период занимался разработкой генератора низкочастотного электромагнитного излучения в Институте Радиосвязи на Нижегородке, а Томми исследовала влияние этого излучения на ископаемые остатки, хранимые в криобанке Института клетки в Подмосковье. Наука, как всегда, финансировалась жиденько, и оснащение исследовательских лабораторий часто оставляло желать лучшего. Поэтому для своей дипломной работы Томми решила использовать излучатель Никитина, доверившись высокому качеству его работы. Вообще, Никитин все больше и больше нравился ей как партнер по научной работе. Что и говорить, раньше она была неважного мнения о нем. Он отталкивал ее скепсисом по отношению ко всем и вся, индивидуализмом, который проявлялся в каждой мелочи и который во времена всеобщего «поголовного товарищества» порицался и обществом. Ей претила самоуверенность, сквозящая в каждой его интонации. К тому же, он был награжден от рождения двумя малопривлекательными чертами: косоглазием и ассиметрией лица. Нет, конечно, до Квазимодо он не дотягивал, но… было жутковато общаться с ним – не разумея, куда направлен его взгляд. «Обезьяна с гранатой», - метко охарактеризовала его одна девушка. Это прозвище как припечаталось к нему. Имя его забыли, и если не хотели обидеть, обращались просто: Никитин.
    Отношения между ним и Томми были бы исключены, когда б не упорное его свойство постоянно оказываться у нее на пути. Но – называть это его свойством тоже было бы опрометчиво: слишком уж он был поглощен своими нетривиальными идеями. Чего только стоила его маниакальная мысль о «шестерке» как искусственно насажденном негативе откуда-то свыше! Черный пиар вселенского масштаба, выразились бы сейчас. Он всюду изыскивал противоречия, несоответствия, парадоксы, копался в грязи…и не только логической… Во времена преддипломной практики на Белом море Томми неоднократно видела его шатающимся по побережью, подбирающим что-то в песке, что он долго потом рассматривал сидя на одном разбросанных всюду валунов ледникового происхождения.
    Возможно, она еще долго бы игнорировала его, если бы не Заповедная пещера.

    Он «завлек» ее туда якобы для того, чтобы обустроить ежат, отбившихся от ежихи. Он уверил ее: там их дом. И едко высмеял ее жеманство, упрекнув в «разделении с социумом тенденциозного предрассудка»: люди только и делают, что мечтают о плотских забавах…
    Она шагает в темноту – и падает на что-то душистое, вероятно, сено – не разглядеть. Он кладет ей в руку кристаллик и подводит к узкому лучу, пробивающемуся сквозь накиданный на лаз валежник. «Каждый охотник желает знать, где сидит…» - перечисляет она цвета спектра, падающие от кристаллика на ладонь. - А где фазан?» «Я его срезал», - смеется он. Она ничего не понимает – и он, «не отходя от кассы», излагает ей свою версию мироустройства…
    «Спектр – ген Вселенной. Его фиолетовая часть не существует – это коллективный обман мёртвых и «беспристрастных» приборов и нашего зрения. Шесть – вещее число, с которым постоянно конкурирует число «семь». Никитин – адепт «шести» - считает, что область ультрафиолета должна захватить соседнюю, видимую часть спектра, и тогда Случайность заговорит другим языком: не она будет диктовать последовательность событий, а человек. Откроется дверь в истинную Вселенную Разума(Айю), а не Псевдовселенную (Лайю), в которой мы имеем честь жить в настоящем. С некоторого момента своего развития земляне попали в петлю Лайю. Несчастья, которые постигают их в годы, связанные с числом «шесть», связаны с завуалированным противодействием супрессоров вселенского генома-матрицы его раскрытию. Принцип простой: посредством глобальных катаклизмов в эти годы происходит отвлечение внимания людей от решения вопросов, важных для освобождения человечества. И революции начала двадцатого были бы куда более удачны, если бы произошли в 1906 и 1916 гг. Число «шесть» - истинный ключ от рундука, где хранится великая тайна Вселенной, ее душа.
    Бермудский треугольник, геопатогенные зоны, эльфы, тролли, снежные люди и НЛО – явления одного порядка. Для приверженцев теории спектрального генома Вселенной они служат метками, что именно здесь надобно «копать», дабы приблизиться к разгадке мирового алгоритма. Никитин решил пойти к этой цели по пути поиска призм с шестью цветами спектра. Выражение «Срезать фазана» - стало его жизненным девизом. Главной целью своего пребывания на Белом море он считал поиск не дающих спектральный фиолет минералов. Он нашел их здесь, в Заповедной пещере на берегу Кандалакшского залива».
    Томми внимательно, хотя и недоверчиво, слушала Никитина. Собственно, она была подготовлена к этому разговору лекциями профессора Нолля о саморазвивающейся Вселенной. Она припомнила Никитину местную легенду о богатыре Ермолае, обитавшем на побережье много веков назад и стяжавшем себе славу мудрого и всемогущего хранителя здешних племен русичей. Это был ведун, причастный к особому знанию. Вот почему эта пещера, где когда-то обитал он, называлась Заповедной. Она и ныне была окружена ореолом таинственности. Не дай бог, говорили, оказаться здесь во время грозы: затащит, сомнет, выветрит и тело, и душу. Так случилось недавно с монастырским отроком Григорием, который, вопреки запрещению бывалых людей отправился в штормовую погоду к пещере, чтобы найти пропавшего козлика… Блеянье последнего до сих пор доносится из пещеры по вечерам, а крестик Григория многие видывали вблизях… видали –да взять не могли… Много, слишком много костей находили здесь, и странные это были кости… А страшные завывания и огни, выгоняющие из непознанной прорвы невнятные, дрожащие контуры!..

    -Ты нашел то, что искал, - суммировала Томми,- ну и что? Как твоя находка будет работать?
    -Я нашел «ключ» - я уверен в этом! – упрямо повторял Никитин.
    -Но это только полдела. Как найти «замок», как повернуть этот ключ, чтобы дверь в Айю открылась?
    Она задавала и задавала ему вопросы. А он не знал, как ответить. Она рассмеялась: «Ничего у тебя не получится! Потому что ты сам не знаешь, чего хочешь!» - и с этими словами она покинула зарвавшегося Никитина.
    Дорогой она попала под сильный ливень. В небе сверкали молнии, громыхал гром, что, впрочем, бывало в это лето довольно часто. Лежа на диване с Дюма в руках, она со злорадной усмешкой вспоминала Никитина, веря и не веря в те басни, которыми полнилось побережье…

    Что потом произошло с Никитиным, она узнала только здесь, в кулуарах Ленинки.
    Искушая судьбу, он просто остался в пещере, а не возвратился следом за ней на биостанцию. Просто его «завел» ее рассказ о пропавших здесь в грозу людях… и в результате он оказался в таком месиве событий, описать которые никогда не смог бы в полной мере.
    Казалось, весь жар Вселенной сосредоточился в огненных шарах, которые пролетали по подземному туннелю мимо него, сквозь него… Его голова, как мир после падения Вавилонской башни, сосредоточила в себе множество языков, которые болтали одновременно, и было странно, что он понимал их все сразу. Что-то подобное религиозному экстазу или наркотическому опьянению завладело им. Сокровенные тайны мира словно приоткрыли перед ним свои завесы. Жажда познания и, вместе с тем, тоскливейшее осознание довления мировых пустот охватило его. Он противился вакууму исступленно, инстинктивно, упорно… Будто чувствовал, что дай ему завладеть собой – и исполнится ужас громадной разрушительной силы, граничащий с небытием. Он напрягся каждым своим нервом, мускулом, атомом. И вдруг почувствовал начало конца пугающей свободы, возрадовался сжатию микрокосма. Разбухший до невероятных пределов внутренний окоем вновь обрел свои суть и язык. Ужасная сдавливающая боль уменьшила тело до размеров ничтожной микрочастицы – и его как выплюнуло за пределы пещеры…
    Пришел в себя он на рассвете на берегу острова, легко наблюдаемого с биостанции в ясную погоду. Тут-то и схватили его под белы ручки доблестные стражи порядка, то бишь менты тупорылые, и повлекли сначала в лодку, затем к черному воронку, стоявшему на приколе у близлежащего селения. Оказывается, рядом на острове нашли тело повешенного повара из общепитовской столовки… А дальше…дальше все было до безобразия скучно: допросы, следственные эксперименты. Каким-то чудом Никитину удавалось сохранять кристалл. Но вот однажды он, бодрствующий четвертые сутки, заснул. А когда проснулся, первым делом ощутил его отсутствие – и разом понял, что пришла свобода. Гремели отворяемые засовы… Стало быть, этот синий кусочек сталагмита был виновником его цепей…Дверь отворилась, и Никитина вытолкали в окружающее пространство…
    Посетив на следующее утро пещеру, Никитин убедился, что она замурована бетонными плитами…
    Странная амнезия преследовала его еще долго. Никак не мог вспомнить он привычные названия и имена. Напротив, затейливые словосочетания теснились в его мозгу: Мироверова росстань, заболонь на тризне, Сегень, Ермолай. Имя Игель грело несказанно, больше всего. Неведомые заклятия, картины ритуалов и жестоких сечей бередили душу. Однажды на морском берегу, сидя в отрешенном одиночестве, на намытом приливами и отливами песочке он палочкой начертал загадочную строку, отчего-то взволновавшую его до стеснения в груди. На древние руны были похожи ее знаки. Не понял ничего Никитин, но заучил надпись наизусть.
    А по возвращении в столицу ездил в Ленинку, дабы расшифровать послание, понять, что произошло с ним минувшим грозовым летом…

    Томми, с прохладцей относилась к рассказу Никитина о его злоключениях, пока однажды на расстоянии вытянутой руки ей не довелось увидеть расправу Черных с незнакомым юношей. Радужная шестицветная голограмма, эманированная обездвиженным телом, зависла над ним, медленно растворяясь в воздухе «Пельменной», куда забежала она, проходя по улице Горького… Чем-то знакомым повеяло на Томми. Фигура, овал лица или что-то другое… В какое-то мгновение она поняла: дело в шейном полосатом платке! В похожем флибустьерском атрибуте на беломорской практике щеголял Никитин, своеобычный во всем, даже в одежде. С тех пор она стала со вниманием относиться к сводкам последних новостей, в которые сквозь шумиху о вырубленных виноградниках, парламентских драках, курином сальмонеллезе, продуктовых визитках и ваучерах – пусть иногда, но просачивалась информация о преступных деяниях Черных. Особого накала ее беспокойство достигло тогда, когда в одной пострадавшей девушке она узнала свои черты.
    Она поняла, что недооценивала Никитина, и однажды, вспомнив его разглагольствования о числах-супрессорах генетического кода Вселенной, она пропустила свой экспериментальный массив через аналоговую ЭВМ (тогда вместо современных компактных компьютеров, этими гробами могла похвастаться отнюдь не каждая исследовательская лаборатория), для прикола заменив все семерки, выданные частотомером – на шестерки. Несколько раз появлялась надпись типа: «введенные данные неотформатированы» и «задача сформулирована некорректно». Наконец машина выдала график, отнюдь не напоминающий биномиальное распределение, с которым обычно приходилось работать. Функция была прерывистой и немонотонной. Казалось, какие-то разумные насекомые почикали листок термобумаги. Она оторвала кусок гистограммы и при случае показала Никитину.
    …Он рассматривал клочок бумаги, и зрачки его расширялись…
    -Это та самая надпись, которую расшифровываю я, только зеркальная ей,- наконец проронил он сквозь зубы и стремительно покинул Томми. Склоненную над столом его голову она видела затем в зале, где хранились настолько древние рукописи, что ознакомиться с ними можно было только в виде микрофильмов.

    Поздно вечером он позвонил ей и настоял на встрече, ничего не объяснив толком. Они жили на разных берегах реки напротив друг друга, и их соединял мост, где у чугунной бригантины, украшавшей это архитектурное сооружение, они встречались по деловым вопросам. Он попросил ее заколоть волосы той самой серебристой заколкой, в которой она была в пещере. Томми ничего не поняла, все же накинула шубу и отправилась в путь.
    Небезопасно бродить ночью – но что-то в его голосе было такое…
    По безлюдным улицам лишь изредка шныряли автомобили, не останавливаясь даже на красный цвет светофора. Страх перед Черными разогнал ставших обычными в те времена любителей ловить рыбку в мутной воде – грабить пешеходов, оказавшихся на улицах в поздний час. Стараясь находиться в тени, Томми поравнялась с кованой бригантиной…
    Из резко затормозившей машины выскочил Черный и направил на нее ствол, изрыгнувший радужное пламя. Она хотела броситься в тень бригантины, но это стало ее последним желанием… В сосуды сердца вошёл яд – и с каждым его толчком он расходился по всему телу, - сначала по магистральным сосудам, а затем по альвеолам и капиллярам во все поры… Но не боль и не жжение было главным… Смертельная тоска, тягучая, непреодолимая, сковала каждую ее клеточку… Казалось, прошла вечность, прежде чем у нее снова пошевельнулась рука… затем нога – без ее участия, сами по себе. Она встала. Рядом, поддерживая плечом, стоял Никитин.
    О, она видела его насквозь! Мелочное, низкое существо, клеящееся к ней по законам бездушной природы…Ничтожество, мнящее бог знает что о себе…использовавшее ее ради амбиций, глупых, безответственных, эгоистичных…
    Подобно Каю, в чей глаз попал осколок зеркала Снежной королевы, она увидела томительную никчемность жизни… Знание, свалившееся вдруг на нее, изматывало, выхолащивало и уничтожало всякое желание жить – длиться… Невыносимо долго длиться, пока не откажут жизненные органы… Нет, лучше одним махом положить этому конец! Она перегнулась через перила – туда, куда летели вчера ее снежки… Внизу свинцово и притягательно поблескивала река. Скорей – разбиться о лед или поглотиться ледяной водой! Однако…Как смешно изображает он заботу на лице! Бездарный актеришка! Он внушил ей мысль о своем превосходстве, исключительности…а она поддалась этим чарам. Глупая, наивная девочка…
    -Ты как все!- закричала она, - Ты кичишься тем, что тебя заботят великие проблемы и что все остальное тебе до фонаря!
    -Что остальное? Опомнись, - едва сдерживал он порыв Томми.
    Радужная вспышка вновь полоснула девушку. Это Черный из-за свалки, учиненной ею, вторично попал в нее вместо Никитина и тут же упал, сраженный кулаком последнего. Сбросив Черного в реку и уложив недвижимую Томми на заднее сиденье оставшейся без хозяина «Пежоры», Никитин сел за руль, и машина помчалась по улицам города…
    Падал снег, занося на мосту следы недавних событий…

    Он обернулся на ее шевеление и долго, не сбрасывая газ, присматривался к ней в темноте. Ее глаза были наполнены слезами, и она сквозь них не видела ничего. Не видела, как громады домов перестали загораживать темное небо; и на нем взамен столичных фонарей ярко выступили звезды…
    В каком ужасе только что она пребывала! Это можно сравнить только с преисподней… Что за чепуха – эти сковороды с поджаривающимися мучениками, эти приземленные жажда и голод! Какою тоскою был наполнен каждый миг бытия! Как мало прежде она знала об аде – том месте, где души взыскуют лишь конца дления и не имеют никакой возможности прекратить его…
    Как все теперь не так! как хочется теперь жить! велика теперь ее любовь ко всему сущему на земле. Слезы лились из глаз от восторга, переполняющего сердце…
    Ничего не понимая, но желая вернуть ее к действительности, Никитин тронул ее руку… А она крепко обхватила его ладонь, порывисто прижала к губам… Никитин обомлело безмолвствовал. Машину тряхнуло. Никитин постарался ее выровнять, но было поздно – взвихряя снег и дважды перевернувшись, она полетела под откос. Сработали воздушные подушки, и когда Томми, выбралась наружу, первое, что она сделала, сидя прямо на снегу, – это расхохоталась. Беззаботно, забыв обо всем на свете, как можно смеяться только в юности. К ней присоединился и Никитин…Они валялись в сугробе и давились от смеха – а рядом горела машина, завезшая их в эту глухомань. То, что это была глухомань, они поняли довольно скоро…
    Они умышленно не стали выбираться на дорогу, чтобы запутать следы возможных преследователей. Они уже порядочно отошли от пожарища, как Никитин вдруг вспомнил об оружии Черных – и повернул назад.
    Возвратившись с места аварии, он показал Томми свой трофей и рассказал ей, что произошло на мосту.
    -Извини, что я тебя подставил, - сказал Никитин.- Вчера с твоей помощью я расшифровал знаки, засевшие в памяти с лета. Кажется, я кое-что понял. Но…нужны эксперименты, чтобы подтвердить гипотезу. Возможно, именно этого они не хотят и охотятся за мной, ну, и за тобой за компанию, поскольку ты тоже была в пещере. Мощные силы охраняют проход в Айю… Чтобы не стать жертвой, необходимо нанести удар первым.
    -Поня-ятно…- с сомнением протянула Томми, - Бей первым Фредди – так называют это правило?
    Не реагируя на иронию, Никитин продолжил:
    -Сами того не зная, мы кому-то наступили на любимую мозоль. Нас с тобой идентифицируют по ряду признаков – не совсем четких примет…
    -Ага, как, к примеру, моя заколка… - насмешливо – она поняла это уже неделю назад – вставила Томми. – Ты "догада" будь здоров…на уровне фантастики…
    -Извини, но мне необходима была провокация, чтобы взять инициативу в свои руки…Чтобы понять…
    -Обо мне ты, разумеется, не подумал…
    -Я и говорю: прости! – повторил Никитин.- Кроме того, мне необходимо было раздобыть их оружие. А теперь мне не терпится испытать его на каком-нибудь подходящем объекте.
    -Тебе недостаточно меня?- возмутилась Томми.- Кто будет твоей следующей жертвой?
    -А хоть бы я сам,- сказал Никитин, сунув ствол ей в руки. -Стреляй!
    -Никогда! – сказала она и отбросила ствол в сторону, не подозревая о том, что в недалеком будущем она исполнит его просьбу…
    Ствол шмякнулся о пень – и из его нутра выкатился Кристалл, которым они любовались в Заповедной пещере. Восходящая заря зажгла его разноцветными искрами.
    -Так вот оно в чем дело! - задумчиво произнес Никитин, очищая его от снега. – Может быть, из-за него весь сыр-бор и разгорелся…
    -Вот откуда все эти радужные фейерверки со «срезанным фазаном»! - воскликнула Томми.- Но как… Ты думаешь, это тот самый?
    -Нет. Наш Кристалл был одним из них. Я нашел его в проклятой этой пещере, пройдя намного дальше, чем хотел…Потом – гроза, менты, КПЗ, пропажа Кристалла…
    -…наш отъезд, появление Черных в столице…- продолжила Томми.
    - и много-много белых пятен, – угрюмо подытожил он.
    Между тем они вышли на опушку леса. С холма им открылся чудный вид: бескрайняя равнина и утреннее светило на горизонте.
    - Увидеть – и умереть, - восхитилась Томми.
    Никитин нахмурился и ничего не сказал. Из-под козырька ладони он обозрел пойму реки:
    -Тебя не беспокоит, что не видно никаких следов человека… окрест?
    Томми отметила про себя, что это старообразное слово хорошо гармонирует с открывшимся ландшафтом. Она зябко поежилась и, засунув голые ладони в рукава своей шубейки, как в муфту, сказала:
    -Да, это странно, но больше всего на свете меня беспокоит не то, что под снегом «инда взопрели озимые», а то, что я – на грани великого обледенения.
    И демонстративно постучала полусапожками нога об ногу. Никитин взглянул на ее тонкие колготки и молча принялся сооружать костер.
    Скоро они наслаждались теплом, посредством фотосинтеза аккумулированным древесной растительностью лесного биогеоценоза из энергии солнечных лучей.
    -Нет, я все же не могу представить, что в двухстах километрах от мегаполиса, каким является наша столица, могут произрастать такие девственные леса, - говорил Никитин, подкладывая в костер очередную охапку хвороста. - Представь, я только что спугнул стадо пятнистых оленей.
    -Мы могли оказаться на территории заповедника,- предположила Томми, - к примеру, Приокско-террасного.
    -Неубедительно…- начал было возражать Никитин, но звуки разухабисто-удалого рожка прервали его. Топот копыт, порсканье собак оживило недвижную тишину... Ближе-ближе… Вдруг на опушку с шумом и треском вылетело причудливое парнокопытное – ниже лося, но больше кабана, с витым и остро торчащим рогом, с холкой, утыканной разноцветными стрелами; оно мчалось прямо на костер. За ним летела свора собак, а чуть наискосок, срезая угол, с гиканьем и улюлюканьем неслись всадники в ярких и живописных одеяниях. Мгновение отделяло бедных студентов от участи быть нанизанными на нацеленный на них роговой шампур… Вдруг, как в замедленной киносъемке, ноги животного заплелись в узел, и оно рухнуло к ногам Никитина, опускающего руку со стволом. От могучей груди животного, вся в синей дымке, медленно отделилась шестицветная голограмма и на глазах у доброй полусотни преследователей растворилась в прозрачном воздухе.
    -Что ты наделал?! – ахнула Томми.
    -Ну и маскарад! – несколько сконфуженно пробормотал в ответ Никитин, поспешно пряча ствол и разглядывая скучившихся вокруг людей. И погромче, мажорно нарушая всеобщее молчание, обратился к ним: - Здорово-живешь, братие, куды путь держите?
    От толпы отделился самый разряженный индивид и, напирая грудью красавца-жеребца, чуть не заталкивая Никитина в кострище, рявкнул:
    -Чей, холоп, будешь?
    -Ивана Грозного сын, великомудрый великокняже, - брякнул неожиданно Никитин, поклонившись ему в пояс.
    -Грозного? – кто такой будет?- обернулся тот, картинно сверкнув очами, к ряженному простым мужиком чуваку, с виноватым видом теребящему в руках шапку. – Почто пришлых, Яшка, в угодья допустил?!
    Томми фыркнула. Неподдельно изумленный взгляд «князя» медленно сфокусировался на ней… супермохнатые брови, дрогнув, взлетели вверх и обнажили небесно голубые глаза, такие неожиданно ясные, что пришла очередь изумиться Томми…
    -Дружина моя, разлюбезная Тамара…- кланяясь и с каким-то тиком на лице пробормотал Никитин.
    «Князь», колко скользнув по Никитину взглядом, подозвал Яшку и что-то стал негромко внушать ему, а тот, комично мигая то одним, то другим глазом с яростной готовностью затряс жиденькой бороденкой, вызывая у Томми беспокойство за стойкость примененного клеящего состава.
    Тем временем собаки окружили «пришлых» и настороженно рычали, обнюхивая их. Только одна беленькая собачка непонятной породы доверчиво ткнулась носом в ласково протянутую ладонь Томми.
    Девушка с любопытством рассматривала «княжеское воинство», с завистью оценивая богатство скоморошьего реквизита. Живут же некоторые прослойки общества! Самоцветы конских сбруй сверкали на солнце, как настоящие… Никитин довольно неучтиво толкнул ее в бок и сунул в руку какую-то тесемку. «Перехвати волосы!» - шепнул. Томми насмешливо хмыкнула, но получила в ответ такой свирепый взгляд, что пришлось подчиниться. Собаки продолжали рычать. «Злюки!»- обозвала их Томми. Но белая собачонка, лизавшая ей руку, просто пленила ее. Томми не удержалась и погладила ее, несмотря на предостерегающие знаки Никитина. Странный все же тип – этот Никитин!
    Меж тем, забытый на время знакомства студентов со скоморохами, «однорог», пришел в себя, вскочил на ноги и огласил окрестности таким жутким стоном – по-иному этот вопль навряд ли можно было назвать – что у всех присутствующих кровь заледенела. Кони всполошено заржали, а собаки припадочно взвыли. Скоморохи принялись креститься, причем, наиболее бедно одетые, как горох, попадали со своих лошаденок ниц, обнажая их ребристые, без седел, спины.
    -Господине, пресвятая Богородица, - зашелестело воинство, и только «князь» остался «при своих», озадаченно сдвинув кнутовищем со лба отороченную соболиным мехом шапку.
    Напугав всех, однорогая скотина набычилась и полетела на пригорок, обрывающийся к реке. Галоп ее впечатлял несогласованностью движений: два раза зад ее «напрыгивал» на перед, она летела кувырком, взрыхляя снег, вскакивала и летела дальше. «Князь» заорал:
    -Ату ее! Ату нечистую силу! – и его камарилья понеслась вдогонку за тварью, очертания которой вдруг стали растекаться на фоне окружающей белоснежности… и вскорости лишь большая темная лужа осталась лежать на снегу весомым вещдоком происшедшего. Над поймой повисла жуткая тишина.
    -Ой, и нехорошо же сейчас будет! – засуетился не похожий на себя Никитин. – Ох, и не завидую я нам!
    Он вытащил из кармана дубленки ствол; клацнул затвором, но, не закрепленный как следует, Кристалл тут же выпал из ствола прямо в пламя костра… Никитин остервенело разбрасывал ногами поленья, головешки и золу, взметывая тучи искр… И, о чудо! Разгоряченный, играющий радугой, Кристалл снова оказался в его ладони…Снежное поле с приближающимися к огнищу всадниками, яростно машущими кнутами, подернулось поволокой…
    Снова ночь. Никитин и Томми едут в «Пежоре». Наполненные слезами глаза Томми вмиг вернули Никитина в недавнее прошлое, в пережитую ими уже ситуацию. Он заставил взглянуть себя на дорогу и вовремя заметил знакомый г-образный выступ бордюра... Когда опасность миновала, Никитин сбавил ход. Оглянулся на спутницу. Глаза по-прежнему в слезах… Что она помнит? У него-то с памятью все отлично. В голове ясно как никогда: он-то давно подозревал, что только в Псевдовселенной – Лайю время строго линейно. Кристалл, преломляющий свет в шестицветный спектр, оказался способным прорвать предопределенность и вырваться за ее пределы…
    Он услышал легкое повизгивание – и присвистнул: в руках у Томми была беленькая собачка, со страхом озирающаяся вокруг.
    -Ей будет у меня лучше, чем у этих скоморохов! – оправдываясь, произнесла Томми.
    -Скоморохов…- повторил Никитин, незаметно улыбаясь.
    - Но как тебе, Никитин, удалось проделать этот финт ушами? – кокетливо спросила Томми.- Еще двоечка-троечка таких фокусов – и я тобой заинтересуюсь всерьез!
    Никитин с готовностью обернулся к ней в фас, демонстрируя во всей красе пугающую ассиметрию лица:
    -И напрасно. Это будет твоей роковой ошибкой.
    -Спасибо за предупреждение, - пытаясь скрыть смущение, ответила Томми. – Позвольте, мусье, поинтересоваться, куда мы едем?
    -Мы запутываем следы: ты видела, что стало с единорогом после выстрела из ствола? - пояснил вопросом он.- То же самое, возможно, ожидало и тебя, не попади Черный дважды в одну мишень. Похоже, второй выстрел нейтрализует первый.
    Местность, между тем, становилась все более узнаваемой. Автомобиль катил по Симферопольскому шоссе в сторону столицы. Судя по указателю, проехали спящий Подольск. Около моста через реку со смешным названием Мóча, Никитин свернул влево, к дачному хозяйству «Трубопровод».
    -Здесь заброшенные дачи, - объяснил он.- Шесть лет назад тут хотели строить водохранилище. Да так и похерили эту идею. Хотя всем собственникам дали крупные компенсации и новые участки. Наверняка какая-то афера. Впрочем, не наше дело. Шесть – магическое число. Здесь мы могли бы отлично оторваться…
    -Оторваться? - переспросила Томми.
    -…от преследователей, - лаконично закончил Никитин.
    Они устроились в одном из дачных домиков с забитыми окнами и сели «на дно», надеясь провести забытыми весь остаток зимы. Уединившись в своём «кабинете», Никитин проводил таинственные эксперименты со стволом и Кристаллом, демонстративно и обидно не посвящая в них Томми. Единственным ее развлечением были прогулки с Алисой, так назвала она собачку, в деревню Молоково, где размещалась лавка с дешевыми, но вкусными продуктами.
    Однажды, заигравшись с собакой по пути из сельпо, прячась от нее между заснеженными кустами, она сквозь редкую придорожную поросль заметила автомобиль с затемненными стеклами. Из нее вышел человек в черной одежде и долго напряженно смотрел в их сторону. Томми молила бога, чтобы ее не выдала эмоциональная в игре Алиска. Но собака, на удивление, застыла беленьким холмиком и не сводила глаз с незнакомца, пока тот не уехал.
    В этот же день они покинули гостеприимно приютившую их хижину…
    Дорогой Томми ощущала себя не в своей тарелке: ей мерещилась погоня. Никитин все посмеивался, но при въезде в Бутово неожиданно резко притормозил, кивая на «Кадиллак» сзади. Пропустив его вперед, он нырнул в правый переулок, прибавил газу – и вскоре на дороге они остались одни.
    -На всякий случай, - сказал Никитин, выкладывая ствол из кармана.- Если меня зацепят – стреляй в меня снова. Ты знаешь: вторичный выстрел – и человек как заново родится.
    -Порезанный палец – тоже? И зуб? И бородавки? - не удержалась от ехидства Томми.
    -И язвы, и карциномы…- продолжал Никитин.- Ты разве не заметила, что ты стала красивей после случившегося на мосту?
    -Что?!- изумилась Томми.
    -Ты в зеркало когда-нибудь смотришься? Ты заметила, к примеру, что у тебя исчезла, пардон, родинка над ухом?
    -Вот именно – пардон! – покраснела от негодования Томми.- Родинка! Какое тебе дело до моих родинок?!
    -Милый прецедент для драки! – холодно парировал Никитин,- Ты намерена защищать свои родимые пятна, даже находясь на шпиле Alma mater.
    Это было последней каплей для Томми! Она приоткрыла дверцу и прыгнула из машины в придорожный сугроб. Пригодились навыки, полученные в акробатическом кружке дома пионеров. «Пежора», не замедляя ход, скрылась за поворотом, а мимо Томми с большой скоростью пронеслись черные машины: одна, другая, третья…Больше Никитина она не видела…

    …Она вернулась к прежней жизни легко и непринужденно. Город оказался на высоте, встретив пропащую беженку с традиционным юмором. По дороге домой на разных станциях метро ее поздравляли с окончанием лыжного сезона. Только на третий раз поняла, в чем дело: в руках девушка держала лыжную палку. С ней она выпрыгнула из машины, оставив внутри великолепные лыжи, обнаруженные на чердаке брошенной дачи – хотела спасти от забвения.
    С той поры стало тихо и застойно, почти как раньше. О Черных никто не вспоминал, будто их никогда и не было. Томми продолжила свою работу по изучению влияния электромагнитных волн на ископаемые остатки, найденные в пещере. Особых открытий не сделала, но диплом защитила успешно. Стала автором двух фундаментальных научных исследований, что позволило достаточно рано защитить кандидатскую и докторскую диссертации. Вышла замуж за коллегу, и ее судьбе оставалось только позавидовать…

    Однажды в своем почтовом ящике она обнаружила конверт без штампа и обратного адреса, В нем лежал чистый лист бумаги. Повертев его недоуменно в руках, отдала листок пятилетнему сыну Антону, который тут же, свернув из него самолетик, угодил им прямо в камин… Самолетик вспыхнул, и в то же мгновение шестицветная радуга повисла над пламенем…
    Вся семья обратила внимание на этот необычный феномен. У Томы – теперь друзья звали ее так – закружилась голова, и она прислонилась плечом к дверному косяку, чтобы не упасть. Смутные воспоминания чередой промчались в голове…
    -Мне давно казалось, что фиолетовый цвет – лишний в спектре, - неожиданно взрослым голосом произнес Антон. Тома вздрогнула, увидев внезапно в нем маленькую копию Никитина…
    С того дня какое-то беспокойство овладело Томой. Присматриваясь к сыну, она обнаруживала все больше и больше признаков странного сходства; припоминала все сказанное Никитиным по поводу и без повода. И вспомнила…что-то о телекинетическом переносе гена… Когда-то давно она высказала ради шутки эту Никитинскую идею мужу. Но тот лишь посмеялся над ней как экзотикой: этого, мол, не может быть, поскольку не может быть никогда.
    Субботним утром она простилась с сыном и мужем, предупредив, что вернется поздно…
    Проезжая Бутово, она пыталась определить место, где шесть лет назад Никитин свернул направо… но все было видоизменено до неузнаваемости.
    Вот поворот на дачи. Водохранилища нет как нет. Верным оказалось предположение Никитина о дачной афере властьпредержащих…
    Вельмипамятный домик с заколоченными окнами оказался цел и невредим. Проволочная отмычка легко повернула замочный механизм…
    Раскиданные поспешными сборами вещи, полураскрытые ящики старинного комода, микроскоп с треснутым предметным столиком, упавший на пол раскрытый журнал «Мурзилка»… Тома усмехнулась, вспомнив, что Никитин не брезговал ничем для приобретения знаний, полезных для своей теории, даже детскими журналами… Все осталось таким, как шесть лет назад…
    Она бродила по комнатам, но не находила разгадки… Из кучи листов, брошенных в топку «буржуйки», внимание выхватило полуобгоревшие фразы: «тень у крота в зеницах…как тихо здесь…не соединить…» Этот бред был датирован февралем 1996 г. Кто-то был здесь, и недавно…
    Она прилегла на «свою» постель. Сосредоточилась. Повторила, как заклинание: «Так тихо здесь – соединить!..» Она воспользовалась методикой профессора Нолля по воспроизведению забытого.
    Нет абсолютного стирания событий. Есть нарушение кода их считывания. Найти и воспользоваться им! Это то, для чего она приехала сюда.
    Обрывки воспоминаний давно тревожили ее… Тишина – соединить!..

    …Это было как раз после их ссоры с Никитиным. После того как она вошла без стука в «кабинет», несмотря на его запрещение, и увидела свою любимицу Алису, кормящую шестерых мохнатых лягушат. Да-да, именно мохнатых. Это было ужаснее всего.
    Надругательство над природой. Преступление перед беззащитностью. Предательство приручившего. Она в запале высказала все это Никитину, но… не произвела на него впечатление. Лишь скальпель чуть подрагивал в руках…хотя временами казалось, что он с трудом сдерживается, чтобы не запульнуть им в нее.
    Кошмар – что только она ему тогда не говорила! Непризнанный гений и псих-недоучка –только самые слабые метафоры… Базаров, Павлов, маркиз де Сад – она не знала, как побольнее уязвить его… А он сказал неожиданно спокойно:
    -Я и есть Базаров, - он кинул ей в руки томик Тургенева с иллюстрациями. - Удостоверься. Не нравится – уходи. Хотя не советую. Вряд ли ты найдешь убежище, более достойное. Карантин был слишком коротким. Тебя не забыли. Мне необходимы мои эксперименты, чтобы не вести себя в создавшейся ситуации подобно слепому щенку. (При слове «щенок» глаза Томми поневоле остановились на Алисе, кормящей лягушек.) И, в конце концов, не могу же я заставить тебя лазить по болотам и искать мне подопытные объекты.
    -Ты сумасшедший! – вырвалось у Томми.
    -Ну, если называть сумасшедшими еще и Циолковского, Вернадского, Ван-Глюттена с его теорией матрификации геометрии пространства энергетическими образами, то я буду рад оказаться в их компании… Я не только Базаров. Я – Александр Невский, Савонарола и небезызвестный тебе Ермолай.
    -Смеешься? А кто тогда – шизофреники? – полюбопытствовала Томми.
    -Прости, я не об этом. Вернее, я сейчас не могу разбазаривать свое время на обсуждение этого вопроса. Я бы хотел, чтоб ты поняла меня в главном…
    -Скрывая при этом от меня суть своих занятий?- горько спросила она.- Я же не какая-то…Я могла бы пригодиться тебе как высококлассный ассистент, с высшим спецобразованием…
    -Томми, я не хотел бы два раза наступать на одни и те же грабли…- произнес Никитин необычно тихим голосом.- Именно потому, что я был неосторожен и поделился с тобой своими идеями, ты приобрела негативный опыт, который не должна иметь женщина, девушка… Я виноват пред тобой…- и он рухнул перед ней, испуганно попятившейся к двери, на колени. – Игель, Игель, - тянул он к ней руки неожиданно бледный, совершенно не похожий на себя.- Не уходи, не покидай меня!
    Томми в страхе выскочила за дверь и встала, прижавшись к стене – ошарашенная, убитая и бог знает, еще какая. Она стояла долго, не трогаясь с места, казалось, не имея на это ни каких сил.
    За дверью было тихо… Она на цыпочках прошла в свою комнату, накинув на нее изнутри крючок, чего никогда не делала раньше…

    На утро Никитин был такой, каким она привыкла его видеть. С претензией на галантность он пригласил ее позавтракать с ним бутербродами. Но Томми было не по себе: у нее кружилась и болела голова, кошмарные образы прошедшей ночи бередили душу… Пожалуй, они, а не вчерашняя стычка с Никитиным, мучили ее больше всего.
    Она прикрыла глаза ладонью, пытаясь собрать мысли воедино. Приоткрыв на миг глаза, она сквозь пальцы увидела долгий и изучающий взгляд.
    -Спасибо. У меня нет аппетита, - произнесла она как можно более нейтрально и ушла в свою комнату.
    Однако он постучался к ней в дверь снова, неся на подносе стаканчик с дымящимся кофе.
    -Соблаговолите откушать сударыня!- заискивающе улыбаясь, царский паж во плоти, сказал Никитин.
    -Кто вы? Что это за…аромат? – подыгрывая, томно ответила Томми.
    -Маньчжурский тигролист, – не растерялся паж.- Соблаговолите отпробовать-с…
    -Только после вас, - Томми обожала розыгрыши. Даже голова стала болеть меньше.
    Никитин нерешительно пригубил чашку…
    «А вдруг он хочет меня отравить. А я ему каверзы строю», - пронеслась мысль в больной голове Томми. И желая определенности больше спасения, она взяла чашку и, глядя прямо в глаза Никитину, выпила до дна…

    …«Да, именно с этого момента я ничего не помню, - заключила Тома, лежа с закрытыми глазами.- Именно с этого момента, когда я приняла это снадобье. Как я могла?..» Как бы то ни было, но, наконец, исчезла тревожная память о кошмаре. Она снова закрыла глаза… Образ туманный, невнятный выплыл из складок памяти. «Абсолютного забывания нет,- повторила она слова любимого профессора. - Надо только сосредоточиться и позволить лучу сознания реверберировать нейронные ансамбли в височной доле мозга». Медленно, шаг за шагом Тома восстанавливала, казалось бы, навсегда утраченную информацию. Через полчаса она открыла глаза и села. Теперь она знала, что произошло в ту давнюю ночь!..

    Она вспомнила, как проснулась от легкого потрескивания. Ровный радужный луч из одного угла комнаты соединялся с другим, пульсирующим нитчатым лучом, идущим из другого угла. Место встречи двух лучей горело и трещало, как электрическая дуга. Когда она привстала на локтях, лучи смешались, потеряли друг друга, лихорадочно заскользили по стенам, гардеробу, занавескам… На мгновение выхватили неузнаваемое, в повязке, лицо – ассиметричное, ужасное… Это было последнее, что вспомнила Тома. О последующем память молчала, как партизан…

    Еще один шок ожидал Тому. Позади дома она обнаружила мраморный обелиск с выгравированным на нем портретом своей любимицы – Алисы. Тогда, спешно уезжая, они с полчаса звали и всюду искали ее. Но так и не смогли найти. Тогда Томми согласилась выехать без нее, в надежде вернуться… Но она мгновенно забыла об обете, ошеломленная поворотными событиями в своей жизни.
    Тома скорбно глядела на портрет собаки – упокоившейся свидетельницы нераскрытых тайн. Она решила перенести сюда клубни георгина, растущего перед окном. В чуланчике нашла лопатку. Копая, наткнулась на что-то твердое. Это была маленькая шкатулка. В ней находилась аудиокассета, которую она включила уже в «Жигулях».
    За шесть лет впервые она слушала голос Никитина… У нее появилось труднообъяснимое желание остановить машину и броситься в майскую траву – хвататься за нее зубами и руками, как шесть лет назад – за комья снега, - будто от чего-то или от кого-то ища спасения.
    «Томми, я верю, ты слушаешь меня сейчас без обиды, тем более безо зла, снисходительно. Со всепрощающей улыбкой, которая так идет тебе. Я виноват пред тобой. Пусть это звучит банально. Передо мной стоит твое лицо, когда ты приняла от меня эту чашу. Никому, кроме тебя, я не сделал того, что сделал… но сейчас я хочу повиниться в главном…в том, что сделало тебя моей болью, моей единственной… Дело в том…»
    В динамике затрещало, и треск этот кнутом ударил по нервам Томы…Она рванула кассету из магнитолы и отбросила ее в сторону. «Извращенец… Я и так все знаю… » - зло прошипела она невидимому негодяю. Лицо ее было залито слезами, и, расплачиваясь со служащим бензоколонки, она не заметила, как вместе с купюрой дала свою визитку. Работник не успел и глазом моргнуть, как дверь захлопнулась, и машина рывком снялась с места. Лишь прозрачный прямоугольник кассеты, выпавшей из-под приоткрытой двери остался лежать на асфальте…

    Насмешница-судьба, разумеется, повернула дело так, что именно Вадим, муж Томы, оказался получателем магнитного письма, которое выслал ему по почте добросовестный работник.
    Вернувшись с международного симпозиума по электромагнитной активации ДНК, она не застала мужа дома. В оставленном звуковом послании он обращался к ней: «Дорогая, я поживу некоторое время один. Мне необходимо время, чтобы все обдумать. После получения кассеты небезызвестного тебе друга твоей юности – так получилось, что я случайно ее прослушал – я вынужден был окунуться в дико фантастические переживания. Фантастические – в буквальном значении этого слова – впрочем, кому я это объясняю? Тебе, мой друг, а то, что ты мой друг, я не перестаю верить...Я помню, как ты пыталась достучаться ко мне. Но…Мой фундамент, моя теория разрушены…Мой сын не мой…И это детский лепет по сравнению с реальностью. Либо… либо все, что услышал я – ни что иное как чудовищное порождение больного, до предела больного воображения…У меня такое чувство, что рушится мир… Да, кассету я беру с собой…Мне нужно…мне надо…Ты ведь уже знаешь ее содержание, мой бедный, бедный подопытный кролик!»
    Хороша концовочка! «Мой сын не мой сын… мой бедный подопытный кролик…» Тома вдруг поняла, что сделала большую ошибку, не прослушав до конца кассету. Неужто Никитин испробовал на ней свою бредовую идею телекинеза человеческого гена через матрицу Вселенной?.. Он так и не удосужился объяснить ей толком эту ересь. Впрочем, она сама не горела желанием прислушаться к его выкладкам…Томина мысль лихорадочно работала.

    -«Сказать я пытался: чудовищ нет на земле, но тут же раздался ужасный голос во мгле…» - это, напевая звонким голоском, в комнату ворвался Антошка, сбежавший от гувернантки.
    Сквозняк, произведенный открытой дверью, поднял ворох бумаг со стола и разбросал по всей комнате.
    -Мамочка, не переживай, я сейчас соберу, -затараторил сын. Но мать остановила его, взяв в свои руки маленькую ладошку сына.
    Трудно было представить, что на его месте должен был быть какой-то другой ребёнок –тоже ее сын. И разве не подло это по отношению к тому, другому, не рожденному ею сыну? Но ведь так всегда в природе – рождение одного убивает другое, подчас лучшее, сотни лучших. Вместо ребенка-дауна в каком-то другом случае мог бы появиться другой –здоровый…
    -Мама, я ноут-бук, а ты ноут-бука, потому что все время хмуришься,- тормошил ее сын.
    -А почему тогда ноут-бук –ты, мой сокол ясный?
    -Потому что я дорогой. Ты всегда так говоришь. И ноут-буки дорогие.
    -Говорю и не ошибаюсь, - она посадила сына на колени.
    …Значит, закон природы –Случай? И только он определяет истину? Тамара вспомнила эксперименты по предупреждению рождения увечных детей. В соседней стране тут же возрастал процент соответствующих наследственных уродств. А опыты в лаборатории Вадима, ее мужа? Ни одну химеру, произведенную методом генной инженерии, какими бы ценными свойствами они не обладали, не удалось «запрячь» на службу человечеству. Более того, ученые, добившиеся хотя бы незначительного успеха в этом, вскоре погибали от атрофии поджелудочной железы –болезни непонятной этиологии. Природа мстит без разбору за самоуправство в своей вотчине.
    Тамара крепче прижала к себе сына. Нет, никому она его не отдаст. В свете угрозы, которая нависла над ним, невинным маленьким существом –такой ерундой казался вопрос об отцовстве! Как она понимает безразличие Вадима!..
    Мать взяла из рук сына термоленту, поднятую им с полу. Долго смотрела она на розовый кусочек хрустящей бумаги. Воспоминания, воспоминания…
    -Что с тобой, мама?- забеспокоился сын.- Мне не смешно, когда ты такая.
    Она развеселила сына анекдотом о гномике и напомнила ему его обещание об обновлении дизайна своей комнаты. Расчет оказался верен: желая сделать ей приятное, ребенок помчался по коридору, заручившись обещанием, что мамочка придет к нему через полчаса.

    Тома была в смятении. Видел бы ее сейчас кто-либо из ее коллег, он наверняка не узнал бы в этой лихорадочно листающей телефонные справочники женщине степенного и талантливого ученого –гордость Института, Тамару Модестовну Соколову. Она сделала с десяток звонков, прежде чем убедилась в нерезультативности поиска мужа. Вадим был не лыком шит и если задумал уединиться, то сделал это достаточно продуманно. Придется надеяться только на себя…
    «Бедный подопытный кролик!» -это значит, что… Как она могла подумать, что Никитин изменит себе, предаст свои амбиции на низменный интерес, удовлетворение животного инстинкта –«плотские забавы», как он выражался…Тамара закрыла покрасневшее лицо руками…Хороша же она…
    …А Антошка, ее и Никитина сын –продукт противного природе эксперимента! С каждой минутой уверенность, что надо скорей спасать сына, крепла в сердце матери…Ее взгляд вновь остановился на розовом обрывке термоленты…
    И когда через полчаса она шла в комнату сына, она знала что будет делать.
    Еще через час –у нее был билет на самолет до Мурманска.
    Еще через три –она сходила с борта парома, сопровождаемая бригадой дорожных рабочих –с компрессором, отбойными молотками и ломами на плечах. Разворотить завал в пещеру им не составило труда и, несмотря на предостережения и уговоры, вооруженная фонарем, она спустилась вниз. Только через два часа, когда дорожники уже основательно истомились в ожидании и подумывали о том, как бы достойно слинять с нехорошего этого места, она вышла, бледная и усталая, крепко зажав что-то в ладони. Расплатилась с рабочими и в тот же час отбыла в аэропорт.
    В самолете, летящем в столицу, она разжала кулак и рассмотрела Кристалл. «Ключик» Вселенной, как ни в чем не бывало, лежал у нее на руке, и луч солнца из иллюминатора, проходил через него, трепетно преломляясь шестицветной радугой. А «замочек» для «ключика» в виде розовой термоленты лежал в кармане пиджака и представлял собой код паттерна электромагнитного излучения, активирующего хромосому. Зеркальная его последовательность, могла считывать информацию с Кристалла, а будучи пропущенной через оный, способна была реконструировать геном «реципиента» генным материалом «донора», записанным на Кристалле. Запись информации на Кристалл осуществлялась анологично, но с использованием двух незеркальных, активирующих лучей.
    Хитроумнейшее приспособление, заменяющее лазерный микроскальпель самого искусного генного инженера на земле. Ни одно чудо соединения несоединимого не было неподвластно ему! Тома пришла к этой догадке внезапно, когда не подозревающий о нависшей над ним опасности сын убежал наводить порядок в своей комнате…
    Сейчас Кристалл нужен был Томе лишь для того, чтобы спасти сына. Надо было «вызвать огонь на себя», нарушить закон, выйдя из зоны Случайности, строго дозированной и детерминированной законами линейной Лайю…А потом…Она пока смутно представляла себе, что будет потом…Важно ускользнуть от Черных…Она настороженно вглядывалась в лица пассажиров и стюардесс, но, похоже, страхи ее были преждевременны…Собственно, и Никитина Черные засекли только во время грозы, когда сформировался информон об усекновении Кристалла…
    Заехав рано утром домой и, убедившись, что там все о кей, Тома срочно направилась в Институт, чтобы попасть туда раньше остальных сотрудников.

    Она достала генератор Никитина из архивного сейфа и провела маленький эксперимент… Соединение двух модифицированных паттерном лучей – активирующего и зеркального ему, идущего сквозь Кристалл –дало знакомый треск, подобный треску электрического разряда в высоковольтной дуге. Направленное на стол соединение лучей давало затихание треска, но с самим столом начинали твориться невообразимые вещи: подобно карциноме поверхность его вздувалась, безобразя внешний вид, как гриб-чага безобразит кору березы. Ткнув шпателем «опухоль», Тома убедилась, что внутри пустота: Кристалл отражал интерьер Заповедной пещеры.
    Продлив освещение, она добилась того, что соединение лучей больше не вызывало треска. Теперь Кристалл был чист и неинформативен. Плохо, что он уже не мог дать знаний о посещавших пещеру сущностях. Но важным было то, что его чип не даст теперь никому информацию о своих пространственных координатах– и можно было работать с ним без опаски…
    Нагревание! Вот еще одна сторона возможностей Кристалла. О, Тома прекрасно помнила выкрутасы, в которые они попадали с Никитиным, едва Кристалл соприкасался с огнем – попадал ли он внутрь горящего автомобиля или костра на опушке леса.
    Она зажгла спиртовку и, зажав хоанами Кристалл, поместила его в самую верхнюю часть пламени.

    Они ехали с Никитиным в «Пежоре», и он опять гундосил что-то насчет пропажи родинок… Но на этот раз она, стиснув зубы, молчала…
    -…у тебя должны были пропасть не только родинки, но и другие дефекты, обусловленные неправильностями внутриутробного развития, которые в свою очередь обусловлены …Неужели ты сама не чувствуешь?.. Я тебе говорю: ты стала красивей…
    -А раньше, значит, я была уродиной? – не выдержала Тома.
    -…и умнее,- как всегда, не считая «глупость» достойной внимания, продолжал он.- Я как-то попросил тебя пересчитать затраты на продукты. Ты мне дала отчет с точностью до копейки. Феноменально точный отчет…
    -Что касается не моих денег, я отношусь к ним серьезно,- попыталась объяснить она.
    -…я тебе не говорил, но однажды поэксперементировал с Алисой…
    -О! Ты с ней экспериментировал не однажды…
    -…я стрелял в нее из ствола с интервалом в пять минут. Она легко научилась открывать и закрывать за собой дверь, что раньше было за пределами ее талантов. А знаешь из-за чего? От действия ствола…в нем пучок света проходит через Кристалл. В момент первого выстрела, происходит очищение организма. Вместе с радужным выбросом вся пакость уходит в матрицу Вселенной. Со вторым лучом информация возвращается исправленной.
    -И перед отъездом ты проэкспериментировал третий раз…и последний…- горько уточнила Тома судьбу Алисы. -Тебе хотелось лишний раз убедиться, что сущность ничто без своей сути.
    Никитин смущенно передернул плечами:
    -Чтó наше экспериментаторство по сравнению с природой?
    -Природа –это одно, а мы –другое. И вообще, тебе не кажется, что нам надо поспешать: у нас на хвосте три машины.
    -Аж три? Откуда тебе это известно?.. А что касается природы, так мы ее часть.
    -Притом не самая лучшая.
    -Ну, если посмотреть на тебя…
    Томми чувствовала неуместность перепалки, но, нащупав в кармане Кристалл, зажатый в хоаны, что придало ей уверенности, сказала:
    -Природа отомстит за верховенство над ней.
    -И это мне говорит генный инженер, без пяти минут сотрудник отдела по реставрации генного материала цивилизации,- рассмеялся Никитин.
    -Не юродствуй!
    -Гены древних героев, на которые ты молишься, ничем не помогут, -продолжал он. -А знаешь почему? Потому что их нет. Нет специальных генов героизма, мужества, храбрости, ума. Есть только гармоническая совокупность генов, определяющих наружность и биохимию. А что такое биохимия? Тысячи разнообразнейших микроактов катаболизма и анаболизма описанных в миллионах наших муравьиных трудов. А полевое взаимодействие компонентов-реагентов! Стоит какому-либо гену вылезти из прокрустового ложа отработанного природой за уйму веков комплекса, как на тебе – уголовник – любите и жалуйте! Влияние извращенных экологии и социальных условий дает тот же результат. Сколько александров: невских, македонских и матросовых –сидят по тюрьмам и зонам?..
    -Не перегибай палку, прошу тебя, - грустно попросила она.
    -А место постоянной прописки жанн Дарк –психиатрические больницы…
    Можно было бы поспорить с этими доводами…Но в салоне автомобиля сидела Тамара Модестовна –женщина-ученый, –то есть Томми, повзрослевшая на шесть лет…Увы, ее научные изыскания подтверждали сии неприглядные истины…
    -…а так называемый фенотип –наружность, –влияя на который, окружающая среда давит на нас, душит все, что в нас есть хорошего! –с горечью воскликнул Никитин.
    Он развернул свое лицо –и она, как раньше, отпрянула от расфокусированных его глаз, чего почему-то перестала замечать в последнее время. Он усмехнулся, получив на ее лице ожидаемый эффект, но на этот раз усмешка была не злой.
    Она проглотила внезапный комок в горле…

    Но вот произошло то, что следовало ожидать. В один момент «Пежора» оказалась зажата тремя машинами – спереди, сзади и сбоку –и вынуждена была остановиться на обочине.
    Никитин не спеша отключил зажигание и расслабленно откинулся на спинку кресла, разместив свои руки вдоль тела как ненужные причиндалы. Она смотрела на эти большие, сильные руки и знала, что они могли бы сделать чудо –обычное земное чудо: в два счета уйти от Черных. Могли бы, -но не сделали, не захотели сделать…Значит, он все уже решил…Женское самолюбие уколола жалкая мыслишка: «А как же я?» И если б в салоне сидела просто Томми, то результат был бы не предсказуем…Но повзрослевшая на шесть лет женщина думала и оценивала все по-другому. Она только сконцентрировалась и, затаив дыхание, ожидала развития событий…
    -Ты не забыла, о чем я просил тебя, - кивая на ствол, лежащий на приборной доске, - глухо повторил свою просьбу Никитин.
    Звук его голоса завис в зловещей тишине…
    -На «Пежоре»! - раздался внезапный голос из динамика, - Сопротивление бесполезно. Просим сложить оружие и не делать резких движений.
    -Сначала представьтесь,- угрюмо сказал Никитин. – Кто вы и что вы от меня хотите?
    Это «от меня» резануло самолюбие Томми, хотя она прекрасно понимала, что именно Никитин – цель охоты неизвестных.
    -Мы – Воины Линейного Времени,- был внятный ответ.- Пока мы держим оружие, мы работаем против тех, кто нарушает его законы. Ибо нарушение их – смерть. Нарушители всеобщих законов линейности и поступательности должны быть нейтрализованы!
    -Во как!- насмешливо отвечал Никитин. – Что же вам мешает осуществить ваше намерение?
    - Кристалл, который находится в вашей машине, - без обиняков ответили ему.
    Тома крепко сжала ручки хоан: как хорошо, что она стерла чип своего Кристалла, и он не распознается Черными. А Никитин, кивнув в сторону лежащего перед ним ствола, спросил:
    -Всего лишь? Странно. Но отдать его не могу. Прежде ответьте: где все те, кто стал жертвой ваших облав?
    -Они –это мы, мы –это они, -последовал ответ.
    -Значит ли это, что наша судьба: стать вами –Воинами?
    -Возможно. Если не будет приказа о полном разложении генома на составляющие, как это происходило иногда. Недавние примеры: известные вам Винчи, Нострадамус, Ермолай, Базаров…
    -Как, Базаров? – изумилась Томми.- Это же литературный герой!
    -Гениальные фантазии легко облекаются плотью, и тому немало примеров…Вот почему за гениями и производными их интеллекта у нас особая слежка… Иногда приходится останавливать их достаточно рано, чтобы не успели зайти слишком далеко. Их творения неисповедимыми путями проникают в сознание, видоизменяя представления человечества о добре, красоте и зле, делая их нелинейными, непредсказуемыми, неоперабельными для нас. Через механизм стественного отбора, открытый Дарвином, осуществляется материализация…
    -А как же генная инженерия? – спросила Тома. – Разве она не материализует свои модели в обход естественных эволюционных процессов?
    -Во вселенском масштабе она не представляет собой особой опасности,- детализировали из динамика.- То, что не проходит через дух, через культуру человечества – не модифицирует их, не пропитывается их качеством, обречено на провал. То, что вы называете генной инженерией, – дешевая завлекаловка для мозгов местного масштаба и сиюминутности. Впрочем, землянам она способна доставить массу беспокойства и хлопот. Но объективно, махания скальпелями приведут всего лишь к гибели двух-трех миллиардов человеческих жизней из-за пандемий смертоносных заболеваний и поставят науку на грань пропасти. Переоценка ее завоеваний откинет человечество на несколько веков назад. Повернет их лицом к первозданным ценностям, заставит подружиться с природой. В Космосе есть множество цивилизаций, прошедших Скорбный путь – так высокопарно названа ими эпоха генной инженерии – до конца. Не генные инженеры, а ученые-одиночки, ведущие подкоп тихой сапой под самую основу мироздания представляют для нас опасность. Подобные «инженеры» Вселенной способны привести ее к настоящему коллапсу.
    -Спасибо за лестную оценку, - произнёс Никитин.- Но вы плюёте на жизнь миллиардов землян ради вашего приватного псевдовселенского спокойствия, даже не интересуясь, насколько ваше мнение импонирует нам, жителям Земли!
    -Так поступают и ваши правители, когда решают вопросы, судьбоносные для своих народов, - бесстрастно ответил динамик. - Так поступаете вы, когда решаете личные проблемы.
    Никитин нахмурился. Тревожно молчала Тома. Таинственно молчал заколдованный зимой лес.
    -Хорошо. Я выйду, – наконец сказал Никитин.- Но гарантируйте жизнь моей спутницы.
    Только через минуту последовал ответ:
    -Мы сделали запрос в представительство Лайю. Ваша спутница в безопасности. Ее научные труды локализуются в пределах земной науки.
    Не успела Тома и глазом моргнуть, как Никитин был вне машины…Она приникла к стеклу: от рухнувшего рядом с машиной тела медленно отделялась радужка, как душа, устремляя свой дымчатый полет к небу…
    Загудели и рванули вперед черные машины, унося Слуг Линейного Времени к решениям не менее вселенским и важным, чем это мокрое дело…Секунда –и они тоже взмыли под облака, надолго, быть может, навсегда, покинув поверхность Земли…Во всяком случае так хотелось верить глядящей из машины Томе…
    Она опустила глаза на бездыханное тело Никитина. Волна мелких судорог прошла по его лицу. Тяжело быть свидетелем катарсиса! Лишь чуть легче, чем переживать свой собственный…
    Очищение – катарсис… Шесть лет назад это произошло с ней…Она тоже страдала…
    Тома медленно поднимала ствол. В эти минуты противоречивые желания боролись в ней: нажать на спуск –и прекратить эти страшные конвульсии и –не выстрелить, чтобы больше никогда не увидеть этого человека, впихнувшего ее во все эти ужасы вселенского масштаба.
    Шесть лет назад…А может быть, именно это предопределило ее судьбу, полную сбывающихся надежд?.. Благодаря этому человеку, лежащему теперь у ее ног?..
    Она прицелилась в грудь встающего с земли Никитина и выстрелила. Когда вылезала из машины, пришлось перешагнуть через его тело. Медленно побрела вдоль березового леска, стараясь отключиться. Это ей удалось на все сто. Заходило солнце. Заколдованная красотой заката, она забралась на невысокий пригорок и смотрела на запад долго и бездумно, не чувствуя ничего, кроме энергии пылающей плазмы на грани земли и неба.
    Она вздрогнула, когда ее тихо окликнули по имени. Кто это…Никитин?.. Да, это он, но как изменился его облик! Наверно, так красив был Христос после своего воскрешения…Он приближался к ней, не сводя серьезного взгляда с ее лица. Так вот, о чем он пытался все время сказать ей!.. вот что происходит после катарсиса! Гены древних предков очищаются от довлеющего груза житейских обстоятельств, давящих на человека во время внутриутробного развития, социальных, экологических и других коллизий, привнесенных современной цивилизацией и…
    Она не могла оторвать от него сначала изумленных, затем завороженных глаз. Он остановился, и его руки потянулись к ее рукам:
    -Это мгновение…Ради этого стоило жить и…
    Внезапный нарастающий гул заглушил его слова, верхушки деревьев нагнул ветер. Они подняли голову: небо вспорола черная игла…Она приближалась, стремительно увеличиваясь в размерах…
    -Слуги Дьявола, - сказал он.- Жаль, они не успели убраться от нас далеко. Жаль. Я хотел бы многое сказать…
    -Я –тоже, -едва вымолвила она. Ее руки соприкоснулись с его руками.
    -Проклятый мир, в нем за все приходится платить по счетам…Впрочем, это, должно быть, справедливо…-Его руки легли ей на плечи. -Верь, я расплатился за тебя и наших детей на все сто…Все будет хорошо…только… только…дай мне обещание, что никогда больше не будешь в Заповедной пещере…
    Лучистая дуга разорвала небо пополам, и радужный ее огонь полыхнул между ними. Гром, шум, звон…

    Она очнулась в своей лаборатории перед горящей спиртовкой. Запах дыма заставил ее открыть фрамугу, включить вытяжной шкаф. Она взглянула на часы: сейчас начнется новый трудовой день.
    Она торопливо подошла к зеркалу, откуда ликом Сикстинской мадонны на нее глянуло неземное создание.
    -Ну, здравствуй Дева Мария!- произнесла Тамара Модестовна и серьезно подмигнула отражению.
    Привычным движением она нанесла на лицо несколько безобразящих его мазков макияжа; искусно подвела уголки губ, так что при улыбке появлялись тонкие саркастические морщинки; надела громадные, на пол-лица, очки с простыми стеклами и –осталась довольна вполне.
    Только после этого, отгибая полу белого халата, из заднего кармана джинсов она вынула крепко сжатые хоаны…Кристалла в них не было.
    Дверь в Айю захлопнулась.
    fiatik нравится это.
  2. fiatik Генератор антиматерии

    эта... сорри, фамилия ГГ - случайное совпадение?
    :)
  3. Nohgivilka Динамитная шашка

    Если б вы, Фиатик, были ГГ, я сразу нашлась бы, что ответить, а с реальными пацанами у меня проблемка...
    по всей вертикали...
  4. fiatik Генератор антиматерии

    не, ну Никитин аки спаситель человечества - впечатлило :)
    но где хэппиэнд? раз уж такая фамилия, зачем мочить-то гг в финале))) нехай выживет, всех злобных замочит и детишек с Тамарой наплодит)))
    не, ни в коей мере не навязываю и не критикую авторского видения, исключительно удивляюсь)
  5. Nohgivilka Динамитная шашка

    Это трилогия, но в том что вы этого не знаете, позвольте сомневаться, как и в искренности вашего удивления.
    Колитесь, Фиат ((один из исчезнувших смайликов, выражающий коленопреклоненную просбу))
  6. galanik Генератор антиматерии

    Плохо написано.
  7. Nohgivilka Динамитная шашка

    Гигантизмус;)?
  8. galanik Генератор антиматерии

    Нет.
    Мы тут с Джинн в междусобойчике поговорили на эту тему.

    В общем, мне показалось, что Ваш текст не отлежался, не вычитан критически.
    А еще скажу (Джинн считает, что за такие слова я получу тапком по башке!), что текст нужно писать для читателя.
    Для себя автор думает, мыслит, сочиняет. Все, что на бумаге, нужно контролировать с точки зрения читателя: понятно ли читателю? Не скучно ли читателю? Нет ли избытка слов? Не хромает ли логика? Словом, стелиться под Читателя.
    Эту мысль я честно выстрадала.
  9. Nohgivilka Динамитная шашка

    Рентгенно. Это черновик. Когда я обнаружила его на сайте КЛФ в начале нулевых(я тогда не умела пользоваться компьютером, да и вообще своего компа не было), я ущла с сайта и десять лет не совала туда нос. Недавно обнаружила в архивах - и меня охватила ностальгия: ведь я так больше не напишу! А хорошо ли это, плохо ли -- не знаю...

    сейчас я наверно тоже стелюсь, хотя кто знает? Может, просто изменяюсь.
    а иногда кажется, что меняется время или что-то еще
  10. galanik Генератор антиматерии

    Приятно чувствовать, что меняешься! И всегда кажется - к лучшему
    Nohgivilka нравится это.
  11. Atlas Генератор антиматерии

    Не ожидал, да. Но пару слов сказать могу - по свежим впечатлениям.
    По неведомой причине всплывает ассоциация с фамилией Балабуха. Не пытаюсь даже анализировать почему, это какие-то игры разума, тем более, что я ловлю себя на попытке подражать в интонациях только что прочитанному тексту. Мне он представляется фантастическим рассказом из пыльной стопки журналов, перевязанных бечевкой, - какой-нибудь подшивке "Авроры" излета перестройки - трогательным, черно-белым отпечатком эпохи, когда люди мыслили и мечтали немного иначе.
    Остальные мысли касаются моих соображений "что там не так" для нынешнего фтыкателя, они, полагаю, неактуальны и я их приводить не стану. Могу отметить сцену в пещере - н.м.в. наиболее яркий эпизод, несущий, как мне показалось, автобиографичный оттиск пережитого. В принципе, после короткого развития текст можно было бы и завершить на сём, вышла бы чудная чувственная вещица, но автору хотелось НФ, автору хотелось мистики, черных человеков, погонь и вселенских заговоров. Хотелось чисто по-женски прикинуть на счетах варианты судьбы, семейного счастья, или наоборот - горделивой самобытности незамужней свободы, удела успешной матери-одиночки, обеспеченной безотцовщины, воспетой в фильме где не верят слезам. Сделало ли это рассказ лучше? Не знаю, не видел другой версии, судить не могу. Но более замороченным рассказ стал несомненно. Под финал я немножечко устал от этой милой и домашней вселенской катастрофы. Как обычно в феминной беллетристике окружающий мир лишь картонная декорация к происходящему между Адамом и Лилит.
    Сам не понял, похвалил или нет. Фигли, скот и мужлан. На том и закруглюсь.
  12. galanik Генератор антиматерии

    Ножывилка же покаялась: подростковое, из "детского альбома"!
  13. Nohgivilka Динамитная шашка

    Вот оно! Наилучший комплиман - удалось вжиться.
    Насчет матери-одиночки...-Вы знаете продолжение, А?.. Оно существует, но...не у меня.
    А я его призабыла. Помню только, что домашняя вселенская катастрофа длилась и продолжалась. То есть "думал, что уже на дне, а тут снизу постучались".
    У меня остались только фрагменты. Напомните, плиз. Точно ли, мать-одиночка?..Судя по первой части, вроде нет.
    Да бывают темные пятна в своих творениях...а хотелось бы(очень) все прояснить до конца, и вы, кажется, в силах мне помочь, О-О?12у%
  14. Atlas Генератор антиматерии

    Помочь? Я не такой, я жду трамвая.
  15. Nohgivilka Динамитная шашка

    А невзначай если - кондрашка хватит?
  16. Джинн Генератор антиматерии

    Да-да. Вполне.
    Nohgivilka нравится это.
  17. Atlas Генератор антиматерии

    Двусмысленная реплика - это угроза или упрек?
  18. Nohgivilka Динамитная шашка

    Нет, упрекать бесполезно: вы безупречно харизматичны.
    Это прозрение: утиное яйцо с иглой из гнезда невзначай выкатилось.
    Но вы не боитесь - я тут феминный романтик, а не циничный журналюга в солдатских кирзачах.
  19. galanik Генератор антиматерии

    Справедливости ради вспомним о мужской беллетристике. Чего там Д.Артаньян желал больше всего? Ага. Граф Де Бюсси?
    Да все литературно-мужские герои: красавцы, квазимоды, братаны и интеллигенты, - жаждут "этого дела" и весь роман напролет грубо, похотливо, бессмысленно, тупо или со смаком затаскивают героинь в койку. Естественно, на фоне. А чем еще им заниматься?!
    При этом авторы-мужчины не скрывают, что их героям любовь нравится больше, чем фехтование, война, стрельба и интриги. Об этом вся литература, писанная мужской рукой (кроме технической).

    И как-то даже нечестно приписывать дамам то, чем мужчины занимаются пыхтя от удовольствия. :p
  20. Джинн Генератор антиматерии

    Минуточку, я не совсем поняла. Это мы только что доказали единение двух начал? или дамскую заинтересованность вы отрицаете?

Поделиться этой страницей