Альта-Грасия Время сиесты в горах тише ночей. Даже цикад усыпляет полуденный зной. Разве что, синекрылая морфо, щекотнув, потревожит дневной сон. Не желая просыпаться, мальчик лениво провел пальцами по лбу, смахивая бабочку. Кто-то снова легонько коснулся его волос. Тэтэ открыл глаза и увидел сидящего в кресле-качалке мужчину в светлом, цвета кукурузного теста, костюме и шляпе, которую тот приподнял, приветствуя мальчика. Тэтэ узнал бы эту улыбку за версту, это был его кумир, шахматный король, — великий Капабланка! Вскочив от неожиданности Тэтэ чуть не выпал из гамака. — Вы??? — только и сумел выдохнуть он. — Ну, да. Проходил мимо и решил зайти, проведать. — Я знаю, знаю! Вы только что приехали в Буэнос Айрес! Но, как…? — Не важно. Лучше ты рассказывай! Про меня ты и так все знаешь, а вот мне совсем ничего о тебе не известно. Времени у меня немного, так что, давай, не стесняйся! Тэтэ и не думал стесняться. Он признался, что тайно влюблен в самую красивую девочку в школе, которая его совсем не замечает, рассказал о мучившей его астме и о том, что когда вырастет, наверно станет доктором или шахматистом. А может быть архитектором, как отец? — Тебе выбирать. Но сначала разберись, что для тебя — главное? Богатство, любовь, слава, власть? Тэтэ задумался. — Делать добро. — Это не трудно. Из тебя выйдет хороший доктор, учитель или даже поэт! — Я хочу сделать так, чтобы всем было хорошо. Чтобы добро победило! Гость нахмурился. — Тогда тебе придется убивать. — Почему? Разве нельзя совершать только хорошие поступки? — Нет. Это как в шахматах. Чтобы прийти к победе, белые фигуры должны наступать на черные клетки. Великий игрок поднялся и пожал Тэтэ руку. — А девчонка твоя тебя полюбит, не сомневайся! — он хитро подмигнул и зашагал прочь. Еще несколько секунд Тэтэ слышал удаляющийся шорох гравия, затем снова все стихло. Сан-Пабло Звуки праздника давно умолкли, остался лишь шелест пальмовых листьев, атакуемых дождем. Заснуть не удавалось, от выпитого писко кружилась голова в унисон с вереницей навязчивых образов дня: слепой певец, то и дело выкрикивавший: «с днем рождения, доктор!», аккордеонист, перебирающий клавиши палочками, привязанными к остаткам изъеденных лепрой пальцев, пьяный хохочущий Альберто… — Тэтэ! Что это? Никто уже давно не зовет его так. Наверно, это тукан, который, как все туканы, знает его детское имя. — Тэтэ! Нет, это не птица. В комнате кто-то есть. Сквозь кожу век проникает ярко-красный свет. Из-за расходящихся от пришельца лучей, его трудно разглядеть, но понимание приходит само: — Инти, сын Виракочи? Гость кивнул и подошел ближе, позволив получше разглядеть его: невысокая коренастая фигура, крупная скуластая голова на короткой шее, горбатый нос, ухмыляющиеся пухлые губы. — Ты не похож на свои изображения, Бог солнца! — Людям свойственно идеализировать. Ты тоже не так хорош, как на будущих иконах… — Я не святой, я всего лишь путешествующий врач. — Ты станешь святым, не пройдет и пятнадцати лет. Миллионы людей будут слагать о тебе песни и миллионы — ненавидеть. Разъярённый и неистовый, ты испачкаешь руки в крови так, что их не отмоет формалин. Тобой или по твоему приказу будут убиты тысячи, и тысячи будут проклинать твоих убийц. — Зачем ты говоришь все это? Я лишь хочу сделать этот мир лучше! Посмотри, сколько вокруг нищих и обездоленных! Мое сердце разрывается от боли и любви к ним! — В тебе любви и ненависти поровну, пользуйся ими, как умеешь. Помни одно: чтобы изменить мир, нужно стать Богом. Свет рассеялся, вслед за ним исчезли все звуки. Осталась безмолвная тьма. Ла-Игера Как ни странно, эта ночь, возможно последняя, ничем не отличалась от других: те же запахи, звуки, звезды. Несколько суток без отдыха делали свое дело, ему удавалось проваливаться в короткий сон, из которого каждый раз выдергивал очередной приступ боли в простреленной ноге. Единственная таблетка аспирина давно перестала действовать, сильный жар вызывал причудливые видения, путавшиеся со снами. В бреду или во сне он видит ее, — самую красивую девушку Кордобы? Она стоит у зарешеченного окна и сквозь белое кружево ее платья тянутся нити лунного света. — Чинчина? Как ты тут оказалась? Девушка улыбнулась. В ладонях она держала белую с золотой каймой фарфоровую чашку. — Здравствуй, Тэтэ! — Чинчина поднесла чашку к его губам и он ощутил забытый аромат крепкого горячего мате. Девушка села рядом на корточки, натянув платье на колени. — Помнишь, ты подарил мне щенка на прощанье и сказал, что вернешься? — Помню. Первую любовь не забывают. — Помнишь, мы собирались пожениться и жить долго и счастливо? — Я выбрал другой путь, прости. — Чем же твой путь оказался лучше? Ты возомнил себя Богом и разрешил себе убивать. — Я убивал врагов! — Ты убивал людей. — Я старался сделать людей счастливыми! — Но свою душу ты наполнил злобой. — Бороться со злом можно лишь с ожесточенным сердцем и оружием в руках! Чинчина наклонилась и поцеловала его. — Ненавистью нельзя уничтожить зло, лишь любовь способна на это. ***— Мне очень жаль, Команданте, — сержант вскинул ружье. Предрассветные голоса птиц прервал выстрел. Вслед за ним наступила тишина.
здесь доктор в замешательстве огладил окровавленный халат и неуверенно сказал: "Простите, мадам, это ваша вторая липосакция после выхода на пенсию, а вы все поминаете бабочек, цвета кукурузного теста, нити лунного света... писклявите по-детски под наркозом и жеманно закрываете ладошками грудь, достойную уже не кисти, но мохнатого валика Рубенса..."
Назовите хоть одного человека, который РЕАЛЬНО изменил мир. Я не про открытие пеницилина, подобные вещи — закономерные явления в рамках прогресса. Мысль-то крамольная, но ВСЕ без исключения именно так и поступают.
А это у нас автор рассказа нарисовался, верно? И? С какой радости это не считается? Прогресс делают люди. Панк-рок делают люди. Мейнстрим делают люди. Вклад одного человека в развитие популяции невозможно просчитать. Про это в Эффекте бабочки у Бредбери хорошо. Но не только это. Любой, кто находит в себе стержень что-то делать (особенно это творчества касается) - непредсказуемо изменяет самосознание. Про это хорошо в "Празднике святой Дженнис".Но и не только это. Я подробнее сейчас не могу - во времени ограничена. Но убеждённость есть. Я не про эту мысль. Про ту, где Богу всё равно любить или ненавидеть.
Простите и вы, но написанное рассчитано на некоторую эрудицию, не обладая которой, трудно увидеть в тексте больше, чем бабочек и нити лунного света, которые, кстати, продолжают существовать независимо от количества наших в с вами липосакций. Я, кстати, против подобных операций, особенно, если удаляется "лишнее" из души, не оставляя ничего, кроме цинизма. В тот момент, когда слова с простым и ясным смыслом, такие, как "любовь" начинают звучать для вас жеманно/пафосно/сентиментально и т.д., — наступает СТАРОСТЬ, с чем вас и поздравляю!
Я тут, вообще-то писала о другого рода изменениях. Если исходить из теории "единства и борьбы", нельзя изменить мир в сторону добра или зла, чтобы все это существовало, необходим баланс этих сил, уж об этом кто только не писал! Есть еще одна мудрая фраза: "благие намерения ведут в ад". Богу, думаю, действительно, все равно. Людям — нет. Каждый выбирает сам, и любому богу это понятно. Бог — все же, не воспитатель в детском саду.
ей-богу, если б Виктория не сказала, что она не участвует, я бы была уверена, что это она. может шифруется?))
Прошу прощения за "непонятки" Я, честно говоря, рассчитывала на читательскую эрудицию в определенной области. В этой притче, на самом деле нет ни одного случайного слова, она строится на нюансах реальной биографии. Для тех, кто любит обвинять автора в "неоправданно юношеском романтизме", просто для информации: фраза: "Ненавистью нельзя уничтожить зло, лишь любовь способна на это" — принадлежит Мартину Лютеру Кингу. Ну и т. д. Прощу прощения за адвокатуру собственного творения, больше не буду
Не-не-не. Я по тексту всё поняла и именно так, как вы хотели. Просто фраза зацепила. Про христианский концепт Бог=любовь не доводилось слышать? Всё же воспитатель. Ибо если создание разума не подразумевает воспитания оного, то статус Бога снижается до статуса природного катаклизма.
Доводилось, а как же Интересно, а какая связь между христианской концепцией и Инти, богом древних инков, религия которых, кстати о-о-очень далека от христианства? Ну, с таким же успехом можно сказать, что Бог — это Дед Мороз Хорошим деткам — подарки, плохим — ай-яй-яй. Поймите, нельзя путать религиозные концепции, придуманные людьми с концепцией мироздания! Мне она тоже не известна , я лишь выражаю собственную точку зрения. Если уж говорить о религиях, христианство — довольно поздний продукт развития человеческого общества и отражает лишь мораль, к которой подошло это общество на том этапе. Брать это учение за точку отсчета неправильно. Существует множество других, например буддизм, концепция которого лично для меня звучит более убедительно.
