Особой литературной ценности не имеет, просто шутка.Родилась однажды после ...надцатого стона о жесткости отзывов)) Васеньку любят учителя. Ученики ему завидуют беззубой детский завистью. Кто скажет, что Васенька не наше светлое будущее? Никто не скажет! Гений должен расти легко, как василек в чистом поле, считали родители вундеркинда. Свобода самовыражения - так, кажется, учат все новомодные книжки. Слишком их много - этих вспомогательных воспитателей, родители терялись в советах, но одно усвоили четко: дитёнка нельзя заставлять, поучать и наказывать. Природа возьмет свое, а уж талант без закостенелых рамок должен расцвести махровым цветом! «Ка-а-а-ак? — удивлялись друзья, стыдливо поглядывая на своих непослушных чад. — Вы совсем не приучаете сына к порядку? А ремень? А угол? А манная каша, наконец! Ребенок без твердой руки — это черт-те что, а не ребенок!» Родители Васи делано-скромно смотрели на поучающих друзей и гладили по голове безупречно воспитанного по научной системе Васеньку. — Бездарь!!! Идиот!!! Троглодит безмозглый!!! Ну что ты подставил в эту формулу? Кинетическую как рассчитываем? Условия задачи читаем? Нет? — Я же по учебнику-у-у-у, — хнычет гений, потирая наливающийся синяк. — Дурень! В условии — не Земля! Марс! Марс! Марс! — лохматая лапа тычет Васю лицом в учебник, размазывая сопли и слезы по строгим буквам и цифрам. — Золотце, тебе помочь? Олимпиада послезавтра, все же сложно одному, — мама осторожно заглядывает в комнату. Естественно, сынок не примет предложение, но очень уж громко сегодня проходит подготовка, гораздо громче, чем обычно. Вася отворачивается, поправляет любимого медвежонка возле светильника и недовольно бурчит отказ. — Ушла? — игрушка неуверенно встает на мягкие лапы и берет длинную деревянную линейку. — Передохнул? Поехали дальше. Я — не родители, зо-о-о-олотце, у меня не соскочишь.
вторые - тебя, меня "крючит" дольше, я изнемогаю от непонимания всю жизнь, борясь со снисходительной скукой, и вскипая бессмысленной яростью, пульсирующей в висках... ржавое лезвие прадеда скользит вдоль запястья, высвобождая алую, пузырящуюся кровь, стекающую на рукопись, так и не написанной книги... только она - бессмысленная, иррациональная страсть к расстановке колючих значков на белизне листа, не дает усилить нажим, и распахнуть наконец миру влажное, парящее нутро чудовища...