Поединок тема "Чукчи в космосе"

Пункт "2. объём 5-10 тыс. знаков" следует читать в редакции "2. объём 5-13 тыс. знаков".
Исправлено: 15.01.13г. Джинн.

Обращаю внимание участников: на дуэльные тексты распространяются правила ЗЧ-2012 в части пунктов 1.7.1, 1.7.2, 1.7.3:

И предупреждаю, что жители форума в моей трактовке подпадают под определение "известные люди".
Предваряя вопросы: прецедентов не было. Предупреждение превентивное. Так сказать, во избежание.

а что дадут?

Алё, из графина!
Почему правила нарушам?
Где поименный список?

Выстрел 1

Выкван погладил Снежинку по спине. Шерсть под рукой была мягкая и теплая. Олениха фыркнула, скосила большой темный глаз и переступила с ноги на ногу. Ее напарник Рыжик, такой же безрогий, но с более темной красноватой шерстью олень, недовольно затряс головой, обиженный недостатком внимания к себе. Выкван протянул руку и похлопал и его по спине. Олени зафыркали и стали перетаптываться на месте.

– Спокойно, спокойно, – остановил их Выкван.

Без особой нужды он поправил упряжь и подошел к нартам, сверкавшим полированным алюминием и яркими красками. Красиво, но как транспортное средство никуда не годятся. Собственно этого и не нужно: они должны были выдерживать груз из двух человек и, что куда важнее, иметь минимальный вес. Выкван осмотрел нарты: ремни и крепления целы и на месте. В завершение он проверил резиновый жгут, которым они были привязаны к стене. Жгут тоже надежно закреплен и не растрескался.

– Ну что, побегаем? – спросил Выкван, обращаясь к оленям.

Олени в упряжке снова забеспокоились. Выкван не стал заставлять их понапрасну ждать и включил бегущую дорожку. Покрытый длинным ворсом пол под оленями плавно двинулся и начал набирать скорость. Олени радостно затопали и вскоре перешли на неторопливую рысь. Удерживаемые резиновым жгутом, нарты подпрыгивали и негромко лязгали, создавая необходимую нагрузку. Ворс, имитирующий траву, был уже изрядно вытоптан. Ну ничего, это последняя тренировка на бегущей дорожке, а через несколько дней все это оборудование и вовсе демонтируют. Рыжик по привычке попытался на ходу откусить кусок мягкого покрытия на стене и, как всегда, это ему не удалось. Рассердившись, он перешел было в галоп, но Снежинка тут же осадила его, дав ясно понять кто «в доме хозяин», а кто «главный». Рыжик успокоился, и олени дружно продолжили бег.

Выкван отошел в угол, присел за крохотным столиком и принялся заполнять журнал, где требовалось записать все наблюдения о состоянии оленей. Самим оленям на записи было наплевать: они развлекались и, разгоряченные бегом, потели. Несмотря на усиленную вентиляцию, воздух стал тяжелым в тесном помещении. Выкван включил вентилятор на столе, стало немного лучше.

Закончив с отчетом, он откинулся на спинку стула. Только сейчас он обратил внимание, что беговая дорожка стала поскрипывать, но даже не стал записывать это в журнал: теперь это уже неважно. Олени изредка мычали, что-то обсуждая между собой, а Выкван смотрел, чтобы они ненароком не упали или не перескочили за ограждение.

«Оленевод хренов, однако» с усмешкой подумал он, глядя на животных. Кто бы мог предположить, что он, инженер-ядерщик, всю жизнь проживший в городах и проводящий больше времени в космосе, чем на Земле, будет заниматься тренировкой оленей на космическом корабле. До этого рейса он и оленей-то только по телевизору видел. А началось все с бредовой идеи кого-то из начальников… Хотя нет, началось все задолго до этого, с изобретения компактного и недорого термоядерного реактора. Удачная техническая разработка, по сути, положила начало новой эпохи в освоении космоса. Космический корабль с двигателем на основе такого реактора был способен перемещаться в пределах Солнечной системы с постоянным ускорением, и топлива хватало на несколько перелетов по диаметру. Космические полеты стали рентабельными, что дало реальную возможность колонизации планет. Еще до рождения Выквана начались опыты с восстановлением атмосферы на Марсе, которые увенчались триумфальным успехом. Сейчас там уже существовало несколько десятков крупных поселений. Промышленности, в полном смысле этого слова, пока не было, и основная часть механизмов и конструкций доставлялась с Земли, зато сельское хозяйство уже покрывало значительную часть потребностей Марса. Но условия там оставались нелегкие, если не сказать суровые: зимой температура опускалась ниже 30 градусов Цельсия, а молодая и нестабильная атмосфера постоянно создавала штормы и ураганы. Это породило у кого-то идею, что, мол, из-за схожести природных условий надо больше привлекать к этой работе жителей севера. Никакого практического воплощения эта идея не получила – ее нелепость была очевидна и специалистов по-прежнему отбирали по уровню знаний и умений, - но газетная шумиха вокруг нее помогла Выквану, родившемуся и выросшему в далеком Анадыре, получить образование и работу. Он выучился на инженера по термоядерным реакторам и теперь обслуживал энергетические установки на космических кораблях и, не без обоснования, считался хорошим специалистом.

Но в этом рейсе Выквану прибавилось забот. После успешных экспериментов с растениями руководство марсианского проекта решило, что пришло время попытаться адаптировать земных животных к марсианским условиям. Выбор пал на северных оленей. Целый год специалисты отбирали и готовили животных, а корабль, на котором работал Выкван, был выбран для доставки пары невольных испытателей к их новому месту жительства. Вспомнив происхождение и национальность Выквана, ему поручили присматривать за оленями. Напрасно он пытался объяснить, что далеко не все чукчи ездят на оленьих упряжках и что лично его опыт общения с животными, в том числе и дикими, сводится лишь к безуспешной попытке воспитания домашнего кота - переубедить начальство не удалось. Впрочем, может это и к лучшему. Оленям выделили самое большое помещение на корабле, соорудили беговую дорожку, чтобы за неделю полета они не потеряли форму и не заболели, максимально автоматизировали уход за ними. Выквану дали напарника для работы с реактором и вменили в обязанности присматривать за состоянием животных, следить за работой системы уборки помещения и раздатчиков корма и воды, дважды в день устраивать оленям получасовую пробежку на тренажере и закреплять их в специальных, подвешенных к потолку, брезентовых люльках во время маневров корабля. Это не слишком напрягало: олени были отлично выдресированны и послушны. Общение с ними оказалось даже приятным, только спиленные рога немного портили впечатление, но это было необходимо, чтобы избежать случайных травм.

Выкван посмотрел на часы и переключил беговую дорожку на остановку. Тренажер стал замедляться, олени перешли на шаг и остановились. Они мотали головами, пыхтели и поглядывали на Выквана в надежде, что им еще дадут побегать. На стене запищал интерком и голос помощника капитана объявил:

– Внимание! Членам экипажа быть готовыми занять свои рабочие места через два часа. Приехали, ребята, будем готовиться к посадке. Выкван, как там твои олени?

Выкван подошел к интеркому.

– Все нормально, – ответил он. – Как раз заканчиваю тренировку.

– Хорошо, заканчивай и подвешивай их в люльки. – голос помощника на секунду замешкался и вкрадчиво добавил – И не забудь Снегурочку предупредить, что садимся… – интерком донес приглушенный смех.

Выкван поморщился. Необычный груз на борту породил разговоры о зиме и зимних праздниках. Видимо ассоциации вызвало то, что это были северные олени, а не какие-нибудь еще. Кто-то пошутил, что Выкван тайный Дед Мороз, решивший присоединить Марс к своим ледяным владениям и прячущий где-то на корабле Снегурочку. Шутку подхватили и вот уже целую неделю экипаж развлекался, строя самые фантастические предположения где, как и почему скрывается Снегурочка.

– Доложу, когда закончу подготовку оленей, – ответил Выкван, – а Снегурочку сам предупреди, если найдешь… – смех в рубке усилился. Выкван махнул рукой и пошел к оленям.

Посадка прошла без сложностей: немного потрясло при входе в атмосферу, небольшие перегрузки при посадке. Экипаж отлично знал свою работу и погода благоприятствовала. Как только Выкван освободился от своих непосредственных обязанностей, он проведал оленей. Они выглядели немного обеспокоенными, но не напуганными. Выкван освободил их из люлек и пощелкал переключателями раздатчика корма, заставив его выдать внеочередную порцию. Олени совсем успокоились и принялись жевать, а Выкван стал упаковывать нарты.
Через несколько часов Выкван, придерживая оленей, не торопясь спустился по заиндевевшей грузовой аппарели. Вокруг собралось человек тридцать и едва вновь прибывшие шагнули на снег, как их плотно обступили. Люди шумели и норовили погладить настороженно озирающихся животных.

– Красавцы… А рога у них вырастут? – спросил кто-то.

– Вырастут, – ответил Выкван.

Откуда-то вынырнула курносая, с красными от мороза щеками, девушка, представившаяся ветеринаром. Она решительно оттеснила любопытствующих и накинула на оленей попоны. К кораблю подкатил тягач с большим крытым прицепом, и Выкван помог завести оленей внутрь. Девушка аккуратно закрыла двери прицепа, взяла у Выквана сумку с документами на животных, забралась в кабину, и тягач медленно пополз к городскому куполу.

Глядя в след удаляющемуся тягачу, Выкван подумал, что, когда вернется на Землю, надо все же съездить к давнему школьному приятелю, настоящему оленеводу. Давно в гости приглашает почаевничать, оленей посмотреть. Да и рассказать будет о чем.

Выстрел 2

Лунар ДТП

Сидит мужик на рельсах,

подходит к нему другой и говорит: «Подвинься!»

На исходе лунного дня российский луноход «ЧУК-2», названный в честь ведущего конструктора Чукреева Ивана Даниловича, полз по Плато Дождей в направлении Моря Грез. Двенадцать колес оставляли след на каменистой поверхности спутника, повторяя предполагаемый маршрут первых американских астронавтов.
В архитектуре робота угадывалось что-то от андроида. Цилиндр на колесиках с округлой головой, он больше походил на мелодично попискивающего R2-D2 из «Звездных войн», или на актера Денни де Вито. Из-за схожести с человеческой фигурой, но больше из-за официального названия наземные операторы прозвали луноход Чукчей.
Чукреев испытывал по этому поводу досаду, опасаясь, что позывной Чукча незаметно переместится с подопечного на него самого. Не раз ему казалось, что он слышит, как по переходам КБ, плывут отголоски фраз: «Вон Чукча пошел… Заверь разнарядку у Чукчи… А куда Чукча ушел обедать?» Чукреев оборачивался, но коридор был пуст, бел и стерилен – как в фильме ужасов, или в средней школе, что одно и то же.
Сколько потраченных нервов и разбитых носов она стоила будущей звезде отечественного роботостроения. Может быть, он конструктором стал затем, чтобы доказать одноклассникам, что он не Чукча. А тут на тебе! Чукча.. Опять чукча…
Робот «ЧУК-2» не испытывал эмоций относительно второго имени. Он делал работу, которую ему определили люди. Перед ним стояла задача, он ее выполнял. Лунная миссия Чукчи подходила к финалу: грузовой отсек посадочного модуля набит грунтом, гигабайты панорамной съемки переданы на Землю, оставалось последнее дело – найти и снять следы Нила Армстронга. За качественный фотоснимок компания «Google» объявила премию в двадцать миллионов долларов.
«ЧУК-2» катил по серому безжизненному ландшафту. На мониторе зеленым светом горел предполагаемый маршрут. Когда линия натыкалась на препятствие, вспыхивал красный сигнал и в аналитическом блоке вычислялся новый маршрут. Чукча объезжал кратер или глыбу, которые не значились на карте, и вновь становился на зеленую линию.
Аналитический блок корректировал маршрут, одновременно сверяясь с часами. Операцию нужно завершить до того момента, когда лунная ночь накроет аппарат. Сверхнизкие температуры луноходу «ЧУК-2» полагалось пережидать в состоянии, сравнимом с анабиозом.
Ничего не предвещало беды... С этих слов обычно начинается происшествие. Не будем отходить от классических традиций. Итак, ничего не предвещало беды, разве что Меркурий находился в напряженном аспекте к элементам третьего дома, Уран вошел в восьмой…
Чукча плавно, без происшествий съехал в каньон Змеиный лабиринт. Несколько «рукавов» каньона пересекались прежде, чем сойтись в одну долину, двигаясь по которой можно было попасть к Морю грез.
Чукча катил по одному из ответвлений, когда на понижении склона бортовой радар запеленговал в «рукаве» слева движущийся объект. На мониторе вспыхнула красная точка. Робот оценил размеры объекта, скорость перемещения и просчитал траекторию движения. Оба двигались к месту пересечения рукавов примерно с равной скоростью, и через несколько секунд должны были встретиться.
Видеорегистратору Чукчи открылось широкое, ровное, как шоссе, дно «главного» каньона, когда неопознанный объект показался из левого рукава. Он больше походил на обезьяну, чем на приличный аппарат. Для передвижения использовал две конечности. Выбрасывал их вперед, за ними подтягивал «тело». Механическая «обезьяна» нагло перла вперед, и на экране Чукчи тревожно замигал символ:
«Лобовое столкновение! Лобовое столкновение»!
Луноход «ЧУК-2» снизил скорость и остановился. Шагающий объект остановился тоже. Предупреждение погасло, и Чукча тронулся с места. Механическая обезьяна тоже выбросила вперед конечности.
«Вероятность столкновения 100%”, – вспыхнуло на мониторе.
Роботёнок сдал назад и, не заглушая двигателя, встал. Объект противника, резко дернувшись, замер. В верхней части «туловища» зловеще вспыхнул красный глаз лазера.
На боку аппарата можно было считать символы. Чукча сфотографировал противника и вместе с сообщением о внештатной ситуации отправил снимок в ЦУП. Задерживаться в пути нельзя, лунная ночь все ближе.

***

Оператор селенохода «ЧУК-2» Григорий Колесо-Забодайский пил кофе из бумажного стаканчика и изучал свой астропрогноз, когда на главный пульт ЦУПа поступил сигнал о внештатной ситуации.
«Меркурий в напряженном аспекте к элементам третьего дома, Уран в восьмом … Смерть транспортного средства»
С мыслью о том, что надо бы проверить тормозной шланг у «жигуленка», в последний раз померещилось, что резина рассохлась, но с таким прогнозом лучше перестраховаться, Колесо-Забодайский подтянул кресло к пульту и взглянул на монитор.
– Что за черт! – пробормотал он.
Селеноход сообщал о возможном столкновении с неопознанным объектом и о срыве миссии «След Нила Армстронга». Лунная ночь приближалась.
– Что за хрень! – Колесо-Забодайский не сдержал эмоций и выругался на весь ЦУП.
А как же двадцать миллионов долларов! Было уже решено, как они поделят деньги. Григорий мысленно инвестировал долю в покупку новой машины.
«Меркурий в напряженном аспекте к элементам третьего дома, Уран в восьмом… Неудачный день», – подумал Колесо-Забодайский.
Он принял снимки неопознанного объекта и начал идентификацию аппарата. С фотографии на Григория зловещим красным глазом смотрела механическая обезьяна. На ее борту был нарисован звездно-полосатый флаг и значились буквы «CW-4». Механический Ковбой, как называли заатлантический селеноход в прессе.
Миссии обеих стран на Луне пересекались по времени, но проходили на разных территориях.
«За следами поехали», – мелькнула мысль у Забодайского, – «Плакала моя машина, если они приедут туда раньше».
Он изучил дислокацию луноходов, и уныние в душе сменилось торжеством.
«Фиг вам, а не следы Нила Армстронга», – хохотнул Забодайский.
Правил лунного дорожного движения не было, и Григорий здраво рассудил, что следует пользоваться земными.
Он перевел луноход в режим ручного управления, и там, на Луне, Чукча мигнул зеленым индикатором, оповещая, что с этого момента действует по воле оператора.
Заработали двигатели, и селеноход «ЧУК-2» тронулся с места. В этот же момент на «CW-4» тоже вспыхнул индикатор ручного управления. Механические лапы шагнули вперед.
Чукча дернулся в сторону, уклоняясь от столкновения, и повернув круглую голову к Ковбою, возмущенно посигналил фарами.
– Погонщик коров! – Забодайский в сердцах стукнул кулаком по пульту, – У тебя помеха справа, ты обязан меня пропустить!
В помещение вошел сменный оператор Коля Степанцов и, удивленно взглянув на Забодайского, произнес:
– Э-э-э?
Забодайский, потирая руку, обернулся:
– Совсем америкосы оборзели.
– Это давно понятно, – Степанцов взъерошил светлый чуб, – А пульт при чем?
– Гляди сюда, – Забодайский показал на монитор и начал рассказывать о случившемся.
Выслушав товарища, Степанцов почесал нос и произнес:
– Если считать каньоны равноценными, а он едет по левой стороне, то должен нас пропустить.
– А я о чем! – взвился Забодайский.
– Посигналим ему и поедем вперед, – предложил Коля.
Он сел в кресло, придвинулся к пульту и положил руки на клавиши. Наступило время его дежурства.
– Ну, Чукча, не посрами отечество, – сказал он.
Механический ковбой злобно пялился на Чукчу красным глазом. Чукча выровнялся и два раза мигнул всеми фарами, предупреждая о намерении ехать вперед. Ковбой послал ответный световой сигнал.
– Видишь, он понял, – радостно сказал Степанцов и нажал кнопку «вперед».
– Ох, только бы не баба была за рулем, – пробормотал Колесо-Забодайский и вспомнил астропрогноз. Смерть транспортного средства. Это не про «жигуленок», вдруг дошло до него.
– Стой! – закричал он.
Степанцов на всей скорости летел вперед.

***

Механическим ковбоем управлял недавний выпускник Массачусетского технического университета Джон Смит. Он не водил автомобиль, предпочитая ездить на спортивном велосипеде. Однако правила дорожного движения знал. Так же он знал, что в далекой отсталой России, которая до того бедна, что не конструирует собственных автомобилей, а собирает по лицензии технический хлам, движение, как и на его родине, левостороннее.
Среди предков Смита был выходец из Германии, от него Джон унаследовал педантичность. При помощи красной лазерной указки Смит измерил ширину рукава, по которому скакал Механический Ковбой, и сравнил с шириной транспортного пути российского лунохода.
Его «дорога» оказалась шире, а, значит, ее нужно было считать главной. Российский оператор, видимо, произвел соответствующие вычисления. Ведь после непродолжительной заминки луноход «ЧУК-2» просигналил фарами, выражая свое намерение пропустить Механического Ковбоя.
Джон Смит умилился внешнему виду российского робота, напомнившего ему R2-D2 из «Звездных войн».
“Все-таки русские неплохие ребята», – подумал Смит.
Чтобы выразить признательность за цивилизованное отношение к проблеме, Джон включил новую сигнальную мигалку.
“Заодно протестирую работу», – мелькнула мысль, взяли вверх немецкие корни Смита.
Радостно мигая лиловым светом в честь собратьев-землян, пусть и из далекой отсталой России, Механический Ковбой рванул вперед. Устремился вперед и Чукча. Два аппарата столкнулись и замерли.
– Новый манипулятор, – застонал Смит.
Он мог только догадываться, насколько сильно поврежден луноход, но вспомнил, что забыл втянуть манипулятор. Все-таки он был немцем только на четверть.

***

– Гад! Сволочь! Еще и мигалку включил! VIP-персона!
Григорий Забодайский лупил кулаками по пульту.
«Меркурий в напряженном аспекте, Уран в восьмом доме…»
– Точно, баба за рулем!
– Баб в операторы луноходов не берут, – отозвался Коля Степанцов.
Он был не то, что спокоен, скорее растерян. Эх, не могла его смена наступить позже, всего на пару-тройку минут. Теперь все шишки свалятся на него.
– Докладываю начальству, пусть связываются с командой Механического Ковбоя. И решают все на другом уровне, – Колесо-Забодайский нажал несколько кнопок на пульте и ринулся к двери.
– Сейчас вернусь, сбегаю только в комнату отдыха.
– Как думаешь, нам впаяют террористический акт? – Степанцов проводил взглядом пританцовывающего Забодайского.
Григорий всегда пил много кофе.
Махнув рукой, Коля вернулся к сложной системе мониторов.
– Хрен вам, а не террористический акт! У Ковбоя помеха справа, значит, должен был нам уступить!
Степанцов приободрился и гоголем взглянул на появившееся в окошечке видеосвязи суровое лицо капитана команды «ЧУК–2».Они все сделали правильно, а кто считает, что нет, пусть учит правила дорожного движения.

***

Дипломатичным решением МИДа двух стран мог восхититься любой прогрессивный автомобилист цивилизованного мира. Схемы и снимки «Лунар ДТП», как его окрестили журналисты, были выложены на космических и автомобильных сайтах. Изучались в автошколах, и обсуждались ведущими ток-шоу радио и телевидения.
Обошлось без серьезных повреждений, лишь у «CW-4» вышел из строя манипулятор. Российский аппарат «ЧУК-2» был признан лучшим в плане конструкторского решения.
Иван Данилович Чукреев тихо гордился детищем, просматривая передачи, посвященные Лунному ДТП. Теперь, если в коридорах родного КБ он слышал: «Чукча не промах!.. Айда, Чукча, айда сукин сын! Спросите у Чукчи» – то не оглядывался испуганно, как раньше, а, приосанившись, шёл дальше.
Героев должны знать по школьным позывным!
Но вернемся к решению министерств иностранных дел. После нескольких неудачных попыток измерить и вычислить среднюю ширину обоих «рукавов» каньона, ибо ширина их неравномерна, Российский МИД предложил американской стороне первыми продолжать движение в сторону Моря Грез.
«Хватит с них погнутого манипулятора», – решили в кабинете министра.
“Это же надо додуматься сделать луноход в виде прыгающей обезьяны, пардон, ковбоя!»
После лунной ночи, которую двум аппаратам, пришлось пережидать на месте ДТП, операторы «ЧУК-2» и «CW-4» собрались у мониторов, чтобы завершить миссию.
Оператор Григорий Колесо-Забодайский улыбнулся Джону Смиту в экран видеоконференции и произнес: «Велкам, Джон. Шнеля, шнеля!»
Джон Смит поднял большой палец в знак того, что все в порядке, и сдвинул Механического Ковбоя назад. Ковбой отошел от Чукчи и развернул корпус, чтобы выбраться, наконец-то на главную «дорогу».
Радары обоих луноходов тревожно пискнули: по третьему рукаву каньона перемещался неопознанный объект.
Забодайский и Смит тревожно переглянулись, и вот к месту ДТП из-за поворота выехал аппарат.
– Япона мать! – вскричал Колесо-Забодайский, рассматривая снимок, присланный Чукчей.
На четырех сгибающихся конечностях стоял робот-пес, на его боку значились символы, напоминающие иероглифы. Забодайский не был силен в восточных языках, зато хорошо знал, как выглядит японский флаг.
– Майн Гот, – вскричал Джон Смит.
– Хоссподи, – перевел Степанцов, взъерошивая чуб, – У япошек движение правостороннее.
Над Луной чернело бездонное звездное небо, ничего не предвещало беды…

Выстрел 3
Ятчоль и Белый Клык на Марсе.

Вы вот спрашиваете, почему Чукчи? Понятно, почему. В большей части Солнечной системы холод собачий. Если отправить на Марс космонавта, не готового к местному климату, он примёрзнет к ближайшему айсбергу , ближайшим к нему местом, и закончится путешествие бесславно.
Требования к кандидатам на марсианскую миссию просты и практичны. Что, по сути, требуется от первопроходца в космосе? Может быть, это повод проявить себя, как лучшего человека на Земле? Так сказать, как верширу эволюции, как самый её пик, как острейший кончик развития вида Хомы Сапиенса?
Увы, нет.
Выжить там, куда его отправляют, вот, что требуется! У первых людей на Марсе функций не больше, чем у более ранних авторитетов в прохождении космоса, Белки и Стрелки. Не требуется от космонавта навыка тензорных исчислений, или размышлений о единой теории поля. Не требуется от него звания бакалавра каких-нибудь наук, или, чего доброго, магистра. Первопроходцы, это те ребята, которые проходят первыми. Так вот, стоит пройти куда-то первопроходцу, стоит ему вернуться живым, и здоровым, как следом отправляются не такие известные, не такие красивые, и очень скромные второпроходцы, которые подвергают захваченное пространство своему унылому изучению с дальнейшим написанием статей и диссертаций. А пока можно сказать только одно: - Чукчи! Вот, кто на Марсе нужен!

Ятчоль большими прыжками двигался по лицу Сфинкса, непрерыно рискуя свалиться в рот, и гадал, то ли пятно глазной ряби видел вчера в небе, то ли геологи пустили свой космический каяк на орбиту Марса. Что-то там периодично отсвечивало, нагоняя живость в сердце, и маня халявным геологическим гамбургером. С одним таким гамбургером он уже встречался три года назад. Этим самым гамбургером хитрые геологи заманили его в вертолёт, и познакомили его там с хорошим человеком, администратором из Роскосмоса.

Белый Клык в очередной раз останавливался у камушка, чтобы пометить свой киноскафандр изнутри, и пребывал в отличном расположении его собачьего духа.
Наступало короткое марсианское лето. Углекислый газ таял, и весело струился ручьями с нагретых холмов. Падали астероиды. Камни, бывшие всю зиму малиновыми, вновь становились алыми и оранжевыми, их мелькающие под ногами пятна радовали глаз.

Ятчоль пел. Пел он, как водится, о том, что видел. А видел Ятчоль камни. Камни он видел потому, что ничего другого под ногами не было. А под ногами потому, что скафандр во время бега съезжал непрерывно.
Из-за этого проклятого скафандра и не увидел Ятчоль, что маячившая звёздочка в небе, похожая на каяк геологов, сначала уплотнилась, стала ярче, и наконец, обрела форму. Форму она имела не похожую ни на одного зверя, и потому была не подвластна описанию с точки зрения чукчи.

От нестерпимого грохота Ятчоль свалился в рот Сфинкса, следом на него упал Белый Клык.
- Однако! – произнёс чукча, и, достав винтовку Мосина, крадучись, выбрался на поверхность.
На поверхности валялось нечто похожее на оторваный касаткой плавник кита, и шевелилось. Оно отползало в сторону, предъявляя взору Ятчоля некрупное существо на шести колёсиках, с мелким не по-мужски буром в правой руке. Большая белая надпись – «NASA» украшала его спину. Существо противно жужжало, и пялило на Ятчоля свой бинокль.
- Геологи? – неуверенно поинтересовался Ятчоль.
Существо пошевелило усиками, и поехало. Оно не говорило на чукча, то есть по-человечески.
- Нерпа, однако! – догадался он.
Грохот раздался ещё раз, но теперь уже от винтовки Мосина.

По дороге в чум чукча старался не останавливаться. Белый Клык, что тащил нерпу, сильно страдал на остановках. Виной тому был материал для разметки Марса. Неприятность заключалась в том, что при резких торможениях накопившаяся жидкость внутри киноскафандра образовывала волну, и заливала Белому Клыку нос. Всё-таки, прошли они с чукчей уже не мало, пометили всё северное полушарие.
Стойбище находилось как раз рядом, в трёх днях езды на оленях, в четырёх на собаках, и в получасе на вертолёте. Однако же Ятчоль сделал небольшой крюк, чтобы проверить капканы.
Как опытный охотник он знал, что песцы на Марсе не водятся, но продолжал ставить. Может быть, по причине отсутствия высшего образования, а может быть и потому, что у него были капканы.

Долго ли, коротко, а добрались Белый Клык с Ятчолем до стойбища. Вот она, родная ракета, серебрится на солнце, вот он, чум родной. Вот он длинный посадочный след с разбитой скалой в конце, и торчащей из неё гермолюком. Ятчоль открыл гермолюк, закрыл гермолюк, затем отправился в чум, растолкал жену, что глазела на марсианские камни, пообедал, умылся, и снял лыжи.
- Однако! – завязал беседу чукча.
- Потому что! – поддержала беседу жена.
Нерпу, давились, но ели. С самого начала возникла трудность в определении, что считать мясом. Вот эта широкая пластина, сверху покрытая чёрной квадратной чешуёй, конечно же была шкурой, и потому из неё сделали бубен. Длинную шею, несущую маленькую головку, похожую на бинокль, бросили Белому Клыку, посчитав костлявой. Буравчик, об который жена Ятчоля сломала зуб, выбросили вовсе. В целом, нерпа была слегка жёсткая, но зато большая.

Ятчоль вместе с женой любили смотреть в иллюминатор, наблюдая, как летние ветры гонят углекислый газ с южного полюса на северный, и обратно. Иногда они камлали, призывая духов Земли, но тщетно, так как им, духам, далеко было лететь. А вот ритуальная охота на олешек удавалась. Иногда олешкой был Ятчоль, иногда жена. Охота всегда заканчивалась на алтаре. Чаще всего при этом на экране алтаря появлялась голова хорошего человека, администратора, и начинала ругаться за порчу имущества Роскосмоса.

Так и провели короткое марсианское лето. Солнце стало появляться реже, углекислый газ начал замерзать, образуя на полюсах большие белые шапки. Мясо нерпы закончилось, кости тоже, а белая надпись «NASA» стала стираться от частых камланий.

- Однако, ехать пора, - сказал Ятчоль, и одел лыжи.
Ятчоль всегда надевал лыжи, когда было ехать пора. Этим же вечером они с Белым Клыком ушли на восток, к лицу Сфинкса. Именно вокруг сфинкса были у Ятчоля основные охотничьи угодья, именно оттуда он всегда уходил не с пустыми руками. По дороге они сделали небольшой крюк, чтобы поставить капканы на песца.

Бушевала короткая марсианская осень.
Ятчоль пел про малиновые камни, которые совсем недавно ещё были алыми и оранжевыми, не заметив, что сзади, на носу Сфинкса, грунт начинает разрыхляться, и вспучиваться. Услышав страшный скрежет, чукча удивился, потому что время астероидов прошло вместе с коротким марсианским летом, и посмотрел в сторону звука.

Прямо на носу Сфинкса стоял чум, размером с горбатого кита, и светился непривычным для Марса синим цветом. Открылся полог чума, и из него выбралось существо с длинными тонкими ногами, большой головой, и маленькими недоверчивыми глазками.
Существо остановилось напротив чукчи, и уставилось на него.
- Геологи? – неуверенно поинтересовался Ятчоль.
Существо что-то непонятно пискнуло.
- Нерпа, однако! – догадался он.

Выстрел 5: Закон пурги

Лицо у женщины должно быть плоским, как поверхность озера.

Глаза должны быть узкие, в большие глаза злые духи ныряют,

и женщина видит не то, что есть на самом деле.

И на ноги смотри, чем ноги крепче, тем мужчине приятнее.

Есугей

Хруст снега под лыжами, преследует мужчину всю жизнь, потому что жизнь - постоянный поход. Сотни и тысячи шагов сквозь снежную пургу. Охота, холод, голод и горячая печень побеждённого зверя в зубах. Охотник месяцами живёт в снегу, в поисках добычи, которую несёт потом в ярангу.
В ярангах живут женщины, мягкие и приветливые, там же обитают и дети. Когда приходит время – девочки ставят свои яранги, а парни уходят на охоту. Все подчиняются ритму великой пурги, вечно пересыпающей с места на место горы снега.

Последняя охота была удачной, и я свернул к первому попавшемуся дыму, уютно курящемуся над ярангой. Перед входом на шкуре - горка угля. Не каждый охотник приходит с добычей. Это позор и он никогда не останется надолго, но уголь выслеживать не нужно, поэтому хотя бы мешок, принесёт любой.
Из сугроба торчат две пары лыж. Хорошо, добрая женщина, у неё сейчас два охотника. Теперь будет три. Полог отброшен в сторону, струя холодного тумана вошла вместе со мной. Пламя в очаге колыхнулось, и огонь вспыхнул жарче. Хозяйка не встретила - из-за перегородки доносятся сладкие стоны.

Знакомый охотник Ымыльтын ворошит угли. Он приветливо кивнул - все охотники друзья среди вечной пурги. В полутьме поблёскивают глаза многочисленных детей. Я бросил им кусок мяса, его ловко поймали, начали суетливо резать и жарить, возясь и повизгивая.
Вскоре из-за перегородки вышла, поправляя камлейку, хозяйка. На круглых коленках блики от огня. Увидев новое лицо, она радостно улыбнулась. На щеках ямочки, глаза узкие, чёрные как уголь. Волосы заплетены в длинную косу. Она довольна. Больше охотников в яранге, больше сил перед великой зимой. Она села подле меня, в разрезе камлейки колыхнулась полная грудь.
Тепло сделало мою одежду мягче. Ледышки осыпаются, со звоном разбиваясь о плотно утоптанный пол. Хозяйка сунула в рот варган, и его гудящие звуки заполнили дом из шкур. С каждой нотой, напряжение зимней тропы уходило, уши покидал навязчивый скрип снега. Когда я совсем согрелся, она села мне на колени и потянула завязки ремня. Ымыльтын не присоединился к нам, только щурясь, покуривал трубку, видно скоро его снова позовёт дорога.

Женщина подливает чая, улыбается. Правильная женщина, тёплый очаг. Пошёл неспешный разговор, кто где был, что видел. Как всегда. Но вот, Ымыльтын начал рассказывать про сердитую, дикую женщину.
Она живёт под горой, в кривой яранге и не пускает охотников на порог… Тут и я начал вспоминать её.
Я встречал её. Давно. Год или пять назад. Она плохо говорит. У неё большие злые глаза, синие, как холодное небо. Все знают, что через большие глаза в женщин попадают демоны, и она видит то, чего нет. Это страшно и плохо. Авария. Так её зовут.
Не видел давно, но снова захотел увидеть, зачем, не знаю сам. Быстро собрался, и вот снег уже вновь скрипит под ногами, а воспоминания оживают.
Она была тогда не просто молодой женщиной, в яранге которой нет детей. Её странное жильё, как наконечник копья вонзившегося в камни, не накрыто шкурами. Ещё у неё плохой очаг, и не только потому, что в нём горит слабый огонь. Она не согревала сама, от неё хотелось быстрее уйти. Только ненадолго тогда она стала похожа на женщину, прижимаясь к нему всем телом, когда стонала и выгибалась на его кухлянке, брошенной на пол. Тогда-то она и сказала много слов, из которых понял, что её зовут Авария.

*****

Яранга дикой женщины так и осталась странной и кривой. С жестяным звуком колышутся на ветру необычные жёсткие шкуры. К ней не ведут лыжные колеи, да и сами лыжи не торчат у входа. Не курится дымок, словно там никто не живёт. Но живёт - если бы не расчищали снег, замело бы по крышу.
Я начал спускаться по склону, и тут она вышла на порог. Долго смотрела из-под руки и вдруг бросилась навстречу, двигаясь быстро и ловко. Я опешил, она ведь женщина, а не зверь и не соперник. Что она хочет? Я прикрыл, на всякий случай, горло ладонью и показал зубы. Она на бегу тоже показала зубы и… повисла у меня на шее. К моим губам прижались её мягкие горячие губы, и она закрыла свои огромные глаза.
На миг мне показалось, что вокруг тёплое жильё. Пылает большой огонь и жарится вкусное мясо.
Что это? Часть её демонов проскользнули в меня? Что будет, если я тоже буду видеть то, чего нет? Но я охотник, моя судьба идти через вьюгу. В ней нет места страху. Я прижал её к себе – лёгкую и мягкую, как шкура морского котика. С демонами или без, Авария тоже женщина.

Внутри горит ровный жёлтый огонь, с неподвижным пламенем. Его мало – везде по углам блестит лёд. Навстречу выбежала маленькая девочка. Любопытная, как все дети, но только одна. Я потрепал её по волосам, она отскочила подальше, вытаращив глаза, но они всё равно были узкие и чёрные.
Я похвалил, сказав: «Правильная женщина будет, когда вырастет. Но в яранге плохо. Мало детей, нужно больше».
Лицо дикой женщины вдруг стало красным, как небо утром на горизонте. Она прижала ладони к щекам, суетливо отвернулась и пропала за стеной. Там она громыхала и хлопала, а когда вернулась, в руках у неё поблёскивало что-то похожее на панцирь маленького краба. Она сказала: «Извини, корабельные припасы кончились, осталось только немного консервов».
Авария говорила плохо, но я понял, что у неё нет еды. Я достал из мешка мясо и положил на пол. Потом сказал, чтобы она знала: «Плохая яранга, холодный очаг. Охотники не приходят, поэтому мало еды и детей».
И тогда она снова покраснела, но по-другому. Как кровь, хлещущая из убитого зверя. Глаза стали страшные, я видел такие только один раз у нападающего тигра. Она закричала: «Убирайся прочь!» Она схватила мясо и забросила его далеко в сугроб, а потом встала и показала пальцем на выход, чтобы я ушёл.

Я сжал в ладони оберег из клыка тигра, чтобы защититься от демонов и ощутил ярость, какая бывает, когда мне бросают вызов. Женщина не может так говорить! Но я не шаман и не говорю с демонами. Я охотник и могу только ждать.
На пороге появилась девочка, в руках у неё был выброшенный кусок мяса. Она звонко сказала: «Смотри, мама, у нас нечего есть, а это хорошая еда!» И тут дикая женщина согнулась, закрыла ладонями глаза, смиряя своих демонов. Её тело вздрогнуло, потом начало вздрагивать всё сильнее. Она всхлипывала, как косуля, которой пробило копьём горло, а по щекам потекли слёзы.
Я обнял её. Это женщина и вокруг великая пурга. Никто не придёт к ней, потому что в ней поселились демоны. Но они не унесут её в свой мир, не защитят от снега. Голод сделает её слабой, мороз сожмёт её сердце и она умрёт. Я должен найти зверя и принести еду.

*****

Авария выбрала для яранги плохое место. Звери не живут в горах, и я пошёл к берегу ледяного океана. День за днём ветер толкал в спину, а лыжи с каждым шагом проваливались в снег. Он повисал на носах спрессованными кусками, заставляя спотыкаться. Я привязал к концам лыж верёвки и руками помогал им подняться из сугроба. На ночь выкапывал яму, втыкал лыжи, и быстро наметало сугроб, в котором можно спать.
Охотник неделями может жить без еды, но если идти вдоль берега, можно встретить треснувшие льдины. Океан всегда колышется, словно дышит, от чего ломается лёд. В проломы, пока не затянулись, всегда что-то выбрасывает: рыбу, крабов или клоки водорослей. Конечно, это знают и снежные чайки, но всё же, бывает, что охотник приходит первым. Но это не добыча, это еда чтобы не ослабеть. Я ищу нерпу. Эти пушистые создания, с добрыми мордами, полны мяса и жира. Они живут стайками. Ныряют в проруби, охотятся под водой, а потом отдыхают на льду.

Никогда не считал дни, но сейчас начал. Тяжёлое чувство поселилось у меня внутри, оно сжимало и гнало дальше. Я словно видел, как тают запасы, оставленные у дикой женщины. И никто не пополнит их, кроме меня. Это мешало, пожевав водорослей, просто залечь на несколько дней в сугроб, пережидая особенно сильную метель.
Оно заставляло бродить и бродить вдоль берега, ища нерпу. Но её не было. Я собирал водоросли и сжимался от стыда, думая как принесу их Аварии, если не будет добычи. Но это лучше чем ничего, а стыд лишь снежинка в буране.

Главное умение охотника - уметь ждать. И я дождался дня, когда увидел вдалеке, струйки пара, которые поднимаются от тюленьих прорубей. Сердце радостно застучало. Я посчитал по пальцам – именно сегодня у дикой женщины должно было кончиться мясо.
Нерпы делают много прорубей и потом поддерживают их, постоянно ныряя. Подо льдом много рыбы, она сама приплывает к нерпе, потому что тоже любит проруби. Нерпа всегда сыта и осторожна. Перед тем как выпрыгнуть из проруби, высовывается и шевелит усами, нюхает воздух – вдруг там ждёт белый медведь. Если ждёт, то всегда может проплыть в прорубь – поодаль.

По ровной льдине тяжело красться. На мне белая кухлянка и белый капюшон, я прячу копьё под себя и ползу очень медленно. Тюлени часто смотрят в мою сторону, но видят плохо. Чем ближе я подползаю, тем медленнее двигаюсь, замирая каждый раз, когда очередная нерпа перекатывается, крутя головой, или начинает чесать лапой живот.
На расстоянии броска копья я вскакиваю и бегу к добыче, сотрясая воплями воздух. Нерп охватывает паника, они бросаются к ближайшей проруби, толкаясь и мешая друг другу. Я наметил заднюю, и копьё глубоко вонзается ей в бок. Остальные исчезли подо льдом. Проткнутый тюлень ещё потрепыхался, пытаясь вырвать копьё, но тщетно. Кровь разлилась ярким пятном на снегу. Нож вспорол брюхо, и горячая печень, награда охотника, брызнула кровью в нёбо, наполняя гордостью и жизнью.

Копьё проткнуло ласты добычи и легло на плечи. Нести так очень удобно. Ветер в лицо, буран хлещет ледяным снегом, словно желает содрать кожу. Но я лишь щурюсь, мне смешны его потуги. Победа за мной, а он трепыхается, как тюлень с пробитым боком. Так я думал, когда шёл обратно. Но вот прошло время, и я понял, что иду через буран не один.

Голова, потроха и кровь добычи, остаются на берегу. Это дань белым медведям, что тоже едят нерпу. Обычно её хватает, чтобы уйти далеко, но не на этот раз.
Я понял, что за мной идёт медведь. Он выслеживал меня так же, как я выслеживал нерпу. Но я не тюлень и увидел, где шевелится пятно снега. Медведь ползёт и проваливается в глубокий снег, оставляя за собой борозду. Я скриплю зубами – нерпу было удобно тащить на плечах целиком, однако, чтобы сейчас уйти, нужно срезать мясо. Но мясо крепко примёрзло, а время ушло – желтоватое «пятно снега» подползает всё ближе.
Зубчатый нож начал быстро пилить замороженную тушу. Можно бросить медведю половину. Когда съест, ударить его в лапу копьём, и уйти по рыхлым сугробам. Сытый и раненый он не пойдёт следом. Но я не успел. Медведь бросился ко мне.

С детства, в материнской яранге, не раз слышал от охотников простые истины планеты буранов. Одна из них звучит как: «никогда не сражайся с белым медведем»
Длинная плоская голова, раскачивалась на уровне моей груди. Я метнулся в сторону и поднял копьё. Это не тигр, убить которого доблесть. Медведь вдесятеро тяжелее и сильнее меня. Биться с ним ужасная глупость. Но мне нужна эта нерпа. Тюлени ушли с места где убили их собрата и на поиски снова уйдёт много дней. Их нет у дикой женщины. К её холодному очагу не придут другие мужчины.

В жизни охотника нет места страху, но всему остальному есть. Скоро медведь тащил нерпу в сторону океана, вскидывая её повыше, чтобы не путалась под лапами. Кроме нерпы он уносил в боку моё копьё, что не достало сердца. А я сидел в сугробе, зажав ладонями живот, по которому прошлись длинные кривые когти и пережидал боль.
Кровь быстро замёрзла и перестала течь струёй. Охотники выносливы и живучи, народ выживший в вечной пурге.
Я встал и, согнувшись, пошёл вперёд. Ноги подрагивают в коленях. Во рту пересохло, но мне нельзя пить, иначе упаду. Лыжи брошены – нужно чтобы ступни проваливались в снег, чтобы не падать. Просто делаешь шаг за шагом, волоча ноги.
Смотреть невозможно – навстречу дует сильный ветер, но я чую направление и могу попасть куда угодно даже с закрытыми глазами. А они закрываются. Из них течёт вода, и ресницы примерзают. Тянет к покою. Хочется сесть, чтобы каждый шаг не отдавался тупой болью. Тело пытается затянуть рану, но это бесполезно.

Но вот знакомый склон – кривая яранга занесена до половины. Значит, у дикой женщины уже не хватает сил расчищать вход. Я всё-таки смог дойти. В ушах нарастает звон и перед глазами разноцветные круги. Боль уходит вместе с жизнью. Нужно спешить.
Я присел возле входа, снял кухлянку, чтобы не примёрзла, она ещё может пригодиться. Из живота торчат куски сломанных рёбер, вперемешку с замёрзшими внутренностями. Снег садится на кожу, но уже не тает. Последним усилием я достал нож, его легко можно будет взять из замёрзших пальцев.
Охотник не принёс добычу, он смог только принести себя. Может быть, теперь дикая женщина станет добрее и сможет жить по закону пурги.

Дальше тему используем только для голосования. Вздохи облегчения, всхлипы зависти, вопли негодования и стоны восторга, неподкреплённые оценкой прошу в Поединочную тему.

1 место - выстрел №3 (потому что прикольно)
2 место - выстрел №5 (хде диалоги?!! но всё равно круто)
3 место - выстрел №2 (ничо сказать не могу)
4 место - высер №1 (сильно наспех)
5 место - высер №4 (ничо так, но и тема мне не глянулась, и сноски я не люблю)

1. Закон пурги

Странный, выдержанный в стиле, похожем на стиль Юрия Рытхэу, рассказ. Однако, это не байка, написанная ради дуэли – простая и одноразовая. Это кусочек жизни охотника, с размышлениями о жизни, о нехитром чукотском быте и существовании в мире холодных снегов рядом с белыми льдами океана.

Немного однообразно, но вполне допустимо для немногословного охотника, привыкшего к одиночеству.
И еще - напомнило чем-то Хейнский цикл Урсулы Ле Гуин...

2. Ятчоль и Белый Клык на Марсе.

Наконец-то настоящая чукотская байка! В ней есть всё, что составляет окружающий Чукчу мир. Однако, не хватает вертолетчиков и метеорологов. И если отсутствие первых можно оправдать тем, что на Марс не завезли спирт, то вторые при наличии углекислотной атмосферы должны были бы быть. Иметь, так сказать, место в марсианской истории.

Понравилось про лыжи и про нерпу. Автор будто сам некоторое время жил в тундре и проникся истинно чукотским пониманием сути вещей.

Однако, стиль чукотской байки, хоть и прослеживается на протяжении всего рассказа, оставляет желать лучшего. Мало так любимых Чукчей философских рассуждений.

Да, и вызов духов тундры в отсутствие шамана чреват непредсказуемыми последствиями. Обычный чукча, не изучивший шаманского ремесла, не имеющий долговременной практики общения с эфемерными жителями тундры, рискует быть непонятым, однако. Что может привести к издевательствам со стороны бестелесных сущностей. Как пример, можно вспомнить козни привидений и барабашек, населяющих дворцы и прочие жилища за пределами чукотской тундры.

3. Лунар ДТП

Написано, однако, хорошо! Видимо, хватило автору времени не только с мыслями собраться и написать, но и вычитать немного.

Сюжет назамысловат – что поделаешь, сроки ограничены, тема узкая, а надо еще и на форуме пофлудить, однако.

Зато герои вполне адекватны. Не витающие в облаках идеалисты, не картонные бездумные куклы – живые люди со своими проблемами и мыслями.

Некоторую политизированность рассказа можно объяснить нелегкой жизнью в нынешней России. Тут вам и конкуренты-американцы, желающие отобрать у русских мужиков их законный доход, и мигалки, встречающиеся даже на безжизненной Луне… (Однако, надо поставить себе на нарты.)

Яркой идеи нет, но она и не требуется. Главное – чтобы русские не отдали Курилы приз обнаглевшим японцам.
Автор, подумайте: а не стоит ли напомнить американцам о том, кто их корабли топил во Вторую мировую.

4. Выстрел первый

Однако, к первому рассказу претензии вполне себе обычные для скорописи. Но скорописи грамотного автора. Явных ошибок не заметил. Стиль вот только…
Предложения построены несколько однообразно. Автор, однако, любит конструкции типа:
«Рыжик по привычке попытался на ходу откусить кусок мягкого покрытия на стене и, как всегда, это ему не удалось.»
«Рыжик успокоился, и олени дружно продолжили бег.»
Пусть встречается такое через раз, но все равно часто.

Если отвлечься от манеры написания, то бросаются в глаза длинные отступления. Однако, отступления потому так и названы, что «отступают» от основной линии сюжета. Поясняют, возвращают в прошлое, описывают… И тормозят развитие сюжета.
Здесь они на месте. Однако, будучи покороче, поинформативнее – могли бы сделать рассказ динамичней.

Теперь собственно о сюжете. Композиция построена хорошо. Сама идея рассказа не предполагает какого-нибудь резкого выверта в конце. Однако, я бы предложил автору упомянуть Снегурочку. Соединить виртуальный персонаж с реальным. Ведь появилась же в конце девушка-ветеринар.

Однако, что понравилось – это четкое понимание автором того, что чукчи – не обязательно оленеводы. И я не говорю о тех, кто давно прижился в городах, видит оленей по праздникам и большую часть времени проводит не в тундре, а в офисе или еще где. Часть чукчей издревле проживают на побережье. Оленья упряжка для них, конечно, не экзотика, но и не основа существования. Это охотники на моржей, отважные мореплаватели, пускающиеся в путешествие по холодным водам северных морей на каяках из шкур и моржовой кости. Или что еще страшнее – на надувных или алюминиевых лодках, обледенение которых грозит неминуемой катастрофой.

Спасибо, автор.

5. Сны о России

Автор удачно обыграл название темы, не забыв сделать из японца героя советских анекдотов. Однако, рассказец получился, хоть и неплохой, но заполненный тюремной лексикой. Что не радует…
(Подобная стилизация смотрится слабой тенью переводов Фимы Жиганца (А Сидорова). Вряд ли кто-то в ближайшее время сможет превзойти его в сочетании высокой литературы и блатного жаргона.)

Однако, надо отдать должное автору – он старался! Названия костоломных приемчиков и элементов тюремного быта хорошо вписываются в нечукотское повествование.
Прослеживается и то, что автор не понаслышке знаком с московскими тусовками. А может быть встречался лично с депутатами, бандитами и прочими вершителями судеб нынешней России. Ну, в теме автор, однако.

Прочел. Учитывая то, что тема была не ахти какая, явным лидером для меня остался выстрел №4. Обо всём по порядку:
Выстрел 1. Автор решил войти в некую блажь и преподнести сюжет с неожиданной стороны. Раньше тренировали космонавтов - теперь оленей. Байка? Отнюдь. Анекдот? Снова мимо. Тогда что? Стилизация? Скорее да, чем нет. Некий "смешок" летает над рассказом, выраженный скорее насмешками за спиной героя, чем контекстом автора. Общее впечатление не впечатляет. Не та вещь, которая может захватить от начала и до конца. Не та вещь, которую можно читать и перечитывать. Абсолютно не тот рассказ, фразы из которого можно повесить на холодильник в качестве цитат...

Выстрел 2. Вызов ситуации в стране. Американцы измеряют ширину дорог, а японцы и вовсе по левосторонней пытаются захватить Курилы. Рассказ байка и своеобразный анекдот. Нелепое недопонимание приводит к ДТП. Разный менталитет, разное понимание и смысл жизни... Всё это сентиментальности. Автор молодец. Автор узрел ситуацию в корне. Безупречное исполнение плюс добротный слог. Мои конгратуляции.

Выстрел 3. Здесь, скорее автор посмеялся над Чукчей, так как смеются над ним миллионы россиян. Чукча не тупой. Чукча умный. Ах... Да, ладно, что вырублено топором, того не стесать языком... Стёб над умственными способностями Чукчи получился, мягко говоря излишним. Скорее на любителя, чем на ценителя. Тащить механизм в чум, сравнивая его с нерпой, скорее алогично, чем нелогично в корне. Сделали из Чукчи блондинку. Ай-яй-яй, автор. Для стёба можно найти и другие объекты, нежели высмеивать то, что высмеяно миллионами.

Выстрел 4. Автор сидел. Сидел конкретно. Или друзья автора зэки. Однако одно другому не мешает. Я имею ввиду срок за спиной не мешает писать рассказы. Мало ли, вдруг одумался автор, мать может вспомнил, купола на груди набил. Речь не о том. Моральная составляющая в рассказе то, что закон не всегда подвластен настоящему. От тюрьмы и от сумы не зарекайся. Речь об этом. Чтобы получить свободу, человек способен на то, из-за чего оказался за решеткой по ложному обвинению. Эта мысль крепка, обоснована и держит расказ на уровне профи.

Выстрел 5. Некий застывший кадр из жизни охотника. Красиво, ничего не скажешь. Мощно, к чему сентенции. Но что же здесь не ложится на слух? Излишние "я" в предложениях? Почему ощущение кадров пропущенных через канал НТВ? О загадках говорят много. Рассказ загадка. Говорить о нём много не буду.

Если бы голосил мой топ выглядел бы так:
1 Выстрел №4
2 Выстрел №2
3 Выстрел №5
4 Выстрел № 1
5 Выстрел № 3

Властью данной мне объявляю вас мужем и женой... Тьфу! Форумы перепутал)))
Вычитывать тексты не собирался и не буду. Зубры ж мать его. Затоптают толпой))) Как и выразился коллега Атлас (как у мну язык повернулся назвать это быдло коллегой?) лидер один. И это сцука намба 4))). Виггин там смотрю подлизал всем дырки похвалил всех. От меня хер дождётесь))

Мой топ:
1 Намба 4 (Антуражка на вышке, герой живой, а не дохлый, и мораль аццки выверенная. Нет ощущения что герой декорация. Круть. А знаете что больше меня влюбило в этот рассказ. Да, не Чукча в космосе, что подразумевает под собой невесомость и прочее, а Чукча сцука реально в "Космосе")))) Ждали космических приключений!? Фиг вам! Суровая мать его реальность. Это заявка на победу, ага)
2 Намба 2 (Анекдот. Поржал. Спасибо. Кстати, хороший анекдотец. На высшем уровне, ага)
3 Намба 3 (Еще один анекдотец. Спасибо, поржал, пиво попил. Друзьям рассказал. Поржали. Аппарат NASA - нерпа, эт ваще огонь. Америкосов еще никто так не осаждал. Малаца автор. Респектище)
4 Намба 1 (Еееее! Байки рулят! Почему не третье место? А потому что по стёбу не дожато.)
5 Намба 5 (Пардон за тавтологию))) Просто было скучно и всё)

Я реццек писать не буду. Мне, честно в лом. Хватит вам и первых впечатлений)))