Гаврилов Дмитрий, Гаврилова Анна. Нас рассудят боги - 2 (название условное) Отрывок из романа. Ловчан пытался распалить себя, превратить маленький уголёк ярости в настоящий костёр, кружащий голову и велящий действовать без оглядки – не получалось. Зато сомнения росли, грызли изнутри: пленных освободить не получится, только умереть самим. И вместо погребального огня, пламени, уносящего душу в вышний мир – оказаться, как пить дать, на требнике дикарского Юмолы?! Что может быть хуже? Дружинник мрачно поглядел на монаха. Ултен тоже не верил в победу, и насчёт участи своего кульдейского тела не обольщался. Его губы беззвучно шевелились, но не в молитве. Священник проговаривал имена родичей – сперва живых, после и умерших, прося последних не серчать, если чем обидел, и готовить бочку хмельного мёда, дабы отметить скорую встречу. К стоянке пробирались окольным путём, заложив широкий крюк по лесу. Разум подсказывал – хоть бьярмы и знают об уцелевших врагах, караулить в лесу не будут. Но о том, что дикари потеряют всякую бдительность, можно и не мечтать. Когда на лес спустилась тьма, принеся с собой недобрую тишину, дружинник и кульдей уже прятались среди молодых, приземистых елей. Ниже, всего в двух десятках саженей, суетился враг. Вот узкие длинные долблёнки бьярмов, вытащенные на берег. А в нескольких десятках шагов, кучкой, сидят повязанные пленные. Лиц в темноте не рассмотреть, только очертания. Посреди лагеря тускло мерцает пламя. Но уж разгорается – ярче и ярче, освещая уложенные в ряд трупы. Одежд на мертвецах нет. Зверь появился внезапно. Просто шагнул из темноты в освещённый круг. Тут же припал к земле, пошел, тяжело передвигая лоснящееся тело. После взвыл. Не волком, не медведем, а иначе. Ни Ловчан, ни Ултен, прежде подобных звуков не слыхивали. Будто вторя голосу зверя, пламень взметнулся к небу. Кажется, усеянная звёздами высь, содрогнулась. Кульдей первым различил клыки-бивни, огромные, до самой земли. Едва сдержал рвущийся из груди ужас. В тот же миг зверь поднялся на задние лапы и начал обходить костёр по внутреннему кругу, а священник осторожно выдохнул – не чудище, человек облачённый. Бьярмы обступили костёр, внимая каждому жесту, каждому шагу вожака. В отсветах пламени они со спины не сильно отличались от своего предводителя. Вскоре к шуму прибоя добавился низкий, гортанный звук. Ултен различил в нём песнь самой Преисподней. Уродливая рогатая морда диавола привиделась ему средь огненных языков – владыка Зла довольно скалился, предвкушая пир. – Пойдём, – выдохнул кульдей. Дружинник только зубами заскрежетал. – Пойдём, – повторил Ултен. – Рано, – процедил Ловчан. – Нам всё равно не выстоять, – зашептал священник. – Так хоть обряд дикарский оборвём. Воин оскалился, прошипел: – Нет. Мы лучше свой обряд сотворим. Да такой, что бьярмы от всех богов отрекутся! Кажется, кульдей впервые не испугался кровожадности словена. – А разве одно другому мешает? – послышался сзади насмешливый шепот. Обернулись разом. Ултен торопливо перекрестился, а Ловчан начал чертить в воздухе обережный знак, что ещё больше развеселило пришельца. – Но как? – наконец, выпалил священник. – Мы думали… – А мне воевода с детства говорил, что думать вредно! – оскалился Розмич. – Рубить надо, чтоб руки не дрожали! – И всё-таки? – поддержал кульдея Ловчан. Розмич небрежно махнул ручищей. – После расскажу. – А нас-то как нашел? – не унимался Ловчан. – Чутьё! – заговорчески прошептал «меченый», и важно ткнул пальцем в небо. Впрочем, рассказывать о своём спасении правду не собирался. Не поверят. … Сквозь ресницы Розмич углядел Его – высоченного, косая сажень в плечах. Борода волховская, седая. Незнакомец склонился над ним, а Розмич сам того не заметил, как перестал притворяться и вперил в старика взгляд затравленного зверя. – Не бойся, парень. На кой ляд ты мне сдался! – пробасил дед. – Чего разлёгся? На тронутом всеми северными ветрами лице вроде бы глаза нет – левого. Примечательное такое – черты острые, словно прибрежные скалы, хищный горбатый нос, рот кривоват. Розмич приподнялся на локте, силясь встать. Не тут-то было. Тогда незнакомец протянул ему длань, и человек уцепился за ладонь, как тонущий за спасительное весло, мощную и холодную. Распрямился, пошатнулся, но устоял, удержанный цепким стариком. Был он много выше Розмича, да ещё сутулился. – Благодарствую, отец. Но дальше уж я как-нибудь сам, – пробормотал Розмич, стараясь не глядеть на неведомого помощника. – Другой бы спорить стал, а я всегда «пожалуйста», – ухмыльнулся седобородый и отступил, словно полмира высвободил из тени. – Кто ж ты есть, добрый человек? – спросил дружинник, вытряхивая из-под рубахи да брони въедливый песок. – Лодочник. Перевозчик я, – отозвался басовитый незнакомец. – Выходит, сами боги тебя послали. Так бы и провалялся без памяти, кабы не ты… – рассудил Розмич, поглядев на красноватые облака над Онегой. – Это как посудить. Но поспешай в другой раз медленней, – вымолвил старик, тяжело присаживаясь на обломок скалы так, чтобы быть вровень с Розмичем. Тот нащупал на груди обереги, поцеловал, сунул под рубаху: «Выручили!» – Кабы не сосенки молоденькие, да не лишайник богатый, в лепёшку бы ты, парень, расшибся, – пояснил бородач, указывая на крутой склон, с которого падал дружинник. Розмич схватился за пояс – нож на месте, но вот меч! Да неужто выронил? Летел кубарем да вверх тормашками?! – Там… – продолжил высокий, как мысли читал. И точно, на песке поблёскивал верный ему доселе клинок. Не дался супостатам! Розмич ликовал. Поднял, огладил, вытер руду, окровавив рукав. – Раз уж ты меня выручаешь сегодня, отец, так не скажешь ли, видал ещё кого? Век твою услугу помнить стану, а жив буду – за наградой не постою. – Сделай то, что должен, Розмич. А там сочтёмся, – молвил басом нежданный помощник. – Откуда знаешь имя моё? – изумился тот. – Женщина звала: «Розмич! Розмич!» Я и смекнул, что ты это, – пояснил седобородый и сверкнул единственным оком. Сердце Розмича споткнулось и тут же заныло. Даже боги не знают, как трудно было побороть это сладко-щемящее чувство. Но в последний раз мысли о синих глазах Затеи обошлись слишком дорого. Он теперь скорее Онежское море выпьет, чем позволит себе повторить ошибку. – Не иначе, Затея! Напали на нас, не отбились. Эх, кабы знать, где Бьярма сыскать. – А где потерял, там и ищи, молодец. Пора мне, – старик поднялся, вырос над Розмичем исполином, а в руке, как только дружинник прежде не приметил – копьё, да нет – посох дорожный. – Дальше ты сам, голова чай не для шапки будет, – сказал, да и шагнул, уж у самой воды стоит. – Стой, дед! – крикнул Розмич ему вслед. – Ты куда? Если лодочник, так у тебя и лодья имеется? – Знамо дело, есть. Но не про тебя. Сказал же, мне на тот берег. А твои дела решать на этом, – отозвался старик басом. «Розмич!!!» – вдруг донеслось издалека. – Ну, и шут с тобой! – выругался дружинник и, огибая валуны, заторопился на зов, крепко сжимая рукоять. Он всё же обернулся на бегу, но перевозчика и след простыл, и лодки его не видать.
Колоритный фрагмент. Замысел оценить не могу - коротковато для аналитики, зато посмотрел, как авторами решена функция стилизации под эпоху.
Дмитрий Гаврилов, Анна Гаврилова. Смерть за смерть. Кара грозных богов. - М.: "Яуза","ЭКСМО". 2012, ISBN:978-5-699-57882-5 Действие нашего нового романа отнесено к весне-осени 879 года. Большинство событий происходит после смерти князя Рюрика. Главный герой повествования – дружинник Розмич. Сын пахаря, ему предстояло пойти по стопам отца, но Судьба распорядилась иначе. Будучи ещё мальчишкой, угодил Роська под копыта коня, которым правил мурманин Орвар Одд, шурин Рюрика, известный нам как Вещий Олег. Тот посчитал это знаком богов и забрал мальчика с собой. Повзрослев, Розмич (то есть «отмеченный») стал одним из наперсников князя. Об этом и многих других событиях рассказывалось в предыдущем романе «Кровь на мечах. Нас рассудят боги»… По велению князя Олега Вещего Розмич отправляется из Ладоги-Алоди на самую окраину мира славян. Он должен передать правителю Белозера Полату, старшему сыну Рюрика, весть о гибели отца, пригласить в Новгород на общий сход князей и старейшин союзных племён: словен, руси, варягов, чуди, кривичей… Имя старшего сына Рюрика зафиксировано в «Древней российской Вивлиофике…», изданной Н.И. Новиковым в 1770-х гг. Он пользовался не дошедшими до нас источниками. Новиков пересказывает, что Полат получил от отца во владение земли, прежде принадлежавшие, но на тот момент уже умершим – от смертельных ран, полученных во время восстания Вадима – братьям Рюрика, Трувару и Сивару… Вместе с Розмичем в путешествие отправляется ещё дюжина воинов и ирландский монах, поверенный первой жены Олега, княгини Рионы. Мало кто знает, что вера Христова пришла в Славию впервые из зелёной Ирландии, именуемой в те времена Скотией. Монахи-кульдеи первыми освоили Валаам, оставив по всему русскому Северу многочисленные свидетельства своего нескончаемого квеста во имя Христовой веры... Первые три главы романа см. на странице Автора на САМИЗДАТЕ http://samlib.ru/g/gawrilow_d_a/
Да нормально. Первая глава не очень увлекательная, но это видимо потому, что предысторию не все читали. Потом втягивает мир постепенно.
Это совершенно исторический роман с некоторыми допущениями и видениями в состоянии изменённого сознания, например, сна. 6-го будем с Анной на книжной ярмарке на ВДНХ, кто может - присоединяйтесь!
